Тварь. Детективные истории

Виктор Каев

Никита ощутил хлёсткий удар сзади в левую руку выше локтя.Сначала он попытался обернуться, но тут же почувствовал горящую, нарастающую, сверлящую боль, словно руку проткнули раскалённым железным прутом.Он застонал, но испугался за Светлану.И повалил её на заснеженный асфальт.Только потом сам упал на неё.

5

Никита со Светланой приехали к себе в контору в девять часов.

Всю дорогу он посматривал на Светлану, пытаясь привыкнуть к мысли о новых отношениях с ней.

При этом, в голове у него не переставал вертеться вопрос: Могла ли Таисия Кошарева по какой-то причине сама убить своего мужа таким жестоким способом?

Ему казалось, что нет, не могла.

Они же столько лет прожили рядом, родили и вырастили сына, который теперь стал жить отдельно от них, женился, жена уже беременна. В принципе, благополучная семья!

Он никак не мог представить, чтобы Таисия душила своего супруга пластиковым пакетом за какой-то проступок, или даже за предательство.

Да и сам супруг, по описанию Таисии Львовны, представлялся ему человеком молчаливым, сухим, неромантичным, погруженным в работу. То есть не особо интересным. Но не убивать же его за это таким страшным способом!

Допущение, что она это сделала сама, никак не вяжется с личностью Таисии Сергеевны. В том случае, если Никита правильно понял её характер.

Когда они поднялись на свой второй этаж, то при свете ярких белых потолочных ламп они увидели, что возле их кабинета стоит бледная, осунувшаяся, с красными зарёванными глазами, Таисия Сергеевна. Было похоже, что она не спала минувшую ночь совсем.

Пока Светлана открывала дверной замок, они поздоровались, и Никита сочувственно проговорил:

— Я Вам искренне соболезную. Вы, вероятно, хотите вернуть свой аванс? Мы Вам его возвратим. Прямо сейчас.

Светлана вошла в дверь, и включила свет, так как в кабинете ещё был полумрак.

— Проходите, пожалуйста, — проговорила она, — присаживайтесь.

Кошарева нерешительно вошла в кабинет и, не снимая шубы, остановилась прямо посередине:

— Нет, вы меня не так поняли. Я не хочу забирать аванс.

Никита и Светлана обменялись непонимающими взглядами.

— Простите? — решила уточнить Светлана, — Вы заказывали розыск мужа, он, как оказалось, найден полицией. Нашего участия здесь не было. Зачем же нам оставлять аванс?

Никита остановил Светлану:

— Прости, Свет! Я думаю, что понял, о чём речь.

Он обернулся к Кошаревой:

— Вы хотите, чтобы я нашёл убийцу?

— Да, — хрипло произнесла Таисия Сергеевна.

— Но это должны и будут делать следственный отдел и полиция.

У Таисии Сергеевны справа на лбу заметно вздулась и стала пульсировать лобная ветвь поверхностной височной артерии.

Она постаралась взять себя в руки:

— Я узнавала отзывы о Вашей работе. Вам вполне можно доверять. И я Вам верю. Оставляйте у себя аванс. Если надо, я могу внести дополнительные деньги. Пожалуйста, давайте перепишем договор!

— Ну, хорошо. Но Вы должны понимать, что я, по крайней мере на первых порах, не буду вести самостоятельное расследование. Это возможно только в том случае, если наши выводы в ходе расследования не совпадут с выводами официального следствия. Это Вас устроит?

Она расслабилась, словно тающая свеча, и устало кивнула головой.

— Светлана, закрой прежний договор, — строго произнёс Никита, — а новый, по розыску вероятного убийцы и возможных соучастников, оформи заново.

— А Вы присядьте и отдохните, на Вас лица нет, — добавил он, взглянув на заказчицу.

Та с облегчением опустилась на стул, и её глаза наполнились слезами.

Спустя минут двадцать договор был полностью переделан, распечатан в двух экземплярах и подписан обеими сторонами. Кошарева уехала на такси домой, а Никита со Светланой поехали в ОМВД. Они решили сначала предупредить Вешнякова о своём участии в расследовании. И нужно было официально проинформировать об этом следственный отдел.

Приехав на Набережную улицу, они поставили машину на служебную стоянку, поднялись по ступеням крыльца и открыли тяжёлую стальную дверь, окрашенную в серый цвет. В помещении дежурной части за бронированным стеклом в небольшом окошке маячила рыжеватая голова старшего лейтенанта Селина, который о чём-то громко разговаривал с каким-то гражданским. Никита был знаком с Селиным ещё с первого дня своего появления в ОМВД.

Тот поднял голову, увидел Никиту со Светланой, и его рот разъехался в приветливой улыбке:

— Здравия желаю, товарищ майор, здравствуйте, Светлана! Вы к нам опять по делу?

Никита кивнул:

— Вешняков здесь?

— Так точно, здесь. У себя в отделении, — улыбка не сходила с его лица.

— Ну, мы тогда к нему пройдём?

Старлей разрешил, и вновь занялся посетителем.

Они прошли в отделение уголовного розыска, Никита постучал в дверь и заглянул:

— Можно к вам, ребята? Нас опять нелёгкая принесла.

В небольшой комнате, где стояло несколько скромных письменных столов, загромождённых мониторами, принтерами и другой оргтехникой, сейчас трудились Вешняков и Вагин. Кандыша в отделении не было.

Саша поднялся навстречу прибывшим, пожал руку Никите, кивнул Светлане. Игорёк тоже поздоровался и расплылся в улыбке при виде Светланы:

— Светочка, Вы сегодня прекрасно выглядите!

Но та только сдержанно улыбнулась ему в ответ и поблагодарила.

— Так что случилось-то? — спросил капитан.

Никита изобразил на лице гримасу смущения:

— Короче, моя заказчица сегодня утром отказалась забирать аванс. Она настояла на изменении договора. Теперь мы обязаны принимать участие в расследовании убийства Матвея Кошарева. Вот поэтому мы и здесь. Следственный отдел мы тоже поставим в курс дела. Но чуть позже. Кстати, следователь уже назначен?

— Да, и это опять Бураков. Он там у них, походу, самый надёжный.

От Никитиного сообщения капитан явно повеселел:

— Мы, майор, всегда рады тебе в нашей команде. Тем более, что Матвей Кошаров работал в районной администрации. Думаю, там дело вполне может приобрести несколько неприятный оборот.

Он нахмурил свои белобрысые брови и поскрёб в затылке:

— Глава района звонил уже и в следственный отдел, и раза два нашему начальнику. Нервничает, требует быстро разобраться. Мы только что от нашего. Пока он разговаривает спокойно. Но это ненадолго! Он тоже уже потребовал результат.

Никита бросил взгляд на Светлану, которая внимательно слушала их разговор, и опять перевёл глаза на Вешнякова:

— А с Бураковым уже обсуждали? У него какие-то мысли есть?

— Пока не говорили, — он глянул на часы, — ждём его с минуты на минуту.

В это время входная дверь резко распахнулась и в отделение вошёл невысокий сухощавый мужчина в форменной шапке-ушанке и с погонами капитана юстиции на тёмно-синей удлинённой куртке. Это и был Илья Владимирович Бураков.

Он огляделся, увидел Никиту со Светланой, и ворчливо буркнул:

— А вы что здесь потеряли? Нам бы без свидетелей, Никита Захарович.

Никита приветливо улыбнулся:

— Добрый день, Илья Владимирович! Мы тоже очень рады Вас видеть. Дело в том, что мой клиент Таисия Сергеевна Кошарева, супруга убитого на днях Матвея Львовича Кошарева, бывшего юриста районной администрации, настойчиво потребовала от меня, чтобы мы заключили с ней договор об участии в раскрытии убийства её мужа. В итоге договор оформлен. Мы здесь, чтобы принять участие в совещании с Вами.

Бураков, ели сдерживаясь, смотрел на него, но потом произнёс:

— Ну, что же! Таисия Сергеевна имеет полное право привлекать Вас к расследованию. Но я буду настаивать, чтобы Вы, Никита Захарович, все следственные действия предварительно согласовывали со мной. Согласны?

— Нет, — твёрдо ответил Никита, — с точки зрения закона, делать именно это я не обязан. Могу обещать лишь то, что буду стараться всегда информировать Вас, а при необходимости, и суд о своём особом мнении, если оно окажется отличным от Вашего, но будет, с моей точки зрения, важным для правильной оценки выводов следствия. Вы же понимаете, что я прав? Так что, прошу простить!

Бураков желчно смотрел на Никиту, а на его скулах играли желваки.

Но тишина в кабинете была недолгой.

— Ладно, — всё-таки сказал он примирительно — Вы действительно правы. Но, думаю, нам в ходе расследования совсем не стоит собачиться друг с другом. Я знаю, Вы порядочный человек. И я Вам всё это время доверял. Думаю, мы сможем сотрудничать?

Никита кивнул и ответил:

— Разумеется. И давайте уже по делу…

Бураков снял и повесил на вешалку свою форменную куртку и шапку, сел в любимом своём углу, рядом со столом Вешнякова, выдохнул, и проговорил:

— Ну, давайте, что у вас есть по делу?

Вешняков сразу посерьёзнел:

— Мы пока очень мало знаем об убитом. Ну, он юрист в районной администрации. Но мы пока не знаем даже его формальный круг обязанностей.

Он задумчиво поскрёб светлую небритость на своём подбородке:

— Первое, что надо выяснить, это круг его контактов по работе. Какие отношения складывались с коллегами и начальством? Чем именно занимался в последние месяц-два? Не было ли в его служебных делах чего-то криминального?

Он негромко прочистил горло:

— Второе направление: личная жизнь. Как складывались отношения с женой? Была ли у него любовница? Как он участвовал в трудоустройстве сына? На какие деньги он приобретал квартиру для сына? Как складывались отношения с сыном, с невесткой?

Он притормозил, задумался и решил пока остановиться:

— Ну вот. Как-то так.

Бураков был недоволен:

— Что? И это все версии? Бедненько… Пока никаких серьёзных мотивов я от Вас не слышу. Короче, обсуждать пока нечего. Таким образом, ищите, у кого из его окружения могли быть реальные мотивы к убийству? Это главное!

Он повернул голову в сторону Никиты:

— А Вы, Никита Захарович, что молчите? Никаких версий тоже нет пока?

Никита отрицательно мотнул головой:

— Думаю, пока рановато. Мы всего полчаса как получили заказ. Надо глубже покопаться в жизни убитого. Она была не такой простой, как может показаться на первый взгляд.

— Ну-ну? Что Вы хотите сказать? — сразу же сконцентрировался Бураков.

Никита по привычке задумчиво уставился в окно:

— Ну, смотрите! Способ убийства: удар электрошокером, потом пластиковый пакет. Это могла сделать женщина? Наверное, могла. Но это, конечно, могла быть и просто попытка толкнуть нас по ложному следу. Подставить какую-то женщину. Например, жену. Возможно ведь? В этом случае даже состояние аффекта не просматривалось бы. Думаю, у убийцы мог быть чёткий план.

Бураков согласно кивнул головой:

— Возможно. Давайте так: изучите внимательно ближний круг людей. Найдите человека, который мог быть заинтересован, чтобы не только покончить с Кошаревым, но и заставить нас подозревать в убийстве кого-то из женщин из его окружения.

Вешняков опять вмешался в разговор:

— Ну, я бы отработал всё-таки линию сына и его жены. Вероятность не высока, конечно! Но их алиби всё равно надо проверить в первую очередь и очень тщательно.

Илья Владимирович заметил:

— Вообще-то, у этих версий очень низкая вероятность. Но проверить надо, хотя бы и для очистки совести. Кстати, а где ваш Кандыш?

— Я его по личной просьбе отпустил, — ответил Вешняков, — он уже сейчас подтянется.

Бураков чуть не подскочил на стуле:

— Какая такая личная просьба? Вы это бросайте! Не тот момент! Всем работать двадцать четыре на семь! Дело очень ответственное.

Он встал, потянулся за своей форменной курткой, сунул руки в рукава и надел шапку:

— Ладно. Пока всё. Жду от вас информации.

И он решительно вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Никита проводил его взглядом и сказал:

— Я бы предложил разделить направления работы. Вас трое. Вы быстрее вникните в служебные дела Кошарева. Там можно порыться в отношениях с коллегами по отделу, с начальством. Возможно там есть попытки нарушения законодательства: либо с его стороны, либо со стороны других. И ещё покопать отношения с вышестоящими, ведь кто-то мог наезжать на районную администрацию, скажем, в интересах других субъектов. А я бы пока поработал по чисто личным отношениям: жена, родители, любовницы, отношения с сыном и невесткой.

Вешняков, чуть помолчав, всё же согласился. Только заметил, что если все личные версии отпадут, тогда Никита тоже сможет подключиться к анализу служебных отношений.

Так они и договорились. На взгляд Никиты это было вполне оправдано, чтобы не толкаться локтями с операми.