Пиво, эльфы, два стрельца

Виталий Святец (2024)

Размеренное течение жизни нарушено вопиющей дерзостью. Убийство! Впервые за несколько десятилетий! Эльф-мигрант распрощался с этим миром! Никто не в безопасности! Испуганы до ужаса даже бравые гвардейцы, но у них нет решительно никакого выбора — им все равно предстоит докопаться до правды. Капитан Игон Эрн лично берется за расследование, едва ли понимая, как все обернется и насколько усложнится. Как известно, все, что тебя не убивает, делает тебя сильнее. А все, что убивает… делает тебя, прямо скажем, мертвым.

Глава 5

Они ползли и множились, меняли форму и содержание, проникали в умы и выворачивали их наизнанку. Толстыми и тонкими щупальцами они обвивали все вокруг, порождая смутную тревогу и неистовое желание отсидеться дома. Слухи объяли город плотным одеялом. Многие накануне видели, как у трактира «Винный бочонок» произошла потасовка. Многие видели, как одна за другой взлетали в воздух зеленые банки, и откладывали в голове мысль о том, что там произошло что-то совершенно невообразимое.

Но слухи!

Они придавали вид и форму, в конце концов, они пугали, нет, внушали страх. Их было не остановить.

Убийство!

Горожане из числа тех, кто осмелился выйти за двери домов, держались ближе к стенам. И все шептались, будто утренний Несеренити установил громкость на минимум.

— В него стреляли.

— Его зарезали.

— Его убили.

— Его насмерть сожрал медведь.

— Большой медведь, размером с дом!

— Да, я сама видела!

И это еще не все петухи пропели семь утра.

Когда же часы перешагнули восемь, гвардии капитан Эрн уже успел бегло ознакомиться с тем, что смогли накопать ночные патрули: поводов для радости не прибавилось. Еще меньше их стало к концу стопки документов: на последнем листе красовался приказ о повышении Иона Кота и присвоении ему звания офицера, без показателей, даты и подписи.

Капитан вздохнул. Он успел забыть, что сам же велел штаб-сержанту Безликинсу подготовить этот документ.

— Эх, младший офицер Кот… — грустно сказал Эрн и убрал бумагу в ящик стола. — Очень надеюсь, что это было в первый и последний раз.

Он в самом деле надеялся, что свой второй шанс Кот не проворонит.

В кабинет постучал Безликинс и сообщил, что гвардейцы явились на построение в полном составе и никто, кроме тех, кто в отпусках с выездом, не остался в стороне.

Это радовало. И означало, что Эрн в достаточной степени донес до них то, что гвардия — это те, на кого смотрят горожане, когда мир летит к чертям. Капитан поправил куртку и направился на задний двор штаба. В восемь тридцать в расписании была плановая утренняя разнарядка.

***

— За проявленную некомпетентность, — вещал капитан Эрн перед личным составом гвардии, — за умышленное уклонение от просьб о помощи горожан, находящихся в конфликтной ситуации, которая привела к причинению тяжкого вреда здоровью одному из них; за нахождение во время указанной выше конфликтной ситуации в состоянии алкогольного опьянения…

Капитан остановился, выдержал короткую паузу и повернулся к стоящему позади гвардейцу.

— Младшему офицеру Иону Коту, — с нажимом на имя сказал он, — объявляется предупреждение о неполном служебном соответствии.

Бравс, стоящий в ряду других младших офицеров, поежился.

— В дополнение, — продолжил Эрн, — с настоящего момента младший офицер Ион Кот на месяц отстранен от патрульной работы и переводится в штаб гвардии, в кабинет по работе с заявлениями граждан, то есть в непосредственное подчинение штаб-сержанта Яра Безликинса.

На сей раз Бравс в своих эмоциях был не одинок — по рядам гвардейцев прошла дрожь. Стремление Безликинса к идеальным, без сучка и задоринки, бумагам многим доставляло хлопот. Каково быть в подчинении безупречного документоведа — проверять на себе не хотел никто. Никогда. Совсем.

— Встать в строй, младший офицер Кот.

— Есть, — сдержанно ответил гвардеец и направился к товарищам.

— Господа гвардейцы, — обратился Эрн ко всем присутствующим. — Надеюсь это будет уроком для всех вас. Теперь о том, что произошло после. Для всех, у кого есть уши и кто уже слышал некоторые, кхм, искаженные факты, объясняю, чтобы не было недопонимания и разнотолков. Ситуация такова: вчера, поздним вечером, у стен трактира «Винный бочонок» было совершено убийство.

Некоторые гвардейцы так и ахнули. Многие начали переглядываться и шептаться между собой. Кот выпучил глаза. Едва он хотел спросить друга, что он пропустил, как Эрн поднял руку, призывая к тишине.

— Неизвестные выпустили несколько стрел, — продолжал капитан. — Убитый, некий Драго, тридцати восьми лет на человеческий возраст. Согласно миграционной карточке, проживал в Несеренити почти два года. При себе имел документы сотрудника городской пашни. Также пострадал господин Крато, глава эльфийской общины Несеренити, он находится в лазарете. На данный момент это все, что нам известно.

— Ты как вообще? — украдкой, не сводя глаз с командира гвардии и стараясь не пошевелить ни одной мышцей, спросил Бравс Кота.

— Отвратительно, — ответил Кот, едва двигая губами и не веря своим ушам.

— Все, кто дежурил ночью — на сегодня могут быть свободны. Всем, кто выходит в патруль и на места в городе, — Эрн остановил взгляд на рядах младших офицеров, — любой ценой сохранять порядок. Также требую сообщать о любой странности, особенно в поведении эльфов.

— Он сам, похоже, в шоке, — шепнул Кот, быстро проанализировав сказанное. — О любой странности, говорит. Не знает, за что хвататься.

— Явно не за пиво, — сказал кто-то из стоящих позади младшего офицера, и с разных сторон посыпались сдавленные смешки.

— Господа младшие офицеры, — рыкнул капитан, услышав перешептывания. — Кому-то из вас есть, что добавить?

В наступившей тишине никто не осмелился сказать ни слова. Капитан Эрн кивнул.

— Караулы на всех городских воротах и в порту переходят на усиленный режим. Досматривать каждого. Разойтись, — велел он.

— Что вообще такое вчера произошло, Род? — Ион Кот растерянно потер лоб.

***

В одном младший офицер Кот был прав — Эрн действительно не знал, за что хвататься. Капитан как раз обдумывал это по дороге в свой кабинет, но на пороге его прервал заливистый, глубокий и бархатный, и такой милый сердцу смех.

— Господин Хольм! — обрадовался он.

Краг Хольм, глава гномьей общины Несеренити, обменивался последними новостями с Безликинсом. Большой добродушный гном, хоть и был ниже капитана на две головы, обладал недюжинной силой и залихватским чувством юмора, поэтому во время своих визитов регулярно уточнял у Яра, не ущемляет ли гвардии капитан Эрн его прав и свобод, а затем обнимал капитана за ноги и поднимал вверх, приговаривая «Не то я его!». Этот раз не стал исключением.

— Ну полно Вам, Краг, — Эрн похлопал гнома по плечам. — Был бы повод радоваться.

— Вы в добром здравии, капитан, как тут не порадоваться? — Хольм поставил Эрна на землю. — Тут в городе такие слухи ходят — Вы бы слышали!

— Ничуть не сомневаюсь.

Капитан велел Безликинсу вызвать младшего офицера Бравса, а сам пригласил Хольма в свой кабинет.

— Как себя чувствуют господа Аффект и Глазомер? — Эрн уселся в кресло, предварительно усадив гостя.

— Бывало и лучше, чего греха таить, — ответил гном и погладил пышную бороду. — Аффект до сих пор не пришел в сознание. Такой шок пережить! Чтобы его пиво — и дерьмом назвали, вот уж! Я бы сам того остроухого убил, будь это законно!

— Убили другого, — поправил Эрн.

— Разве? Пресвятая горнодобытчица, они все на одно лицо!

— Тот, что назвал пиво… — капитан сделал рукой неопределенный жест, указывая куда-то на пол. — Вот этим вот, кхм, он в камере. Выясняем, как он связан с убитым.

— Живой! — обрадовался Хольм. — Так это же хорошо! Уж мы с него взыщем! И ущерб трактиру Аффекта, и господину Глазомеру за страдания!

— Это вряд ли, Краг, — Эрн выудил со стола документ, пробежал его глазами и поморщился. — Нигде не работает, с последнего места уволен за… — он ухмыльнулся. — Пьянство и драки.

— Еще лучше! — Хольм прямо-таки засиял. — Мы его на работу возьмем!

Эрн оторвался от бумаги и посмотрел на гнома широко раскрытыми глазами. Это было не совсем то, что капитан подразумевал под наказанием и возмещением ущерба.

— А что? Будет за еду и ночлег вкалывать, отрабатывать свое. А уж пить, обещаю, не позволим!

Капитану было приятно работать с гномами. В отличие от занозы в заднице, которую из себя являл господин Крато, вести дела с Хольмом было легко, и все всегда решалось наилучшим образом. Причем без порчи бумаги и чьих-то нервов.

Эрн улыбался, в очередной раз убедившись в исключительности смекалки и нестандартного подхода господина Хольма к проблемам. А сейчас ему особенно сильно был нужен такой друг. А другу требовался младший офицер для решения одного… деликатного вопроса.

В дверь кабинета скромно постучали.

— К слову о работе, — капитан подмигнул гному. — Войдите.

На пороге кабинета оказался младший офицер Бравс с листом бумаги в руках.

— В-вызывали, господин капитан? Я…

— Вот, — указал рукой на гвардейца Эрн. — Познакомьтесь, господин Хольм, младший офицер Бравс, участник вчерашних событий. Господин младший офицер, перед Вами — Краг Хольм, глава гномьей общины города. Господин Хольм, с сегодняшнего дня гвардеец Бравс отправляется в занятые Вашими соотечественниками торговые ряды на городском рынке.

У Рода Бравса отвисла челюсть. Господин Хольм же, казалось, лопнет от количества положительных эмоций. Он схватил и долго радостно тряс руку младшего офицера, несколько раз поблагодарил капитана и, попрощавшись, утащил гвардейца за собой. Тот не успел отдать капитану бумагу.

Эрн позволил себе развалиться в кресле:

— С этим разобрались… надеюсь.

В таком положении он провел несколько минут, обдумывая дальнейший план. Значит, ночные патрули ничего не нашли. Досадно… К Крато заявляться пока не стоит. Во-первых, нет желания, во-вторых, есть дела поважнее.

— Ну что же, — сказал он заглянувшему в кабинет Безликинсу. — Примемся за допросы!

— А подойдут ли методы, господин капитан?

— Убийство, кража, ограбление, похищение, разбой, введение в заблуждение, оставление в опасности, все одно — преступление. В любом случае подозреваемого или свидетеля надо допросить, дальше будет понятнее.

— А как же поставить в известность солнцеликую?

— Скажешь тоже, Яр, — улыбнулся капитан. — Солнышко встает рано. А принцесса — не раньше обеда.

— На наше счастье? — уточнил Безликинс.

— На наше счастье, — Эрн взял со стола бумаги и отправился в допросную комнату.

***

— Кем Вам приходился убитый? — тем временем спрашивал у эльфа сержант Смог.

— БВУК!

— Кем, простите?

— Б-В-У-К! — эльф Кинко, который довел господина Аффекта до белого каления, на собственной шкуре ощущал каково это — разговаривать без зубов. И не находил в этом ничего удобного и приятного.

— Бвук… — пробормотал Смог и сделал запись в листе допроса. — Это, на вашем, кто будет? Брат? Кум? Или, может быть, сват?

— Бвук ом мве! БВУК! — чуть не кричал Кинко.

— Говорите нормально, пожалуйста! Я по-эльфийски не понимаю! — усмехнулся Смог.

— Издеваетесь, сержант? — спросил Эрн, закрывая за собой дверь допросной.

— Ни в коем случае, господин капитан, — Вир Смог не смог сдержать улыбки. — Однако гражданин не желает сотрудничать. Даже не знаю в чем тут дело. Я бы сказал, язык прикусил, но ему, как видите, нечем.

Кинко упал головой на стол и зарыдал.

— Действительно, — капитан положил бумаги, а затем несколько раз демонстративно ударил кулаком себе в ладонь. — Но мы с Вами расколем этот орех, не так ли?

Там, у стен «Бочонка», пьяный Кинко был смелее многих. Что не так с эльфами, раз они, напиваясь, сходят с ума и теряют страх, совесть и инстинкт самосохранения, а затем норовят устроить потасовку — до сих пор неизвестно. Гвардии же оставалась только одно — борьба с последствиями. Справедливости ради, чаще всего бороться было толком не с чем: эльфы трезвели, раскаивались, проводили от трех до пяти дней в камерах, а потом все по новой. Люди и гномы же выпивали культурно, не устраивая разборок и драк. Хотя… разумеется, попадались экземпляры, что спивались и заканчивали жизнь в канаве. Но делали это тихо и никому, кроме своих родных и близких, не мешая.

Эрна это бесило. На все предложения гвардии ужесточить меры в отношении алкозависимых и ратуша, и принцессы лично отвечали отказом. Не хотели вставлять палки в колеса честным предпринимателям: виноделы, владельцы трактиров и пивоварен исправно платили налоги. Ситуация не двигалась с мертвой точки долгие годы, словно не существовало никакой проблемы, будто не было горя, которое пьяные несли в свои семьи.

Он хорошо помнил, как тогда, в день рождения Пана, ему было паршиво. И как единственным, кто его, сержанта Игона Эрна, в тот вечер несколько лет назад поддержал, оказался гвардии капитан Гер Ладан.

К моменту появления Эрна в штабе капитан Ладан уже узнал от старших офицеров все, что произошло. Но все равно усадил Эрна напротив себя и выслушал. Он не перебивал, только изредка задавал вопросы. Когда рассказ был окончен, Эрн, чьи эмоции переполнили чашу, но так и не помогли найти никакой вразумительный ответ, не сумел сдержаться и пустил одну-единственную слезу.

— Господин капитан, — спросил он Ладана, — гвардия служит во благо, во имя порядка. Но я не пойму, что делать в таких случаях, когда долг гвардейца идет вразрез с мнением родных. Я не пойму, что дороже? Перед кем я должен быть чист совестью? Перед семьей или перед законом?

— Таким вопросом задается каждый гвардеец, на чью долю выпадает подобное, — сказал Гер Ладан глубоким голосом. — Не ты первый, Игон, и не ты последний. Я лично считаю, что ты поступил правильно.

Сержант поднял на командира удивленные глаза.

— Бить людей, ясное дело, как-то нехорошо, — улыбнулся капитан. — Но брат ведь давно напрашивался на крепкую порку?

Эрн грустно улыбнулся.

— Бить людей, — повторил Ладан, — сам понимаешь, противоречит закону. Закон — это то, что отличает нас от животных. Это основа любой цивилизации. А все законы, — он вздохнул, — написаны болью и кровью. Они не согреют тебя ночью и не одарят добрым словом, когда ты того хочешь, и порой они несовершенны. Но они — меч спасения, который предотвращает беды в масштабах общества. Поэтому если ты не знаешь, как должен поступить — поступай по закону.

Эту беседу Игон Эрн сохранил в себе на всю жизнь. А еще именно тогда он понял, почему шел за командиром в бой. Гер Ладан был строгим, жестким, но вместе с тем — понимающим и добрым. Выдающейся Личностью, с большой буквы.

Спустя какое-то время Ладан покинул гвардию и переехал поближе к морю и подальше от порта, оставив после себя теплые воспоминания и образ гвардейца, к которому нужно стремиться.

Эрн старался соответствовать. Изо всех сил.

«Не знаешь, как должен поступить — поступай по закону».

А еще Эрн, понимая несовершенство, прикладывал усилия к тому, чтобы законы менять. Он предлагал и предыдущей Ее Светлости, и нынешней множество самых разных идей касаемо пьянчуг, но все они были встречены в штыки. Однако капитан продолжал настаивать. В конце концов, в будущем году изберут новую принцессу, и, может статься, лед и тронется. Надежда умирает последней.

А надежда, что еще теплилась в душе Кинко, с приходом капитана Игона Эрна в комнату допроса умерла и обзавелась неприятным запахом. Он раскололся и все, что знал, начал записывать на бумаге.

— Ты почему еще здесь, сержант? Я же отправил все ночные патрули по домам.

— Привычка, господин капитан.

— Излишне, — спокойно сказал Эрн. — Отдыхать до завтра. Это приказ.

— Я не устал, господин капитан.

— Вир, это не обсуждается, — Эрн положил руку ему на плечо. — Всем нужен отдых. А тебя мне заменить некем.

Вир Смог, как и капитан, не был обременен отягчающими жизнь обстоятельствами в виде брака и отношений с противоположным полом. Изо дня в день он возвращался домой в пустоту. Не в уютное жилье, а к месту ночлега с необходимым минимумом, чтобы скоротать время между часами работы. Кроме службы Вира не интересовало ничего, за исключением, пожалуй, вкусных мясных пирогов. Жаль, что госпожа Корицца Бублик, владелица самой большой и самой продвинутой пекарни в Несеренити, нечасто радовала горожан скидками.

Эрн вел схожий образ жизни и тоже не то, чтобы сильно страдал от заглядывающих в гости тоски и одиночества. Капитан был бы счастлив завести семью, но пока что приемлемые романтические отношения с дамами обходили его стороной, а достойных кандидаток на управление домашним очагом среди них не находилось и вовсе. В какой-то момент капитан перестал переживать на этот счет, рассудив, что всему свое время.

Сержант Смог справлялся с разбитым сердцем, тоской и грустью проще — выходил в патруль и работал. Вот и теперь рвался в бой, а у самого глаза едва не съезжались в кучу после бессонной ночи.

— Я в порядке, капитан, — врал он.

— Хорошо, — Эрн сдался. — Раз так хочется, сходи на городскую пашню, поговори с рабочими и руководством. Может, там удастся что-то узнать о нашем мертвеце. А после — ступай домой. С этим, — капитан кивнул на эльфа, — я уж закончу.

— Считая этого, остался последний, — доложил Вир, а затем достал из своих бумаг акт допроса и передал его Эрну. — С неким Эго, зачинщиком драки в трактире, я уже пообщался.

Конец ознакомительного фрагмента.