Рассказы

Виталий Чернов

В книге изложена правдивая история работы уголовного розыска низового подразделения советской милиции. Все рассказы взяты из жизни.

Раскрытие

Из всех видов преступлений, на мой взгляд, наиболее сложно раскрываются квартирные кражи. Свидетелей, как правило, нет. Никто ничего не слышал и не видел. Если в сельской местности или небольших городках все на виду, то в больших городах, а тем более в Мегаполисах — это «труба», глухой «висяк». Совершили преступление и в другой город, поминай, как звали. Рассчитывать приходилось на случайное задержание. А если случайность — это непознанная необходимость, то оперативные мероприятия (опрос жителей, составление списка похищенных вещей, информация по всем подразделениям, задание агентурной сети, проверка скупок) и есть та необходимость.

И вот в краже на ул. Милашенкова появилась первая зацепка.

Квартира была обворована на первом этаже. Сам способ необычный. Преступники выломали деревянную лесенку на детской площадке и по ней поднялись через окно в квартиру. Стекло заклеили газетой и тихо выдавили. Жильцы квартиры были на даче и когда вернулись, заявили о пропаже ковра, хрусталя, посуды, золота.

При осмотре места происшествия, сотрудники изъяли след пальца руки с разбитого оконного стекла. Но по картотеке он не значился. Дело зависло. И тут удача. «Славу-поэта» задержали в этот же день. Он жил в соседнем доме. Как всегда, машина отделения была на выезде, и я вместе с участковым повезли подозреваемого в отделение милиции на троллейбусе. По дороге начали его колоть. Чувствовалось, что он напрягся, напуган. В отделении быстро сняли отпечатки пальцев. Оказалось, след с кражи принадлежит доморощенному поэту. Слава начал давать показания. Он хорошо знал потерпевшего с детства. Одно время даже дружили. Задень до кражи, узнал, что квартира будет без присмотра. Об этом сообщил ранее судимому, в том числе и за кражи, знакомому по кличке «Учитель». На дело пошли вдвоем. Все вещи забрал напарник.

Установить, где может находиться второй подозреваемый, большого труда не составило. Его хорошо знал оперативник соседнего участка Антимонов. На задержание на ул. Фонвизина, где по агентурным данным скрывался преступник, поехали поздно вечером. На четвертом этаже горел свет. Дверь хлипкая, звонок не работает. Из квартиры доносилась музыка и пьяные голоса. Постучали, шум сразу стих, но дверь никто не открыл. Ждать не имело смысла. Дверь вышибли ногой, всех уложили на пол, а потом доставили в отделение. Никаких вещей в квартире не оказалось, успели сбыть. «Учитель» вел себя нагло. Все обвинения отрицал, ссылаясь на то, что «Слава-поэт» немножко с придурью и верить ему нельзя.

Уголовникам читать мораль, давить на совесть не имеет никакого смысла. Кроме смеха и ухмылок ничего не добьешься. Обоих задержали на трое суток. За это время необходимо расколоть «Учителя» или его отпустить.

На следующий день вопрос обсуждался на оперативке. Помочь разговорить «Учителя» за две бутылки «сухого», вызвался Моисеев Сергей. Оперативник физически крепкий. Про таких говорят — уличный боец.

Задержанного привели из КПЗ. На вопросы не отвечал, нагло улыбался. На лице застарелые следы асфальтовой болезни. Подозреваемый сидел спиной к двери. Я за столом пытался взять объяснение. Сзади подошел Моисеев. Резкий, мощный удар ногой по печени. От неожиданности я откинулся на спинку стула. «Учитель» ойкнул и стал клониться на правый бок. Сразу же последовал удар ладонью по шее. Болячки на лице как срезало ножом. Допрашиваемый засопел: «Пишите, все скажу». — Сам будешь писать! — подвинули лист бумаги и ручку.

Конечно, для меня, пришедшего в органы практически после института, такие методы допроса были диковаты. Но результат оказался очень действенен.

На следующий день вызвали следователя. На допросе следователь поинтересовалась, не били ли допрашиваемого. «Учитель» оглянулся, у двери стояли я и Моисеев. — Нет, нет, никто не бил, — заторопился он.