Туман и Молния. Часть 17

Ви Корс (2024)

Продолжение истории произошло на самом деле в другой реальности (другом измерении, параллельном мире, и т.д., и т.п.). Вы можете называть «это» так, как вам хочется, как вы привыкли или как вам ближе и удобнее. Суть не изменится. Все герои повествования существуют и взаимодействуют друг с другом так же, как существуем и взаимодействуем друг с другом мы в нашем мире. Не являются достоверными лишь их имена, имена богов, названия народов и территорий. Названия и имена отражают лишь основной смысл, который вкладывают в них герои. Художник обложки — Ви Корс.

23 Дружеский праздник

Карина не понимала, как ей нарядиться и что надеть. Рабыни принесли гору одежды: бельё, кучу пышных нижних юбок, корсеты, платья и расшитые накиды. Но она не хотела надевать на бал накид, тем более что этот праздник был скорее для своих. Но в тоже время, Карина понимала, что там всё же будут присутствовать поддерживающие политику Лиса красные, будет его отец, Игмер, и она не хотела как-то скомпрометировать своего мужа, опозорить его своим неподобающим видом. А традиции красных в отношении женщин были слишком строгими, и Карину это удручало. Как ей одеться так, чтобы не опозориться? Накид, конечно, самое простое и верное решение, но Карина терпеть его не могла, хотя сейчас отчетливо понимала, что в этом городе ей придется носить его хотя бы просто для того, чтобы на неё не пялились как на белую ворону. Она повернулась к трём рабыням. Безликими недвижимыми мешками они стояли у входа, ожидая, что прикажет госпожа.

— Кто-то из вас может говорить? — спросила Карина. — Или у вас у всех языки отрезаны?

— Я могу, госпожа, — сказала одна из рабынь.

— А они?

— Они нет. Я главная здесь, они мне подчиняются.

— Хорошо, как тебя зовут?

— Э-э-э… рабыня, госпожа.

— Просто рабыня? У тебя нет имени?

— Нет.

— Но это очень неудобно. Давай назовем тебя как-нибудь. Какое имя тебе нравится?

— Вы хотите, чтобы я выбрала себе имя, госпожа?

— Да.

Девушка на секунду замерла:

— Я не знаю…

— Может быть, назовём тебя Алмаза? — сказала Карина. — Ведь ты из Рудного города, где добывают алмазы.

Рабыня замялась:

— А можно тогда лучше Злата, если можно, госпожа?

Карина рассмеялась:

— Можно! Значит, ты будешь моей рабыней, и тебя будут звать Злата.

— Благодарю вас, госпожа.

— Ты лучше знаешь порядки красных, скажи мне, что мне надеть на праздник так, чтобы выглядеть достойно. Там будет отец моего мужа, он очень строгий.

Рабыня сразу протянула Карине очень красивый накид, расшитый шелком и драгоценными камнями.

— Ох, нет, только не это! Что-то еще, кроме накида, возможно надеть?

— Тогда маску, госпожа.

— Отлично, — пробурчала Карина, — одно другого не лучше. Ладно, а маску какую?

— Я сейчас принесу, госпожа.

Девушки быстро выбежали вон и очень скоро вернулись с целой коробкой всевозможных масок. Карина выбрала одну из них, маска была полностью из золота, но легкая и ажурная, как тонкое кружево, и она закрывала только верхнюю часть лица, оставляя открытыми губы и подбородок.

— Вот это?

Рабыня кивнула:

— Да, госпожа.

— Это прилично?

— Если ваш муж не против, то это возможно надеть для праздничного вечера. Но только не на улицу.

Карина посмотрела на рабыню:

— Сними накид.

Та, казалось, опешила:

— Но мне нельзя этого делать.

— Я приказываю, сними. Если госпожа приказала, значит можно.

Девушка подняла верхнюю часть накида, открывая лицо. Она оказалась рыжей и веснушчатой и до боли напомнила Карине её прежнего Лиса. Каким же милым он был! Никто облагородил его внешность, но в тоже время лишил Лиса его индивидуальности. А ведь ему так шли его яркие огненные волосы! Но Карина понимала, что если бы и можно было всё вернуть, Лис никогда бы не согласился на это.

— Ох, ты и вправду золотая!

Рабыня смотрела на Карину, и ее лицо было веселым, янтарные глаза задорно блестели, похоже, она не страдала от своего положения низшей. Хотя Карина с ужасом могла себе представить, каково это, оказаться на её месте. Быть рабыней красных даже хуже, чем быть рабыней нечистых.

— Отправь этих девушек прочь, останься со мной только ты. И приготовь мне ванну.

— Хорошо, госпожа.

— И приготовь мне ванну.

Карина разделась, и Злата невольно во все глаза уставилась на её украшенное тело. Из-за того что рабыня всю жизнь проходила закрытой с ног до головы, она совсем не умела контролировать выражение лица, и все эмоции отражались на нём, как у ребенка.

— Что ты так смотришь, как будто жалеешь меня? — усмехнулась Карина.

— Вы такая худенькая, госпожа, ну ничего, отдохнете, поправитесь. И я ещё принесу тогда накладки, вставим вам спереди и сзади.

— Только не хватало ко всей этой куче тряпок еще и задницу искусственную цеплять. Нет!

— А грудь?

Карина посмотрела на свою грудь:

— Да, в грудь можно немного, — согласилась она.

А рабыня смотрела на неё с нескрываемой жалостью и сочувствием.

Карина вымылась и одела нижнее бельё, рабыня затянула на ней корсет так туго, что Карина еле могла дышать. При этом, когда она судорожно вдыхала воздух, корсет поскрипывал.

— Нет! Нет! Я так задохнусь, затягивай слабее!

— Но у вас тогда совсем пропадет талия, госпожа.

— Да и хрен бы с ней!

— Тогда давайте сделаем юбку пышнее?

Злата улыбалась, словно подсмеиваясь над своей новой и такой неправильной госпожой.

— Что ты смеешься? Давай выпей вина!

Рабыня взяла протянутый ей бокал двумя руками и послушно выпила его до дна, её щёки сразу покраснели. Она подала Карине несколько жёстко накрахмаленных нижних юбок.

— Да я ведь и так уже надела их кучу!

— Давайте наденем тогда под юбку обручи.

— Шутишь? Я в них в дверь не пройду!

— Хи-хи…

Карина посмотрела в зеркало, она вполне нравилась себе и так. Тёмно-красное платье из драгоценной парчи было красивым и прекрасно подчеркивало, как считала Карина, её идеальную фигуру.

Служанка с интересом наблюдала за ней и тихонько посмеивалась.

— Почему ты хихикаешь?

— Простите, госпожа.

— Ты никогда не видела чёрных женщин?

— Видела. Но только рабынь.

— Я тоже была рабыней, — сказала Карина, — но потом мой господин полюбил меня, освободил и женился на мне.

Злата округлила глаза:

— Разве так бывает? — её удивление было таким сильным, что она даже забыла добавить «госпожа».

Карина поднесла запястье к ярко горящей свече, тонкий вензель огненными дорожками загорелся на нём.

— Видишь? Я была помечена огнём. Давно.

Злата ошарашенно молчала, и теперь уже засмеялась Карина. Наконец, красная девушка пришла в себя, и, видимо, выпитое вино тоже сыграло свою роль, потому что она вдруг сказала:

— Я тоже люблю своего господина.

— Кого? — удивилась Карина. — Ты, что ли, говоришь про Кудмера?

Служанка кивнула:

— Да. Про господина Кудмера.

— Но он ведь жир… толстый и некрасивый! А-ха-ха!

Злата смутилась и покраснела ещё сильнее:

— Он был добр. Скажите, его убили?

— Нет, — ответила Карина, — насколько мне известно, его отправили в тюрьму.

Рабыня облегчённо вздохнула и протянула Карине плотно набитые мешочки:

— Вот, госпожа, это для груди.

— Я же вставила уже!

— Простите, госпожа, но, кажется, этого недостаточно.

— А если они вывалятся? Нет. Я хочу отдыхать и веселиться, а не следить за своими сиськами.

— Хи-хи…

Рабыня красиво уложила Карине волосы, сделав высокую причёску. Карина надела на лицо ажурную маску:

— Хм…

Рабыня улыбнулась:

— Да, очень красиво, госпожа.

Она покрыла голову Карины пышной темно-розовой полупрозрачной тканью, спускавшейся сзади почти до пола, а спереди до середины груди, и сверху надела высокую драгоценную диадему.

Карина замерла:

— Ещё и тряпка!

— Это вуаль, госпожа.

— Зачем?!

— Но вы должны быть покрыты, госпожа.

— Я же надела маску!

— Маска недостаточно закрыта, и вуаль обязательна всегда. Она ведь полупрозрачная. Вам очень идет, госпожа.

Карина подняла вуаль с лица наверх, но тогда она закрывала красивую высокую диадему.

«Чёрт», — подумала Карина, — «ладно, осмотрюсь там и потом сниму эту вуаль к чертовой матери».

— Когда я стану королевой, — сказала она так самоуверенно, словно этот вопрос был уже делом давно решённым, — я отменю эти идиотские законы, унизительные для женщин. Отменю все эти правила. Никто не будет носить накид, и маску, и вуаль, ни свободные женщины, ни рабыни. Да!

Злата пораженно посмотрела на неё, но тактично промолчала.

— И ещё женщин перестанут обрезать и зашивать, вообще как-то менять их, отрезать язык, калечить. Кто посмеет это сделать, будет сразу приговорён к смертной казни, но сначала на площади перед всеми ему также всё отрежут, пусть помучается! Что ты так смотришь? Не веришь, что я это сделаю? Мой муж считает также, он уважает женщин! И он наведёт другой порядок!

Лис зашёл к ним узнать, готова ли Карина. Увидев его, рабыня сразу поспешно закрыла лицо накидом, и она и Карина встали на колени и склонили голову перед мужчиной.

Лис ласково поднял Карину, обнимая:

— Ты в платье! Какая же ты красавица!

— Тебе нравится? Я могу пойти так на бал?

— Да. Ты самая красивая девушка в этом мире! — сказал Лис, приподнимая её вуаль, и нежно целуя, — моя жена самая красивая!

В тронном зале Радужного дворца были накрыты столы. Таких блюд, фруктов и сладостей многие черные и нечистые никогда и не видели.

В роскошном платье, золотой ажурной маске, прикрытая полупрозрачной вуалью и вся увешенная драгоценностями, Карина сидела рядом с Лисом-Сигмером во главе стола и упивалась своим счастьем. Ей было радостно. Ей было весело. Она уже чувствовала себя королевой и вальяжно держала в руке хрустальный бокал, наполненный шампанским. Отец Лиса сидел рядом с ним, по правую руку. Игмер ничего не сказал Карине, не произнёс ни слова, но она не заметила на его лице какого-то недовольства, когда он увидел её. Он оставался бесстрастным, значит, она оделась правильно и вполне пристойно. Карина снисходительно улыбалась тем гостям, которые подходили к ним, поздравляли с победой и желали всевозможных благ. Они надменно кивала в ответ и скромно молчала. Она даже не подошла к Лиле, которая сидела за столом чуть дальше, рядом с Толом. Лила тоже прикрыла лицо красивой маской из золотых свисающих вниз бахромой цепочек и монеток, оставив открытыми только глаза. Лила родилась на востоке и лучше ориентировалась в местных правилах для женщин.

Здесь были почти все чёрные наемники и многие из солдат Тола, Мармер и другие красные. Были Шрад, Шеймус и Аня, и вот она, в отличие от Карины и Лилы, никак не закрыла лицо и осталась одетой как воин, в своих кожаных штанишках и кофте, и волосы она по-прежнему стригла до плеч.

В конце зала расположились нечистые, и Карина видела Нидже, он плохо выглядел, худой, весь какой-то осунувшийся, ничего не осталось от прежнего красивого и яркого Нидже, и все давно позабыли его такую искреннюю и заразительную улыбку, потому что Нидже больше не улыбался. Карина заметила, как он поднял бледное лицо и посмотрел в её сторону, она поспешно отвернулась, сделав вид, что разговаривает с одним из гостей.

Заф сидел за столом обнимая необъятных размеров служанку, которую он непонятно где нашёл. Служанка была в полном шоке и смотрела на нечистых глазами с плошку. Она ни ела и не пила, хотя столы ломились от всевозможных яств. Но у бедняжки, наверное, впервые в жизни пропал аппетит, и ей было совсем не до еды, она буквально едва не теряла сознание от ужаса.

Заф, не обращая никакого внимания на её перепуганный вид, ел и пил как в последний раз, не забывая при этом попутно тискать несчастную, он щипал её то за толстый бочок, то за пухлую щёчку, и ржал. Остальные нечистые тоже вели себя довольно шумно и раскованно, благо их стол располагался почти у выхода.

Карина подошла к Витору Корсу, который сидел между Ником и Арелом, она улыбалась. К середине вечера Карина сняла вуаль, оставив при этом на голове драгоценную диадему, и даже маска на её лице не могла скрыть, в каком приподнятом и радостном настроении она находится:

— Отец, потанцуй со мной, — попросила Карина, — я так тебе за всё благодарна! Ты самый лучший отец в мире! Подари мне один танец.

Корс улыбнулся ей:

— Потанцуй лучше со своим мужем.

— Его всё время отвлекают! Все к нему подходят, поздравляют, что-то начинают говорить, просить. Какие-то вопросы бесконечные, — ответила Карина недовольно.

— Ничего не поделать, — сказал Корс нравоучительно, — у любой победы есть и обратная сторона медали, и это цена власти. Бесконечные льстецы и подхалимы, ищущие свою выгоду. И возможность примазаться к сильному и…

— Если честно, — перебила его Карина, — он ещё и не очень хорошо танцует.

— Ладно, — сказал Корс, чуть улыбнувшись, он встал со своего места. Они вышли на середину зала, где уже танцевали несколько пар.

Никто и Арел смотрели, как роскошные Витор Корс и Карина закружились в танце, как красиво они танцуют.

— А теперь я хочу потанцевать с Ником, — сказала Карина, когда они наконец вернулись.

— Карина, я не могу, прости, — ответил Никто, — я очень плохо танцую и буду спотыкаться.

— Но ты ведь прекрасно двигаешься, когда дерешься, — возразила она.

— Да… но танцевать… это немного другое. И я долго учился сражаться, а танцевать я не учился. Я могу станцевать какой-нибудь совсем простой крестьянский танец: потопал, покружился, покружил девушку, похлопал в ладоши, — Ник улыбался, — но вы танцуете очень сложные танцы.

— Это был вальс, — сказал Корс.

— Да, вот, нужно быстро передвигаться по залу кружась, я запнусь, и пара рядом налетит на нас, будет очень стыдно. Прости, я не специально тебе отказываю.

— Зачем ему танцевать? — снова вмешался Корс, — это всё глупости.

— Но ты ведь только что танцевал со мной!

— Просто потому, что не могу тебе ни в чем отказать! Я очень люблю тебя, Карина, и ты это прекрасно знаешь.

— Я тебя тоже очень люблю! — она вскинула взгляд на Арела:

— Хорошо, тогда князь Арел, вот уж кто не отмажется, я прекрасно помню, как хорошо ты танцуешь.

— Да я и не собирался отказывать тебе, Карин, — сказал Арел.

И они ушли танцевать.

Слуга осторожно положил на стол перед Корсом конверт цвета нежно-зелёной мяты:

— Это вам, господин, — он вежливо поклонился.

— Что это? — удивился Корс.

— Я не знаю, господин, меня просто просили передать вам.

— Кто?

— Мне передала это письмо рабыня некой дамы, господин.

— Отец! Кажется, какая-то дама красных хочет с тобой познакомиться, — засмеялась Карина.

— Что? — Корс махнул рукой в сторону слуги, — Хорошо. Ты свободен, можешь идти.

Он открыл конверт, внутри лежала записка.

«Я вам пишу первой, и этим уже всё сказано. Что я могу ещё добавить, зная, что теперь вы в праве наказать меня презрением, но…» и далее всё в таком-же духе.

Корс улыбнулся, его позабавила эта ситуация но в тоже время и польстила. То, что только ему прислали любовную записку:

— Значит, они не такие забитые, как могло показаться? Её не казнят за это? — обратился он к Карине.

— Но ты ведь никому не скажешь и не скомпрометируешь её?

— Нет, конечно, но и подходить к ней не стану.

— И ты не пригласишь её на танец?

— Нет.

— Но почему?

— Мне не интересны обрезанные женщины без лица, и, если честно, они все здесь слишком упитаны.

Карина снова засмеялась:

— Это дочь главы Зеленого Дома, она вполне может быть и не обрезана, не все красные мужчины придерживаются этих правил, есть и такие, которые вполне лояльны и дают своим женщинам волю, не калечат их в угоду традициям. Если она посмела написать тебе записку, значит, она довольно свободна в своих проявлениях, забитой обрезанной красной просто не пришло бы это в голову.

Корс посмотрел в ту часть зала, где за столами сидели представители семейства, чей цвет был зеленым:

— На ней вуаль, и я не вижу её лица, может, она уродина.

— Пригласи её на танец и рассмотришь.

— Пусть пишет записки Арелу, он у нас красавчик-князь, а я уже стар для этого. Мне не интересен флирт.

— Оте-е-ец, не прибедняйся, ну какой ты старый?! Если она так расположена к тебе, я думаю, флиртом дело может и не ограничится.

— Чтобы меня потом заставили жениться на ней её родственники? Ну нет, — засмеялся Корс.

Он поднес записку к свече, сжигая:

— Пусть поищет кого-нибудь другого.

Но в душе ему было очень приятно, что эта девушка выделила именно его, а не сидящего рядом молодого и красивого Арела.