Ошибка императора. Война

Виталий Аркадьевич Надыршин, 2018

Лондон середины XIX века – финансовый и политический центр всего мира. А финансовым и политическим центром Лондона была Даунинг-стрит. Именно здесь принимались решения, которые ввергнут ряд стран в кровавую войну с Россией. На почве антирусской ненависти объединятся даже традиционные соперники: Великобритания и Франция. Эту войну в Европе назовут Восточной, в России – Крымской. Интервенты нападут на северные, западные, восточные и южные границы России. Они заблокируют Кронштадт, поселения на Балтийском и Белом морях, на Камчатке, города на Чёрном море. Турки высадятся на Кавказ. Эта война не стала мировой только потому, что на всех фронтах, кроме Крыма, интервенты не смогли разгромить Россию. По признанию многих политиков того времени, война эта была совершенно бессмысленной. Россия вскоре вернула себе Севастополь. Что приобрели Великобритания, Франция и Турция – кроме людских и финансовых потерь? Бог им судья!

Часть первая

Не вините прошлое, господа,

его создавали ваши предки.

1847 год. Лондон.

Обычный, ничем не примечательный воскресный день, тихий и скучный, подходил к концу. Моросит и шуршит по крышам домов мелкий надоевший, хотя и привычный дождь. Редкие прохожие с зонтами над головой, держась ближе к свету уличных фонарей, спешат поскорее покинуть сырые лондонские улицы.

Напротив старинного особняка, что на Ломбард-стрит, под кроной большого с растопыренными во все стороны ветками дерева стоят двое мужчин. Судя по доносившему оттуда разговору, приглушаемому шелестом дождя, один из них говорит явно раздражённо, второй, напротив спокойно, совершенно не реагируя на недовольство своего товарища. Последняя фраза спокойного мужчины, что ждать придётся, возможно, долго, окончательно расстроила недовольного коллегу.

— Что-что? Ждать до ночи?.. И так торчим с самого утра. Торговец уличными балладами, и тот на нас смотрел весь день подозрительно… И как ещё полицию не вызвал?!.. А теперь до следующего утра, что ли, торчать здесь будем?..

— Чего разошёлся?.. Надо, будем и до утра… Чарльз Роуэн^[1] меня лично предупредил о важности слежки за этим иностранцем по фамилии Наполеон. Кстати, он случаем не родственник бывшего императора Франции?

— Да какая нам разница? А если он и вовсе не придет?.. Дожились, и по выходным нет отдыха. Подумаешь, Наполеон, пусть и родственник… Понаехало их тут с континента… Вон мои родственники пишут, что у них в Бельгии демонстрации всякие проходят, недовольны люди правительствами своими… Бунтуют, демонстрации там всякие… Газеты читаешь — волосы дыбом… Люди недовольны… Вся Европа бастует. Куда мир катится?.. Вот и этот французик сбежал к нам в Лондон из своей Франции от беспорядков. Тьфу… Теперь торчи здесь… Что бы он…

Цокот копыт лошадей, тащивших громыхавший по булыжной мостовой омнибус, заполненный пассажирами в отличие от буднего дня лишь наполовину, заглушил последние слова рассерженного человека. Зато через несколько секунд опять послышался строгий, начальственный голос его напарника:

— Да тихо ты! Разорался. Придёт не придёт — не наше дело. Начальству виднее… А коль и придёт, то, думаю, уже скоро. Чего ему совсем в ночь-то визиты наносить русскому послу? Поди, не друзья с ним. Так что жди, не кипятись. Нам что главное — не прохлопать этого эмигранта… И доложить… А дальше не наше дело. А что понаехало из Европы люда разного, согласен. Работы у нас прибавилось, это точно.

— А платить больше не стали. Вот и стоим мы тут под дождём… Тьфу…

Недовольный голос на несколько секунд замолк, но потом опять раздражённо произнёс: — Не прохлопать?!.. В темноте-то? Мы что, совы?

— Светло там. Фонарь у парадной… Ослеп?..

После некоторой паузы тот же недовольный человек добавил:

— Спички дай, а то мои отсырели, курить охота. Этот Филипп Моррис, что недавно табачную лавку открыл на Бонд-стрит, совсем обнаглел. Вчера шёл мимо, заглянул. Дай, думаю, куплю сигару или сигарету, побалуюсь в воскресенье, а как на цены посмотрел, чуть не упал. Уж лучше трубку курить — всё дешевле. И что обидно, супруга его, стерва, стоит и ухмыляется мне в лицо, а братец этого Филиппа на дверь этак нагло показал. Уроды…

— Так брось эту паскудную привычку. Не кури… — и, не услышав ответа, с раздражением добавил: — На твои спички… Покури, потом пройдись возле дома посла, посмотри, что вокруг делается…

— Пройдись?!.. Без зонта… И так уже промок…

— Потерпишь, не сахарный…

Вскоре разговор затих. Тишину вечерних улиц нарушали только шум проезжавших мимо конных экипажей, шаги немногочисленных прохожих да далёкий лай собак…

Примечания

1

Один из начальников лондонской полиции.