Дороже рубля не шути

Владимир Богданов (2024)

В жизни бывает много неожиданных случаев и приключений. Стать свидетелем или испытать на себе курьезное происшествие воспринимается по разному. Но у нас так живут — без проказ ни на час.

Как тяжело быть коммерсантом

В раннее удивительно тёплое воскресное утро не развеялся полумрак. Пахнущие пряным запахом листья устилают дорожки старого парка, трамвайные пути. Свет фонарей высвечивает ближние деревья и кусты с разноцветными полутенями.

По рельсам плывёт трамвай, слегка раскачиваясь, словно по волнам речки. Над трамваем, точно соревнуясь с ним, неотступно бежит, мелькая сквозь кроны деревьев, белая с пятнами луна, видно не безгрешная. Но разве отхлещешь её за это ветками!

Пассажиров мало. Стук колёс по рельсам слегка заглушает разговор двух женщин. Встречный трамвай проскочил, как ошпаренный током, на большой скорости и исчез в полутьме.

Можно, конечно, путь через парк преодолеть на трамвае быстро. Нет машин. Приятно ехать рядом с природой. Глаза наслаждаются лесными пейзажами, окутанными туманной дымкой.

О чём же разговаривают впереди сидящие женщины:

— Представь, Лена, мне завтра ехать в морг на опознание! — сказала женщина средних лет в синей кофточке.

Сзади сидящая миловидная девушка в короткой кожаной курточке и в синих джинсах, подслушав её слова, передернулась. Её золотистые волосы качнулись, чёрный гребешок, съехал набок.

Соседка говорящей не успела ответить, как вдруг трамвай остановился.

Ожидающая томительная тишина. Все смотрят в окна. Ждут, когда трамвай тронется. Прошло пять минут, а может больше. Открывается дверь водителя.

— Дальше не поедем, — говорит она.

— А чём дело? — зашумели пассажиры.

— Мужчина лежит на рельсах, — объясняет женщина-водитель.

— Как мужчина?

— Раздавленный?!

— Какой ужас! — пронеслись по салону различные догадки.

Бабка, маленького роста с горбом на спине, несколько раз перекрестилась. У неё в сумке пустые бутылки. Она особо не переживает, слегка улыбаясь, первая семенит к выходу.

Водитель открыла двери, чтобы нетерпеливые пассажиры вышли из трамвая, и пошли пешком до ближайшей остановки автобуса и троллейбуса, до которой примерно полкилометра.

Нужно пройти через парк до городских улиц. Что делать, пришлось пассажирам выйти. Трамвай не тронется с места, пока не прибудет наряд милиции.

— Как страшно! — сказал кто-то из пассажиров.

Бабка с бутылками, мимоходом глянув на покойника, приценилась, довольная, что смерть схватила другого:

— Подумаешь событие! Покойника испугались! Все мы там будем! — возразила живо она.

Довольно прытко направилась, согнувшись, вперёд к аллеям парка.

Под скамейками надеялась набрать бутылок. “Сыроежки, сыроеженьки”, — припевала она, словно собралась по грибы.

Она мечтательно называла сыроежками пивные бутылки: зелёные, коричневые, жёлтые, прозрачные.

Человек десять встали возле человека, лежащего на рельсах. Видимых наружных травм тела не было видно. Любопытство не давало им разойтись по сторонам.

–Парень-то молодой прилично одетый, не бомж, — с жалостью заметила другая старушка в белом платочке, — вот как молодежь погибает, не доживая до наших лет, — она смахнула слезу с глаз.

Несколько мужчин, похоже с похмелья, протирали хмурые глаза, молча смотрели на мёртвого, ничего не говоря. Им хотелось побыстрей добраться до винного магазина. А тут такая непредвиденная задержка.

— Возможно, сердечко подвело горемычного, — предположила женщина в синей кофте, — вот, Леночка, а я только о морге говорила, как бы нас не затаскали свидетелями. Мне везет.

— Надо сообщить в скорую, — не унималась старушка, — они родных известят.

— Как им сообщить, до телефона пятнадцать минут идти, если бы на трамвае ехать, было бы быстрее, — обронила роковую фразу девушка с золотыми волосами.

Стоящие кучкой мужчины посмотрели друг на друга, идея оживила их пасмурные помятые лица.

— Ты, правильно сказала, на трамвае быстрее, — они мигом подскочили к лежащему, подняли его и положили на встречные рельсы, освободив путь своему трамваю.

Никто не сказал ни слова. Пассажиры вошли в вагон. Трамвай, загудев двигателями, как угорелый, помчался дальше. Вскоре он исчез за поворотом.

По дорожке, шурша листьями и играя ими лапкой, бежал весёлый чёрный котенок. Он остановился у лежащего человека. Потёрся об его одежду. Лизнул его в щёку.

Человек не зашевелился, но он мысленно погладил рукой котенка и заговорил с ним во сне про себя, не желая проснуться:

“Верочка, это ты меня целуешь, не даёшь поспать? Уборку что ли в выходной день затеяла? То пылесосом рядом пройдёшь. То меня с дивана на кровать перетаскиваешь. Я тебе мешаю что ли?! Всё равно не встану, хоть стреляй из пушки или водой обливай. Дай поспать. Я так устал.

Целую неделю на ногах! На электричках взад вперёд от Тулы до Москвы. Думаешь легко быть коммерсантом. А мне тем более, в грязь и слякоть добираться до станции. По рельсам и шпалам бить ноги!

Встречать вагоны, да проверять, все ли пришли. Хорошо если вагоны стоят рядом. Так нет. Ищи их по разным путям. Ругайся с диспетчерами, которые формируют состав поезда.

Да вдобавок следи за ценами. Сколько стоит сейчас один вагон перевозки? Тарифы меняются каждый день…”

Взвизгнули колодки тормозов трамвая, расписанного рекламой “Самсунг”.

Изучающая напряженная тишина. Водитель долго всматривается в человека, лежащего на рельсах, не похоже, что пьяный. Лежит без движения.

По селектору объявляет пассажирам, что трамвай дальше не пойдёт. Люди выходят на обочину, с сожалением смотрят на молодого человека. Обсуждают проблему.

В трамвае сидит только одна женщина. Она одета шикарно. В чёрных волосах красный большой бант, как у куклы Барби. На шее малиновый газовый шарф. Плащ огненного цвета. Прямо настоящая красавица. Ногти длинные крашенные.

Но если к ней присмотреться пристальней. Лицо у неё в морщинах, худое. Ей, наверное, лет пятьдесят, а может и все шестьдесят. Удивляться нечему. Бывают и старые модницы.

Везёт с собой три больших тяжёлых пакета. Поэтому ей деваться некуда. Сидит, ждёт. Из пакетов несётся удушающий запах! Какая-та гниль!

Она слушает, что говорят на улице.

— Давайте, его перенесём в трамвай. Отвезём на людное место. Может быть, его быстрей заметят.

— Нет уж, не надо. Вы сойдёте на следующей остановке. А мне с ним одной ехать. Трамвай не катафалк! — возразила водитель.

— Надо послушать может быть, он живой? Лицо у него уж очень спокойное, отдыхающее. Видно смерть была лёгкой.

— Смотрите, кошка возле него!

— Чёрная к несчастью!

Люди отодвигаются. Никто не хочет сделать шаг, чтобы нагнуться, проверить пульс.

— Да отгоните эту кошку и дело с концом!

Женщина, сидящая в трамвае, услышала эти слова, выскочила из трамвая:

— Причем здесь кошка! — она ласково взяла на руки мяукающего котенка и снова села в трамвай. Теперь ей не скучно. Она развязала один пакет. Взяла оттуда кусочек мяса с душком, стала кормить котенка на своих коленях.

Котенок, с жадностью урча, стал есть. Таких бездомных кошек у неё в квартире три десятка. Она зовет их по именам. Этого котенка с ходу назвала Чёрной Розой, погладив его, она слушает разговор.

Одна девушка решилась пощупать пульс. Но нагибаться ей не очень удобно. У неё ботинки с толстой модной подошвой. Такое впечатление, что обувь трехэтажная.

Кое-как она слегка засучила левый рукав лежавшему. Толком, не зная, где проверить пульс, приложила большой палец наугад. На запястье у него хорошо просматривается наколка “Саша”.

— Его, наверное, Сашей зовут? — заметила пожилая женщина.

— А может быть это имя девушки?! — возразила другая женщина.

“Что она телевизор включила? — подумал лежавший, — какой-то криминал по видику смотрит! Вот любительница ужасов! Подавай ей трупы! За уши не оттянешь. Ну, Верка, ты бесподобная, чокнулась на перестрелках и убийствах! И кормить тебя не надо, сыта одними детективами…”

— Нет пульса! Сердце не бьётся, — волнуясь, сказала девушка, ей говорить тяжело, она невольно сдерживает своё дыхание.

Поднявшись, она незаметно проверяет свой пульс, к удивлению не ощущает его. “Неужели у меня на пальцах кожа нечувствительная?” — изумилась она, но о своём открытии промолчала, лишь добавила с надеждой, обращаясь к пассажирам:

— Может быть, у кого-нибудь сотовый есть?

“Слава богу, я отключил сотовый. А то поспать бы шеф не дал своими постоянными звонками. Как меня телефон раздражает, если бы кто знал, пищит как комариная стая в трубку”, — хотел Саша повернуться на другой бок, а пошевелиться не может.

На него напал летаргический сон. Всё слышит, да спит крепким богатырским сном. Отдыхают нервы на бетонных плитах, будто на перине.

Очередных пассажиров после мучительных дебатов, как громом осеняет догадка, что надо с ним делать. Осторожно его перекладывают на другие рельсы. Трамвай пулей пролетает через парк до следующей остановки, забывая об ещё тёплом “покойнике”.

Примерно через полчаса на одном из трамваев, раскрашенном рекламой “Пепси”, едет преподобная бабка, та самая с горбом, у неё двадцать “сыроежек”.

Если на неё посмотреть с улицы, её голова причудливо покоится на фоне горлышка одной из гигантских бутылок, которые нарисованы на стенках и стёклах.

Трамвай вдруг останавливается, не доезжая остановки.

–Дальше трамвай не пойдёт! — объявляет водитель, — человек на рельсах.

— Как ещё один покойник?! — кричит рассерженно она, грозит кулаком, неизвестно только кому.

Представьте, ей до дома ехать пять остановок! Пешком тяжело идти с бутылками в её возрасте. А ей за семьдесят лет. Сухонькая маленькая, горбок невелик. Но приходится выйти.

Недовольная она заходит вперёд трамвая, оглядывает виновника-покойника. С ужасом узнает в нём старого знакомого:

— Сам что ли на другие рельсы подкатился?! — выпучив глаза, она со страхом бежит прочь, крестясь, и гремя посудой.

Откуда ей верующей в бога и чёрта знать, что его будут заботливо перекладывать до тех пор, пока он не проснётся.

А когда он встанет, то увидит солнце, которое опалило листву клёнов и дубов, озарило рыжую траву огненным лучом. Отряхнёт вместе с пылью на одежде свой тяжёлый сон. Полезут ему в мысли тарифы, материалы. Вздохнёт, сядет в трамвай и поедет на вокзал. Наберет номер по сотовому, извинится перед фантазирующей Верочкой.

Начнется следующая кошмарная неделя. Деньги нужно зарабатывать, если мечтаешь об иномарке, на которой можно не ездить, а летать, играя в шашечки с “Жигули” и “Москвичами”.

Возможно, тогда он бросит эту нудную работу, найдёт полегче и поинтереснее. Ведь на колесах ездит бизнесмен посолидней. Но до этого далеко. Сейчас он обыкновенный курьер.