Татуировщик

Виктор Метцгер (2024)

Постапокалиптическая пустыня. Город Айшуйя, в котором каждый человек рождается с татуировкой, которая определяет его будущее. Татуировщики вне закона, их казнят, от тату нельзя избавиться или сделать новую татуировку. Тату-машинки запрещены. Главный герой — простой рабочий, который однажды, исследуя с другом древнюю Башню, находит в запечатанной комнате тату-машинку. Теперь его путь — поиск ответов…

Знакомство с новым миром

Правила тесно связывают людей, это так,

но нарушение правил связывает их ещё теснее.

Элис Хоффмарн, «Речной Король»

Приехали. Автобус громко чихнул и затормозил на достаточно большой подземной площадке, освещаемой светом мощных прожекторов. Заключённые с любопытством прильнули к решёткам окон автобуса, щурясь от слепящего света. Я не стал исключением. И хотя бьющие в лицо лучи искусственных солнц мешали оценить по достоинству убранство площадки, я всё же смог рассмотреть и огромные гермодвери перед автобусом, и высоких автоматонов-Стражей, и стационарные кустарные огнемёты на небольших вышках по бокам от дверей. Я уже было принялся считать Стражей, снующих по площадке туда-сюда, когда дверь с шумом распахнулась, а командирский голос приказал покинуть транспорт. Я успел насчитать человек тридцать охраны. Уверен, их было куда больше.

Мы вывалились из автобуса по одному. Мрачные Стражи, одетые в бронежилеты и с ружьями в руках, приказали нам встать в шеренгу. Мечущиеся вокруг в свете прожекторов тени напоминали привидения — меня даже накрыло ощущение сюрреализма происходящего. Руки забыли о браслетах, перестав болеть, а глаза до боли всматривались в тени Стражей, пытаясь убедить разум в том, что это люди, а не новые модели автоматонов — настолько слаженно и механически те двигались, расставляя заключённых в ровную шеренгу.

Наконец, суматоха закончилась. К нам вышел старичок, как две капли воды похожий на того, что проводил перекличку в полицейском участке. Я даже подумал было, что это он и есть, но тот подал куда более тонкий голос:

— Называем имена по очереди! Левый, начинай!

Пока страдальцы кричали свои имена, я думал о том, что, наверное, татуировки влияют и на телосложение и характер. Старики, которые занимаются перекличками; молодые охранники, все выбритые подчистую и с хорошим телосложением; охранники в возрасте, имевшие брюшко и обязательные усищи или бороды; работяги вроде меня сплошь худые и грязные — под каждую татуировку свой тип. Или каждая татуировка под свой тип? Мои размышления прервал оклик:

— Чего заткнулись, собаки пустынные?

Сосед слева ткнул меня локтем. Надтреснутым голосом я выкрикнул:

— Милад!

Перекличка пошла дальше, снова застопорившись на том самом амбале с покрытым шрамами лицом. Вместо того чтобы назвать своё имя, он снова принялся ныть:

— Начальник, меня подставили! Я тут вообще быть не должен! Я…

Старичок махнул рукой. Из толпы охранников тут же выскочил бравый молодец и быстрым движением ударил амбала палкой. Тот намёк понял — прокричал своё имя (которое я тут же забыл) и заткнулся.

Наконец, прозвучало последнее имя. Старичок сверился со списком и кивнул сам себе. Потом, приняв наигранно-скорбный вид, прочитал нам речь о том, что мы — разочарование народа и вообще отребье, а также о том, какую прекрасную возможность жизни в Айшуйе мы потеряли. Закончил он фразой:

— Вещички ваши уже притащили, разбирайте вон в той палатке, у правого огнемёта. Оружие, боеприпасы, деньги, наркотики и алкоголь были заранее конфискованы!

Я пригляделся: действительно, у огнемётной башни справа от гермодвери стояла едва различимая на фоне бетона серая палатка. С нас сняли ржавые наручники, и мы дружным строем пошли за вещами. Зайдя в тускло освещённую бензиновыми лампами палатку, я увидел длинный ржавый стеллаж с широкими полками, на которых лежали чёрные мусорные мешки, какие используют в Зелёной Зоне — для Жёлтой такая роскошь была чистым расточительством. Мусорными мешками у нас заменяют двери между комнатами, тенты над местами отдыха и всё в таком духе. На каждом мешке было написано белой краской имя. Хмурый Страж неопределённого возраста в нахлобученном на глаза ржавом шлеме принялся раздавать вещи в порядке очереди. У кого-то вещей не было — бедняги отходили в сторону, растерянно глядя в пол. Нытик (так я прозвал того амбала со шрамами) и тут отличился: я услышал его возмущённый вой о том, что вещей не привезли и половину. Уставшим голосом Страж посоветовал жалобщику обратиться в Верховный Суд Айшуйи и отослал амбала восвояси. Тот в ярости схватил мешок и пошёл к другим заключённым, принявшись горячо им что-то доказывать.

Наконец, очередь дошла и до меня. Мне показалось, что охранник хитро подмигнул, выдавая мешок. А может, это был нервный тик? Кто знает. Я отошёл прочь, а потом с замиранием сердца развернул шелестящий тонкий пластик. Внутри лежал мой баул, целый и невредимый. Пошарив рукой, я ощупал вещи, лежащие внутри. Вроде всё на месте. Я облегчённо вздохнул. Внезапно надо мной возникла тень. Голос Нытика прозвучал неожиданно резко:

— Э… рабочий! Поделись припасами с бедным человеком!

Я поднял голову: лысый нависал надо мной, в глазах его плясали безумные огоньки алчности. Я, впрочем, не растерялся:

— Охрана! Охр…

— Да тише, тише, шучу я! — хриплым шёпотом успокоил меня Нытик, опасливо озираясь. — Ты не трясись так, дружище!

Сказав это, он тут же отошёл от меня как можно дальше. Я задумался: вдруг он нападёт на меня в Красной Зоне? Следует быть осторожным… Бейбут дал взятку, чтобы меня не обыскивали, но обыскивали ли остальных? Вдруг и кто-то из них заплатил охране, чтобы пронести с собой в Красную Зону оружие?

Наконец, все процедуры были окончены. Мы стояли перед вратами в Красную Зону, готовые быть сожранными ею. С адским воем врата начали разъезжаться в стороны, шелестя песком и осыпая мелкие куски бетона со стены вокруг. Ужасный скрежет длился будто бы вечность, не обещая нам ничего хорошего там, за вратами. С резким лязгом двери прекратили движение, распахнув перед нами свой зев. За ним виднелись какие-то обгоревшие руины непонятно чего, окружающие засыпанную песком и обломками арматуры с бетоном площадку, будто бы бывшую уродливым братом-близнецом той подземной, на которой стояли все мы.

За исключением мусора, площадка была пуста. Огромный автоматон-Страж прогрохотал грузными шагами, подойдя ближе и осветив на всякий случай близлежащие руины. Не найдя сенсорами ничего примечательного, машина проскрипела гулким механическим голосом: «Проходите!»

Мы двинулись вперёд, в объятия тонущего в сумерках неизвестного мира…

* * *

Опустошённая площадь. В лучах заката видны уставшие и растерянные лица. Никто не дал инструкций, куда в Красной Зоне идти дальше и чем заниматься. Тут не было ни распорядков, ни указаний, ни расписаний. Все заключённые сбились в кучу, крепко сжимая в руках вещи. Внезапно вспыхнули прожекторы. Зычный голос, усиленный громкоговорителем, громыхнул:

— Отойти от дверей!

Вся толпа, включая меня, испуганно засуетилась, поднимая поставленные было на шершавый бетон баулы с вещами. Желтоватый свет слепил глаза, словно солнце взошло во второй раз, а повторяющийся громкий приказ напоминал гром во время редкой в этих краях грозы. Мы разом попятились к ближайшим обгоревшим руинам, спотыкаясь об бетонные и кирпичные обломки.

В тёмном лабиринте бетонного скелета старого мира не было ничего примечательного — было понятно, что за десятки лет здесь пропылесосили каждый уголок в поисках мало-мальски ценных вещей. Кое-где торчали кости и ветхие лохмотья бедолаг, оставшихся здесь и так и не решившихся уйти в глубь Красной Зоны. Некоторые бетонные стены были испещрены пулевыми отверстиями. Вся обстановка будто бы кричала о безнадёжности и смерти.

Кто-то из моих собратьев по несчастью вдруг сорвался с места и побежал, крича во всю глотку:

— Пошло всё к Иблису! Оставайтесь тут и подыхайте!

Бедолага явно тронулся головой. Он уже было добежал до закрывшихся железных дверей, как со стен рявкнул пулемёт, коротким росчерком взбив фонтанчики пыли у ног беглеца и заодно наделав десяток дырок в самом бедняге — на предупредительный огонь тут явно не было лишних патронов. Мы разом кинулись на землю, кто-то начал громко ругаться. Впрочем, вся суматоха кончилась так же быстро, как и началась. Уже спустя минуту мы все стояли на ногах, даже не пытаясь отряхнуть пыль с одежды — толку бы с этого не было никакого. Кто-то из толпы подал дрожащий голос:

— И что нам делать?

Вокруг раздались неуверенные шепотки. Толпа начала делиться на небольшие кучки, стараясь выбирать людей со своими татуировками. Я не стал белой вороной, подойдя к трём плечистым парням и одной девице в дряхлых комбинезонах, оживлённо обсуждающих варианты действий:

— Да говорю тебе, мне корешок сообщил, что тут есть банда механиков! Надо просто пройти… Э-э-э…

— Ты чё, забыл, куда идти? Дубина!

— Заткнись! Он говорил, тут какой-то ангар будет через километр, там они и живут. Только сторону не помню…

— Надо найти оружие и проваливать отсюда!

Когда я подошёл, кучка смолкла, настороженно уставившись на меня. Постаравшись изобразить максимальное дружелюбие, я улыбнулся во все свои двадцать три с копейками зуба и протянул им руку:

— Милад! Цех номер семьдесят семь!

Те с одобрением глянули на мою татуировку и представились по очереди:

— Фарид! Цех пятьдесят первый.

— Билял, рад знакомству. Раздаточная станция!

— Заира, столовка пятого цеха. Повариха я там. Была…

— Мутаз. Уборщик в пятьдесят первом цехе!

В стремительно сгущающейся темноте я уже не смог особенно хорошо их разглядеть. Впрочем, Мутаз чиркнул зажигалкой, закуривая махорку. На секунду я увидел грязное, измождённое лицо с чёрными глазами и жирной бородавкой на похожем на картошку носу. Нас окутал вонючий дым. Никто не просил у рабочего закурить, а он не предлагал — теперь сигареты стали ещё большей редкостью. Мне тоже захотелось курить, но я сдержал себя — следует экономить. Мы немного поболтали о причинах попадания сюда. Оказывается, Мутаз и Фарид украли аж целого автоматона и по поддельным бумагам пытались провезти его в Зелёную Зону, чтобы там продать. Их взяли сразу на КПП — в поддельном документе были грубые грамматические ошибки, чего ни один мастер себе не мог позволить, а печати стояли не те. Билял в драке с каким-то стариком неумышленно убил его, слишком сильно толкнув. Было видно, что пухлый паренёк раскаивается и осознаёт свою вину: его голос звучал надтреснуто и жалобно. Заира отказалась рассказывать, за что попала в Красную Зону, а мы не стали настаивать. Что мне всегда нравилось, так это взаимоуважение между нами, рабочими. Дрались и ругались мы в основном по весомому поводу, а чтобы просто так… Ну уж нет! Нас и так маловато.

Пока мы болтали, часть людей уже разбрелась в разные стороны, отправившись в глубь Красной Зоны. Остались мы, кучка каких-то худых снобов в потёртых костюмах, и Нытик, грустно ковыряющий землю ботинком. Становилось всё холоднее. Снобы сбились в кучку и принялись ужинать какими-то консервами, а Нытик поплёлся в нашу сторону. Я не видел его лица, но по голосу стало ясно, что он заискивающе улыбается:

— Ребята… Ну что вы там? Пойдём куда?

Мы разом уставились на поникшего амбала. Наконец, Фарид подал голос:

— Ты татуировку-то покеж. Ты кто такой?

Тот замялся и показал аккуратные чёрные наручники, вытатуированные на запястье. Мы разом отпрянули от Нытика. Его татуировка и была причиной, по которой никто не принял амбала в свою компанию.

— Надзиратель! — прошипела Заира. — Катись отсюда, сволочь!

Нытик чуть ли не плакал:

— Да я по ошибке, ребята… Я же тоже человек, ну! Ну возьмите хоть вы! Пожалуйста! Охранять буду вас…

— В тюрьме уже наохранялся, ублюдок! — сплюнув, сказал Фарид.

На надзирателя было жалко смотреть. Тёмная массивная фигура дрожала. Казалось, он готов рухнуть на колени. Мне стало жаль его. Голос подал Билял, проникнувшись к Нытику тем же чувством, что и я:

— Может, с нами пусть идёт? Авось толк какой будет!

Нытик энергично закивал, почуяв шанс:

— Будет, будет! Я сильный, буду помогать вещи нести!

— Ага, щас! — злобно сказал Фарид. — Чтобы украл наши пожитки ещё! Будешь идти впереди и защищать нас, если чё. Понял?

Амбал радостно согласился. Мы посовещались ещё немного и приняли решение идти на север, откуда раздавался приглушённый шум какой-никакой, но цивилизации.

* * *

Шли мы недолго, минут пятнадцать. За это короткое время Билял, шагавший рядом со мной, успел рассказать мне о всей своей родословной, добрый десяток анекдотов про начальника фабрики и несколько городских легенд, которые я уже не раз слышал. Наконец, идущий впереди Нытик замер:

— Смотрите, ребята…

Мы подошли ближе, вглядываясь в огни костров впереди. Там раскинулось небольшое поселение из страшных, дряхлых хибар, какие даже самому распоследнему рабочему и в кошмарах не снились. Обитые ржавыми дырявыми листами жести, эти халупы стояли будто лишь на одном духе Великой Пустыни. У них не было даже дверей, а большая часть не освещалась. Все эти, с позволения сказать, дома сгрудились вокруг освещённой кострами в проржавевших бочках пыльной площадки. На площадке громко орала толпа оборванцев, подбадривая дерущихся в кольце мужчин. Дрались они так вяло, что я скривился: эти бедняги явно не слышали об Арене. Неужели тут нет других развлечений? Пока я размышлял об этом, один из дерущихся просто упал, устав драться. Толпа зашумела, упавшего оттащили за ноги, а победитель испустил победный вопль, который занял у него явно больше усилий, чем сам бой. Пока мы смотрели на эту вакханалию, сзади кто-то подошел. Услышав хриплое дыхание позади себя, я похолодел, а резкий оклик заставил нас всех подпрыгнуть на месте:

— Чё, откуда пришли? Бетон, на прицел их!

Мы разом обернулись, а говоривший отпрянул. В свете костров я разглядел мужчину средних лет с густой седеющей бородой, налитыми кровью глазами и землистым лицом. На голову здоровяка был кое-как надвинут дырявый ржавый шлем, какие у нас можно найти разве что на помойке. Всё лицо мужчины было изрыто морщинами и шрамами, а левый глаз немного подёргивался. Одет он был в ветхий бронежилет Стража, натянутый на голый торс. На запястье его левой руки была шестерня с криво нарисованной от руки коронкой. Ростом мужик был чуть ниже меня, но это не мешало ему смотреть сверху вниз на нас, сбившихся в кучку. Позади мужичка стоял худой паренёк, постоянно шмыгающий носом и одетый в чёрное тряпьё. Паренёк пялился на нас, вытирал текущую из носа жидкость и что-то бормотал про себя. Справа от него стоял накачанный амбал ростом под два метра, держа огромную ржавую дубину в правой руке. Я тут же понял, откуда у него кличка Бетон: — громила имел серую, нездоровую кожу, отчего походил на каменную статую. Он был полностью лысым, даже бровей над ледяными белесыми глазами не имелось. Я уставился на него, открыв рот от удивления, — такого я ещё не видел. Одет этот мутант был в комбинезон механика на голое тело да тяжёлые ботинки. Его татуировка была скрыта грязным бинтом. Бородач прервал затянувшееся молчание:

— Ну? По башке вам дать, олухи тупорылые?! Откуда припёрлись и куда прётесь?

Я ещё раз оглядел троицу, ища взглядом огнестрельное оружие. Его не было. Решившись, я быстро наклонился, доставая из ботинка пистолет:

— Не твоё дело, бородач!

Я направил на мужчину пистолет, а тот уставился на чёрный металл с недоумением, а потом протянул руку, чтобы отобрать у меня ствол:

— Чё там у тебя, дурачок?

Я резким движением поднял руку вверх и нажал на один из курков. Раздался резкий хлопок, после которого толпа позади нас замолчала, а бородач отскочил назад. Худой паренёк посмотрел на своего босса и зашёлся истеричным хохотом:

— Мга-га-га! Это самое, короче… Ну это… Слышь, ну…

— Заткнись! — заорал бородач, не отводя от нас настороженного и удивлённого взгляда. Лишь один Бетон выглядел так, будто ничего не произошло. Громила всё так же стоял, глядя на нас и сжимая в руке своё самодельное орудие. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, как будто я ничего и не сделал — ну точно статуя из бетона!

Наконец, лидер этой небольшой банды снова подал голос:

— Да шутки мы шутим, Иблис вас дери… Вы ж рабочие, да? Мы свой люд везде узнаем. Вот будь вы начальством…

Лицо бородатого мужчины исказилось яростью. Худой снова начал бормотать:

— Начальством, короче… Порешали бы начальство, закопали короче, мга-га!

Бородач снова заткнул своего странного спутника и продолжил:

— Мы, короче, смотрящие тут. Ну, одни из. Меня зови Фабрикой, вон тот, — Фабрика ткнул пальцем в сторону трущего нос парня, — Пулемёт, а с Бетоном вы знакомы.

Бетон, впрочем, и на это не отреагировал ни единой эмоцией. Мне даже показалось, что это тоже шутка какая-то, а громила является статуей, призванной пугать новичков и незамеченной нами по какому-то недоразумению.

Мы по очереди представились, кратко рассказали о том, почему попали сюда (кроме Заиры, она всё так же молчала, да спрятавшегося за нами Нытика) и принялись расспрашивать Фабрику о тамошних порядках. Тот отмахнулся:

— Да чё на улице торчать! Пойдём в Ангар! Там расскажут вам всё. Ты это… Милад. Ствол-то убери! С такими вещами тут быстро по голове в переулке получишь, — добавил он, глядя на мой пистолет.

Я послушно спрятал оружие, задумавшись о том, есть ли тут вообще переулки, а толпа позади нас принялась шуметь дальше, будто ничего и не произошло. Я спросил Фабрику, сколько нам идти до Ангара, на что тот гордо ответил:

— Зачем идти, работяга? Ехать!

Я вытаращился на него как на психически больного:

— Ехать?!

Тот рассмеялся, явно довольный эффектом:

— А ты что думал? Что тут земли дикие?

Я скептически покосился на развалины, бесноватую толпу и костры:

— Да вроде того…

Бородач улыбнулся:

— Нет, Милад. Всё не так уж плохо…

— Где вы берёте топливо? — прервал его изумлённый не менее моего Фарид.

Бородач осклабился:

— Древние технологии! А вообще, — он осёкся и нахмурился, — секрет!

Фабрика отвернулся и махнул рукой:

— Пойдём, рабочие!

Мы послушно двинулись за ним. Я оглянулся: Бетон тоже пошёл вслед за нами, грузно ступая большими ногами в грязных ботинках. Значит, всё же не статуя.

За небольшой хибарой мы увидели огромное нечто, отдалённо похожее на тот самый трамвай, в котором я катался в Зелёную Зону, но в два раза короче. Бородач привычно отыскал в этой груде металлолома ржавую рукоять и дёрнул, с натужным скрипом распахнув кривую, вручную сваренную из листов железа дверцу:

— Прыгайте, работяги!

Мы не без опаски по очереди залезли внутрь. В полумраке едва различались две скамьи по бокам салона и приваренный ножками к полу ржавый столик. Воняло бензином и ржавчиной. Мы сели на лавки. Со мной рядом уселись Заира, Билял, Фарид и стыдливо прячущий своё запястье Нытик, а вот Мутазу места не нашлось — он сел напротив нас. В кривую механическую повозку влетел Пулемёт, бормоча себе под нос бессвязную чушь, а за ним неторопливо залез Бетон. От его веса машина наклонилась вправо и жалобно заскрипела. Громила с силой захлопнул дверь, сел рядом со съёжившимся от страха Мутазом и со звоном кинул под ноги свою дубину. Я судорожно сжал рюкзак, стараясь не смотреть на Бетона, — этот мутант пугал меня. Остальные, уверен, испытывали схожие чувства.

Наконец, раздался второй хлопок двери спереди — Фабрика уселся на место водителя. Спустя пару секунд раздалось недовольное урчание двигателя, явно не желавшего заводиться. До нас донеслись тихие ругательства бородача, которые тут же заглушил грохот — машина завелась. Корпус задрожал, поднимая ржавую пыль в воздух. Я зажмурился, зубы застучали в такт вибрации, а в нос ударила вонь бензина. Громыхнула выхлопная труба — возможно, именно эти звуки я принял за выстрелы, лазая по Башне с Бейбутом. Как же давно это было…

Меня бросило на сидящего рядом Биляла — адская повозка тронулась, подскакивая на каждой встречной яме или куче мусора. Окон здесь не было, так что пейзажем я насладиться не сумел. Стесняясь разглядывать сидящих напротив меня бандитов, я принялся пристально изучать свой рюкзак, крепко сжав зубы, чтобы не прикусить язык.

* * *

— Приехали!

Я едва расслышал крик Фабрики за оглушающим рёвом двигателя. Спустя мгновение ржавая рухлядь затормозила, отчего я по инерции повалился уже на Нытика, который вздрогнул от неожиданности. Шум от двигателя резко стих, на его место пришёл оглушающий звон в ушах, будто рядом долго стрелял из ружей целый батальон Стражей. Бетон со скрипом поднялся, схватил свою самодельную дубину и распахнул дверь пинком ноги. Следом за ним юркнул Пулемёт, а потом уже и мы. Спрыгнувший рядом со мной Фарид подал Заире руку, но та проигнорировала его, хмуро спрыгнув с машины и встав рядом с Билялом. Последним вылез Нытик, опасливо косясь на Бетона, Фабрику и Пулемёта.

Я осмотрелся: мы стояли внутри помещения, до боли напоминающего один из наших рабочих цехов. Рядом с машиной, на которой мы приехали, стояли ещё три такие же огромные и бесформенные железяки на колёсах, тускло освещаемые кострами в бочках у стен Ангара. Сами стены пусть и выглядели максимально убито, но было видно, что за ними здесь присматривают — тут и там виднелись следы ремонта прибитыми жестяными листами. Я отвёл взгляд от стены и принялся рассматривать интерьер этого огромного цеха.

Оказалось, тут был целый небольшой городок: через открытые ворота были видны палатки вперемешку со сбитыми из железных листов домиками, которые стояли ровными рядами, а само это поселение опоясывала железная стена с ржавой колючей проволокой наверху. У ворот шириною в метра два была построена сторожевая башенка, где стояла тень бойца. Тот копался в единственном на всю стену прожекторе, освещающем пространство перед входом на эту базу. Перед стеной сновали люди, волоча разный хлам из стоящего возле ворот грузовичка и занося свои трофеи в городок. Их переговоры между собой сливались в неразборчивый гул, эхом отскакивающий от потолка и стен.

На плечо мне опустилась рука. Улыбающийся гнилыми зубами Фабрика весело сказал:

— Ну, насмотрелся? Идём! Надо вас начальству представить, — бородач перестал улыбаться. — Ты только это… Игрушку свою не доставай там, а то получишь пулю в лоб!

Сглотнув, я кивнул. Мы потащились к входу, за которым нас уже ожидал хмурый мужчина лет сорока в бронежилете на голое тело. Он жестом показал на металлический стол перед собой:

— Баулы открываем. Досмотр!

Я сжал зубы. Этого только не хватало! А если найдут тату-машинку? Как они отреагируют? А ножик? Вдруг он тут запрещён. А если досмотрят обувь и отыщут пистолет и патроны? Впрочем, выбора у меня не оставалось — рабочий передо мной явно не привык ждать. Его пальцы сжались на рукояти старого револьвера, сделанного, судя по его виду, из обрезка трубы. Вздохнув, я вывалил баул на стол. Мужчина принялся тщательно осматривать содержимое. Обнаружив нож, рабочий нахмурился. Он долго рассматривал лезвие, как бы прикидывая, оружие это или нет. Я заискивающе улыбнулся:

— Консервы открывать!

Мужчина посмотрел на меня исподлобья, ничего не сказав, а потом кинул нож обратно. Наконец, он дошёл до днища рюкзака и вытащил завёрнутую в грязную ткань тату-машинку. Он осторожно развернул материю и тихо охнул. Лицо его вытянулось, он хриплым голосом спросил у меня:

— На кой чёрт тебе это? Ты что, больной?

Я пожал плечами, дрожа от волнения:

— А это здесь запрещено?

— Нет, не запрещено… — Досматривающий посмотрел на меня как на пришельца из другого мира, а потом кинул машинку назад и вернул баул. — Следующий!

Я облегчённо выдохнул. Кажется, самое сложное осталось позади.

Досмотр моих спутников прошёл быстро. Ни у кого не нашли ни оружия, ни бомб. Охранник Ангара был явно разочарован. Вздохнув, он сказал:

— Ну, покажите татуировки и можете проваливать!

Мы спокойно показали свои шестерни на запястьях, а вот Нытик не спешил следовать нашему примеру, нервно переминаясь с ноги на ногу. Проверяющий нас рабочий нетерпеливо рявкнул, сверля нашего несчастного громилу свирепым взглядом:

— Ты! Показывай быстрее! Я не собираюсь здесь всю ночь торчать!

Зажмурившись, амбал вытянул руку.

Охранник Ангара выхватил револьвер так быстро, что я даже не сразу понял, что происходит. Наставив на Нытика оружие, рабочий заорал:

— Надзиратель!

Наш неудачливый спутник рухнул на колени, жалобно скуля:

— Да я с ними, начальник! Я хороший! Я…

Бедолагу прервал хлопок. Аккуратная дырочка на его грязном лице выглядела в свете костров жирной точкой, поставленной в конце предложения. Предложения, в которое уместилась вся его жизнь, наверняка очень жалкая. Замерев, я смотрел, как Нытик, будто бы в замедленной съёмке, заваливается на бок, а позади него в ржавой пыли лежат его мысли, планы на будущее и мечты, выпавшие из затылка.

Я хотел сказать что-то, но слова застряли в горле. Смысла в них уже просто нет. Пустая болтовня лишь добавит нам, живым, проблем. Поздно вступаться, геройствовать. Я ничего не докажу тому, кто стрелял. Словно сквозь сон я услышал довольное шипение Заиры:

— Сдох, ублюдок!

Охранник Ангара же не спешил прятать револьвер, подозрительно глядя на нас:

— Какого Иблиса этот подонок с вами тусуется?!

Первым подал голос Фарид:

— Да не знали мы, приятель. Не видели татуировки его…

Охранник с минуту подумал, а потом кивнул сам себе и спрятал револьвер — объяснение Фарида явно его удовлетворило. Наконец, он обратился к подошедшему Фабрике:

— Слыш, Фабрика. Ты их обыскивал так, по карманам? Или мне обыскать нужно?

Наш бородач кивнул, хмуро глядя на труп Нытика:

— Обыскивал, Рахим, обыскивал. Не сцы!

Рахим сплюнул на землю и обратился уже к нам:

— Вы внимательнее будьте! Это вам не ваша Жёлтая Зона, здесь начеку надо быть. Всё, идите, Фабрика проводит вас к Кади, нашему главному.

Махнув рукой, охранник тут же позабыл о нас, а мы пошли вслед за Фабрикой к двухэтажному строению в центре Ангара, которое немного возвышалось над кучей бараков и палаток и было… Из кирпича? В тусклом свете костров и факелов было не особенно ясно, но чем ближе мы подходили к этому дому, тем больше он напоминал мне те самые домики в Жёлтой Зоне.

Подойдя ближе, вся наша компания в изумлении разинула рты — дом был кирпичный! Мало того, в окнах были вставлены пусть и грязные, но стёкла. Я даже позабыл о смерти Нытика, очарованный этой необычной постройкой. Фабрика явно был доволен эффектом:

— Нравится, а? Каждый новенький рот разевает! Пойдём наверх!

Мы обошли домик, где у приваренной ржавой лестницы нас ожидал охранник в чёрном бронежилете поверх серой униформы, достаточно чистой для этих мест. У верзилы на голове была намотана ткань так, как она обычно бывает намотана у Жрецов из Оазиса — я разок видел плакат с ними. Ткань была ярко-красного цвета, сильно оттеняя смуглое лицо охранника. В его сильных руках блестела чёрная сталь короткого автомата, явно сделанного на заводе. Он взглядом сосчитал нас и обратился к Фабрике:

— Обыщи хорошенько!

Тот пожал плечами, глядя на нас извиняющимся взглядом: дескать, вы не серчайте, порядки такие. Я напрягся, ведь в ботинке у меня был пистолет. Наш бородатый экскурсовод тщательно обыскал каждого из компании по очереди, закончив на мне. Покачав головой, он достал у меня из одного ботинка пистолет, а из второго патроны, после чего обратился к напрягшемуся было охраннику:

— Яруб, да он наш, пушку просто отдашь потом, лады?

Охранник хмуро ответил, принимая в руку мой пистолет и коробок патронов к нему:

— Под твою ответственность, Фабрика!

Бородач осклабился и начал подъём по лестнице, жестом маня нас за собой:

— Пойдёмте!

Мы переглянулись и двинулись наверх, сжигаемые любопытством…

* * *

Бронированную дверь нам открыл изнутри охранник, как две капли воды похожий на того, что остался внизу. Фабрика тихо с ним поздоровался и пригласил нас в помещение, где на бетонном полу поверх рваного ковра стоял потрёпанный, но целый красный диван, подозрительно похожий на мебель, виденную мной в Башне. Мы все потеряли дар речи, поражённые роскошной обстановкой. Казалось, целую вечность наш небольшой отряд разглядывал каждую трещинку и царапину на поверхности дивана, благо в свете бензиновых ламп были видны малейшие детали. Вдоволь налюбовавшись реликвией, я перевёл взгляд на вторую бронированную дверь, которую охранник уже открывал перед нами.

Зайдя туда, мы уже не могли сдержать своего восхищения, принявшись охать и ахать: огромный потёртый ковёр на полу; вереница шкафов вдоль стен, уставленных потрёпанными книгами; изящный огромный стол, уставленный невиданными сокровищами; красивая бензиновая лампа под потолком. Из-за стола раздался мягкий баритон:

— Присаживайтесь, пожалуйста!

Перед столом стояли три металлических табуретки, явно сделанные местными умельцами, но с вниманием к деталям, ровные и аккуратные. Заира, Билял и Фарид сели на табуреты, а мы с Мутазом остались стоять. Бархатный голос по ту сторону стола добавил с сожалением:

— Прошу прощения, что стульев на всех не хватило. Чаще всего в нашу скромную общину путники приходят по одному.

Мы промолчали, а Билял неловко и забавно отбил поклон в сторону стола. Я принялся разглядывать сидящего за столом человека. Это был грузный мужчина лет пятидесяти с аккуратно закрученными седеющими усами, длинной бородой и ястребиным носом. Над его смуглым гладким лбом была повязана та же ткань, что и у охраны, но белоснежного цвета — как салфетки в кафе «Пустынное Чудо», что в Жёлтой Зоне. Спокойный взгляд тёмных глаз мужчины был даже немного дружелюбным, но всё же я нутром чуял — за показным радушием скрывались стальная воля и самая настоящая опасность. Мужчина перехватил мой взгляд и легко улыбнулся, поправляя засаленный пиджак бардового цвета:

— Позвольте представиться, дамы и господа! Меня зовут Кади, я — хозяин Ангара.

Сказав это, Кади легко поклонился нам, сложив ладони вместе. Мы по очереди представились. Кади попросил нас вкратце рассказать, за что мы сюда попали, предупредив, что ложь он не любит и чует её сразу. Не таясь, мы поведали ему наши истории, а он слушал, иногда кивая. На мою историю Кади отреагировал хохотом, сказав:

— Ну вы даёте, молодой человек! Впервые вижу, чтобы кто-то специально себя подставлял ради попадания сюда! Любопытно, любопытно…

Когда дошла очередь до Заиры, та попросила позволения не рассказывать свою историю, однако Кади нахмурился:

— Девушка, не беспокойтесь. Мне нужно знать, что вы за человек — здесь так принято. Никто вас не осудит!

Заира колебалась. Она умоляюще взглянула на Фарида. Тот обратился к хозяину Ангара:

— Если вы не возражаете, мы покинем помещение на время, чтобы не стеснять нашу подругу. Так нормально? — добавил он, обращаясь уже к Заире.

Та благодарно улыбнулась — кажется, впервые с того времени, как я с ней познакомился. Мы поднялись и вышли в открытую дверь, к удивлённому охраннику. Тот заглянул в помещение, увидел Заиру и спросил:

— Господин Кади, мне зайти?

Тот отмахнулся:

— Закрой дверь, Шариф. Не волнуйся!

Охранник послушно закрыл дверь. Мы молчали, всё ещё не веря в происходящее. Шариф тоже молчал — видимо, был не особо разговорчив. Наконец, спустя пять минут по ту сторону двери раздался короткий стук. Охранник снова распахнул дверь, и мы вернулись в кабинет Кади. Тот выглядел задумчивее, чем раньше, но был всё так же вежлив, снова указав нам на стулья. Закурив сигарету, он начал хорошо поставленным голосом рассказ, который явно проговаривал часто, — слова лились машинально:

— Уважаемые путники! С радостью сообщаю вам, что Ангар готов принять вас в нашу дружную общину Механиков! Уже завтра вам найдут полезные занятия, а сегодня вы сможете отдохнуть в общем бараке. С жильём у нас туговато, но вы можете самостоятельно построить себе место отдыха на свободной площади и записаться в очередь за спальными принадлежностями у Экспедитора, либо выменять у Исследователей палатку. Не забудьте уточнить, свободна ли площадь, которую вы выбрали для строительства. Мебель так же не возбраняется делать самим, у нас есть и кузня, и плавильня.

Он крепко затянулся, выпустил дым из носа и добавил, поправляя свой дивный головной убор:

Конец ознакомительного фрагмента.