Каста предателей

Владимир Вольфович Жириновский, 2013

В данной работе показаны исторические и экономические причины того, почему наша Родина находится сегодня в состоянии экономического хаоса и политического распада, а также проанализированы процессы, идущие в современной России, и дан прогноз ее будущего развития.

РУССКИЙ ИДЕАЛ

В чём же выразились преступления русского народа, повлекшие за собой гибель России?

Государственная Дума обвиняла царя в нежелании даровать ответственное министерство, иначе в нежелании государя императора сложить с себя обязанности царя и помазанника Божия и тем нарушить данные Богу при священном миропомазании обеты.

«Передовая» общественность, устами своих передовых людей, давно уже кричала о том, что Самодержавие, как форма правления, устарело и что уровень «культурного» развития русского народа давно уже перерос эту форму, как пережиток восточного деспотизма и абсолютизма…

В соответствии с таким пониманием, самодержец стал рассматриваться как заурядный носитель верховной власти и к нему начали предъявляться самые разнообразные требования, отражавшие абсолютное непонимание его священной миссии помазанника Божия, связанного обетами к Богу и призванного творить волю Божию, а не «волю народа», обычно выражающую собой волю злонамеренных единиц.

Даже самые благожелательные люди, убеждённые монархисты, глубоко понимавшие значение русского самодержавного строя и высоко ценившие личность государя императора, и те вторили общим крикам, отражавшим откровенное недовольство царём и обвиняли его в бесхарактерности, говоря, что государь слишком добр, слаб и снисходителен и не обладает качествами, коими должен обладать каждый носитель власти.

Словом, к моменту разразившейся катастрофы слились воедино самые разнообразные обви — 37 нения, направленные и против личности государя императора, и против общего строя и уклада русской государственности, а в связи с ними и самые нелепые и преступные требования, предъявляемые к государю и его правительству, включительно до требования во имя блага России отречения от Престола.

Уступая насилию, царь подчинился такому требованию.

Свершился акт величайшего преступления, когда-либо бывшего в истории. Русские люди, восстав против Богом данного помазанника, тем самым восстали против самого Бога. Гигантские размеры этого преступления только и могли привести к гигантским результатам и вызвали гибель России.

Поразительнее всего то, что в этот момент разрушения православной русской государственности, когда руками безумцев насильственно изгонялась благодать Божия из России, хранительница этой благодати Православная церковь, в лице своих виднейших представителей, молчала. Она не отважилась остановить злодейскую руку насильников, грозя им проклятьем и извержением из своего лона, а молча глядела на то, как заносился злодейский меч над священною главою помазанника Божия и над Россией, молча глядит и сейчас на тех, кто продолжает делать своё антихристово дело, числясь православным христианином.

«Власть, по самой природе своей, должна быть железной, иначе она не власть, а источник произвола и беззакония, а царь слишком добр и не умел пользоваться своею властью», — говорила толпа. Да, власть должна быть железной, она должна быть неумолимою и не доступной движению сердца. Её сфера должна чуждаться гибкости и мягкости. Власть должна быть бездушной, как бездушен закон. Гибкость закона есть беззаконие, слабость власти есть безвластие. Бездушной, строгой, неумолимой, внушающей только трепет и страх должна быть власть.

Но не таковою должна быть власть царская.

В сокровенном русском понимании, изгаженном интеллигентской пропагандой, царь — выше Закона. Царь — помазанник Божий и как таковой воплощает Собой ОБРАЗ БОЖИЙ НА ЗЕМЛЕ. А Бог — Любовь. Царь и только царь является источником милостей, любви и всепрощения. Он и только он один пользуется правом, ему одному Богом данным, одухотворять бездушный закон, склоняя его перед требованиями своей самодержавной воли, растворяя его свои милосердием. И потому в сфере действия закона только один царь имеет право быть добрым, миловать и прощать. Все же прочие носители власти не имеют этого права, а если незаконно им пользуются, гонясь за личной популярностью, то они воры, покушающиеся на прерогативы царской власти.

Доброта царя есть его долг, его слава, его величие. Это ореол его Божественного помазанни — чества, это отражение лучей небесной славы всеблагого Творца.

Доброта подчинённых царю органов власти — есть измена, воровство, преступление.Кто осуждал царя за его доброту, тот не понимал существа царской власти, кто требовал от царя твёрдости, суровости и строгости, тот сваливал на царя свои собственные обязанности и свидетельствовал о своей измене царю, о непонимании своего служебного долга и о своей непригодности ни царю, ни России.

А между тем, среди тех, кому царь вверял охрану закона, не было почти никого, кто бы не совершал этого преступления. Начиная от министров, кончая мелкими чиновниками, носителями ничтожных крупинок власти, все желали быть «добрыми», кто по трусости, кто по недомыслию, кто по стремлению к популярности, но мало кто отваживался осуществлять неумолимые требования закона, существующего не для добрых, а для злых людей; все распоряжались законом по собственному усмотрению, обезличивали его, приспособляя к своим вкусам и убеждениям и выгодам, точно его собственники, а не стражи его неприкосновенности, забывая, что таким собственником мог и должен быть только самодержавный русский царь.

И на фоне общего хаоса, царившего в области отношения к закону, чуть ли не единственным свидетельством подлинного уважения к закону являлись только смертные приговоры военных судов, подносимые на высочайшее утверждение. Суд честно выполнял свою задачу, склонялся перед неумолимыми требованиями закона, выносил суровый приговор, но в то же время взывал к милости Хозяина закона, сознавая, что совершил 40 бы преступление, дерзнув самовольно осуществить это право Хозяина. Во всех же прочих областях действия закона царил неимоверный хаос как результат погони за личной популярностью и непонимания того, что такое закон и каковым должно быть отношение к нему со стороны лиц, призванных охранять его. И такое отношение к закону сделалось до того обычным, что по степени популярности держателей власти можно было безошибочно судить об их ничтожестве, и наоборот. Преследовались лучшие, превозносились — худшие.

В непонимании русскими людьми природы самодержавия и сущности царского служения и выразилось главное преступление русской мысли.

Князь Н.Д. Жевахов констатировал: «По мнению одних, России нужен Диктатор, способный заливать Русскую Землю кровью своих подданных, по мнению других — конституционный монарх, т. е. Царь, связанный ответственностью не перед Богом, а перед теми незримыми единицами, которые творят волю пославшего их Незримого Правительства, выдавая её за «волю народа».

Нет, не безответственные монархи, как послушные орудия в руках масонов, и не железные диктаторы, облечённые царскою властью, нужны России, а нужны были ей и будут нужны железные исполнители закона, верные и честные слуги царя, которого нужно сперва вымолить у Бога. Русский же православный царь, осуществляя свою божественную миссию помазанника Божия, не может быть диктатором, ибо его священная миссия выхо — 41 дит далеко за пределы прав и обязанностей заурядного носителя власти, хотя бы и облечённого её наивысшими прерогативами.

«Другое преступление русского народа, — продолжает Н.Д. Жевахов, — выразилось в непонимании самой России и её задач.

Царь и Россия — неотделимы друг от друга. Нет царя — нет и России. Не будет Царя — не будет и России, а русское государство неизбежно сойдёт с пути, предуказанного Богом. И это понятно, ибо то, что Бог вручает своему помазаннику, того не может вручить толпе.

Задачи русского царя, промыслом Божиим на него возложенные, выходят далеко за пределы задач верховного носителя государственной власти. Это — не глава государства, избираемый народом и угождающий народу, которым назначен и от которого зависит. Русский Царь помазан на царство Богом и предназначается быть Образом Божиим на земле: его дело — творить дела Божие, быть выразителем воли Божией, носителем и хранителем общехристианского идеала земной жизни.

Соответственно сему и задачи русского царя, выходя далеко за пределы России, обнимали собой весь мир. Русский царь устанавливал мировое равновесие в отношениях между народами обоих полушарий. Он был защитником слабых и угнетённых, объединял Своим верховным авторитетом разноплемённые народы, стоял на страже христианской цивилизации и культуры, был тем «держащим», на которого указывал апостол Павел в своём втором 42 послании к фессалоникийцам, говоря: «Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят из среды удерживающий теперь» (гл. 2, 7 — 8).

Вот в чём заключалась миссия русского православного самодержавного царя!

Сколько же недомыслия нужно было иметь для того, чтобы допускать, что эта миссия, заключающаяся в борьбе с коллективным антихристом и в охране христианского идеала на земле, могла быть выполнена с помощью слуг антихристовых, скрывающихся под маской всякого рода коллективов, от парламентаризма до профессиональных союзов, преследующих как раз обратные цели?!

А между тем такое недомыслие со стороны одних и преступность со стороны других лежали в основе всех тех нелепых требований, какие предъявлялись к царю и его правительству с единственной целью — низвести его с той высоты, на какую он был поставлен Богом, урезать его самодержавные права и вырвать из рук царя то дело, какое Господь возложил на своего помазанника.

Дело же это — не только благо России, но и мир всего мира.

В этих посягательствах на самодержавие русского православного царя и сказался тот великий грех русских людей, в результате которого Господь отнял от России свою благодать и Россия погибла.

Таково было незамутнённое понимание природы русской власти русским народом. Таково оно было и у лучших представителей — святителей

43 Серафима Саровского и Иоанна Кронштадтского и сонма других. Таково оно было и у Пушкина, о чём свидетельствует Н.В. Гоголь в знаменитых «Выбранных местах из переписки с друзьями».

С этим пониманием и боролся Орден антирусской интеллигенции на протяжении многих десятилетий.