Скорачи

Владарг Дельсат (2024)

Варя и Сергей — скорачи. Так называют тех, кто работает в скорой помощи. Варя с Сергеем спасают множество жизней. Но свои им спасти не удается. Один несчастный случай — и они погибают в машине скорой помощи. Смерть оказывается новым началом. Варя с Сергеем попадают во времена Второй мировой войны. В новом суровом мире паре предстоит начать всё с нуля и заслужить свой шанс на счастливую жизнь. И для этого им нужно выжить. Но это не так просто, ведь проходить ужасы войны Варе с Сергеем предстоит в телах двенадцатилетних детей.

Глава седьмая

Варя

Сережа говорит, что так не бывает, и я ему верю. Хотя он как-то сразу поверил этим «партизанам», но и они нам тоже, несмотря на оружие и форму. Это вообще нормально? Спокойно привели к себе, очень обрадовавшись складу, спокойно сейчас провожают к командиру отряда.

— Сереж, а чего ты им поверил? — тихо спрашиваю я его.

— Видишь дядечку, — показывает он мне на мужчину в шляпе со специфической, для евреев, по-моему, характерной прической. — Немцы их в первую очередь уничтожали. Поэтому представить раввина среди провокаторов мне сложно.

— А! — припоминаю я. — Точно, евреев же…

— Во-о-от, — отвечает мне Сережа. — А вот с чего нам поверили — это вопрос.

— Дети вы, — произносит сопровождающий нас дядька. — Хоть при оружии, но дети. Да и найдя склад, в форму переоделись, хоть и…

— Кто-то просто оделся… — мрачно комментирую я.

— Во рву милая в себя пришла, — объясняет любимый, стоит сопровождающему только сформулировать вопрос. — А мне по голове дали, так что с памятью у нас не очень.

— Вот оно как… — дядька ошарашен.

Тут я слышу крик. «Не умирай!» — кричит детский голос, и, не отдавая себе отчета в происходящем, я бегу на крик. Рядом со мной и Сережа, придерживающий автомат рукой. Я будто телепортируюсь туда, где кричит ребенок. И что я вижу? Девчушка в платке тормошит мальчишку лет семи, а тот лежит без движения.

— Остановка? — удивляется Сережа, мягко оттирая девчушку.

Я вижу — дыхания нет, ребенок пытается вдохнуть и не может. Понятно все, на самом деле — аспирация.

— Аспирация, — сообщаю я. — Помоги.

Девчонка, увидев, что мы делаем, пытается кинуться, но мы уже переворачиваем ребенка и оказываем первую помощь. Испугавшуюся малышку удерживает кто-то из взрослых, я не вижу кто. Что-то выпадает изо рта мальчика, после чего он начинает судорожно дышать. Ну оно и понятно, тоже испугался, конечно. Интересно, что он такое интересное вдохнуть умудрился?

— Зубом молочным подавился, — сообщает мне Сережа, подобрав выпавшее. — Поздновато по возрасту…

— Бывает, — пожимаю я плечами, успокаивая ребенка.

— Значит так, — Сережа встает на ноги, придерживая автомат. — Ему — больше лежать, особенно сегодня, кушать аккуратно, на выдохе, так же поить, все понятно?

— Ты что же, малец, доктор? — удивляется сопровождающий нас бородатый дядька.

— Доктора мы, да, — кивает любимый. — Только маленькие еще.

— Охренеть… — высказывается сопровождающий. — Меня дядько Михайло кличут, так и зовите, а вы?

— Варва… м-да… Варя, — вздыхаю я. — А это — Сережа, любимый мой.

— Сколько вам, двенадцать? — улыбается дядько Михайло. — Рано начинаете.

— Варенька без меня спать не может, — объясняет ему Сережа. — Снится, как ее вешают.

— Война, — кивает сопровождающий. — Ну, пошли.

Теперь я понимаю, о чем говорил Сережа — такого действительно не бывает, просто не может быть, чтобы двое встреченных в лесу детей были легко восприняты партизанами, да еще и мало кого удивляет, что мы докторами называемся. Ну а про то, что Сережа мой любимый… На войне что только не случалось, я читала. Так что тут возможно многое, это в странности можно не записывать. Ладно, а что тогда записывать?

В землянке я обнаруживаю двоих бородачей. Они меня не пугают на первый взгляд, хотя выглядят странно, по-моему. Именно как в старых фильмах, только зачем им папахи летом в помещении? Вот это странно, как картинка из старого фильма, чтобы наверняка не перепутали с врагом. То есть, по-моему, очень странно.

С трудом вспомнив то время, когда Союз еще существовал, я понимаю, что здесь мы пионеры, что не очень хорошо — галстуков у нас обоих нет. Впрочем, учитывая, что на мне вообще ничего не было, то объяснимо, а Сережа точно найдет, что сказать. Я выжидательно смотрю на бородачей.

— Меня зовут Корней, можно — товарищ Корней, — представляется один из них. — Я комиссар отряда «Ленинский партизан». Это вот товарищ Андрей, командир наш, а вы?

— Варя и Сергей, — представляет нас Сережа. — Фамилий не помним, уж не обессудьте. Хорошо хоть имена помним.

Нас начинают расспрашивать, любимый говорит спокойно, обстоятельно, но вот когда доходит очередь до меня — меня накрывает страхом. Просто иррациональным ужасом, отчего я теряюсь, задрожав. Сережа прижимает меня к себе, успокаивая, поглаживая по голове, отчего становится спокойнее, при этом я недоумеваю — что происходит? Только что же все было в порядке, что на меня накатило?

Конец ознакомительного фрагмента.