Гладиаторы: Сумерки Аида

Владимир Александрович Андриенко, 2009

Роман "Сумерки Аида" вторая книга серии "Идущие на смерть". Является продолжением романа "Гладиаторы". Рим времен императора Веспасиана.

Глава 1

Бой на вилле у Феликса.

Помпеи.

Вилла Гая Феликса.

Гай Сильвий Феликс был вне себя. Квинт стоял перед ним с невозмутимым видом.

— С моей стороны было сделано все.

— Пока я вижу, что потрачена значительная сумма денег, а результата никакого!

— Вот в этом ты не прав, господин. Результат есть. И результат немалый.

— И где же он? Я что-то ничего не заметил. Гладиатор жив и здоров!

Квинт приблизился к ложу патриция и сел напротив него без приглашения.

— Враги напуганы. И напуганы серьезно. Пусть покушение не удалось, но разве в этом дело? Страх, который их мучает, много хуже смерти. Самая страшная казнь в Египте — наказание неизвестностью. Преступник не знает, как и когда он умрет. Он вздрагивает от каждого шума — вдруг его поведут на казнь? И за несколько лет такой пытки смерть становится желанной, а жизнь превращается в тягостную муку. И не стоит говорить, что деньги потрачены даром.

— Это ты хорошо говоришь. Пусть так, но когда же мои враги умрут? Они же не сидят в тюремном каземате и не ждут смерти. Ведь они могут нанести и ответный удар. Не так ли?

— Так, но я стою на страже твоих интересов.

— Я желаю, чтобы гладиатор умер как можно скорее. Что ты можешь предложить? Только не говори о ядах и лекаре Главке. Хватит с меня его снадобий. Его персик обошелся мне в полторы тысячи сестерциев, а результат никакой. Умер совершенно мне незнакомый гладиатор.

— Нет. На сей раз все проще. Через три дня на твоей вилле соберется много гостей?

— Да. И что из этого?

— А то, что есть традиция развлекать гостей боем гладиаторов, не так ли?

— Есть, — согласился Феликс.

— Направь предложение Акциану предоставить лучших гладиаторов. И среди них обязательно Децебала. Конечно, если тебе не жалко денег на это. Акциан запросит дорого.

— Но он может отказать. Разве я могу заставить Акциана предоставить мне своих гладиаторов? Он сразу же заподозрит неладное.

— И он непременно откажется, если не поймать его на один крючок. Вызови на свою виллу Марка Артория. Тем более что этот гладиатор сейчас в Помпеях. Акциан не упустит шанса победить его.

— Это еще почему? Зачем Акциану победа над Арторием?

— Я работал у него и мне известно, чего он хочет.

— И чего же? — с интересом спросил Феликс.

— В Рим! Победа одного из его питомцев над чемпионом Рима даст ему шанс следующие игры провести в Вечном городе! Он прочит Децебала в новые чемпионы. Но хочет показать его перед самим императором Веспасианом.

— Тогда, пожалуй, он может и согласиться. Но что нам даст этот бой?

— Мы устроим здесь засаду для гладиаторов Акциана. А затем скажем ему, что все они погибли.

— Он не поверит. Подаст жалобу префекту!

— Ну и что? Раз у него не будет доказательств, он ничего не предъявит городскому префекту. Здесь на вилле будет множество гостей, и все они станут свидетелями. Что он сможет нам сделать? А работа гладиаторов умирать на арене. И кто станет удивляться, что Децебалу вспороли живот во время боя?

— А ты прав, Квинт. Это может сработать, хотя и денег потребует немалых. Акциан заломит за своих бойцов большую сумму. Но я рискну. Ведь он потеряет в случае смерти Децебала много больше. Только на этот раз гладиатор должен умереть! Ты понял?

— Я приготовлю ему не одну, а три смерти. Но мне нужны деньги, господин. Нужно нанять наемных убийц из числа бывших гладиаторов. Они знают его приёмчики и ухватки. Сами дрались на арене.

— Нанимай. Управляющий выдаст тебе необходимую сумму. Но мое имя не приплетай к этому делу. Действуй от своего.

— Это само собой разумеется…

Помпеи.

Таверна «Борода Агенобарба».

Только на следующий день Децебал сумел увидеть Юлию. Они встретились в таверне у Диокла. Патрицианка была одета рабыней, и её лицо специально измазано сажей.

— Я так хотела тебя видеть, Дакус.

— Тебе лучше назвать меня не Дакус, а Децебал.

— Тебе так нравится больше?

— Нет. Но Децебал это имя данное мне при рождении.

— Я думала, что ты привык к римскому имени.

— Вчера меня пытались отравить, Юлия. — вдруг сказал он.

— Что? — не поверила та. — Так быстро? Но как?

— Вчера мне принесли от тебя корзину с угощениями и вином.

— Верно. Я послала тебе корзину. Боялась, что тебя могут отравить, и потому прислала тебе еду со стола моей доверенной старой служанки, которая получила вольную лет десять назад.

— И персик?

— Что? Какой еще персик? — не поняла женщина.

— Твой слуга принес мне корзину с едой и отличным хиоским вином. И там был персик. Он завил, что это на языке восточной аллегории означает…

— Я знаю, что это означает, но я не посылала тебе никакого персика. А скажи, кто принес тебе корзинку?

— Твой слуга, он сказал, что прибыл из деревни, — Децебал описал внешность приходившего к нему раба.

— Это похоже на него. Но это мой доверенный слуга и предан моей семье.

— Вот и он так сказал.

— Это странно, — прошептала она. — Но я не посылала персика. Неужели он предал меня? Нет! Нет! Если он мог меня предать, то я больше никому не смогу доверять.

— В персике был яд. Твой слуга сообщил мне, что я должен его съесть в знак любви к тебе.

— И ты?

— Я собирался это сделать тайно в своей комнате, а не на общей пирушке гладиаторов. Но один молодой гладиатор, совсем мальчишка, опившись вином, украл персик и умер.

— Они нанесли удар первыми. Я не ожидала такой прыти от своего супруга. Кстати, вчера и меня собирались отравить. Но не при помощи еды конечно. Я укололась булавкой отравленной змеиным ядом.

— Что? Но ты же его жена!

— Он очень мстителен, Дакус. Когда я изменяла ему с другими мужчинами, он спокойно закрывал на это глаза. Но моя связь с гладиатором и больше того, моя любовь к гладиатору, оскорбили его. И он решил мстить.

— Но как тебе удалось выжить?

— У меня было противоядие. Но не будем об этом. Сейчас это уже в прошлом. Нужно готовиться к новой пакости со стороны моего мужа. Он просто так не остановится. Около него постоянно вьется этот Квинт.

— Мы больше не сможем встречаться в домике за городом? — спросил гладиатор.

— Нет. За домом установлено наблюдение. Мне донесли об этом верные слуги. Нужно соблюдать осторожность. Я буду сама приходить к тебе, переодевшись.

— Хорошо.

— Но мы должны составить план побега. Ты уже подумал об этом?

— Тебе действительно нужно бежать из Помпеи. Я боюсь за твою жизнь, Юлия.

— А ты разве не со мной, Децебал? Что же тебя здесь удержит?

— Долг. Долг перед моими товарищами гладиаторами. Они в меня верят и идут за мной. Я не могу их бросить.

— Неужели ты так не бросил мысли о восстании?

— О каком восстании ты говоришь? — дак сделал вид, что не понимает, о чем она. — Я и думать забыл про это.

— Не хитри. Слава вождя не дает тебе покоя, так?

— Слава? Слава здесь ни при чем, Юлия. Но не стоит сейчас об этом. Нужно позаботиться о твоей безопасности. Вдруг он захочет еще раз тебя убить.

— Непременно захочет.

— Значит, тебе нужно бежать.

— Одной? Нет. Одна я не побегу. Да и не стоит так переживать за меня. Он нанесет удар не сразу. У нас есть еще время. Но сейчас мне пора уходить. Подумай еще раз о моем предложении бежать вместе.

— Мы скоро увидимся?

— Да….

Помпеи.

Школа гладиаторов Акциана.

Ланиста Акциан понял, что фортуна постучалась в его двери. Вот он путь в Рим! Если Децебал сумеет одолеть Артория, то в следующем сезоне он станет выступать в Вечном городе. И платить ланисте за зрелища станет сам император Веспасиан Флавий! А этот владыка отличался необычайной щедростью. Вот тогда его школа познает времена подлинного процветания.

Но готов ли Децебал? Ведь Арторий сильный воин и на арене показал себя бесстрашным бойцом. Все эти добровольные гладиаторы отчаянные ребята и принесли клятву умереть на арене. Не то, что рабы, которых принуждали умирать для удовольствия толпы.

Рисковать или нет? Даже при гибели четверых гладиаторов, которых заказали в его школе, он не останется в накладе. Ему предложили за этот бой двадцать тысяч сестерциев! Да и в других школах Феликс заказал с десяток молодых бойцов.

— Итак? Твой ответ, Акциан? — спросил управляющий Феликса. — Ты согласен?

— Да! Деньги принес?

— Конечно. Мой господин не бросает слов на ветер, — на столик лег мешочек с золотом. — Здесь золотые ауреусы.

— Когда я должен доставить бойцов?

— Через два дня.

Управляющий ушел. Его господин будет удовлетворен таким исходом дела.

Акциан спрятал мешочек и потер руки. Децебал принес ему уже много денег. Все-таки у него отличное чутье на воинов. Но стоит предупредить дака. Пусть готовится к отчаянной схватке. Марк Арторий никогда не оставляет в живых своих противников. Да и порядок в казармах стоило бы навести. До него дошли слухи, о частых оргиях и попойках. И он даже начал жалеть об отставке Квинта. Этот рутиарий как никто мог держать гладиаторов-рабов в строгости. А то уже повсюду ходят слухи, что в школе Акциана все начисто позабыли о дисциплине. Стража ежедневно пьянствует и развлекается с гулящими девками. Нужно вызывать Бала.

Ланиста на своих носилках прибыл к казармам и вызвал к себе Авла и Децебала.

— Пора готовиться к большому бою, от которого многое зависит в нашей судьбе, — сообщил он.

— Но мы и так постоянно ведем подготовку, — сказал Авл.

— Я не о предстоявших играх. Через два дня у нас бой на вилле у Гая Сильвия Феликса.

Авл и Децебал переглянулись. Они не рассчитывали на то, что такой ланиста как Акциан согласится выставить своих гладиаторов на столь мелкие соревнования.

— Я понимаю, что это не в правилах нашей школы, после стольких побед, выставлять бойцов на такие бои. Но, — Акциан поднял палец, — у них будет выступать сам Марк Арторий.

— Марк Арторий у Феликса? — не поверил рутиарий Авл. — И он дал свое согласие?

— Да. Феликс пригласил его быть гостем на его вилле.

— Гостем? Но гость не гладиатор.

— Но разве сможет сам Марк Арторий удержаться от сражения, когда увидит бой гладиаторов Акциана?

Авл признал, что ланиста прав.

Акциан продолжил:

— Моя школа молодая, но уже хорошо себя зарекомендовала, особенно после выступления в Капуе.

Децебал молчал. Перспектива убивать братьев ему никак не улыбалась, но отказаться он не мог — рабский ошейник с него пока никто не снял. Придется принимать участие и его меч снова обагрится кровью. Только бы не пришлось сражаться с товарищами.

— Дакус, ты считаешь, что сможешь выстоять в бою против Артория? — спросил Акциан.

— Я никогда не видел его боя, но знаком с римской школой юлианцев. С ними дрались Давид и Юба. Я считаю, что их слава сильно преувеличена.

— А ты знаешь, что Арторий никогда не оставляет своих противников в живых?

— Слышал об этом. И это меня совсем не пугает.

— Если ты сумеешь его победить, то уже к следующим играм станешь блистать на арене в самом Риме. И тогда деревянный меч свободы будет твоим. Наш император Веспасиан любит хороших бойцов. Может быть, он даже предложит тебе поступить в преторианскую гвардию.

— Да, господин, — дак покорно склонил свою голову. — А кто пойдет со мной из нашей школы?

— Трое молодых галлов из последней партии.

— Но они ведь совсем не готовы к настоящему бою, — возразил Авл.

— Ничего. Я выбрал именно их. Этого вполне хватит за те деньги, что мне заплатил Феликс….

Помпеи.

Вилла Гая Феликса.

Юлия прибыла на виллу своего мужа по его вызову, но не думала здесь задерживаться надолго. Завтра же она уедет в Помпеи. Здесь он ей ничего не сделает. Тем более с ней верные слуги и рабы.

Феликс вошел в её покои.

— Это ты? Вот неожиданная честь, — произнесла она.

— В последнее время мое появление для тебя нежелательно, любезная жена. Не так ли?

— Ты так догадлив, муж мой. Но если тебе это известно, то зачем ты пришел ко мне? Разве я волную тебя как женщина? Насколько я знаю, ты предпочитаешь куртизанок. Неужели прелестная Аспазия уже не так благосклонна к твоим подаркам? Или у тебя закончились молодые рабыни?

— Ни то и ни другое. И Аспазия ко мне по-прежнему благосклонна. И рабыни есть прелестные. Больше того я купил недавно двух новых. Дело не в этом. Я пришел поговорить с тобой совсем о другом. В наши времена нравы сильно распущены и все давно уже с этим смирились. После правления императора Нерона все стало возможным. Но твое поведение превзошло все границы дозволенного. Ты опозорила мое имя связью с гладиатором. Если бы это была мимолетная прихоть, я бы не стал придавать этому значения. Были же у тебя связи даже с черными рабами. Я знал, что ты несколько лет назад призывала к себе во время омовений громадного раба, что таскал воду и дрова для кухни. Но это было всего два раза. Я понял, тебе хотелось новых острых ощущений. Но эта связь с гладиатором затянулась, и мое имя может стать посмешищем для толпы. А имя моего доблестного прадеда Марка Сильвия Феликса известно не только в Помпеях, но и в Риме. Благодаря его мужеству вздохнула свободно вся Италия.

— И что я должна сделать? Расплакаться от умиления?

— Нет. Этого я от тебя не жду. Я уже сам принял меры, и все твои рабы отправлены в деревенские эргастерии, а вольноотпущенники на твою виллу.

— Это по какому праву? — вскипела Юлия. — Эти рабы достались мне в наследство от отца! И только я могу им приказывать!

— Ты так прекрасна в своем гневе. Пожалуй, лучше самой Аспазии. Клянусь богами!

— Твои комплименты неуместны!

— Это еще не все плохие новости для тебя, дорогая жена. Я поставил у твоих дверей стражу из моих рабов и тебе запрещено покидать свои покои. Тебя здесь больше некому защищать. Пойми это, и смирись с неизбежным.

— Это еще почему?! — Юлия вскочила на ноги. — По какому праву я заперта в этих покоях?!

— Я объясню. Завтра на моей вилле состоится прием знатных гостей.

— И я должна буду присутствовать на оргии? Ты же знаешь, что я ненавижу твои оргии, Гай. От твоих гостей меня тошнит.

— Нет. Разве я когда-нибудь заставлял тебя присутствовать на моих пирах? Но это будет не просто пир. Здесь состоится бой гладиаторов и выступит твой драгоценный Дакус-Децебал.

Юлия была так поражена услышанным, что не могла произнести ни слова, и только смотрела на довольное лицо мужа. Феликс наслаждался её бессильным гневом несколько секунд и потом произнес:

— И он отсюда живым не выйдет. Это я могу тебе обещать. Гладиатор, опозоривший имя Гая Сильвия Феликса должен умереть. Только его кровь может смыть пятна с моего имени. И так будет. Хотя умирать тоже можно по-разному.

— Ты не посмеешь! — зашипела она.

— Посмею. А ты шипи, шипи, сколько хочешь, змея. Твой яд мне не опасен. Я вырвал твои ядовитые зубы! — Феликс засмеялся.

— Зачем тебе это? Зачем тебе его жизнь, Гай? — взмолилась она. — Зачем тебе эти пустые слова о чести? Ты же торгаш, а не патриций. И для тебя главное деньги! Разве его смерть сделает тебя хоть на один сестерций богаче?

— Его смерть принесет мне большую выгоду, дорогая жена. Кстати, Юлия, а ты помнишь о моих муренах¹?

— Что? — не поняла она.

— Я говорю о моем бассейне с муренами. Туда как раз совсем недавно завезли свежую партию этих очаровательных созданий. А если твоего гладиатора бросить в этот бассейн? Как ты думаешь, мои рыбки не отравятся²?

Юлия посмотрела на мужа и поняла, что он способен и не на такое в своей мести.

— Прощай! Желаю тебе хорошо повеселиться, дорогая жена.

— Погоди, Гай! Погоди!

Но он не стал её слушать. Тяжелая дверь захлопнулась. Звонко лязгнули засовы. Она попала в западню…

****

На вилле у Гая Сильвия Феликса собралось изысканное помпейское общество. Патриции и всадники возлежали в триклинии на ложах³. Их окружали благоуханные цветы и полунагие танцовщицы, звучали веселые звуки флейт, лир и цитр.

Искусство трапезы римляне, в ранние периоды своей истории весьма скромные и умеренные, переняли у греков. Но греки больше предавались философским беседам, чем чревоугодию. У римлян эта идея духовного пира была извращена. Продукты для стола патрициев свозились со всего мира. Октавиан Август, великий основатель римской империи, на завтрак ел грубый хлеб, рыбу, сыр и овощи. А император Нерон, как говорили его современники, вовсе не завтракал, он не переставал обедать! Трапезы стали длиться от шести до десяти часов. Жаркий климат и тучность гостей располагали к обильному потоотделению, и за столами стоял едкий запах пота. Для борьбы с ним рабы покрывали гостей специальными накидками и периодически их меняли. Порой нужно было до десяти штук на человека. Римский пир делился на три части: закуски, длинный обед из горячих блюд и десерт.

Гай Сильвий Феликс как представитель богатого всадничества именно за столом решал многие важные дела. Танцовщицы и гетеры были желанными гостями в его доме. А его повар был некогда учеником императорского дворцового повара, и как никто иной умел готовить самые изысканные блюда. Особенно ему удавались жаренные сони⁴ с маком и мёдом.

У Феликса за столом гостям давали тканые салфетки, для того чтобы вытирать губы и руки после жирной пищи, бывшие тогда неслыханной роскошью даже в Риме, а не то что в Помпеях.

Хозяин дома возлежал подле своей любовницы куртизанки Аспазии. Патриции уже несколько раз поднимали заздравные чаши в честь щедрого хозяина дома.

Феликс поразил своих гостей уникальным блюдом. Это был шедевр его повара — павлиньи яйца, в которых лежали запечённые виноягодники⁵ под соусом из желтка и перца.

Вина просто лились рекой. На закуску подавали салаты, спаржу, дыню под перцем и уксусом, огурцы, сливы, устриц, трюфеля.

Среди приглашенных гостей был и гладиатор Марк Арторий. Он возлежал среди знатных женщин, которые оказывали ему всевозможные знаки внимания.

— Я намерен почтить вас, дорогие друзья, боем гладиаторов, — заявил хозяин.

— Слава Феликсу!

— Немного крови придаст пряностей здешнему вину!

— У тебя, Гай, отличное фалернское вино.

— Ему больше 70 лет! — похвастался Феликс. — Это еще из запасов моего прадеда.

— Вину я уже отдал должное! — вскричал Арторий. — Но что подаст наш хозяин в образе гладиаторов? Молодых и неопытных юнцов? Так было в доме Рутилия на последнем пиру, где я был. Жалкое зрелище!

— Я пригласил на наш пир гладиаторов школы Акциана, — сказал Феликс.

— Как? — Арторий приподнялся. — Из молодых я полагаю?

— Из тех, кто принимал участие в играх! — с гордостью сказал Феликс.

— Я тоже приму участие в бое! — громко заявил Арторий. — И может быть, вы увидите и римскую кровь сегодня.

— Вот как? Но ты слишком хороший боец для здешних варваров из школы Акциана и ничем не рискуешь, — заявил богатый всадник Рутилий, который оскорбился заявлениям Артория о его пиршестве, и желавший «уколоть» римского кумира толпы.

— В этом ты не прав, Рутилий, — ответил Марк Арторий. — Среди гладиаторов школы Акциана есть отличные бойцы. Например, Дакус. Этот далеко пойдет.

— Он будет среди бойцов, доблестный Арторий! — громко сказал Феликс. — Я пригласил его специально для тебя.

— Отлично! Будет с кем сразиться! Но Рутилий посмел высказаться о моей смелости!

Гости попытались успокоить римского бойца. Но тот не унимался.

— Нет! Я не хочу выглядеть жалким фигляром в глазах почтенного общества и нашего щедрого хозяина Гая Сильвия Феликса! Никто не скажет что Арторий боится рисковать! И потому я хочу заявить! Вначале я буду биться с тремя гладиаторами школы Акциана. Чтобы такие как Рутилий, не сомневались в моей смелости.

— Я ни в коем случае не сомневался в ней, Марк, — Рутилий поспешил загладить свои резкие слова. — Я знаю, что тебе нет равных в этом городе.

— Вот поэтому-то я и потребовал троих. Они свежи и не принимали вина как я.

— Оставь сегодня бои, Марк, — потянула его за руку Криспинила, богатая вдова. — Останься со мной и в постели я покажу тебе настоящую битву.

— После победы в бою, я стану вдвое резвее на ложе любви, Криспинила.

Феликс, пока гости слушали Артория, подозвал раба и приказал ему привести Квинта. Тот уже ждал его приказа и поспешил явиться.

— Что у тебя? — шепотом спросил Феликс.

— Все готово, господин. Наши люди уже здесь и готовы разить твоих врагов.

— Смотри, чтобы никто не ушел из них. Конечно, если меч Марка Артория не сделает своего дела. На этот раз все должно пройти чисто. И никто из гостей ничего не должен заподозрить.

— Дом окружен. Если кто-либо из акциановых гладиаторов переживет бой, то вне дома их ждут мечи и стрелы…

Первыми гостей вышли развлекать десять бойцов в шлемах без отверстий для глаз. Их задачей было разить друг друга вслепую. Обычно для таких боев использовали молодняк и гладиаторы с именами и солидным числом побед в таких состязаниях не принимали участия.

Марк Арторий посмотрел на гладиаторов, ожидавших сигнала к бою, и произнес:

— Я сам много раз принимал участие в таких схватках в Риме. В них нет ни красоты ни изящества.

— Почему? — возразил хозяин дома. — Такие бои весьма забавны. Вон посмотри на того юношу? Его туника уже взмокла от пота. Он боится.

— Что за удовольствие наблюдать за поединком труса?

— Начинайте! — Феликс махнул рукой, и слуги подали сигнал к началу боя.

Охрана длинными вилами стала подталкивать гладиаторов друг к другу.

Те стали махать мечами и кричать. В первую же минуту двое упало на пол, заливая его кровью из страшных ран на шее. Криспинила завизжала от удовольствия, отметив отличный удар.

— А вспотевший боец сразу же пал, — Марк указал на уже мертвого гладиатора Феликсу. — А ты говорил, что он будет нам интересен. С трусами всегда так.

— А вон тот отлично сражается! Посмотри, Марк.

— Тот? Верно, он смел и знает, что такое меч, но он обречен, — тоном знатока произнес Арторий.

— Это еще почему? Пятьсот сестерциев на него!

— Тысячу за то, что он будет мертв в течение ближайшего времени!

— Принимается! Ставлю также тысячу!

И в тот же миг как последняя ставка была сделана, мужественный гладиатор с обагренным кровью мечом был поражен клинком в спину. Мощный удар пробил бронзовый доспех и с хрустом вошёл в тело бойца.

— Я же говорил! — вскричал Арторий. — Его ошибка была в том, что он слишком углубился в ряды дерущихся. А в такой схватке главное — не увлекаться.

Через 15 минут в живых осталось только трое бойцов. Они смешно махали мечами и не могли найти своих противников. Их стали подгонять друг к другу легкими ударами вил.

Один из воинов услышал врага и нанес удар, но клинок соскользнул в сторону отраженный щитом. Его противник в тот же миг нанес ответный удар сверху в просвет между панцирем и шлемом. Меч точно вошел в шею и убитый издал предсмертное шипение, что перешло в отвратительный булькающий звук.

Но не успел он выдернуть меч из жертвы, как последний оставшийся в живых юноша, раненный в ногу, нанес свой удар и вогнал в гладиатора своей меч снизу. Он понял, что ошибаться ему нельзя, а попасть вслепую в нужную точку на теле было делом непростым. Поэтому он пригнулся и вогнал свой меч снизу прямо в пах бойцу. Тот вскричал и как подкошенный рухнул на мраморные плиты пола….

Арторий вскочил с места и удалился, чтобы вооружиться. Пришла пора для настоящего боя.

Вскоре он появился в медном панцире и спартанском шлеме. В его руках были щит и короткий меч-гладиус.

— Настоящий римлянин стоит трех рабов-гладиаторов! Я сейчас это докажу!

— Да здравствует Марк Арторий! — хором завопили гости.

Бой должен был начаться здесь же. Слуги уже смыли кровь и посыпали пол благоухающими лепестками роз.

Трое галлов, вышедшие вслед за римлянином, выглядели довольно грозно. Они были в доспехах и все имели гладиаторские шлемы с забралами. Гости затихли. Они перестали верить, что Арторий, изрядно накачавшийся фалернским, сможет выстоять против них.

Сигнал! Зазвенели мечи. Арторий сразу же перешел в наступление и отогнал противников друг от друга. Ему было нужно не дать им успешно взаимодействовать.

Затем он с быстротой молнии метнулся к первому и сразил его точным ударом в горло. Галл рухнул на пол без стона, и на мрамор полилась алая кровь. Еще один удар! И второй противник римлянина тоже пал, пораженный ударом в горло.

Последний отчаянно защищался. Его Арторий не хотел убивать сразу, думая показать гостям высокое искусство владения мечом. Он трижды ранил гладиатора и когда тот окончательно выбился из сил, добил его метким ударом, точно в просвет между панцирем и шлемом.

Зрители бешено зааплодировали и закричали:

— Maste!

— Всех троих рассчитанным ударом в горло! Точно в просвет между панцирем и шлемом!

— Так может только настоящий мечник!

— Арторий настоящий римлянин!

— Вот такие и завоевали мир!

— Слава Арторию!

— Марк! Ты неподражаем!

Арторий убрал свой меч и поклонился гостям. Он снял шлем. Глаза его сверкали, по лицу разлился багровый румянец, под кожей перекатывались желваки мускулов.

— Эти воины не были настоящими бойцами! Я бы хотел сразиться по-настоящему. Многие варвары думают, что они бойцы, а сами мечи держат как палки. Дайте мне настоящего противника! А то я уже жалею, что не выпил больше вина! Мне не нужны дешевые легкие победы! Разве за этим я пошел в гладиаторы?!

— Сейчас будет настоящий боец, Марк! — крикнул Феликс.

— Так давай его! Где он?

— Но не хочешь ли ты передохнуть перед схваткой? Ты сразил троих, и сразу же начинать новую схватку небезопасно.

— Нет! Я не устал! Давай сюда твоего бойца!

Артория стали останавливать. Никто не хотел, чтобы римлянин проиграл бой.

— Ты уже показал, на что способен, Марк. Пусть сражаются гладиаторы!

— Я тоже гладиатор! Феликс, дай мне настоящего бойца!

— Как скажешь, Марк! Дакус! Тот, кого на арене прозвали лев из Дакии!

***

Юлия металась по комнате и искала выход. Она знала, что её муж собирался убить Децебала, даже если он победит своих противников. Что же делать? Как спасти его?

Она заперта в своих покоях и перед дверью стоят рабы, которые её скорее убьют её, но не выпустят. Как выбраться?

Ответ на этот вопрос женщине дала сама судьба. На сей раз, эта капризная дама выбрала своим орудием куртизанку Аспазию. Она сумела улизнуть с пира незамеченной во время кровавой потехи, когда взгляды пирующих были прикованы к бойцам.

Аспазия, отлично знавшая виллу Феликса, сумела незаметно пробраться к покоям Юлии. Туда вела тайная лестница, которую часто использовал богатый всадник, проникая к своим любовницам незаметно. Куртизанка проникла в комнату, где сидела взаперти несчастная.

— Кто здесь? — Юлия вздрогнула, увидев постороннюю женщину. — Это ты, Аспазия?

— Я. И пришла только за тем, чтобы спасти тебя и твоего гладиатора.

— Спасти? Ты? Я никогда не поверю этому.

— И напрасно. У тебя нет других шансов спасти его от неминуемой смерти. Дом окружен тридцатью убийцами. И меч твоему любовнику в этом случае уже не поможет. Они расстреляют его из луков. Твой муж приказал не выпускать Дакуса живым.

— Но ты, почему хочешь его спасти? — в глазах молодой патрицианки сверкнула ревность. Ведь черноволосая Аспазия была очень красивой женщиной. И что главное — она была моложе Юлии.

— Не ревнуй. Твой гладиатор даже не знает о моем существовании.

— Тогда почему? Зачем тебе рисковать, спасая его?

— Он дак.

— И что с того?

— И я дакийка.

— Ты? — не поверила её Юлия. — Но все знают тебя как гречанку!

— Этот оттого, что меня еще девочкой продали в рабство, и я попала в Грецию. В Афинах я стала куртизанкой. Затем меня купил другой рабовладелец и вывез в Капую. А, уже получив вольную, я перебралась в Помпеи. Правда о том кто я и откуда никто уже не знает, но я не забыла своей родины, от которой меня оторвали еще ребенком.

— Вот как? И ты знаешь, как нам спастись? Если дом окружен, то можно уйти чрез сад…

— Нет. В саду тоже засада. Там рабы Феликса с дубинами и крючьями.

— Тогда мы погибли! — в отчаянии заломила руки Юлия.

— Нет. В этом доме есть тайный ход. О нем знает только Феликс и я. Вот ключ, — красавица-куртизанка бросила Юлии большой железный предмет.

— Но где же этот ход? Я никогда о нем не слышала?

— Он здесь в твоей комнате.

— Здесь? — удивилась патрицианка.

— Сейчас мы вдвоем отодвинем ложе и под ним есть люк, что ведет вниз в подземный ход. Но это еще не все. Тебе нужно тайно провести сюда Дакуса. Сейчас он сражается там в зале, и может быть останется жив.

— Но меня не выпустят слуги.

— Оденься в мои одежды и прикрой голову покрывалом. У нас похожие фигуры и никто не отличит меня от тебя. Тем более что гости твоего мужа изрядно перепились.

— А ты?

— Я уйду отсюда. Мои рабы ждут внизу, и никто мне не посмеет помешать. Быстро переодевайся — если хочешь жить. Твой муж уже вынес тебе приговор. И берегись Квинта. Он настоящая змея…

***

Децебал отразил щитом второй удар Марка Артория и отскочил назад. Этот римлянин отлично владел мечом и мог легко убить его, если бы он хоть на секунду открылся. Клинок в его руках походил на острое жало, что искало малейший просвет в обороне противника.

«Вот достойный противник был бы для Давида, — мелькнуло в голове дака. — А мне с ним, пожалуй, не сладить. Этот римлянин не пустобрех, а настоящий воин».

Римлянин тоже оценил искусство Децебала. Дакикец научился держать меч в руках, и с ним приходилось быть крайне осторожным.

— Ты отличный боец, Дакус! — громко произнес он по-гречески. — Но твои удары во многом еще сыроваты!

— Не уверен в этом, римлянин.

Арторий провел новую стремительную атаку, которая была отбита.

— В обороне ты хорош. Не составляешь даже просвета, но решишь атаковать и погибнешь.

— Поэтому я и выбрал такую тактику, римлянин. Теперь победит тот, кто сильнее и выносливее. А ты выпил слишком много вина.

Марк понимал, что Децебал прав. Скоро он начнет уставать и его ноги станут передвигаться не столь быстро и грациозно. Атакующий тратит вдвое больше энергии, чем защищающийся.

— Это верно, дак, но ты не учел одного.

— Чего же это? — поинтересовался Децебал.

— У меня есть несколько особых ударов в запасе. Вот попробуй-ка отразить один из них, которому меня научил один самнит, старый гладиатор, что в конце-концов погиб на арене цирка.

Он резко пригнулся и метнулся вперед, подобно пружине. Его клинок поразил бы дака, если бы тот вовремя не отпрянул в сторону. Лезвие только слегка оцарапало ему руку.

— Неплохо! — воскликнул римлянин. — Этот удар до сих пор парировали наихудшим способом — собственным телом. Ты достоин того, чтобы ему научиться.

— Весьма польщен! А вот мой удар! — он рванулся в сторону и метнул свой клинок в ногу противника. Лезвие гладиуса пробило незащищенное бедро римлянина, и тот упал на пол.

Децебал метнулся к поверженному телу и придавил своим коленом грудь противника. Окровавленный клинок был извлечен из раны и приставлен к горлу Артория.

— Ты можешь убить меня, дак. Это твое право, — прошептал Марк. — Никто не осудит тебя за это. Это был честный бой гладиатора с гладиатором. Я дал клятву умереть на арене.

Децебал не стал добивать противника и убрал свой меч.

— Ты слишком хороший мечник, чтобы я мог убить такого мастера, — он поднялся и подал руку поверженному. — Да и ты ведь еще не передал мне секрет своего удара.

— Я был наказан за излишнюю самоуверенность. Не стоит пить так много вина перед настоящей схваткой…

***

Децебал снял с себя доспехи и сдал оружие. Он снова одел свою легкую тунику и был готов вернуться в свою казарму. Но слуги не выпустили его.

— Мой господин, Гай Сильвий Феликс, приглашает тебя откушать и выпить. Затем тебя отнесут в твои казармы на носилках.

Отказаться было нельзя, и гладиатор последовал за рабом. Но за первым же поворотом раб был сбит с ног ударом по голове. Некто прятавшийся за ширмой нанес ему удар небольшой медной статуэткой. Тот рухнул на мраморные плиты с раскроенным черепом.

Децебал отпрянул в сторону от неожиданности. Перед ним была незнакомая женщина в ярких одеждах.

— У нас мало времени, храбрый Дакус.

— Юлия? Это Ты? — он с трудом узнал возлюбленную.

— Я. Но сейчас нет времени для болтовни. Твоей жизни угрожает опасность. Тебя ждут убийцы. Мой муж не выпустит тебя из дома живым. Идем! Здесь потайная лестница.

Она схватила его за руку и потащила за собой.

В комнате она подбежала к скрытому люку и вставила ключ в замок. Сухой щелчок! Двери к спасению были открыты.

— Спускайся за мной, — произнесла она и ступила на лестницу.

— В вашем доме есть подземный ход?

— Я сама об этом только недавно узнала.

— Ты говоришь, что меня везде ждут убийцы, но может они и подле выхода из этого лаза? Юлия, я должен пойти туда один.

— Ты думаешь, что мне не угрожает такая же опасность, как и тебе? Феликс не простит меня. А о ходе никто не знает кроме мужа. Он не станет раскрывать его тайну. Я думаю, что этот ход был построен мужем во времена Нерона. Тогда каждую секунду к тебе в дом мог явиться центурион и передать смертный приговор. Муж оставил себе лазейку именно на такой случай.

— А сейчас Веспасиан тоже может сделать такое? — поинтересовался Децебал.

— Веспасиан Флавий добрый император, но кто знает, что придет ему в голову завтра? Кстати, а ты знаком с Аспазией?

— Аспазией? Нет, а кто это такая? — не понял Децебал.

— Да так, никто. Я просто так спросила.

Гладиатор снял со стены факел и пошел вслед за женщиной. Ход был хорошо укреплен и достаточно широк. Интересно сколько рабов его строили, и что с ними потом стало? Ответ был очевиден для каждого, кто знаком с рабовладельческими порядками. Кому нужны лишние свидетели да еще из рабов.

Подземный ход с виллы Феликса выходил в безопасном месте, и они могли спокойно удалиться, минуя ловушки так старательно расставленные Квинтом…

***

Пир в доме патриция подошел к концу и рабы развели гостей по отведенным для них покоям. Феликс не думал ложиться и вызвал Квинта. Он ждал голову гладиатора.

— Ну? Где его голова? — спросил он рутиария.

— Его головы нет, господин. Гладиатор спрятался где-то в вашем доме.

— Как это спрятался?

— Из дома он не выходил. За это я ручаюсь. Но и к столу, где было приготовлено для него угощение, он не пришел. Больше того — он убил раба, посланного за ним.

— Что? Убил моего раба? А разве у него было оружие?

— Оружия не было, но разве такому как Децебал нужно оружие, чтобы убить дворового раба? Он воспользовался статуэткой. Заподозрил мерзавец, что его хотят прикончить.

— И что дальше? Где он?!

— Я не хотел тебя огорчать во время пира, господин. Мы перевернули весь дом кроме комнат госпожи. И думаем, что он там. В её покоях. Более негде.

Феликс побледнел. Страшная догадка мелькнула в его голове.

«А что если? Но она не знает о ходе! Нет. Он там!»

— Где твои люди?

— Ждут. Нам нужно только твое разрешение войти туда.

— У вас оно есть! Убейте его и принесите мне его голову!

Квинт ушел.

«Она спрятала его у себя. Этот точно. Мерзкая шлюха. Хуже куртизанки. Связалась с подлым рабом, с варваром. И сейчас об этом узнают посторонние. Квинт вытащит со своими людьми этого героя из постели моей жены. Вот будет о чем плебеям и рабам почесать языки на рынке. Жена Гая Сильвия Феликса — мерзкая потаскуха!»

Но Квинт явился назад быстро.

— Господин, на этот раз ты обманул меня!

— Что?

— В её комнате подземный ход! Люк был открыт и они давно упорхнули из расставленной мной ловушки. Я перекрыл все выходы и везде расставил засады. Но мерзкий гладиатор снова сбежал! Если бы ты сказал о ходе, то десяток моих людей ждали бы его у выхода и он теперь напоминал был ежа, а не человека! А так мерзкая свинья сбежала!

Феликс видел, как убивается рутиарий, и поразился силе его ненависти.

— Я не мог этого сделать, Квинт! И теперь, когда тайна хода стала известна — для меня это большой удар.

— Но ведь твоя жена знала о ходе! Зачем же нужно было устраивать эти все засады?!

— Кроме меня и Аспазии о ходе никто не знал, Квинт. Это точно. Аспазия проникала ко мне через него, когда мы не хотели разглашать нашу связь.

— Но ни твоей жены, ни гладиатора в доме нет! Хотя… — Квинт вспомнил о чем-то. — Аспазия тоже покинула твой дом. Её рабы унесли носилки в самом разгаре пира. Ты знаешь об этом, господин?

— Нет. Я совсем не заметил, когда она ушла. Да и зачем мне было обращать на это внимание? Она свободная женщина хоть и куртизанка. И может делать все что хочет.

— И выпускать из дома твоих врагов? Разглашать тайну твоего подземного хода?

— Да с чего ты взял, что это Аспазия выпустила гладиатора? Она видела его только на арене и личного знакомства с ним не водила. Аспазия дорогая куртизанка и заводит отношения только с обеспеченными клиентами.

— Неужели ты не знаешь женщин, господин? Все они шлюхи, и могут запятнать себя связью с рабом. Я это отлично знаю. Плохо, что ты доверился женщине.

— Ну, ничего. Денег мне не жалко. Успокойся. К тому же гладиаторы доставили мне и моим гостям удовольствие. А за удовольствие нужно платить. Придумай новый план. А у меня безумно трещит голова, и я хочу спать.

Квинт вышел из покоев всадника, не поклонившись. Он придумает как отомстить. Пусть гладиатор пока посмеется над ним со своей шлюхой…

Примечания

1

Мурена — хищная, напоминающая змею, морская рыба. Весьма неприятная на вид. Но римляне считали её деликатесом.

2

Подобное зверство совсем не выдумка автора романа. Например, римлянин Ведий Поллион за бросал своих провинившихся рабов в садок с муренами.

3

Римский обычай не сидеть за столами, а возлежать на около стольных ложах в лавровых венках.

4

Соня — мелкий грызун похожий на мышь.

5

Винноягодник — мелкая птичка, считавшаяся у римлян деликатесом. Здесь Феликс показал искусство своего повара, что должно было вызвать зависть у гостей его пира.