Пацаны… Товарищи…

Владимир Александрович Косарев, 2016

На золотом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич… Помните эту считалочку? С нее в нашем дворе начиналось все самое интересное – прятки, догонялки, казаки-разбойники, 12 палочек. А помните, как жевали гудрон? Как съедали хлеб еще по дороге из магазина? А как вечером всей компанией собирались вокруг костра? Это было прекрасное время… детство…

Кто сдал?

Две недели назад у нас событие случилось, да какое событие! До сих пор все разбираются. Взрыв! И пятно! Пятно, получается, на нашу замечательную образцово-показательную мужскую гимназию, известную во всем городе, как лучшее образовательное учреждение. Да…

Словом, восьмой «А» подрался с восьмым «В». Собрались после уроков за территорией, у лесочка и устроили битву. Прямо стенка на стенку, махались руками-ногами, с применением вспомогательного оружия — портфелей, палок, сотовых телефонов и даже кирпичей. Тетрадки и карандаши разлетались по округе.

А причина проста и незамысловата — «вэшки» днем ранее выиграли «ашек» в футбол, чего им делать категорически запрещалось. Все знают, что самый спортивный класс в нашей параллели — это восьмой «А», все призы у них всегда и рекорды тоже.

И вот, когда бой разгорелся до самой высшей температуры, выбежали охранники, физрук с директором и еще там всякие учителя и начали ловить всех подряд. Окружили нас. Пойманных бойцов затаскивали сразу на педсовет. Кого не поймали — записали. А как тут скроешься? Гимназия маленькая, все всех знают. Невезуха, иначе никак не скажешь.

Итоги драки так себе — несколько фингалов, подбитые губы, пара расквашенных носов ну и по мелочи. Можно сказать, что никто серьезно и не пострадал, но обидно было. Получилось, что пока мы смотрели рукопашную баталию, кто-то тайком проник в учительскую и сдал. Именно сдал! Предал!

Вот оттого и обидно. Кто же так делает? Неужели у нас каждый день класс на класс дерется? Из-за всполошенных преподов, которые носились по лесочку как угорелые, даже и непонятно было, кто в этой драке победил.

На следующий день вызвали родителей всех до одного — очередь перед директорским кабинетом выстроилась до второго этажа. Последний раз такое случалось, когда прорвало трубы и кипятком залило кабинеты левого крыла — тогда собирали деньги на срочный ремонт, чтобы не срывать учебный процесс.

Пятого и шестого уроков у всех восьмых классов не было — отменили. Шли допросы и всякие следственные мероприятия. Нас, зрителей, тоже гнули, словно это мы дрались.

Пацаны выходили из кабинета дирика с красными носами, расстроенные, под зорким присмотром отцов и матерей. А с боков только и слышалось: «ну что там?», «как оно?», «что будет?».

Славка Короленко (из восьмого «А») самый спокойный был. Отец ему уши надрал прямо в коридоре, мы все видели, а он ничего, держался. Сказал нам:

— Пока не ясно ничего. Говорят, по поведению гуся за год влепят. Чтобы все лето отрабатывать… Могут и родоков на деньги поставить — штрафы.

Затем нам устроили тотальное родительское собрание в актовом зале, на котором распекали каждого персонально. Мол, да как же ты, Вася, такое допустил? Или да как тебе, Коля, не стыдно? И все такое прочее… Жуть, одним словом. Из-за одного мерзавца такие приключения теперь. Длился этот «концерт» до вечера.

Когда родителей распустили, мы расходиться не стали, собрались тайно — много нас народу было, все три восьмых класса, все, кто были на драке. Обсуждали, конечно, вопросы решали. Тут и война на время забылась — все стали, как один. Перемирие у нас образовалось, как в джунглях во время засухи.

Решили коллегиально, что нужно стукача вычислить и наказать.

Кто-то выкрикнул:

— А как ты его найдешь? Вдруг он здесь сейчас среди нас?

Ну, это глупости! Мы же ведь своих знаем. И помним, кто до драки пришел, кто во время драки был и кого после учителя сцапали. Нет, такой вариант невозможен, тут все свои собрались.

Получается, что стукач либо из-за угла подглядывал, либо из окна, либо еще каким образом.

Разбились на классы, начали считать, кто драку пропустил. Составляли списки. В «А» классе и «В» таковых, понятно, не было. А вот из нашего «Б» класса, троих не досчитались.

Женька Григорьев стал перечислять:

— Кондрата не было, Сереги Кондратьева, он болеет. Его вычеркиваем — железное алиби. Значит, это либо Косачев Димка, либо Ринат Ахметзянов. Их и сейчас тут нет, сечете?

Так! Теперь понятно. Все сходится, как нельзя лучше, по алгоритму. Оба классические ботаны. Не было сомнений, что кто-то их них нас всех и сдал.

Наши зашумели.

— Вот заразы!

— Позор!

— Я им обоим носы сломаю!

А потом кто-то умный подал великолепную идею — до понедельника всем молчать! Чтобы ботаники ничего не подозревали.

— Пацаны, ведем себя тихо. Не было ничего, ясно? Все замолкли и дышим ровно. Потом прищемим сразу обоих.

Все логично, именно так и нужно было поступить.

Погалдели мы еще немного и разъехались по домам — получать то, чего недополучили на собрании…

В долгожданный понедельник первым отоварился Ахметзян. Между первым и вторым уроками, на перемене его зажали в туалете и так размяли ребра, что он не мог дышать. Ползал под умывальником, хныкал, как девчонка. Так ему и надо, гаду.

Правда, он ни в чем не признался, ну так это понятно! Если признается — еще хуже будет.

Потом поймали Косачева — навесили и ему. Конкретно так навесили: подбили обе брови — они превратились в два синих пятна — и порвали пиджак. Пусть так походит, сволочь.

Но он тоже не сознался, только кровавые пузыри пускал. Словно сговорились они с Ахметзяном.

Да и плевать на них.

В общем, мы «ашкам» и «вэшкам» отчитались, что задача выполнена. Воспитательные процедуры проведены в полном объеме, что называется.

Кто-то хвастался еще:

— Видал, как я ему сунул, а?

— А я? Точно в переносицу попал!

Все верно. Так и надо.

Главная цель достигнута. Нужно было, чтобы все поняли — коллектив не потерпит в своих рядах предателей. В мужском обществе не любят мягкотелых неженок. Не можешь сам драться — так сиди и молчи, когда другие это делают. Таковы суровые условия жизни в строгом и жестоком обществе. А чем наша гимназия отличается от реального мира? Да ничем!

А эти сбежали, да еще и преподов навели. За это мы их и проучили.

Вторник прошел спокойно — из стукачей на занятиях никого не было. Ну, это естественно, они зализывали раны и грелись под одеялками, рыдая над своей несчастной предательской судьбой.

А в среду в гимназию заявились следаки…

И уроки в восьмых классах вновь остановили.

Что потом началось — даже рассказывать не хочется. Полный следственный калейдоскоп: собрания, педсоветы, протоколы, объяснительные, докладные, журналы, описи, допросы, разговоры и очные ставки. Хоть кино снимай про организованную преступность.

Гимназия стояла на ушах, у всех было шило в одном месте, причем вовнутрь. Младшие классы вообще не понимали, что творится — по коридорам бегали ученики и преподы, все были красные и зеленые, как помидоры в теплице.

Заглох даже звонок.

Конечно, досталось всем, и никто не остался сбоку. Капитально так досталось. Мои родители тогда чуть не развелись, когда спорили, что со мной делать.

А кончилось все речью директора гимназии в актовом зале, куда нас загнали уже по темноте. Он сказал, что на заднем дворе, за учебным корпусом и около лесочка установлены скрытые видеокамеры. Точно такие же, как висят над парадным крыльцом, в гардеробных и в коридорах. Только скрытые…

Скрытые!!!

Они их нарочно, понимаете ли, скрыли, ради недопущения всего такого подобного.

В общем, противно, гаденько.

У меня и сейчас такое ощущение, словно глины с песком наелся…