Байки Митрича

Виталий Эфф (2024)

Игорь — молодой репортер приезжает в глухую деревню собирать материал для репортажа о страшном деревенском фольклоре. Колдунах, леших и прочей нечисти. Уже после первых рассказов жутковатого старика Митрича вокруг начинают происходить странные события и вскоре потустороннее уже полностью вторгается в реальность. Сможет ли Игорь пережить эту зловещую ночь…

ГЛАВА 2. ТЁМНЫЕ ВОДЫ

Проснулся я от громкого рёва..Наскоро впихнув ноги в джинсы и припрыгивая на одной ноге, выбежал из комнаты.

— О, проснулся! А ты ранняя птаха.

Федор сидел за столом как ни в чем не бывало и пил чай.

— Это что? Что за рёв? — растерянно спросил я, указывая рукой куда-то в окно.

— А это. Да, первотёлы. Коровы. К телятам рвутся, кормить.

Я стоял с чувством недоумения и легкого стыда. Наверняка Федор про себя усмехается пугливости городского, но рёв был и правда очень жуткий.

— Да ты не стой, чай наливай, хлеб, масло на столе, — Федя не подал вида, что его забавляет мой испуг.

— Спасибо. Растерялся, что-то от неожиданности. Петухов я еще ожидал, а тут такое.

— Кур у нас нет. Грипп, всех пришлось истребить, а больше и не заводил никто.

— Понятно. Слушай, я тут посижу, подумаю над материалом?

— Да не вопрос, сиди сколько надо. Я сейчас чай допью и на ферму поеду, по работе. Мешать не буду.

— А я хотел еще к Митричу сходить.

— Так иди, конечно. Дверь прикрой и всё. Замков тут нет. От кого запираться?

Федя допил свой чай и ушел. Я расположился на кухне с ноутом. Надо по памяти записать то, что вчера рассказал мне Митрич. Совсем не надеялся на репортаж, поэтому ничего не фиксировал и не снимал, но вчера пришла идея — а если сделать что-то вроде документального фильма или даже цикла фильмов, такой пугающий деревенский фольклор. Конечно, внезапно могут вылезти уши Рен-ТВ, но в целом, если сохранить колорит, набрать интересные истории, может получится что-то вполне литературное. Вроде бажовских сказов или тургеневского “Бежина луга”.

Полностью в исполнении Митрича истории конечно не вставить. Дело даже не в том, что уговорить его рассказать снова, да еще и не прикладываясь к бутылке, будет не просто, дикция у него… сложная… устанут слушать. Но картинка все же нужна, да и пару фраз для аутентичности тоже можно вставить.

Я достал смартфон, проверил, достаточно ли места. Сети, конечно, не было. Откуда. Сколько здесь жителей? Пятьдесят от силы. Но памяти достаточно. Зря, конечно, камеру не взял. Если продам идею, монтажеры будут материть за такую съемку. Но что есть, то есть.

Несколько часов я записывал детали истории про медведя и набрасывал концепт передачи или цикла — идея с циклом программ меня захватила. Я выдавал страницу за страницей, и концепт, и историю Митрича, даже попытался что-то зарисовать в блокноте, но быстро эту идею забросил. С режиссерского раскадровками не занимался, а у меня и тогда не очень получалось.

Время близилось к обеду, и я решил, что уже можно навестить Митрича. По наставлению Федора прикрыл дверь и пошел по улице к покосившемуся домику старика.

Пекло немилосердно, я старался держаться в тени деревьев и заборов, но солнце вошло в зенит и теней было очень мало. Хоть был и день, на улице ни души. Пару раз мне казалось, что я видел выглядывающие из-за заборов головы, но стоило мне посмотреть, как они тут же исчезали. Странно, — подумал я. — Конечно, взрослые могут быть заняты делами, но детей тоже не видно. Хотя такая жара. Все наверняка на речке. Эх, я бы тоже с удовольствием искупался.

Подойдя к забору Митрича, я услышал внутри ворчание, глухие удары и треск. Сквозь широкие щели в иссохшемся заборе увидел, как старик рубит дрова. Замахнувшись он с силой опускал топор на сухие сучья, каждый раз громко выдыхая и что-то приговаривая. Вроде бы он был один. Дождавшись паузы между замахами, я постучал.

— Здравствуйте. Можно?

Следующего удара не последовало, и через некоторое время я услышал шамкающий голос старика.

— Заходи, раз пришел. Чего надо?

Я приоткрыл калитку и шагнул во двор. Старик действительно был один. Он стоял возле большой чурки, опершись на топор, рядом лежал ворох сухих веток.

— Шнова ты? — спросил он с удивлением, даже, казалось, с беспокойством. — Ты шего не уехал ешо?

— Да вот, решил остаться ненадолго — я опешил от такого вопроса. — М…материала подсобрать. Мне говорили, вы еще много историй знаете. Может расскажете?

— Иштори, мать… Уезжать тебе надо. Нешего тут шастать!

— Да я вот как раз пока Федор с машиной договорится и зашел.

— Федор? Ты не на швоей штоле?

— Не, я на попутках.

— Эх, матить же… Уезжать надо тебе. Дожжь вечером нашнетшя, дорога рашкишнет заштрянень тут на неделю, — ворчал он, указывая на собирающиеся на горизонте тучи.

— Да? — Я посмотрел на черное небо вдалеке. — Не хотелось бы. Но все равно ждать. Я вот принес…

Я достал из сумки бутылку водки.

— В жару такую? Шума шошел? — отмахнулся старик, воткнул топор в чурку и поковылял к дому.

Я стоял с бутылкой в руках, не зная, что и делать.

— Што там штоишь? Иди поштавь в дом и шадишь.

Митрич доковылял до своей лачуги и присел у стены на низенькую скамейку в тени дома. Он достал из кармана сложенную газету, оторвал кусок, из другого кармана выгреб горсть вонючей махорки. Прямо из кармана, безо всякой табакерки или кисета. Насыпал на лист и завернул, обильно послюнявив край.

Я поставил бутылку за дверь и пристроился рядом.

— Можно я вас на видео запишу? Для передачи, ну и рассказ, чтобы не по памяти, а то боюсь упустить детали какие-то.

— Видео? Ты ш телевидения штоли? Я думал иж газеты.

— С телевидения. С областного.

— Ну шнимай, не жалко… Может быть ушпеешь в швою передачу…

Я достал смартфон и включил запись. Митрич курил самокрутку, выдыхая едкий дым, и смотрел за моими приготовлениями.

— Што рашказать-то?

— Не знаю… Что-нибудь пугающее

— Пугающее… Коротенько тогда, штобы ты шкорее уже шмотался отшудова.

Я не стал обращать внимание на грубость старика, мне и самому не хотелось тут задерживаться. Перспектива застрять тут на неделю мне совсем не нравилась.

— Видел карьеры по пути? — спросил Митрич. Я замотал головой.

— Ну как не видел. Шпал штоли? Озера, зарошшие возле деревни?

— А да. Озера видел.

— Не видел он… Карьеры это, не озера. Так вот…

Я еще пацаном был, то есть очень давно. Карьеры уже тогда заброшенные были. Там раньше кирпичный завод был. Китайцы шабашили. Кирпичи делали и накопали карьеров, глину добывали. Потом то ли вода пришла и они уехали, то ли они уехали сперва, а потом вода поднялась. Не знаю. Карьеры испокон стоят залитые и заросшие.

Так вот жили у нас два брата, дружки мои. Там, на другом конце деревни. Сашка и Мишка. Сашка постарше, а Мишка — шкет совсем.

Однажды Сашка пропал… К вечеру хватились — нету его. Нас собрали, расспрашивали — никто не видел ничего, даже Мишка, брат его. Ночь искали. Утром и милиция приехала. Нас снова всех собрали. Ничего. Лес прочесали вокруг. Неделю наверное шумели, ни следа не нашли… Потом стихать все начало. Лето. Сенокос. Всем работать надо. Родители, понятно, не успокоились.

Мишка редко стал выходить из дома. То мать не отпускала да и сам он не очень-то хотел. Потом слухи пошли, что Мишка того… немного. Ночью встает, по дому ходит и кричит, и будто бы воду расплескивает по полу, но не признается. Молчит только и отнекивается, что не он.

Как-то раз ни с того ни сего отец Сашки и Мишки мужиков собрал, надо, говорит, на карьеры ехать еще раз обыскать все. Дескать, Мишка опять ночью вскочил и кричит — Сашка на карьерах, Сашка на карьерах. Мать, понятно, в истерике, чуть ночью не побежала сама. Еле уговорили утра дождаться.

Карьеры обыскивали уже, но собрались, поехали. Вообще на эти карьеры не ходит никто. Вода там из ключей подземных. Холодная. Глина везде — хуже чем болото. Да и далеко они. Речка ближе.

Приехали, осмотрели всё вокруг. Ничего нет. Вернулись и Мишку расспрашивать. Почему он сказал про карьеры? Сашка ему говорил, что будет там или видел он когда тот уходил? Мишка только ревет и +головой машет. Не видел… Не говорил…

Ну оставили в покое. Мужики разбрелись по делам. Полдня прошло, работать надо. А вечером снова напасть — Мишка пропал. После расспросов в избе был, в комнате своей. Решили не трогать его, чтобы успокоился. Вечером спать уже пора было ложиться, зашли, а нет его.

Снова всех всполошили. У матери опять истерика, темно уже. Она все рвется искать сама. Насилу успокоили. Таблеток дали, уложили в доме. Мужики во дворе собираются искать, хоть и ночь почти.

Тут из дома — крик. Да екарныбабай Что опять? Забежали. А там посреди комнаты мать Сашки и Мишки сидит. Мокрая вся и вокруг вода по всему полу. Она кричит, по воде руками бьет, плачет. Мужиков увидела, кричит им — езжайте на карьер, сейчас, там дети.

Бабы остались успокаивать, мужики тут же поехали. Ночи у нас темные. Шарят по кустам, по берегам фонарями. Там скользко. Глина, трава. Того и гляди сам навернешься.

Конец ознакомительного фрагмента.