Аромат счастья сильнее в дождь

Виржини Гримальди, 2017

Я больше не люблю тебя. Пять коротких слов пулеметной очередью разбили вдребезги мир Полины. Перепробовав все возможные способы вернуть супруга, она решается на последний. Каждый день на протяжении месяца она будет отправлять ему письмо с одним из счастливых воспоминаний их совместного прошлого. Но погружение в историю может воскресить не только радостные события. Калейдоскопом старых фотографий проходит перед нами история страшной потери и огромной любви. История, которую Виржини Гримальди рассказывает с неповторимой душевной интонацией.

· Глава 15 ·

В садике был утренник, посвященный началу нового учебного года. Вот и закончился первый год пребывания Жюля в детском саду. Мне так хорошо запомнился этот день, словно все произошло вчера.

Как только мы вошли, Жюль тут же выпустил мою руку и бросился к приятелям. На нем был костюм садовника, на Итане — морковки, на Анне — клубники. Тема выступления хранилась в секрете, но мы тем не менее успели получить немало подсказок.

Мама взяла меня за руку и шепнула прямо в ухо:

— Здесь Бен.

Я проследила за ее взглядом. Он сидел в первом ряду, перед самой сценой. Рядом с ним была его мать, которая тут же отвернулась, делая вид, что меня не видит. Бен встал и направился к нам. С моими родителями после развода он виделся впервые.

Поприветствовав меня кивком, он поцеловал маму и протянул руку отцу, который сдержанно ее пожал. Несколько секунд мы простояли молча, сами вполне заслуживая ролей в каком-нибудь спектакле, затем он махнул нам рукой и пошел в сторону Жюля, который только крикнул ему издалека «Здравствуй!», слишком увлеченный игрой с Тео-Луком-Пореем. Волей-неволей Бену пришлось вернуться к своей матери невозмутимой походкой «мне на все наплевать», однако понурые плечи говорили о другом.

— Так ему и надо, — прошептала мне мама.

Я кивнула, борясь с желанием пойти к нему и поскорее его утешить.

Праздничный концерт начинали самые младшие. Группа Жюля. Пока директриса заканчивала приветственную речь, дети готовились к выходу на сцену.

Я достала фотоаппарат из футляра, проверила, есть ли в кармашке запасная батарейка, и доверила видеосъемку моему отцу.

Директрисе зааплодировали, потом раздалась музыка, и на сцену, танцуя, вывалилась целая корзина фруктов и овощей. В сторонке, ожидая своей очереди, переминался с ноги на ногу мой малыш с перекошенным ртом. Я прекрасно знала, предвестником чего было это страдальческое выражение, оно не обещало ничего хорошего. Я стала приветственно махать ему, посылать воздушные поцелуи и улыбки, чтобы его подбодрить. Все напрасно. Когда ребенок хотел по-большому, это оказывалось сильнее всего.

Отец мой тоже заметил.

— Надеюсь, он сумеет сдержаться…

— Он не сможет, это было бы чудом.

Наконец мой маленький садовник вышел на сцену вприпрыжку, с лейкой в руке. С сосредоточенным лицом он останавливался перед каждым из своих товарищей, стоявших на коленках, и делал вид, что поливает их. Впервые в жизни я волновалась, видя, как орошают водой морковку. Все испортилось, когда дело дошло до огурца. Внезапно Жюль выпустил из рук лейку и схватился за попку, пританцовывая на месте. Он не отрывал глаз от моего лица, словно моля о помощи. Я защелкала пальцами изо всех сил, чтобы остановить действо, но это не сработало.

Я вскочила и поспешила к воспитательнице, чтобы попросить ее увести моего сына со сцены. Жюль понял и побежал прямо ко мне. Остальное случилось в мгновение ока. С глазами, полными слез, он споткнулся о «корешки» Лука-Порея и растянулся во всю длину. Он немедленно поднялся на ноги и начал пятиться назад, увидев, что разорвал фартук. Все его личико было мокрым от слез. Я стала показывать ему жестами, чтобы он бежал ко мне, но он продолжал пятиться, приближаясь к краю сцены. Я уже кричала во весь голос, зрители кричали, воспитательница кричала, и наконец ножка Жюля оказалась в пустоте, перед тем как туда рухнуло его маленькое тело.

27 мая 2000 года

— О, да вы поменьше ростом, чем ваша предшественница!

Именно эта фраза дала старт моим отношениям с твоей мамой. Правда, ты меня предупредил: твоя мать и благожелательность всегда старались держаться друг от друга подальше.

Я почувствовала, как твоя рука крепко сжала мою, когда мы вместе переступили порог дома, в котором ты вырос.

Сам Людовик XIV не украсил бы его иначе: дуб, позолота, гобелены, натюрморты, заслуживающие своего названия^[21], кресла, обитые бархатом, семейные портреты, бронзовые статуэтки и прямо посреди гостиной — стол, уставленный настоящим фарфором и серебряными приборами.

— Присаживайтесь, мы сразу начнем с еды.

Суд состоял из трех заседателей: твоей матери, отчима и его пятнадцатилетнего сына. Семейство было в полном сборе, в отличие от меня, распавшейся на мелкие кусочки.

Допрос проходил крещендо. К концу главного блюда все уже знали, что я люблю устрицы и не очень — стручковую фасоль, что я на год тебя старше, что у меня был кот по кличке Нестор, и, уж конечно, что я еще не закончила учебу и потому пока не зарабатывала, но учиться мне нравилось, слава богу, мои родители до сих пор живут в браке, мама по специальности акушерка, а отец раньше работал на заводе, что нет, разумеется, они не шикуют, да, снимают жилье, нет, можно чувствовать себя вполне счастливой, даже если ты вырос в скромной семье, да, я представляю, чем они занимались всю жизнь и не скажу, чтобы это приводило меня восторг, да, я охотно съем еще немного жаркого.

На втором кусочке десерта твой отчим и его кустистые брови задали мне дополнительный вопрос:

— А почему вы решили встречаться с Бенжаменом?

Намек на то, что мы из разных социальных кругов, был завуалирован едва-едва. Честно говоря, мне трудно было понять их озабоченность. Ты рассказывал, что мать происходила из состоятельной семьи, которая впоследствии разорилась, то есть богатства там не было. Кроме того, она считала, что ты обязан сам себя содержать, и не давала тебе ни гроша. Будь я нацелена на богатенького, уж точно, успела бы обучиться прицельной стрельбе.

Ты смотрел на меня, улыбаясь:

— Можешь сказать им правду.

Кровь прилила мне к лицу.

— Что значит «правду»?

— Объясни, почему ты на самом деле со мной.

Я пробормотала что-то, пытаясь найти ответ в твоих глазах.

— Полина не осмелится признаться, — продолжил ты, приковав к себе внимание семейства, — но она со мной по единственной причине.

Троица наблюдала за твоим ртом в ожидании. И ты решил их добить, чтобы не мучились.

— Потому, что я очень хорош в постели.

Я отчетливо видела, как в их глазах застыл ужас. А ты прыснул со смеху, прежде чем проглотить кусочек пирога. Больше никто из них не раскрыл рта. В тот вечер, когда ты проводил меня до дома, я впервые сказала: «Я тебя люблю». Уточнив, что вовсе не только за то, на что он намекнул за столом.

Примечания

21

То есть «мертвая природа».