Дождь в полночь

Владимир Алексеевич Дивинский

Мир рухнул в пасть ядерной войны и выбрался из нее, изменившись и потеряв все. Под вечным дождем медленно убиваемый наркотиками и болезнями мир, где человеческую личность хоронят из политических соображений, продолжает существовать. В книге рассмотрено несколько судеб, которые непрерывно что-то меняют вокруг себя. А может быть – не меняют ничего?

Глава 16

— Вот на хрена ты ему по башке то е**нул, не факт что он щас ваще встанет.

— Да он моего отца убил! Если б твоего батю кокнули, ты бы тоже небось ему рожу то раскрасил. Да хуже — ты б его наверна ваще убил! А я вот этого щас добью! Я как теперь без отца?

— Степа! Где героин? Я все пакеты с травой пересчитал.

— Сколько? Восемь?

— Неа, семь.

— Куда восьмой дел? Я точно помню что было восемь! Чо мы теперь Куцому скажем, каждый раз из-за тебя недосчет, г*вна ты кусок!

Вот под такие местные разговоры в грязном, провонявшем канализацией подвале и очнулся Сергей Розинберг, он же Мясник, он же Бельга, он же Зверь, а в Дубках часто называемый просто У**ок, осуждаемый по статьям 30 (покушение) и 313 (побег).

— О, проснулся.

— Ну и за**ись! Мочить приятнее будет!

— Э,э,э ребята, стоять! Вы какая банда?

Степан, Пашка, и ещё несколько человек, находящихся в подвале, переглянулись.

— Какая банда, говорю, мать вашу, оглохли?!

Этот говор парни понимали:

— Кровники.

— А я из Альянских — соврал Зверь: на самом деле он был во враждуещей с кровниками банде, но парням об этом знать было не обязательно.

— Че ты дуешь тут, ты легал! Альянский он, блин…

— Да я не дую, я…

— Стой, Степка! — окликнул пожилой нищий, перебирающий пакеты с амфетамином — У Альянских всегда татуировка на спине есть. Орел, и в лапах череп, а в зубах у черепа — пластинка с надписью «Альянс».

Розинбергу быстро и бесцеремонно разодрали футболку, оголив мускулистую спину, покрытыю огромным количеством татуировок — в молодости любил это дело, даже сам эскизы рисовал. Татуировки с орлом не оказалось, что немедленно было зафиксировано ударом по почкам — в назидание, чтоб больше не врал. Затем его обшмонали, отобрали каким-то чудом завалявшиеся в кармане брюк деньги и мятые листочки, затем сняли сами брюки и вышвырнули на улицу, дав с собой только погнутый нож.

Раздобыть одежду труда не составило — сергей просто подбежал к первому встречному, ударил его ножом и раздел, напялив все на себя. Одежда оказалось вшивой, но выбирать не приходилось — суровая жизнь трущоб вбила в Сергея несколько заповедей, в том числе «Дают-хватай».

Спустилась ночь. Дождь из холодного перешел в ледяной. Усталый, голодный, избитый (на какой-то улочке на него навалились сразу пятеро вдрызг пьяных беспризорников) Сергей Розинберг, он же Мясник, он же Бельга, он же Зверь заполз в какую подворотню, соорудил нечто вроде крыши из пары железных листов и заснул, замотав голову промокшей толстовкой. Спал Зверь тем крепким, здоровым сном человека, которому уже не о чем беспокоиться и нечего терять.