Элирм III

Владимир Готлейб, 2021

Экшен, подземелья, клановые войны, ништяки и лучшие в своём роде дваргийские тачки. И всё это на фоне исследования мира и постепенно сгущающихся глобальных событий.

Глава 4

Аполло Кэрту прошел через весь кабинет и устало опустился в рабочее кресло. Пару минут он сидел неподвижно. Затем резко сорвал с себя исцарапавший весь подбородок адамантиевый воротник и с ненавистью бросил его на пол.

— Сучье вымя…

На редкость жесткий и неудобный предмет, давным-давно ставший анахронизмом. Да еще и с острыми как бритва краями. Якобы дань традиции и особый знак отличия, но по факту — «ошейник раба». В нём было просто-напросто невозможно отделаться коротким кивком головы, не перерезав при этом себе горло, и потому приходилось кланяться в пояс. И всё лишь ради того, чтобы потешить божественное самолюбие.

— Господин Аполло, — из динамика послышался голос Флина. — С вами хочет встретиться господин Ратцель. Говорит, что этим утром один из наших Атласов полностью разрушил дом его племянницы. Требует компенсации.

— Шли его к чёрту.

— Да, но…

— К ЧЁРТУ, Я СКАЗАЛ! Хочет денег?! Пускай обращается к Питоху!

— Но они же не возмещают ущерб…

— Флин, — ласково промурлыкал Аполло. — Ты издеваешься надо мной?

— Никак нет.

— Думаешь, мне есть дело до каких-то жалких остроухих стяжателей, что пришли ко мне без приглашения хлопотать за своих бедных родственников?

— Нет, господин.

— Вот и захлопни варежку и делай, как я сказал! Твоя работа — быть поблизости и беспрекословно выполнять любые мои поручения. А не задавать вопросы.

— Как прикажете, господин.

Аполло сердито откинулся на спинку кресла. Отвратительный день. Мало того, что именно сегодня Система приговорила к уничтожению очередную цивилизацию, а его великий прадед (бог Диониссимо) опять не получил заветную лицензию жнеца, так еще и выяснилось, что члены Верховного Синклита готовятся выпустить закон «Об особом статусе людей двадцать первой версии». Что если и не поставит жирный крест на возможных вариантах сотрудничества с ними, то как минимум сильно усложнит эту задачу. Хотя, быть может, всё сложится с точностью до наоборот. Никто не знает. «Надо бы задействовать связи в Сенате и ознакомиться с текстом документа заранее. До его официального вступления в силу», — подумал Аполло.

В отличие от многих, главе Нулевого Меридиана было наплевать на расовую принадлежность тех, с кем он имеет дело. И более того, в «двадцать первых» он видел полезный для себя потенциал. Не успевшие должным образом влиться в общество, ассимилироваться и заплыть жирком, эти люди были готовы браться за любую работу и рисковать гораздо сильнее и чаще остальных. Что делало их весьма эффективным оружием в умелых руках. И при этом дешевым. А потому отказываться от столь ценного ресурса ему никак не хотелось.

Разумеется, подобная готовность идти на риск существенно сокращала их среднюю продолжительность жизни, однако для некоторых особо удачливых индивидуумов она, наоборот, становилась путевкой в высшие слои общества. Как, например, для Файра, Ады и Августа, слава о которых прогремела на весь Элирм пару десятилетий назад.

Достойный список достижений, ничего не скажешь. Причем у каждого. Правда в отношении последнего Аполло постоянно испытывал уколы ревности. Испокон веков род Тарнов превосходил Кэрту буквально во всем. Они были героями и купающимися в лучах славы народными любимцами. До тех пор, пока не разгорелась чудовищная междоусобная война, под конец которой Тарны были преданы ближайшими соратниками и полностью уничтожены.

После кончины последнего их род объявили мучениками, отчего народная любовь возросла еще сильнее, но вместе с тем, они были мертвыми мучениками. А дворфам было жизненно необходимо хоть как-то компенсировать чувство потери. И потому со временем фокус внимания и поддержки сместился в сторону «вечно вторых» Кэрту.

Тогда Нулевой Меридиан разом воспрял духом и принялся покорять одну строку рейтинга за другой. И вот теперь, стоило всего на полтора столетия закрепиться в статусе мировой элиты, как вдруг не пойми откуда появляется Август Тарн. И не просто появляется, а основывает собственный клан «Вергилий» и за очень короткий срок пробивается на самый верх. В число пяти первых сотен.

Конечно, последние пару дней клан демонстрировал всё более стремительный спиральный спуск, теряя по тридцать-сорок позиций каждый час. Но это неважно. Пока последний из Тарнов жив, всегда найдутся те, кто помнят о заслугах его славного рода и готовы оказать ему посильную помощь. А как только Август получит «возвращение к истоку» и сможет вернуть себе истинную форму, превратившись из человека-полукровки в настоящего дворфа — уровень этой самой поддержки возрастет до небывалых высот. Даже невзирая на его конфликты с богами. Точнее с богом. Гармахисом. От которого, к слову, разом открестились свои же за поражение в бою с человеком. Пантеон — не место для слабаков.

Что до Вергилия, то естественно Аполло был в курсе покушения на его высшее руководство и мог воспользоваться удачным стечением обстоятельств, дабы прибрать к рукам остатки обезглавленного клана и его активы, но не стал. В народе и без того постоянно ходили слухи о причастности его отца и деда к гибели рода Тарнов. Поэтому даже малейший намек на косвенную заинтересованность Меридиана тотчас бы подлил масла в огонь. Что в нынешней парадигме обстоятельств излишне. Не в момент, когда Аполло готовится предстать перед миром как дворф, сумевший отыскать самого Диедарниса.

Размышляя об этом, хозяин кабинета довольно улыбнулся. Это будет девятнадцатое найденное им «Великое подземелье». И такая же по счету личная встреча с Императором. На четыре больше, чем у главы лидирующего по всем остальным фронтам Небесного Доминиона. И, быть может, с их помощью у него получится подвинуть в рейтинге Титановых Патриотов, Радужный Форменос и Дханус Дор.

Дворф наклонился к приборной панели.

— Флин, а что там с нашими информаторами?

— К сожалению, господин Аполло, они все-таки погасили имеющуюся задолженность. Только что пришел отчет из Имперской Налоговой Службы.

— Проклятье, — тот снова рассердился.

По его расчетам дом должен был стать своего рода иллюзорной разменной монетой и неким бумерангом, предусмотренным специально на случаи спонтанных сделок. Механизм простой: подарить особняк, подождать две недели, а затем выкупить его обратно, получив дополнительную отсрочку по налоговым выплатам. А теперь этот механизм оказался поломан. Впрочем, сам виноват. Надо было сторговаться хотя бы до ста пятидесяти тысяч золотых каждому, и тогда бы им точно не хватило на это денег.

— Флин, как доставишь Атласа, поинтересуйся, не забирали ли они из Чертогов золотые сундуки Аргентависа. Я бы приобрел себе парочку. В коллекцию.

— А цена?

— Ты дворф или нет? Чем ниже, тем лучше.

— Как прикажете.

— И перенастрой портал на мой приватный канал. Я собираюсь домой.

— Господин Аполло?

Гном тяжело вздохнул.

— Что опять?

— Из фойе сообщают, что к вам пришел некий господин Файр. Желает встретиться. Сказать, что вы уже ушли?

Глава Меридиана помрачнел.

— Нет. Пускай заходит.

Через минуту дверь кабинета открылась, и в комнату вошел человек, а следом за ним волна холода от только что активированной арки мегалита.

— Господин Аполло, — поклонился тот.

— Чем обязан столь позднему визиту?

— Я надеялся, что вы обдумали мои слова и готовы дать ответ.

— Готов, — кивнул гном. — Мой ответ отрицательный. И, забегая вперед, скажу сразу: как бы вы ни старались и ни придумывали всё более «железные» аргументы, меня вполне устраивает сложившийся порядок вещей.

— И вы бы не хотели стать богом? Как ваш великий прадед Диониссимо?

— Я стану им. Со временем. А вам бы я рекомендовал быть осторожнее в своих изречениях. Далеко не каждый глава клана на этой улице придерживается принципа конфиденциальности личных бесед.

— Могу ли я узнать причину отказа?

Аполло снова откинулся на спинку кресла.

— Видите ли, многие считают вас невероятно умным человеком. А некоторые — умнейшим из всех. Среди «двадцать первых» разумеется. Но не я. Лично я вижу в вас идеалиста, фанатика и революционера. Вы не успели еще толком пожить в новом мире, как уже стремитесь его изменить. Зачем?

Доусон сделал два шага вперед.

— Я присяду?

Глава клана указал взглядом на кресло.

— Прошу.

Файр сел. И, выдержав небольшую паузу, продолжил:

— Давайте представим ситуацию… Вы — фермер. У вас есть небольшой участок земли, в двадцать-тридцать гектар, на котором пасется поголовье скота. Обычные быки и коровы. При этом вокруг вашего участка разбросаны обширные луга и пастбища, однако вы не можете туда попасть. Они рядом, вы их видите, чувствуете запах сочной травы, но при этом пересекать незримую границу запрещено. Следовательно, рост популяции скота и вашего благосостояния как фермера ограничен размерами этого участка. Но это еще не всё. Рано или поздно из столицы приезжает проверяющий, который сообщает, что все ваши коровы заражены какой-то неизлечимой болезнью и потому должны быть немедленно уничтожены. И начинает продавать лицензии на забой. Чем ваши соседи с удовольствием пользуются, разбирая ваше стадо на мясо, шкуры и шерсть.

— И это нормально, — спокойно ответил Аполло. — Многие фермеры полагают, что за ближайшим холмом трава зеленее и бабы доступнее. Но не берут в расчёт, что помимо всего прочего там также скрывается стая волков, поляны ядовитой травы и зараженные чумой москиты. И ваше любимое стадо действительно может погибнуть благодаря одной лишь неспешной прогулке.

— Да, но…

— Я не закончил, — перебил гном. — А теперь предположим, что опасностей там все-таки нет. Как и самого проверяющего. Что будет далее? Первым делом вас ожидает кровавая битва с соседями за территорию, где после победы для вас наступит эпоха богатства и процветания. А также бесконтрольный рост численности вашего стада, который со временем перерастет в начало конца. Ваши соседи обанкрочены и раздавлены, каждая поляна истоптана, ресурсы истощены, реки выпиты досуха, а выбросы метана из задниц ваших любимых коров поменяли саму атмосферу. И не успеете заметить, как сами превратитесь в повелителя гигантского кладбища. Поймите, господин Файр, хоть я и алчный гном, но даже я понимаю, что у всего на свете должен быть свой предел. И именно поэтому ваша затея изначально бессмысленна.

— Речь идет не об этом. А о том, что у нас имеется всего два пути: рост и развитие либо распад и деградация. Третьего варианта не дано.

— В нашей Вселенной достаточно места как для роста, так и для развития. По крайней мере, на ближайшие миллионы лет. Но не в том виде, в котором вы себе это представляете.

— Знаете, — дернул щекой Доусон, — там, откуда я родом, была поговорка: «сытый голодного не разумеет». Вы — наследник знатного рода, глава могущественного клана и правнук самого бога. Но неужели вас не волнует судьба обычных людей? Тех самых коров, которых приговорили к уничтожению только из-за того, что те посмели забрести на соседний участок.

— А какое мне должно быть до этого дело? — удивился Аполло. — В вас опять-таки говорит чувство гипертрофированной справедливости, присущее скорее фанатикам-идеалистам. Скажите мне, господин Файр, вас беспокоит судьба миллионов кур, которым сворачивают головы ежедневно? Не думаю. А даже если и беспокоит, то самый верный способ это исправить — не избавляться от проверяющего и устраивать «куриное восстание», параллельно обещая всем причастным божественный статус, а мотивировать его выполнять работу по совести. Или же найти нового, что взвесит все за и против, да и запретит употребление этих пернатых в пищу.

— Ясно. Значит, вы уже беседовали с Августом.

— Забываешься, человек, — прогремел Аполло. — Думаешь, кто-то из вас способен повлиять на мои решения?

— Я думаю о том, что если мне и моим союзникам все-таки удастся осуществить задуманное, то в случае вашего отказа вы рискуете остаться не у дел.

Глава Меридиана покраснел.

— Я стану богом. Так же, как и мой великий прадед. Известными способами. Поэтому заканчивай ссать мне в уши своими обещаниями и уходи.

— Насколько я знаю, Диониссимо и в этот раз не получил лицензию жнеца. Как и права на божественное вмешательство. Следовательно, ваше восхождение в очередной раз откладывается.

–…

— Я же предлагаю вам иной путь. Не уничтожать, а возглавить. Только на этот раз по-настоящему. Как и должно было быть. И в этом случае ресурса веры будет достаточно.

Аполло тяжело вздохнул.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, господин Файр. А я понимаю. Ты воображаешь себя неким несущим божественное просветление пастырем, но ваша затея не принесёт во Вселенную мир, а наоборот, повергнет её в пучину междоусобиц. И как по мне, то лучше уничтожить одну «проблемную» цивилизацию своими руками, чем подвергать опасности всех остальных.

— А кто говорил о мире? — неожиданно переспросил Доусон. — Любое кровопролитие — это плата за возможность самим вершить свою судьбу, а не действовать по указке, навязанной кем-то извне. И без этого не обойтись. Цивилизации становятся великими в вечной борьбе, но погибают при существовании вечного мира.

Аполло опешил.

— Так вот оно что… — дворф материализовал в руке секиру из божественной стали. — Я уже слышал эти слова. Но не от тебя. Якшаешься с Окрусом?

Файр промолчал. И выдержав длительную паузу, кивнул в сторону валяющегося на полу адамантиевого воротника.

— Я иногда спрашиваю себя, разумные ли мы существа?

— И?

— Остается только догадываться. Видимо ошейник раба намного легче, чем доспехи воина.

— Пошел вон из моего кабинета, — прошипел дворф, готовясь в любое мгновение принять боевую форму. — А увижу тебя еще раз — убью.

— В любом случае, благодарю вас за уделённое время, — коротко поклонился Доусон и направился в сторону выхода.

— Сучье вымя…

По какой-то необъяснимой причине Аполло опасался этого человека гораздо сильнее, чем самого Зиара. Хотя по уровням Гробовщик превосходил Файра чуть более чем в два раза. А что касается параметров, то и говорить не стоит. Небо и земля.

— Господин Аполло? — снова послышался голос Флина.

— Что на этот раз?

— Господин Ратцель отказывается уходить. Говорит, что не сдвинется с места до тех пор, пока не получит компенсацию за дом. В полном объёме.

— И всё?

— Нет. Было еще кое-что. Но боюсь, вам это не понравится.

— Говори как есть.

— Еще он называл вас ублюдком и жалким низушком с петушиным гребнем, что трусливо прячется за дверьми своего кабинета и отказывается выходить, — с удовольствием сообщил секретарь.

— Хорошо, — дворф поднялся с кресла, хрустнул шеей и поудобнее перехватил секиру. — Пускай заходит. Шлюха такая…

* * *

— СКОРЕЕ, ЛЕНИВЫЕ ЯМАРАЙАХУ! СКОРЕЕ! Я СЕЙЧАС СГОРЮ!

БУМ!

Во все стороны брызнули щепки и куски поломанных досок.

Оказавшись на финальном витке лестницы, ведущей в подвал, Герман решил не тратить драгоценные секунды на возню со щеколдами и замком, а попросту врубил «ускорение» и пролетел прямо сквозь дверь. Мы следом.

При этом, шагнув за порог, я почувствовал, как по спине тотчас же пробежал холодок, а надпочечники впрыснули в кровь очередную львиную дозу адреналина. Ибо это был не подвал, а какая-то залитая кровью камера пыток. Пилы, зажимы, колючая лента и проволока, свисающие с потолка ржавые мясные крюки и прочие хирургические инструменты. А также целая гора трупов, упакованных в прозрачные полиэтиленовые пакеты и аккуратно разложенных по периметру темного помещения, где единственным источником света был костер, над которым вздымался…

— О боже! Что это? — прошептал Мозес.

— Бык Фаларида, — мрачно ответил я. — Или сицилийский бык. Древнее орудие казни.

— А где Гундахар?

— ВНУТРИ, ИДИОТЫ! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! — послышался громкий вопль.

— Я сейчас! Держись, генерал!

Герман бросился на помощь и принялся рубить мечом толстые цепи, стягивающие узкий люк на спине полой статуи. Я в свою очередь избавился от костра, «сдув» его телекинезом в сторону.

Помещение разом погрузилось во мрак.

— Ай, чёрт, — выругался танк с занесенным над головой клинком. — Свет!

— Минуту, — Локо активировал какое-то заклинание, и в воздух резко взвились три огненные бабочки.

— Спасибо.

Бум! Бум! Бум!

Герман рубил изо всех сил, однако отливающие зеленым цепи оказались гораздо прочнее, чем выглядели, и явно не желали так просто сдаваться.

Бух!

Наконец, последняя из них разлетелась на сегменты и с грохотом упала на пол. В ту же секунду люк медленно открылся и из спины быка показалась недовольная рожа Гундахара, чья некогда пепельно-серая кожа из-за ожогов приобрела синеватый оттенок.

— Почему так долго?!

— Не за что, ваше благородие, — ответил я. — И вообще… Ты зачем туда залез?

— Я ЗАЛЕЗ?! — взорвался генерал. — Вайоми, ты совсем тупой?

— Ага. Так я и думал.

Мы резко приняли круговую оборону. Раз уж Гундахару в этом помогли, то этот некто по-прежнему мог оставаться здесь. И кто бы это ни был, но если он так легко умудрился справиться с игвом, то значит, наше дело резко приобретает дурной оборот.

— Он был один? Или их несколько?

— Не знаю.

— А как тебя поймали?

— Оглушили печатью, — генерал указал на едва заметную пентаграмму у самого входа, а затем спрыгнул на пол и направился в дальний конец комнаты.

— Ты куда?!

— Один из них где-то здесь. Наблюдает за нами. Я чую.

По спине опять пробежал холодок.

— А не лучше ли идти всей толпой? — шепотом спросил Мозес. — И не делиться на группы, как в тупых фильмах ужасов.

— От тебя, жирдяй, все равно толку мало. Ждите здесь. Я скоро.

Последнюю фразу Гундахар произнес, полностью скрывшись в темноте. Помещение подвала оказалось большим. Как минимум в пять-шесть раз больше каминного зала.

— Мне это не нравится, — проворчал Герман, боязливо озираясь по сторонам.

— Как и мне, многоуважаемый танк.

— Это что же получается? В нашем доме нашел своё пристанище местный маньяк?

— Очень на то похоже.

— И, кажется, я знаю, кто это, — отозвался Илай.

Мы удивленно повернулись в его сторону.

— И кто же?

— Антиквар. На улицах города только об этом и говорят. Что якобы этот тип появляется в Затолисе каждые тринадцать лет, обнуляет около пятидесяти человек, а затем исчезает. И это длится уже много веков. Притом, что ему не нужны ни деньги, ни опыт. И все свои уровни он тайно жертвует богине Гекате.

— Миленько. Вот только как он их обнуляет? Допустим, разочек замучает до смерти. А дальше-то что?

— Не знаю. Одни утверждают, что в самом конце он покрывает пыточный инструмент суспензией из божественной стали. Что-то по типу позолоты. Отчего его жертва не может воскреснуть. Другие, что у него есть самый настоящий клинок. И перед тем, как окончательно сойти с ума, он был одним из Питоху.

— Мало нам было встречи с Гробовщиком. Так теперь еще и это. Уж больно высокая концентрация этих ребят за последние сутки.

— Угу.

Мы переговаривались, по-прежнему стоя вокруг статуи быка и стараясь разглядеть хоть что-нибудь в дальнем конце комнаты.

— Три… пять… пятнадцать… двадцать четыре… тридцать шесть, — закончил подсчитывать трупы Мозес. — Больше не вижу.

— Думаю, дальше будут еще. Там, куда ушел Гундахар.

— Не знаю как вы, — сказал я, — но я считаю, что с этим явно необходимо что-то делать. Я не смогу спокойно спать, зная, что у нас подвале облюбовал себе гнёздышко местный Генри Холмс. Хотя бы потому, что он в любой момент может сюда вернуться.

— Согласен, — кивнул Герман. — Если в доме завелись тараканы, то надо избавиться от них раз и навсегда.

— Что-то вы сегодня на редкость красноречивы, многоуважаемый танк.

— Цыц, усатый. Ты мне мешаешь.

— Чего мешаю? Стоять?

— Читать.

Вспышка!

Вы получили задание: «Без права на посмертие»

Разыщите и уничтожьте Затолиского маньяка, также известного как «Антиквар».

Срок выполнения задания: 6 месяцев.

Награда за выполнение задания: 20 000 очков рейтинга гражданина, 100 000 золотых, 50 очков параметров, 20 очков навыков, 1 из 3-х представленных на выбор артефактов, категорией не ниже «легендарного», а также личные вещи и имущество самого «Антиквара».

Дополнительная награда: по 50 золотых за доставку каждого найденного вами тела родственникам убитой жертвы.

Обнаружено тел: 36

Провал или отказ от выполнения задания: штраф 2000 очков рейтинга гражданина, 10 000 золотых и 15 очков параметров, выбранных произвольным образом.

Принять: Да / Нет.

— И снова-здорово, — проворчал шаман, принимая задание. — Интересно, я один считаю, что у Системы больно высокие штрафы? А если бы я, к примеру, был немощным дедом как наш Полковник? Как мне в таком случае выполнять это задание?

— Да помолчи ты, — снова махнул рукой Герман.

— Ты читаешь со скоростью пятиклассника.

— Я пытаюсь услышать, что делает Гундахар. А ты треплешься как старая бабка.

Не успел напарник закончить фразу, как с дальнего конца комнаты послышался чудовищный грохот, звуки борьбы и потоки отборного мата со стороны генерала. А следом за этим пространство комнаты на мгновение осветило яркой вспышкой фотоаппарата и в нас ударила волна ледяного воздуха с примесью колющей лицо снежной крошки.

Повисла тишина.

— Что это было?! — спросил я.

— Сбежал… трус… — тихо отозвался игв.

Я разом напрягся. Судя по голосу, с ним явно было что-то не так.

— Гундахар, ты там как? Цел?

— Почти.

— Ранили?

— Да. Божественной сталью.

— Так, — я повернулся в Мозесу. — Беги на чердак и тащи конденсатор. Будем сцеживать с тебя зелье Доса и спасать генерала.

— Не поможет. Я — нежить. Зелье Доса произведет на меня прямо противоположный эффект.

— Тогда как нам тебе помочь?

— Подойди сюда и прижги рану. Той хренью, что носишь с собой.

— Какой такой хренью? — не понял я.

— Той, которой ты планировал меня убить. В «начальной зоне».

Я смутился, ибо совсем забыл, что Гундахар тогда сидел за решеткой и прекрасно слышал мой хитрый план по его уничтожению.

Активировав сферу Августа, я направился в дальний конец комнаты. Генерал лежал на боку, прижимая ладонью колотую рану, из которой обильно струилась черная как смола кровь.

— Плохо дело, — мрачно прокомментировал шаман. — Ему, походу, печень пробили.

— У игвов печень расположена с другой стороны, болван, — поморщился тот, а затем задрал кверху рубашку и прикрыл лицо. — Давай, прижигай.

Я приблизил сферу вплотную к ране и в следующее мгновение чуть не оглох от чудовищного вопля.

— А-А-А!!! ХВАТИТ! ХВАТИТ!

Я вздрогнул от неожиданности. Это было очень странно. Я искренне полагал, что Гундахар максимум болезненно зашипит, а то и вовсе молчаливо всё стерпит, но вместо этого он оттолкнул меня в сторону, как испуганная дворняга отполз на четвереньках в самый дальний угол комнаты и забился внутрь приставленной к стене Нюрнбергской девы.

— ВЫКЛЮЧИ ЭТО! ВЫКЛЮЧИ! ЧТО ЭТО ТАКОЕ, ЧЁРТ ПОДЕРИ?!

— Да тише ты, тише, — я спешно дезактивировал сферу. — Чего разорался?

— ЭТО НЕ БОЖЕСТВЕННЫЙ СВЕТ! ЧТО ЭТО?!

— А я почем знаю? И хватит орать! Успокойся!

Игв боязливо приоткрыл одну из створок усаженного гвоздями орудия пыток.

— Энквиэ тхон…

— Влад, ты только взгляни, — Герман кивнул в сторону генерала. — У него здоровья осталось двенадцать процентов. Ты чуть его не убил.

— Ой… Гундахар, прости.

— Да мне плевать на твои извинения, Вайоми. Мне больше интересно, откуда у тебя артефакт такой невиданной силы?

— Какой такой силы? Я даже не знаю, что это! Август говорил, что это обычный светильник.

— Какой же ты идиот! Будь это обычный светильник, то ты бы смог прочитать его описание! А свойства этого предмета закрыты даже для меня!

— То есть ты не знаешь, что это?

— Нет, не знаю.

— Но помогло хотя бы?

— Да.

— Вот и славно. А ожоги, думаю, до свадьбы заживут.

Генерал посмотрел мне прямо в глаза и очень странно улыбнулся.

— Будь ты проклят, подонок…

— Да что опять? — не понял я. — Это же обычная шутка!

— Шутка, говоришь? — игв устало опустился на пол. — Шутка… Смешно… Ты такой же, как и твой «отец».

Мне резко стало стыдно. Я вдруг отчетливо осознал, что этой самой шуткой вскрыл нечто очень глубокое и крайне болезненное.

Я присел рядом. И выдержав небольшую паузу, обратился к генералу:

— Почему ты ненавидишь Вайоми на самом деле? Явно ведь не из-за того, что тот уничтожил твои легионы и поспособствовал твоему поражению.

— Не твоё собачье дело. А заставишь меня рассказать — клянусь всеми богами мира, ты станешь моим вечным врагом. И никто и ничто во Вселенной не сможет этого изменить.

— Я не из тех, кто добивается правды любой ценой. Не хочешь говорить — твоё право.

— Благодарю.

Параметр «Мудрость» увеличен на 1 ед.

Параметр «Мудрость» увеличен на 1 ед.

Тем временем Эстир откопал где-то связку факелов, бесцеремонно поджег её от головы Локо и вместе с остальными принялся изучать территорию подвала.

— Ого! Да тут портал! — радостно воскликнул Герман. — Народ, у нас прямо в доме есть портал! Охренеть! И бассейн, и собственный мегалит! Два в одном. Еще бы точку возрождения в придачу, и особняк воистину станет бесценным!

— А это, кстати, резко сужает список подозреваемых, — отозвался Эстир. — Значит, Антиквар не из бедных. И обладает рейтингом гражданина свыше восьмидесяти пяти тысяч.

— А если он его украл? Или мегалит стоял тут изначально?

— Тоже верно, — кивнул шаман, пристально осматривая, оставшийся после маньяка пыточный арсенал.

Капканы, кандалы, приспособление для колесования, пресс для конечностей и черепа, молитвенный крест, стул инквизиции, колья, штыри, разнокалиберные пилы, кислотные баки и многое другое.

— Мило. Кстати, надо бы портал отключить. А затем покопаться в его внутренностях и если получится, то сменить ему прошивку. Дабы Антиквар не испытывал искушения вернуться.

— Я этим займусь, — сказал Илай.

— Уверен?

— Не парься, братишка, — ответил за него Мозес. — Серега у нас гений по части здешней механики. Впрочем, я тоже.

— Хорошо.

— А ты успел его разглядеть? — обратился я к Гундахару.

— Нет. Ростом с меня, худощавого телосложения и прихрамывает на правую ногу. Но лица и имени я не увидел.

— Как думаешь, он сюда вернется?

— Сомневаюсь. Такие, как он, любят наблюдать и издеваться над беззащитными, но никак не вступать в открытую конфронтацию.

— Логично.

Внезапно послышался металлический скрежет и последующий за ним грохот падающих камней. Герман потянул за какой-то рычаг, и у одной из стен обвалилась кладка, скрывающая за собой проход в соседнюю комнату.

— Ой…

Мы разом насторожились, приготовившись к худшему, однако в потаённом помещении никого не было. Точнее оно было полностью завалено заколоченными коробками и мешками с трупами.

Обнаружено тел: 72

— И все-таки я поражаюсь уровню вашего оптимизма, многоуважаемый танк, — задумчиво протянул Эстир. — Значит, у нас тут валяется семьдесят два трупа, но вместо того, чтобы хвататься за голову и сердце от ужаса, вы как ребенок радуетесь тому, что у нас теперь есть собственный портал. Я ничего не упускаю?

— Не, ну а че?

— И правда. Красноречиво и доходчиво. Впрочем, как и всегда.

— А я вот думаю о том, что теперь нам придется разгребать это всё до утра.

— Пф-ф-ф, тоже мне проблема, — фыркнул Илай. — Это же трупы. Пускай сами себя и разгребают. И заодно помогут нам с ремонтом и разбором коробок.

— Бро, я, конечно, не из тех скудоумных индивидов, что чуть что кидаются на амбразуру, громко завывая о своих раненых религиозных чувствах, но не кажется ли тебе, что это как-то не по-христиански? Превращать бедолаг в свою собственную армию миньонов?

— Нет.