Граничник. После Судного дня

Виталий Останин, 2021

Мир, в котором не было Третьей мировой войны, который не погубили вирусы, в котором люди полетели в космос, освоили Солнечную систему и даже приблизились к созданию гипердвигателя. А потом в этот мир пришло то, что прогрессивное человечество всегда считало мифом. Мир после Темных веков. Мир, в котором хозяйничают Темные Слуги. Мир, в котором люди нашли опору в том, во что уже давно разучились верить.

3

Я не успевал отреагировать иным образом, кроме как опять, второй раз за день, перехватив управление телом Стефана. Прыгнул с байка, покатился по земле под прикрытие заранее замеченной кочки. Прижался к ней, как к материнской груди, и только там отпустил контроль. В тот же момент в воздухе над гравициклом прошелестел снаряд тазера. Похоже, нас собирались брать живыми.

— Что? — задушенно прошептал мальчишка.

Потеря контроля — неприятная штука. У меня имеются собственные воспоминания на сей счет. И парочка записей того, как это происходило со Стефом.

— Страж захвачен демоном. Скорее всего, оба Стража. Нужно уходить.

Неадекватное поведение, отсутствующий взгляд — что это еще может быть? Да еще и через несколько часов после атаки неизвестного демона на моего напарника. А уходить надо — не лезть же одиннадцатилетнему пацану на двух воинов. Хотя… Если со Стефаном все привело к частичной потере памяти, то, может, и одержимые не бог весть какие вояки? Подготовка Стража тоже часть личности.

Но проверять это мы не будем. Раз уж противник желает использовать несмертельный боеприпас, то и у нас есть шанс разорвать контакт и бежать. Хотя бы для того, чтобы Ассамблея узнала о происходящем.

Дрон-разведчик показывал только одного противника, того, который вышел из избы. Второго пока видно не было. Причин тому могло быть множество: не пережил обращения, был убит одержимым напарником, крадется к нам со спины. Поэтому я активировал еще одного микродрона, отправив его прикрывать наш тыл.

А Евсей тем временем шел к нам, сжимая в руках массивный дробовик, стреляющий парализующими электроразрядами — еще одним распространенным среди Стражи оружием. Такие, как мы, то есть искатели, подобное не использовали — смысл? А постовым зачастую приходилось и от паникующих общинников отбиваться.

Что ж… Видимо, придется мне снова брать тело под контроль. Вероятное кровоизлияние в мозг предпочтительнее гарантированного плена и последующего, тут я уверен, обращения в демонического слугу.

Но тут Стефан меня удивил. Я даже моторику отследить не успел, не иначе потому, что не ждал от воспитанника таких выкрутасов. Только увидел в полете кругляш шоковой гранаты. Взведенной. И подумал, что это хорошее решение моего Стефа. Хорошо, что пацан не плазменную по ошибке схватил!

Нас и одержимого Стража с начала боя разделяли шестнадцать метров. Пока он стрелял, а мы прыгали, пока мы со Стефаном говорили, а он шел, расстояние сократилось до семи. И мальчишка каким-то образом кинул гранату прямо под ноги одержимому. Чутье, память тела — бог весть. Но попал.

Одна беда — нас тоже зацепило. Хотя я насильно зажмурил глаза, прижал ладони к ушам и, открыв пошире рот, впечатал воспитанника лицом в землю. Но яркий свет все одно пробился сквозь плотно сомкнутые веки, а по ушам ударил резкий и сильный хлопок, ввинчиваясь, кажется, в мозг. И это на расстоянии, со всеми предпринятыми мерами предосторожности, — каково же тогда одержимому?

Слух просел, но это нам общаться не мешало.

— Что делать? — у воспитанника кончились идеи, и он впал в панику. Орал, наверное, в полный голос — оглохшие и контуженые всегда так делают.

— Можешь говорить тихо, я все равно услышу.

— Что теперь делать? — повторил он вопрос, вероятно, уже одними губами.

— Что я скажу. Сразу и не раздумывая. Понял?

— Да!..

Неизвестно, подействовала ли граната на одержимого так, как должна была — мой дрон-соглядатай попал под действие взрыва и был уничтожен. Приходилось исходить из того, что противник шокирован и дезориентирован, как обычный человек. Приказал Стефану уйти в перекат, а потом броситься к противнику. Сам же активировал последнего дрона и поднял его в воздух. Вовремя, как оказалось. Второй одержимый — Алан, кажется, его звали — выбежал из дома с шоковой дубинкой в руке.

Пацан тем временем добрался до Евсея. Тот стоял на коленях, бросив оружие, прижимая руки к ушам и тряся головой.

— Тазер.

Стефан среагировал моментально, подхватил дробовик и — ну умница же! — выстрелил в Алана. Специальный снаряд такого же, кстати, калибра, что и боевой, сбил бегущего с ног и заставил его трястись под действием электрического тока.

— Контроль.

Второй снаряд обездвижил Евсея. Минута, много две, у нас появились.

— Проверка дома. Быстро.

Решения я принимал исходя из следующей логики: если двоих стражей обратили, значит, демонов тут быть уже не должно. Здесь планировалась засада, и пришельцы из иных планов могли ее раскрыть. Но проверить это не помешает. Как говорится: не верь в логику — жизнь иррациональна.

Пока мальчишка бежал к дому, меня просто подмывало спросить его «ну как ты, держишься?». Но я себя одергивал, не хватало еще сбить воспитанника с боевого настроя. Он и так действовал прекрасно, выше всяких похвал, как настоящий Страж — быстро и без сантиментов. Движения разве что были не слишком уверенными и экономными, да и оружием размахивал так, что больно было смотреть. Но справлялся же, а большего в наших с ним обстоятельствах требовать не приходилось.

Даже, кстати, повезло, что одержимых встретил ребенок, а не взрослый Страж. Мой Стеф мог и заколебаться на какую-то долю секунды, все же по братьям стрелять — непростое дело. Да и я не стал бы инициировать чрезвычайный протокол и забирать управление телом — доверился бы опытному граничнику. А мальчишка никаких сомнений не испытывал. Сказал наставитель, что демоны, значит — демоны и есть.

В доме — большой избе девять на девять метров — никого не оказалось. Ни людей, ни инопланарников. Вещи разбросаны, что обычно и бывает, когда на парочку мужчин, живущих вместе, перестает оказывать свое благотворное действие устав. По стенам развешаны рыболовные снасти и снаряжение Стражей. На столе полно еды — последнее меня очень заинтересовало. Не самим фактом наличия пищи — поесть граничники любили вообще, а эти — в частности.

Нет, я обратил внимание, что еды было слишком много. Такое ощущение, что постовые вытащили из закромов вообще все. Копченый окорок, взятый, видимо, в ближайшей общине, жареная и вяленая рыба, вареная картошка, огурцы с маленького огородика за домом, лук, чеснок, черствый хлеб. Все это надкусано и беспорядочно разбросано по столу, стоящему у окна, словно на граничников напал лютый голод. Будто бы они хватали рыбину, отрывали от нее кус зубами, а после отбрасывали, чтобы впиться в окорок.

Осваивались в телах, понял я. И пробовали новые ощущения. Поэтому не ели, не голод утоляли, а жрали. Жадно, без цели насытиться. Значит, недавно их обратили.

Я зафиксировал в памяти всю эту сцену, чтобы потом в более спокойной обстановке разобраться с деталями, и велел Стефану идти во двор. Только сперва мы с ним веревку со стены прихватили. Хорошую такую веревку, точнее, тонкий армированный шнур из комплекта снаряжения Стражей. Такой и ножом не особенно порежешь, а на разрыв он и вовсе чудовищно прочен.

Им-то мы и связали парочку одержимых, все еще пребывающих в полубессознательном состоянии после знакомства с собственным тазером. Сопротивления они почти не оказывали, только глухо ворчали, пока Стефан неумело заламывал им руки за спину и волок к дому.

— Посмотри у себя в нагрудном кармане футляр такой, пластиковый, — сказал я. — Там ампулы есть, с оранжевыми колпачками. Ими пленных в чувство привести можно. Только, смотри, зеленые не возьми!

— Мы их будить будем? — вопрос донес до меня панические нотки в голосе воспитанника. Ну вот, а так хорошо держался!

— Отставить бояться, кадет! Они связаны и вреда тебе причинить не смогут, даже если очень захотят. А нам нужно допросить пленных. Или ты предлагаешь сразу же их убить?

— Убить?!

Ну да, над тем, что делать с бывшими Стражами после победы, он еще не думал.

— Не прямо сейчас. Сперва допросить. Да, эта ампула. Разломи пополам и под нос сунь одному. Тому, которого ты вторым вырубил, первый еще и от шоковой гранаты пострадал, вряд ли на него подействует. И помни — делаешь то, что я говорю. Не задавая вопросов, не сомневаясь и не страшась. Иначе нам с тобой не выжить и до безопасных мест не добраться.

Алан дернул головой, пытаясь отстраниться от источника резкого и неприятного запаха, но стукнулся затылком о стену. Открыл глаза — обычные, человеческие. Однако их выражение, да и в целом мимика его лица, говорили, что перед нами совсем не человек.

— Радуешься, ловчий? — с презрительной усмешкой спросил он.

Вопреки распространенному заблуждению мирян, демоны умеют не только рычать, но и разговаривать. Да, глотка большинства из них плохо приспособлена к людской речи, но тем не менее говорить умеют даже низшие. Но обычно они этого не делают — зачем бы мяснику беседовать со свиной тушей? А ведь именно так нас они и воспринимают — мясом.

Но, попадая в плен, демоны говорят. Даже отвечают на вопросы, если, конечно, их правильно задавать. И боли боятся, хотя и способны ее терпеть.

В общем, говорящего демона мне видеть уже приходилось. В человеческом теле — нет, а так — да. И вид его меня не смутил: судя по голосу и глумливым интонациям, внутри прятался не Князь и не Владыка, а Крыс. Что, кстати, подтверждалось и надкусанной едой — эти твари крайне небрежны.

— Задавай вопросы, — сказал я Стефану. Слышал меня только он, так что под контролем вполне был способен провести допрос. — Слово в слово чтобы! И никакой отсебятины! Вообрази, что ты опытный инквизитор.

Мальчишка молча кивнул и, выполняя мое распоряжение, уселся так, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами пленника.

— Стражи живы?

— Их души горят, ловчий! — сразу же отозвался демон. — О, как они горят! Какие вопли издают — просто музыка сфер! Но тебе не понять!

— Поменьше этих бредней, я не общинник, который от подобных тебе крестом отмахивается. Ты Крыс?

— Дурацкая у вас все ж таки классификация, ловчий. Ящер, обезьян, крыс. Только с Князьями и Владыками не облажались, да и то потому, что они вам сами поведали, как обращаться.

— Мне плевать, как вы промеж собой обзываетесь. Ты — Крыс?

— Ну Крыс, и что?

— И сосед твой тоже?

— Ну а кем ему еще быть, дурило? Часто видел, как стаи смешиваются?

— И как парочка Крысов захватила тела Стражей? Вы же падальщики, ничего, кроме как жрать и гадить, не умеете.

— Зато как! — хохотнул демон. — В этом лучше нас не сыскать!

Он продолжал глумиться. И явно не боялся того, что оказался в плену. У инопланарников, это многие допросчики отмечали, почти отсутствует страх смерти. А боли они хоть и боялись, но вполне могли ее терпеть. В полевых условиях допрашивать демонов было не проще, чем почесать зудящее место между лопатками. Но, как и в упомянутом деле — умельцы имелись. Я был одним из таких. Ящеры и Крысы у меня пели, как он там сказал — куда там музыке сфер.

— Ну что же, значит с «Отче наш» начнем, — произнес я. И для Стефана уточнил: — Помнишь молитву-то или надо подсказать?

— Да.

— Ну тогда читай. Искренне только, а не как в храме на воскресном служении.

Демон презрительно скривился.

— Думаешь, слабенькое защитное заклинание тебе поможет? У вас, людей, нет столько веры, чтобы оно сработало!

Стефан, прикрыв глаза, бормотал молитву. Заканчивал на «аминь» и тут же начинал снова. Семь раз прочел, а потом, выполняя мою команду, проговорил:

— Вера без дел мертва, демон.

И вылил ему на голову святую воду.

Того выгнуло дугой. Зубы издали такой звук, будто крошились друг о друга. Глаза закатились, но из сомкнутого рта не донеслось ни стона, ни крика.

— А дела мертвы без веры, — закончил я, когда дыхание вернулось к одержимому. — Ты подумай, Крыс, смерть — не такая уж плохая альтернатива. Выйти из тела ты не можешь — не сам зашел, не самому и выходить. А я могу сейчас наполнить корыто за избой водой и освятить ее. Умереть не умрешь, но…

И развел руками. В смысле, Стефан развел. С некоторой задержкой, все-таки он никогда раньше не видел допроса инопланарника.

Демон тяжело дышал, но рта не раскрывал.

— Ты же не первый Крыс, с которым я беседую. Подумай, я уже много лет хожу по диким землям, вашей братии видел столько, что и не сосчитать. Думаешь, что другие прежде не упирались?

— Ты о боли ничего не знаешь, червяк!

— О вашей боли? Пожалуй, нет. Видел, как вас корчит от молитвы и святых мощей, но на себе не испытывал, твоя правда. Но ты посмотри с другой стороны. Ты сейчас в теле человека. А если я могу расколоть Ящера или Крыса в естественной для него сущности, про которую мне мало известно, то что, по-твоему, я способен сделать с тобой, когда ты в теле человека? Про которое я знаю все.

Низшие демоны агрессивны и трусливы. Нападают, когда уверены, что им не окажут достойного сопротивления. Бегут, когда с ним сталкиваются. И с радостью стучат друг на друга. На что я, в общем-то, и рассчитывал, когда начал допрос.

Второй Крыс пришел в себя уже некоторое время назад, но старательно делал вид, что по-прежнему находится в отключке. Другого это могло обмануть, но не меня, следящего за каждым его движением. К тому же демон еще очень плохо контролировал тело.

— Легкую смерть? — спросил он.

— Стефан, кивни.

— Трусливое дерьмо! — заорал первый Крыс, когда понял, что товарищ его готов к сделке. — Не верь ему, ловчий! Он лжец! Говори со мной.

— Да мне, в общем-то, все равно, кто из вас легко помрет, а кто проведет несколько суток в корыте со святой водой. Начинайте уже говорить. Стражи живы?

— Нет! — в унисон выкрикнули демоны.

Стефан торжествующе улыбнулся безо всякой команды.

В общем, знали одержимые немного, да и кто бы низшим дал много знаний? Но говорили охотно. И то, что они наговорили, перебивая друг друга, сводилось к следующему. Стражи мертвы. Личности их были стерты, как произошло бы и со Стефом, не ударь я тогда электричеством. Души ушли за грань, а тела заняли Крысы. Не сами, как я и полагал. Сделал это Высший, про которого демоны много рассказать не смогли — попросту не знали. Назвали его Золотоголовым — с такими нам встречаться не доводилось. И сказали, что он велел их стае создать Разлом неподалеку от поста граничников и напасть.

Но сквозь прореху в мироздании пошли не все низшие. Десяток оставил при себе тот Высший, который наблюдал за боем, но при этом не собирался вмешиваться.

Стражи — ожидаемо — перебили партию Крыс меньше чем за минуту. Все-таки зря я на них грешил, не так уж они и забили на службу в этой глуши. Засекли портал, подготовились и встретили пришельцев во всеоружии. Но именно на такой исход и рассчитывал Золотоголовый. Когда Стражи приблизились к Разлому, чтобы затворить его, он оплел их едва заметными нитями, а затем схватил двух Крыс и вбросил их в тела граничников.

— Он приказал нам ждать путников и нападать на них. Сказал, что скоро вернется и проверит, как мы исполняем его волю, — закончил свой рассказ первый Крыс. Он уже познакомился с воздействием святой воды и молитвы, поэтому его рассказ был более многословен и полон подробностей. Хорошая мотивация творит чудеса.

Я не сомневался, что Золотоголовый оставил Крыс в засаде специально для нас. Каких еще путников тут ловить? Кто тут еще кроме Стражей может ходить. Значит, на пост он напал после того, как потерпел неудачу с нами. И теперь пытался сделать так, чтобы о новых возможностях демонов никто не прознал.

— Убить их сможешь? — спросил я Стефана.

— Я?

— А кто? Ты Страж, хоть и малолетний. Я могу сам, но знаешь, лучше бы тебе научиться.

У парня сразу подскочил пульс. Да, я поступал жестоко, требуя от него подобного поступка, но и правильно в то же время. Нам нужно было добраться до Нижнего Новгорода, чтобы поставить в известность начальство. А это около тысячи километров, только половина из которых проходит по землям, более или менее контролируемым Ассамблеей. Золотоголовый уже открыл на нас охоту, так что это было только первое столкновение с его слугами.

Эх, была бы связь! Насколько бы это все упростило. И ведь устройства у Церкви были, но Разломы вносили такие искажения в ионосферу Земли, что пользоваться ими никак не получалось.

— Может, нам их надо живыми доставить? Ну, чтобы святые отцы, значит, могли…

— Слишком велик риск. А если они освободятся в пути или по их следу пойдут другие твари? Я могу сам, но считаю, что ты должен взрослеть, граничник.

— Я… Я попробую…

— Нет, Стеф! — жестко прервал его я. — Не пробуй. Делай. Я учил тебя, как правильно доставать квач?