Лондон, Кембридж, Кентербери

Владимир Дараган

Рассказ о знаменитых людях, живших и работавших в Лондоне, Кентербери и Кембридже. Два путешествия по улицам этих городов, где мы встретимся с Агатой Кристи, Чарльзом Диккенсом, Джоном Голсуорси, Александром Герценом, Зигмундом Фрейдом, Конаном Дойлом, Оскаром Уайльдом, Джеймсом Джойсом, Гербертом Уэлсом, Джорджем Оруэллом, Робертом Скоттом, Джеромом К. Джеромом, Марком Твеном, Аланом Милном, Исааком Ньютоном, Даниелем Дефо, Томасом Мором и многими другими.

Дизайнер обложки Анастасия Кривогина

© Владимир Дараган, 2023

© Анастасия Кривогина, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-6461-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЛОНДОН

Трафальгарская площадь

Почему Англия

Когда пишешь книгу о путешествии, то очень трудно соблюдать баланс между пустым стёбом, философскими раздумьями и справочником для туристов. Я придумал новый стиль: «лирический травелог». Такие загадочные слова позволяют вставлять описания моей лени, детского восторга и нежелания разглядывать карту. Какой лирик смотрит в карту! Он бродит по городам полный мыслей о великом и вечном. Его взор пытаются направить на исторические памятники, он смотрит, а мысли его витают гораздо выше — там, где серые тучи, тусклое солнце, где парят души ушедших гениев. Он разглядывает старые стены, окна и видит в них людей в старинных одеждах, пьющих что-то вредное, но вкусное.

Я тарабаню по клавишам, пытаясь в строчках изобразить из себя восторженного идиота, но это решительно пресекается МС — моей спутницей и редактором. Тогда я хитроумно описываю мою сущность между строк — это остается незамеченным.

Итак, почему Англия? Ведь нам с МС так нравятся Италия и Франция. О Франции я вообще написал три книги и был готов писать еще и еще. Все, кто читал их, знает, что нас не привлекают рестораны и магазины. На исторические памятники мы, конечно, смотрим, но взгляд наш рассеянный — от такого созерцания быстро устаешь. А если я представляю, что рядом со мной около собора в Руане перед мольбертом стоит Клод Моне, то этот собор становится прекраснее с каждой секундой. Вот к нам подошел Гюстав Флобер и начал рассказывать, как по этому собору бродила господа Бовари. Тут и Мопассан подтянулся с рассказом, что недалеко отсюда проезжал дилижанс, в котором, спасаясь от немцев, ехала Пышка.

Короче говоря, нам интересны места, где есть с кем поговорить. Тогда улицы городов или берега рек становятся не просто красивыми картинками, а наполняются жизнью. Пусть давно прошедшей, но это неважно. Мы все живем, пока нас помнят.

Так почему же Англия? А потому, что тут много с кем можно вести нескончаемые беседы. Вот дом в Лондоне, из окна которого Джером Клапка Джером смотрел на Темзу и обдумывал знаменитое путешествие трех друзей с фокстерьером Монморанси. Здесь старая церковь, куда ходил Даниель Дефо, когда писал о приключениях Робинзона Крузо. По этой улице можно прогуляться с Агатой Кристи и расспросить ее, когда она закончит повесть «Убийство в Восточном экспрессе»? А кто выглядывает из окна на втором этаже госпиталя Святой Мери? Ба, так это же Александр Флеминг горюет, что уехал в отпуск и забыл помыть чашку Петри, в которой выросла плесень, убившая бактерии

А если отъехать от Лондона? Недалеко, скажем, в Кентербери. Все там смотрят на собор. Мы тоже посмотрим, а потом пойдем на окраину города в небольшую церковь, где похоронен Томас Мор. Помните его наивную «Утопию»? Ее критиковали на занятиях по философии. А почему он похоронен в Кентербери? Ему же отрубили голову в Лондоне, и жил он там. Разберемся, обязательно разберемся. А еще заглянем в пивную «Орел» в славном городке Кембридж. Интересно, почему тут продают пиво марки «Орел-ДНК»? При чем тут дезоксирибонуклеиновая кислота? Ага, вон за тем столиком сидели Уотсон и Крик, отмечая успех в определении структуры этой важнейшей молекулы. Шум подняли невообразимый, так что владельцы пивной решили, что они тоже почти авторы замечательного открытия.

И так далее, и так далее. Вот и причина, почему мы оказались в Англии. Тут есть с кем поговорить. А теперь по порядку.

Первое знакомство

Первый раз мы оказались в Лондоне осенью 2022-го года. Прилетели мы из Парижа после трехнедельного путешествия на машине по парижским пригородам. Были мы усталые, полные впечатлений от «бесед» с Ван Гогом, Моне, Синьяком, Сислеем, Гогеном, Мопассаном, Дюма, Золя, Метерлинком, Людовиком 14-м и еще с десятками других интересных собеседников. В Англии мы оказались по семейным делам и не планировали узнавать что-то новое. Вернее, исследовать, не щадя головы и ног.

— Будем тут обычными туристами, — сказала МС. — Сходим в музеи, погуляем по городу, паркам…

Я обрадованно кивнул — это означало, что не надо ничего читать, разрабатывать маршруты и вообще напрягать голову.

— Будем в Лондоне отдыхать! — сказал я, когда самолет приземлился в аэропорту Хитроу.

Отдыхать мы решили сразу после прилета. Это означало, что на нашу съемную квартиру мы поедем на такси, а не будем таскать чемоданы по метро и автобусам. Это было красивое, но не совсем правильное решение. Дело даже не в стоимости такого путешествия, все оказалось сложнее. Лондонское такси — это красиво и уютно. Огромный салон позади водителя, по нему можно даже немного пройтись, если затекли ноги. Но вот дорога… Конечно на трассе от аэропорта шел ремонт — как без этого. Мы долго стояли в пробке, потом медленно ползли по лондонским окраинам, потом еще медленнее по центру города. Но вот проехали Гайд парк, еще один парк и машина остановилась у скромного дома на Кенсингтон стрит. Мы посмотрели на овощную лавку на первом этаже, на иранский ресторанчик, нашли дверь подъезда, отыскали спрятанный для нас ключ и поднялись в квартиру на втором этаже.

— Ух ты! — сказали мы хором. — Тут даже камин есть.

Камин был заставлен африканскими скульптурами и вдобавок охранялся огромным глиняным гиппопотамом. На стенах висели фотографии самолетов, на полках стояли книги и модели парусников. Большое окно гостиной выходило на оживленную Кенсингтон стрит, а второе было на противоположной стороне дома. Вернее, это было не окно, а дверь на открытую веранду, где стоял диван, кресла и гриль.

Улица Кенсингтон

— Живут же люди! — сказали мы. — Парк под боком, метро в пяти минутах ходьбы, под окном остановка кучи автобусов.

МС отправилась в спальню разбирать чемодан, а я сел в кресло у окна, чтобы почувствовать себя английским джентльменом, которому надо прийти в себя после путешествия и обдумать, например, международное положение. Но почувствовал я себя не джентльменом, а человеком, на которого смотрят чужие глаза. Вы, наверное, тоже ощущаете на себе посторонние взгляды, не так ли?

— Что за черт! — подумал я. — Не картины же ожили?

На одной из картин, висящих на стенах, был изображен человек с собакой, на которых осуждающе смотрел некто с фонарем. Нет, не то! В комнате никого — кто же на меня смотрит? И тут я повернулся к окну и увидел, что меня с интересом разглядывают десяток пар глаз. Это глаза принадлежали пассажирам автобуса. Наше окно было почти на уровне второго этажа этого автобуса. Так, никакой приватности в этой бывшей империи! А может тут так принято? Через несколько дней мы увидим дом со стеклянными стенами без всяких занавесок. Можно сесть на скамейку и любоваться, как протекает личная жизнь обитателей. Нет, это не для нас, выросших среди заборов и железных дверей. Я задернул занавеску, и мы отправились в магазин за продуктами.

Стемнело. Движение на улице было оживленным, но нам это не мешало. Тротуар был широким, засыпанный мокрыми листьями. Другого мусора не было. Машины мчались где-то далеко, а тут было спокойно. Пахло почему-то грибами и жареным мясом. Встречные люди не здоровались, как в провинциальной Франции, а старались проходить как можно дальше от нас и не смотреть в нашу сторону. Все приветливые — если спросишь, то помогут. Если не спросишь — мешать не будут.

— Уважают личное пространство, имперцы, — пробурчал я.

Имперцы были, в основном, китайцами и индусами. Попадались и другие жители нашей планеты. Мы сразу догадались, почему наша квартира стоила весьма недорого.

В магазине все было привычно — стандартный супермаркет, как во всех странах. Цены на продукты были немного выше, чем во Франции, но разумные. Мы загрузили рюкзак, пару сумок и отправились домой ужинать и обсуждать планы на следующий день.

— Посмотрим, где жила королева, — решили мы. — И еще посмотрим на Темзу, как она тут течет. И еще этот, как его… ну, из учебника английского. Биг Бен! Похож он на картинку из книжки?

В центре Лондона

Первое впечатление: в Лондоне заботятся о пешеходах. Особенно о тех, кто тут первый раз. Только поднял ногу, чтобы перейти улицу, как видишь, что на асфальте написано, в какую сторону надо смотреть. А для особо одаренных, погруженных в раздумья, еще и стрелочка нарисована.

Автобус в центр Лондона шел прямо от нашего дома. Мы сразу поняли, как надо оплачивать поездку: заходишь через переднюю дверь, прикладываешь телефон к терминалу, видишь кивок водителя и идешь выбирать место. Мы, конечно, залезли на второй этаж и стали смотреть в окно. За окном проплывали бесчисленные магазины и рестораны. Наша Кенсингтон стрит — это сплошной торгово-питательный ряд. Радовало, что все дома на улице были разными. Ни одного похожего на другой. Все солидно, красиво, как и полагается столице солидного государства. На тротуарах люди, много людей. Это не Америка, где люди чаще всего ходят только к машине или от машины.

Букингемский дворец

Вышли мы около входа в Грин парк. Для несведущих скажу, что это парк примыкает к Букингемскому дворцу. Парк, как парк — ухоженные газоны, деревья, дорожки для лошадей, людей и велосипедистов. Я что-то сфотографировал, потом посмотрел и понял, что в кадре ничего интересного нет. У дворца стояла толпа туристов. Экскурсоводы с флагами на палках водили группы и непрерывно что-то рассказывали. Сам дворец довольно скромный — серенький, с колоннами, тремя портиками и балясинами на крыше.

Мы выпили крепчайшего кофе и перешли в соседний парк Сент-Джеймс. Там было поинтереснее — в центре парка огромный пруд с фонтаном, гусями и утками. За прудом проступали очертания старинных зданий, в траве росли шампиньоны, на скамейках сидели английские старушки, наблюдая за проходящими туристами.

Парк Сент-Джеймс

Вскоре парк кончился, и мы попали на открытое пространство, которое называлось Плац-парадом конной гвардии. Тут собралось человек двести, и мы поняли, что парад скоро начнется. Вскоре и правда показались добрые упитанные молодцы на черных конях. Одеты он были в красные кафтаны, на груди нечто металлическое, на головах каски с хвостами желтого цвета. Другие молодцы были в черных кафтанах и хвосты на касках были красными. Наверное, это что-то означало, но мы не стали разбираться и вышли на Мэлл стрит, чтобы посмотреть на знаменитую Даунинг стрит, которая была отгорожена от окружающего мира железной решеткой, за которой скучали четверо полицейских. Я сфотографировал решетку с полицейскими, и мы отправились дальше, чтобы посмотреть на Вестминстерский дворец и на башню Биг Бен. Сначала мы посмотрели на памятник Черчиллю — сгорбленный мужчина в шинели. Никакого пафоса, такое запоминается. Биг Бен, огороженный забором (ремонт), был на месте. Вблизи его толком не сфотографируешь — в кадр не влезает. Я решил оставить фотосъемку на потом, и мы отправились вдоль Темзы. Прошли мимо Нового Скотланд-Ярда, посидели на скамейке, любуясь проходящими туристами, посмотрели на здание Министерства обороны, которое украшено двумя голыми девушками (вот отсюда англичанка гадит, как полагал великий полководец Александр Васильевич Суворов), вышли на Трафальгарскую площадь, посмотрели на фонтан и памятник адмиралу Нельсону и оправились домой. Впечатлений для первого дня хватило. Мы вели себя, как заправские туристы, увидели места, которые полагается увидеть всем гостям Лондона. На большее сил у деревенских жителей не осталось. Теперь при упоминании Лондона можно говорить, что главное увидел, что там много туристов, что жизнь в деревне лучше и так далее.

Плац-парад

Дома я решил, что все было не так, как мне хотелось, что я не побеседовал ни с одним из великих и интересных лондонцев, но ведь все это надо было увидеть. Как никак слова-то все знакомые: Букингем, Даунинг стрит, Вестминстер, Биг Бен, Темза… А то, что все в голове перемешалось, так это уже мои личные проблемы.

Музей Шерлока Холмса

Я представлял Бейкер стрит как узкую улицу, замощенную булыжником. По обеим сторонам дома из красного кирпича, старые фонари, по тротуарам ходят леди в длинных платьях и джентльмены, приподнимающие котелки при встрече. Ну и кэбы, конечно, стучащие колесами по булыжникам. А вокруг туман, скоро начнется дождь…

Когда я рассказал это приятелю, который был в Лондоне, он сказал, чтобы я ни в коем случае не ездил на Бейкер стрит. «Пусть она у тебя будет такой, романтичной».

Не послушался я бывалого человека. С помощью сервиса Гугл-карты я проложил маршрут и отправился в гости к любимому Шерлоку Холмсу. Выйдя из автобуса, я очутился на широком проспекте с высокими домами, а все леди и джентльмены были в джинсах и кроссовках. Я посмотрел в телефон, надеясь, что это не Бейкер стрит, но безжалостный гаджет сказал, что нахожусь именно на этой улице. И еще ехидно добавил, что в этом районе почти все дома принадлежат семейству Назарбаевых. Бейкер стрит шумела автомобилями и автобусами, пахла выхлопными газами и толкала меня толпой прохожих, явно спешащих не к знаменитому сыщику.

Очередь в музей Шерлока Холмса

Сыщик жил в доме номер 221б. Это секция четырехэтажного дома из грязно-желтого кирпича, построенного в 1815-м году. Номер 221б на доме присутствовал, но рядом стояли дома с номерами 49, 103 и другими, не менее интересными. Номер 221б был оставлен специально для почтальонов — тысячи людей со всего земного шара пишут письма великому сыщику по этому адресу. Вообще нумерация домов в Лондоне заслуживает специального исторического исследования. Ошалелому туристу в этом сразу не разобраться.

Найти Музей Шерлока Холмса очень просто — надо идти по Бейкер стрит и смотреть, где стоит очередь из желающих попасть в этот дом. На стене табличка, что Шерлок Холмс жил в этом доме с 1881 по 1904-й год. Очередь в музей идет быстро, люди там не задерживаются — за этим строго следят экскурсоводы. Билет стоит 16 фунтов — не знаю, что сказал бы Холмс, узнав, что за просмотр его вещей берут такую сумму.

Естественно, в комнате, где находится касса, располагался магазин. Там, например, можно было купить охотничьи кепки, которые так любил носить сыщик. Или кружки с профилем Холмса, очень похожего на артиста Ливанова. После покупки билета надо было постоять в ожидании, пока экскурсовод соберет группу для обзора комнат. Самому там ходить не разрешается — вдруг ты решишься и стянешь что-нибудь на память. А стянуть там есть что.

В музее Шерлока Холмса

В гостиной, где Холмс принимал посетителей, курил трубку, играл на скрипке и проводил химические опыты, столько всяких вещей, что за пять минут, отведенных на эту комнату, не успеваешь увидеть и четвертую часть. Скрипка, стол с химической посудой, трубка, справочники, у камина два кресла, между ними столик с пепельницей, кепка сыщика и шляпа доктора Уотсона, лупа, на стенах картины, на каминной полке безделушки, на одной из полок граммофон — не помню, слушали ли Холмс с Уотсоном музыку? Много всего. Со мной ходили туристы из Японии, которые старались сделать фотографии всех членов группы на фоне вещей Холмса. В общем, комнату пришлось смотреть на фоне толкотни японцев и бубнения экскурсовода, который пытался рассказать о нравах и быте Викторианской Англии.

Еще в доме спальня, столовая и комнаты с фотографиями знаменитых преступников. Некоторых изображали восковые фигуры. Профессора Мориарти и персонажа из рассказа «Пестрая лента» со змеей на лбу я узнал сразу. Красивая восковая женщина — это, наверное, Ирэн Адлер. Трогать никого нельзя, но один раз я не удержался. В одной из комнат сидела восковая миссис Хадсон. Вот ее я потрогал, на что миссис Хадсон вдруг улыбнулась и сказала: «Хеллоу». Потом добавила с сильным китайским акцентом, что она пока живая.

Гайд парк

— В Гайд парке есть две достопримечательности, — говорили мне друзья. — Надо найти Уголок ораторов и место для кормления зеленых попугаев. Купи яблоко, разжуй, положи разжеванное на ладонь и вытяни руку. Тогда попугаи прилетят и будут есть яблоко, сидя на твоей руке.

Мне показали на карте, где находится Уголок ораторов (Speakers corner) и аллея с попугаями. На карте Гугла ораторы вещали в месте, называемом «Общественной трибуной» — символом свободы слова. Я кивал и думал, что почему-то не хочу кормить попугаев. А насчет ораторов… Ну да, они философствуют, проповедуют, учат других, как надо жить. Общая идея — так жить нельзя, а надо по-другому. Вот они сейчас все объяснят. Возможны и другие темы. Я задумался — вряд ли кто-то из них скажет то, что мне хочется узнать. А всякие попытки научить меня правильно жить вызывают мгновенную глухоту и желание по-английски, не прощаясь, уйти в ночь с романтично поднятым воротником.

Гайд парк

А что тогда остается? Остается огромный старинный парк с прудом, дорожками, цветами и скамейками. Местами парк похож на дремучий лес, местами на сад скульптур. Кое-где все вылизано до скуки, а где-то заросли, некошеная трава, гниющие ветки и даже грибы. Но главное — все посетители расслаблены, улыбаются или готовы улыбнуться по любому поводу. Все заботы где-то за границами парка. Тут надо просто радоваться жизни, не задумываясь о ее быстротечности и несправедливости.

Есть в парке и полицейские. Они разъезжают на маленьких машинах и со всеми здороваются.

Национальная галерея — 1

Я поставил в заголовке цифру 1, потому что это было первое знакомство с этим музеем. Сюда мы вернемся весной 2023-го года с новыми знаниями, а тогда входили в это здание, находясь еще под впечатлением поездок по Франции. Моне, Писсарро, Сера, Ренуар, Ван Гог… — вот кто нас интересовал. Вошли, волнуясь за судьбу «Подсолнухов» Ван Гога, — незадолго до нашего приезда какой-то сумасшедший облили картину томатным супом. Уф… все в порядке. Картину спасло стекло, а раму хорошо отмыли.

После возвращения из этой поездки почти всю зиму мы изучали творчество английских художников, поняли, что в осенний приезд пропустили много интересного, что импрессионизм реально зародился в Англии, что тут работали потрясающие портретисты и мастера пейзажа. В общем, мы поняли, что сюда надо вернуться. Что мы и сделали через полгода.

Галерея Тейт-модерн

Любите ли вы современное искусство, как люблю его я? Моя любовь странная. Я могу с интересом разглядывать на стенах музея красные квадраты на синем фоне и груду металлолома на полу, но у себя в квартире предпочитаю нечто спокойное, более понятное усталому уму.

Галерея Тейт-Модерн — это интересно хотя бы потому, что находится в здании бывшей электростанции. В огромном турбинном зале мы ожидали увидеть нечто монументальное, подавляющее, но там по бокам висели простые тюлевые занавески, которые может и являлись предметами искусства, но так не выглядели.

В залах все было ожидаемо: на холстах квадраты, овалы, многоугольники, сплетение прямых и изогнутых линий… Меня поразило, что очень молодые люди подолгу все это рассматривали. Что они хотели там найти? Какой потайной смысл, какие истины, на какие вопросы они искали ответы?

— Уверен, что они думают, что такое и они бы смогли изобразить, — подсказал внутренний голос.

— Повторить — да; придумать — не так просто, — объяснил я прописную истину моему собеседнику.

— А что там придумывать? — удивился внутренний голос. — Берешь линейку, две банки с краской…

В Галерее Тейт-модерн

Глаз немного отдохнул, когда мы вошли в зал с картинами Боннара, Пикассо, Леже, Брага, Магритта, Малевича… Тут, если и было непонятное, то чувствовалось, что художники о чем-то думали, когда работали, что это непонятное только с первого взгляда, что перед их картинами можно задержаться и включить голову, уставшую от бессмыслицы в других залах.

На свежем воздухе было бы совсем хорошо, если бы не толпа на набережной. Здание музея-электростанции хорошо сфотографировать можно только с моста, но против солнца. На набережной порадовал поэт. Он сидел на стуле перед маленьким столиком. На столике — пишущая машинка, очень похожая на знаменитую во времена СССР «Эрику», которая брала четыре копии — ага, так копировалась и распространялась нелегальная литература. Под крышкой столика висело объявление, что сидящий на стуле является поэтом по найму и он готов мгновенно сочинить все, что вы пожелаете. Понравится — заплатите. Я очень этим заинтересовался. Стоял и думал: стихи я не потяну, но рассказ на один абзац на любую тему — с этим справлюсь. И пишущая машинка меня не пугает, агрегат знакомый со студенческих времен. Я сделал фотографию поэта (пусть она послужит ему рекламой) на фотоне театра «Глобус», где уже несколько сотен лет играют пьесы Шекспира.

Стихи на заказ

Если от музея перейти мост Миллениум, то можно подойти к собору Святого Павла. Это англиканский собор 17-го века. Какой-то он солидный и стандартный. А если от собора повернуть направо, то попадаешь в Сити — царство небоскребов, деловых костюмов и немыслимой чистоты. триста тысяч человек тут управляют миллиардами. Я смотрел на небоскребы без всякого пиетета — работал в похожем. Внутри там так же, как и в скромных офисах, расположенных в маленьких зданиях.

Холланд парк

Холланд парк — ближайший к нам парк. «Пойду пройдусь» у нас означало, что собираешься в этот парк. Это парк замыкает тройку вытянутых в ряд популярных лондонских парков: Гайд, Кенсингтон, Холланд. Чтобы туда попасть, нам надо перейти Кенсингтон стрит, пройти мимо Музея дизайна и дальше по аллейке, где бегают собаки без поводков, пройти мимо футбольного поля и подойти к старому дому, похожему на замок. Это бывшая усадьба, одного из самых богатых людей Англии. От дома сохранилась лишь небольшая часть (бомба во время войны), да еще галерея с картинами на стенах. Для центра Лондона парк довольно большой. Тут есть роща, японский садик с прудом, теннисный корт, кафе и так далее. По лужайке ходят два павлина и с пренебрежением поглядывают на людей с фотоаппаратами.

В парке много скамеек. Деревянных, удобных. На них отлично думается. В голову приходят всякие мысли, некоторые из которых приходится даже записывать.

Холланд парк

Японский садик — это мое любимое место. В садике около пруда небольшой водопад — тут всегда очередь из желающих сфотографироваться. Сюда лондонские японцы приводят своих японок, чтобы они изображали романтическое выражение лица для фотосъемки. Естественно, все приходящие думают в стиле хайку: коротко, душевно и немного грустно. И не надо в этом парке никакого пива и других безобразий. Смотришь вокруг на красоту и спокойствие и сам сочиняешь хайку:

Цапля на камне,

Рябь на холодной воде.

Кончается день.

По дороге можно зайти в Музей дизайна — это бесплатно. А можно и не заходить, много не потеряете. Если зайдете, то увидите старые телевизоры, чайники, компьютеры, телефоны… И еще странную дизайнерскую современную мебель. Пользоваться ей неудобно, а смотришь на нее без восхищения. Может я что-то не понимаю в современном дизайне, вы уж меня простите.

Первое прощание

Недолго были мы тогда в Лондоне. Какие основные впечатления? Интересный город, красивый, чувствуется, что столица бывшей огромной империи. Люди на улицах приятные, спокойные. На прощание я побродил по «спальным» кварталам, где пустынные улицы, дорогие и не очень дорогие особняки, где выходят из дома только для пробежки или погулять с собакой.

Совсем рядом квартал попроще, с недорогими кафе, толпой на улицах, блошиным рынком, где продают старые, никому не нужные вещи. Впрочем, эти вещи могут пригодиться, когда тебе грустно и одиноко.

В «спальном» районе

Решили сюда вернуться уже хотя бы с небольшим интеллектуальным багажом. Тут есть с кем поговорить о былом и получить ответы на многие вопросы. Диккенс, Дефо, Джером, Трэверс, Милн, Уайльд, Байрон, Дойль, Кристи, Вулф, Теккерей, Джойс, Мор, Шоу, Киплинг, Оруэлл, Герцен,… Даже Марк Твен отметился в Лондоне. Это я не упомянул художников и ученых. Такое чувство, что в Лондоне жили почти все. Кто всю жизнь, кто наездами. Это огромный магнит для творческих людей. Вот к этому мы и начали готовиться, когда вернулись домой.

Снова в Лондоне

Апрель 2023-го года. Мы с МС теперь умные и начитанные, прилетели в Англию не дилетантами, не отличающими Ван Эйка от Ван Дейка (оба фламандцы, но есть нюанс), а готовые искать в музеях картины группы Блумсбери, обсуждать, что первым импрессионистом был англичанин Уильям Тёрнер, а не француз Клод Моне, что район Челси знаменит не только футбольной командой, а домами и мастерскими великих художников, что… А еще в Лондоне жили писатели, имена которых мы знаем с детства, ученые…

В общем, выйдя из самолета, мы были полны надежд, что Англия откроет нам некоторые из своих тайн. Уже как заправские путешественники, помня о первом посещении Лондона, из аэропорта мы поехали в центр города не на такси, а на метро — это много дешевле и много быстрее. И еще это интереснее — где как ни в метро можно посмотреть на англичан. На улицах они несутся по делам, сидя в автобусе ты видишь их затылки, а в вагоне метро они открыты взору внимательного исследователя.

Ну что сказать… Пока не привыкнешь к новой стране, все ее жители кажутся немного загадочными. Пассажиры лондонского метро выглядели чрезмерно серьезными. Подумал, что никогда бы не решился тут познакомиться с девушкой — уж очень они выглядят независимыми и чрезмерно вежливыми.

В одной из книг я прочел, что англичане ненавидят скандалы — это и есть главная причина их невозмутимости и вежливости. Я также прочитал, что англичане любят извиняться. Не разберутся, даже, кто виноват, а уже извиняются. Вот бежишь ты к новой радости — за пивом, например. И заденешь на ходу задумчивого джентльмена. И этот джентльмен не успел понять, что произошло, а уже извиняется. И при этом вопросительно тебе в глаза смотрит. Ты догадываешься, что и тебе надо извиниться. Джентльмен доволен, вы уже друзья, можете идти в паб, пить пиво и с наслаждением ругать политиков.

Но это в теории. Сбить джентльмена на улице или просто наступить ему на ногу практически невозможно. Мы, усталые после полета, гремя по тротуару колесиками чемоданов, шли по оживленной улице Ноттинг Хилл Гейт к нашей квартире, не обращая внимания на прохожих. Тут самое время на кого-нибудь наехать или хотя бы толкнуть, но не тут-то было! Я быстро понял, что для англичан «личное пространство» — это святое. Перед нами все испуганно расступались, давая нам почувствовать, что путь свободен, что можем чувствовать себя вольготно, что наше личное пространство неприкосновенно. Забегая вперед, скажу, что за две недели нашего пребывания в Лондоне и его окрестностях, мне ни разу не удалось кого-нибудь толкнуть, наступить на ногу или сделать что-нибудь такое, чтобы заставило англичан, как утверждают литературные источники, извиниться. Хотя, нет, был один случай в автобусе. Расскажу о нем позже.

Вы, наверное, видели на фото, а может вживую, старые английские городские дома, приклеенные друг к другу. Обычно они трехэтажные. Я раньше представлял, что на третьем этаже находятся спальни, на втором — гостиные, а на первом располагаются кухня и столовая. Наверное, у богатых лондонцев все так. Но когда мы попали в такой дом, то с удивлением обнаружили, что на каждом этаже по две квартиры, причем довольно просторные. Наша была на втором этаже, в соседней квартире был нескончаемый, как я понял, ремонт. Я походил по квартире, пытаясь найти чисто английскую специфику, но не нашел. Такая квартира вполне могла быть в старом московском доме или в любой другой стране. Небольшая английская специфика виднелась из окна. На крыше соседнего дома я увидел каминную трубу 19-го века, рядом телевизионную антенну явно 60-х годов прошлого века по соседству со спутниковой тарелкой 21-го века. Вот такая временная эклектика, смесь трех веков будет нам встречаться постоянно. Дотошный читатель сразу скажет, что такое можно найти в любой стране, с чем я немедленно соглашусь. Просто в Лондоне это встречается почти на каждом шагу.

Улица Ноттинг Хилл Гейт

Дом, где мы снимали квартиру, находился в тихом переулке. Нам сразу понравилось это место: рядом парк Холланд, который мы полюбили в прошлый приезд, и совсем недалеко парк Кенсингтон, который мы тоже полюбили. Осенью мы жили к югу от этих парков, сейчас на севере, недалеко от Российского посольства. Как обычно, мы начали знакомиться с окрестностями с похода в продовольственные магазины. Тут ничего интересного — супермаркеты похожи во всех странах. Разве что покупатели были более внимательны к друг другу — близко не подходили, терпеливо ждали, например, когда мы пытались найти вкусный чай. Почему-то мы считали, что Англия — страна вкусного чая. По своему незнанию я думал, что в Лондоне хороший чай продается на каждом углу. Иначе, что англичане пьют во время five-a-clock-tea? Пьют не спеша, растягивая удовольствие, наслаждаясь неторопливой беседой. Однако… если они пьют то, что мы купили после тщательного выбора, то лучше пить пиво.

Кажется, я понял причину такого чайного безобразия. Еще в начале 19-го века популярный журналист Уильям Коббет написал, что чай предательски ослабляет моральную стойкость нации, и призывал англичан вернуться к пиву. Впрочем, мои строки написаны дилетантом, я продолжаю верить, что хороший чай в Лондоне можно найти, если знать какие-то секреты.

Кстати, как утверждают англичане, пиво в незапамятные времена было изобретено в Англии. Вернее, не пиво, а эль (солод, дрожжи, вода). Добавлять хмель додумались в других странах — на это изобретение англичане не претендуют.

Около парков

АГАТА КРИСТИ

Прежде чем мы опять отправимся гулять по Лондону, хочу сказать, что наши прогулки будут весьма хаотичными. Сначала я хотел исследовать район за районом, не пропуская ни одной достопримечательности, как это делают скрупулезные исследователи. Но к таковым, как вы уже поняли, я не отношусь. В один день мне (а иногда и нам обоим) хотелось узнать, где в Лондоне жил Уильям Теккерей, чью «Ярмарку тщеславия» мы с МС обожаем, а на следующее утро я вспоминаю роман Джона Фаулза «Женщина французского лейтенанта», последние сцены которого проходят в доме художника Россетти на берегу Темзы. Это означало, что мне приходилось прыгать из района Кенсингтон в район Челси, оставляя на потом исследование других интересных мест Кенсингтона. Или, например, мне захотелось побывать в местах, связанных с Чарльзом Диккенсом, а места эти разбросаны по всему Лондону. Подумав, я решил бродить по Лондону хаотично, стараясь побывать и «поговорить» с максимальным числом интересных мне людей. А куда при этом меня занесет — это уже вторично. За ужином мы обсуждали планы на следующий день и каждый раз убеждались, что, скорее всего, завтра нам придется расстаться. МС обожала художественные музеи. Я тоже обожал, но три раза ходить в Национальную галерею… Это было бы здорово, но тогда я не увижу, где жил Александр Герцен, где Битлз давали свой последний концерт и где жила дочка Байрона — первая в мире программистка. В общем, если нарисовать наши лондонские маршруты, то получится звезда со многими лучами с центром в нашей квартире.

Мне удалось сгруппировать интересные для нас места только для двух районов: Челси и то, что находится вокруг парков Гайд, Кенсингтон и Холланд. Описания других мест будет напоминать случайные блуждания.

Дом Агаты Кристи

И еще важное. Возможно, вы захотите внимательно рассмотреть дома, о которых я буду рассказывать. Для этого не обязательно ехать в Лондон. Я буду приводить на английском языке адреса всех интересных мест, где побывал. Вы легко сможете посмотреть эти дома и улицу, где они расположены, используя сервис GoogleStreetView.

Теперь давайте побываем в гостях у женщины, имя которой знают во всем мире. Это Агата Кристи.

Агата Кристи, 1890 — 1976. Английская писательница и драматург, мастер детективной прозы.

Платонов, Грин, Булгаков и многие другие писатели обходились без роскошных кабинетов. У Гоголя вообще никогда не было своего жилья. В Ясной Поляне Толстой писал в «комнате под сводами» — эту каморку трудно назвать кабинетом. Но и в шикарных кабинетах у многих получается неплохо. Например, у Агаты Кристи.

Наше исследование Лондона началось с дома (58 Sheffield Terrace), где жила Агата Кристи с 1934-го по 1941-й год. Этот дом был в пяти минутах от нашей квартиры.

— Правильное мы выбрали место, — подумал я. — Наверное тут в воздухе витает что-то, подсказывающее увлекательные сюжеты.

— Не совсем так, — проворчал мой внутренний голос. — Прочитай внимательно ее биографию.

Агата Кристи поселилась в этом доме со своим вторым мужем Максом Маллоуэном, археологом, моложе ее на четырнадцать лет. Познакомились они в Ираке, где Макс проводил раскопки. Агата говорила, что археология сродни работе детектива — разгадывать загадки, воссоздавать картину из мельчайших деталей. Супруги много времени проводили на Востоке, и многие сюжеты возникли во время этих поездок. Так что мое предположение о какой-то особой атмосфере в этой части Лондона верно лишь частично.

Макс Маллоуэн и Агата КрРисти

Предположу, что Агата была счастлива в этом доме. Забылся мучительный развод с первым мужем, летчиком Арчибальдом Кристи, исчезла депрессия, которая погнала ее на Восток, где она встретилась с Максом. А тут тихая улица, садик перед домом, большой кабинет на втором этаже, где ее стол, небольшой рояль (Агата прекрасно играла на рояле), удобные кресла, диван. Здесь она написала повести «Смерть на Ниле», «Убийства по алфавиту», «Убийство в восточном экспрессе»… Говорят, что последнюю из этих трех повестей она написала в отеле Pera Palace Hotel в Стамбуле (сейчас в номере 411, где она жила, находится ее музей), но лондонские краеведы утверждают, что все было написано в лондонском доме. Возможно, Агата начала писать в Стамбуле, а закончила в Лондоне. Впрочем, это не так важно. Агата и Макс жили в Лондоне до начала бомбежек, потом переехали в Девоншир.

Нас заинтересовали лев и единорог, украшавшие фасад дома Агаты Кристи. Вообще-то, это символы королевской власти. Пара единорогов красуются на гербе Шотландии. А лев — геральдический символ Англии. Союз льва и единорога на гербе Великобритании появился в 1603-м году при короле Якове, объединившем Шотландию и Англию. Тогда он стал не только Яковом Первым Английским, но и Яковом Шестым Шотландским.

Так что, дом Агаты Кристи раньше принадлежал члену королевском семьи? Не обязательно, льва и единорога можно увидеть где угодно. Например, на потолке Исторического музея в Москве.

УИЛЬЯМ ТЕККЕРЕЙ

Нам повезло — Уильям Теккерей тоже жил недалеко от нашей квартиры. После обследования дома Агаты Кристи я к нему и направился.

Уильям Теккерей, 1811—1863. Английский писатель-сатирик.

Книгу «Ярмарка тщеславия» знают почти все. Кто-то читал, кто-то смотрел фильм, сериал или спектакль. А кто-то просто слышал красивое сочетание слов, применимое во многих случаях нашей непростой жизни.

Напомню, о чем этот роман. Действие происходит во время войны наполеоновской Франции и Англии, до и после Ватерлоо. Книга чем-то напоминает «Войну и мир» Льва Толстого. Две девушки после пансиона начинают самостоятельную жизнь. Одна богата и знатна, вторая — энергичная, целеустремленная, артистичная, дочь спившегося художника и танцовщицы, хочет попасть в высший свет. В романе нет положительных героев, это необычная для того времени сатира. Хотя книга написана почти двести лет назад, она вполне современна. Язык легкий, живой. Я слышал отзыв молодой женщины об этом романе: «Если вы хотите чего-то добиться в жизни, общаться с сильными мира сего, то в книге найдете много полезного».

Последний дом Теккерея

Итак, я отправился к дому (2 Palace Green), где Теккерей провел свои последние годы. Он находился на границе с парком Кенсингтон, недалеко от Кенсингтонского дворца. Место, как говорится, козырное, не каждый может себе позволить построить тут дом. Но Теккерей стал богат, его «Ярмарка тщеславия» имела огромный успех. Да и другие его книги на прилавках не залеживались. Здоровье уже не то, жизнь подходит к концу, но почему бы не побаловать себя в этом мире? И Теккерей строит красивый кирпичный дом. «Самый красный в Лондоне», — говорит он. Уильям неплохой художник, одно время он даже подрабатывал, рисуя карикатуры, так что этот дом он проектировал вместе с архитектором Фредериком Херингом. Денег Теккерей не жалел. «Я его купил, благодаря моей чернильнице», — говорил он.

Уильям Теккерей

Итак, стройка закончена, теперь можно отдохнуть в красивом и удобном доме или в садике, что перед домом. Тут Теккерей написал два романа: «Приключения Филиппа в его странствованиях по свету» и «Дени Дюваль». Последний роман он закончить не успел, но он издан, переведен на русский язык и включен в последний том собрания сочинений писателя.

Сейчас в доме Теккерея располагается посольство Израиля. Найти этот дом непросто даже с помощью карты Гугла, если заходить с неправильной стороны. Побродив по дворам домов в этом районе, я спросил у двух интеллигентного вида молодых людей, где дом писателя Уильяма Теккерея? Молчание. «Ну, который написал «Ярмарку тщеславия», — уточнил я. Никогда не забуду их удивленные глаза — какой еще Теккерей, какая ярмарка? Задачу упростил. Спросил, где посольство Израиля. Вздох облегчения, сразу все объяснили.

Здесь Теккерей написал «Ярмарку тщеславия»

Перескочу на два дня вперед. Возвращаясь из Челси, в районе Кенсингтон мы нашли второй дом писателя (16 Young Street). Этот дом он снимал, платя за него 65 фунтов в год. Здесь и была написана «Ярмарка тщеславия». Очень сложно писать большую книгу по главам, не имея возможности что-либо исправить в написанном. Выстрелит ружье в пятой главе, и ты кусаешь локти, что забыл в первой главе повесить это ружье на стену. А именно так Теккерей писал роман «Ярмарка тщеславия». Напишет главу и отсылает в журнал Punch. Полтора года каторжного труда. Несладко ему жилось в то время. Жена в психиатрической лечебнице, на руках две маленьких дочки, а журнал требует главу за главой.

В этом желтом кирпичном доме Теккерей прожил восемь лет. Помимо «Ярмарки тщеславия» он написал тут «Историю Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага» и «Историю Генри Эсмонда». Последний роман Теккерей не спеша диктовал, сидя в кресле и попыхивая сигарой. Мог себе такое позволить после «Ярмарки тщеславия».

ДЖЕЙМС ДЖОЙС

Джеймс Джойс, 1882 — 1941. Ирландский писатель, журналист, поэт, представитель модернизма. Известен своим романом «Улисс».

Уже написан «Улисс». Уже пришла слава. Слава скандальная, Джойса обвиняют в порнографии, в сложности романа. Владимир Набоков в восторге, Хаксли говорит, что «Улисс» прекрасный пример, как нельзя писать романы. 1931-й год — почти десять лет после первой публикации романа во Франции, а в Ирландии, родине писателя, книгу боятся издавать. В Америке, после публикации отрывков из романа, одна впечатлительная читательница даже подала в суд на издательство. Но времена меняются, сейчас «Улисс» считается одним из величайших романов двадцатого века.

Олдос Хаксли, 1894 — 1963. Английский прозаик, писатель-фантаст, философ. Автор известного романа-антиутопии «О дивный новый мир».

Здесь жил Джеймс Джойс

Джойс путешествует по Европе, устает от бесконечной перемены мест, решает осесть в Лондоне и жениться на Норе Барнакл — его давней подруге. До этого Джойс и Нора жили вместе двадцать семь лет, у них давно родилась дочь Лючия. Они снимают квартиру недалеко от парка Кенсингтон (28 Campden Grove) и оформляют брак. Теряющий зрение Джойс продолжает работу на «Поминками по Финигану», но в Лондоне ему некомфортно. Он ненавидит свою тихую улицу, называет ее улицей покойников. Если бы… Журналисты чуть ли не дежурят у его окон. Джойс не выдерживает и через три месяца покидает Лондон. Однако главная причина отъезда — болезнь Лючии, живущей в Париже. У нее обнаруживают шизофрению. Супруги переезжают в Париж, как им кажется временно, но Джойс никогда больше не вернется в Англию.

Джеймс Джойс (в центре) с женой

Улица, где жил Джойс и Нора недалеко от нашего дома. Она и сейчас тихая — живи и радуйся: метро, автобусные остановки и магазины близко, рядом чудесные парки. Журналисты… но они побегают и успокоятся. Но трагедия с дочкой, потеря зрения… тут уже не до Лондона с его парками и прочими удобствами.

Когда я гулял по улице, где жили Джойс и Нора, то мысль была одна: сколько же известных людей хоть недолго жили в Лондоне. Сколько же здесь мемориальных досок! Да уж, тут есть с кем поговорить о вечных проблемах. Решить их, конечно, не удастся, но понять, что важно сейчас, а о чем можно подумать потом — это получится. Главное в таких беседах — не открывать рта, беседовать мысленно, чтобы не пугать лондонцев. Они, конечно, ко многому привыкли, но кто знает, кто знает…

УИНСТОН ЧЕРЧИЛЛЬ

Уинстон Черчилль, 1874 — 1965. Британский государственный и политический деятель, премьер-министр Великобритании в 1940—1945 и 1951—1955 годах. Журналист, писатель, художник, лауреат Нобелевской премии по литературе.

Мне нравится памятник Черчиллю около Вестминстерского аббатства на Парламентской площади. Пожилой неспортивный мужчина описается на палку — ничего героического, очень приземленно. Сейчас у памятника спокойно, но в 2020-м году во время BLM волнений на пьедестале появлялись надписи, что Черчилль расист, кто-то очень горячий хотел даже памятник снести. Тогдашний премьер-министр Борис Джонсон, написавший книгу о Черчилле («Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю»), высказался однозначно: «Памятники учат нас о нашем прошлом, обо всех их ошибках. Снести их — значит солгать по поводу нашей истории и сделать более скудным процесс образования будущих поколений». Но слова словами, а эмоции эмоциями. Что случится в будущем не знает никто.

О Черчилле написано много книг, я, конечно, не буду их пересказывать. Скажу только, что природа оделила его многими талантами. Он, например, лауреат Нобелевской премии по литературе 1953-го года. Премию ему вручили за «За высокое мастерство произведений исторического и биографического характера, а также за блестящее ораторское искусство, с помощью которого отстаивались высшие человеческие ценности». Кто-то скажет, что тут политики больше, чем литературы, но ведь и другие, не менее значимые политические деятели писали книги, а премию дали только Черчиллю. В сети десятки его афоризмов. Подозреваю, что ему многое приписывают, как это случилось с Фаиной Раневской, но некоторые безусловно плод его творчества. Мой любимый афоризм: «Своим долголетием я обязан спорту. Я им никогда не занимался». Черчилль был еще неплохим художником, автором более пятисот картин, многие из которых написаны в импрессионистском стиле. Он даже написал книгу о живописи «Живопись как приятное времяпрепровождение». Когда он все успевал?

1945-й год. На выборах в парламент побеждает партия лейбористов, Черчилль уходит в отставку с поста премьер-министра, покидает резиденцию на Даунинг стрит и поселяется в доме недалеко от Гайд-парка по адресу 28 Hyde Park Gate. Тут он проживет двадцать лет до самой смерти в январе 1965-го года. В этот печальный день на тихой улице перед его домом стояла толпа в ожидании чуда — вдруг, как это бывало неоднократно, он и на этот раз сумеет выстоять и восстановиться. Нет, на этот раз не сумел.

После неудачи 1945-го года Черчилль сначала впал в депрессию. И не только из-за политики — были проблемы и у его детей. Спасла его живопись. Он как-то сказал: «Остаток своих дней я посвящу живописи. Никогда еще я так хорошо не рисовал». Дом в Лондоне и Чартвелльское поместье — теперь это его мир. И еще путешествия. Он любил юг Франции, самые лучшие картины (это мое мнение) были написаны там. И еще книга воспоминаний о войне — это отвлекало, это от него ждали, он чувствовал себя нужным. В Чартвелле стало многолюдно, к нему приезжали историки, помогавшие собирать и проверять факты. Книга имела ошеломительный успех, принесла ему миллионы. Дом на Hyde Park Gate он покинет на несколько лет, когда его снова выберут премьер-министром. Черчилля однажды спросили, не скучно ли ему? На что он ответил: «Что вы хотите? Не может же война продолжаться вечно».

Дом Уинстона Черчилля

Мы подошли к дому Черчилля и ахнули: ни забора, ни палисадника, ни решеток на окнах. Короче — «чего ни хватишься, ничего нет!» Подозреваю, что не было даже охраны, но это мое предположение. Около дома стояла желтая тачка, рядом мешок с мусором. Вышли два парня.

— Что тут происходит? — спросили мы.

— Ремонт, — ответили они.

Мы подумали, что дом превратится в музей, но нет. За двадцать три миллиона фунтов его купил какой-то владелец заводов, газет, пароходов. Он будет звать гостей и рассказывать, что вот тут у Черчилля стоял бар с виски, в этой комнате он писал картины, а вот из этого окна он смотрел на прохожих, чтобы понять, нужно ли брать зонтик, чтобы прогуляться в Гайд парке.

ДЖЕК ПОТРОШИТЕЛЬ

Был уверен, что Джек Потрошитель (Jack the Ripper) — литературный персонаж, наподобие Шерлока Холмса. Но…

Прогуливался по парку Holland я вышел к дому, где мы жили осенью. Дом на шикарной улице Кенсингтон, но, мягко говоря, он там не самый красивый. Но квартира была хорошей, на втором этаже с балконом и зеленой личной террасой с задней стороны дома. Внизу иранская овощная лавка с небольшим рестораном REZA. Ничего там с осени не изменилось, но на правой стороне фасада я заметил небольшую табличку, извещавшую, что тут жил Джек Потрошитель!

В правом крыле этого дома жил «Джек Потрошитель»

«Ого! — думаю, — живи мы тут сто пятьдесят лет назад…». Потом стал сомневаться. Ведь знаменитый убийца «работал» в районе Уайтчепел, а это на востоке Лондона, совсем в другую сторону от этого места.

Стал изучать вопрос. Джека так и не поймали, расследование ведется до сих пор. Подозревали даже Ван Гога — первое убийство произошло через два месяца после его приезда в Лондон, кто-то нашел совпадение почерков Джека Потрошителя и художника. Да и письма от убийцы прекратились со смертью Ван Гога. И про отрезанную мочку уха тоже вспомнили.

Джек стал героем многих произведений. Даже Акунин написал повесть о московском Потрошителе, которого Фандорин, кажется, победил, но это неточно — давно я читал эту книгу.

Стал копать дальше. Оказалось, что табличка посвящена детскому хирургу и ресторатору. Джеком Потрошителем его называли коллеги, как я понял.

ДОМ-МУЗЕЙ ЛЕЙТОНА

Фредерик Лейтон, 1830 — 1896. Английский художник, представитель викторианского академизма.

Сразу признаюсь, что в дом, о котором я напишу несколько строк, я не заходил. Две недели слишком мало, если учесть все мои интересы. Туда сходила МС и подробно мне все рассказала. Следующие строки — это краткое изложение ее рассказа.

Недалеко от Холланд парка находится необычный дом из красного кирпича. С одной стороны он напоминает мечеть, с другой — классический викторианский дом. Это проект архитектора Джорджа Эйтчисона для своего друга, художника Фредерика Лейтона. Интересный факт — отец Лейтона был главным врачом императорской семьи в Санкт-Петербурге. Фредерик Лейтон в свое время был весьма известным и уважаемым художником, его выбрали президентом Королевской академии художеств и единственному из английских художников ему присвоили титул лорда.

Внутри дома Лейтона восточная сказка. Лейтон много путешествовал по Среднему Востоку, посетил Египет Тунис, Сирию и привез коллекцию различных артефактов: керамика, текстиль… — все это можно увидеть в музее. Одни названия комнат сего стоят? Арабский холл, Шелковая комната… А любители творчества художников прерафаэлитов могут полюбоваться картинами Милле, Берн-Джонса, Уоттса. А можно ничего особенно не рассматривать, а просто походить среди волшебного восточного царства.

По Челси

ДЖЕРОМ К. ДЖЕРОМ

Наша первая поездка на метро была в Челси, чтобы посмотреть, где были написаны книги «Трое в лодке, не считая собаки», «Портрет Дориана Грея» и много других.

— И еще посмотреть на дома, где жили художники, — сказала МС.

— Ну да, — кивнул я. — и еще найти дом где жила женщина французского лейтенанта с художником Россетти.

Из этого дома Чарльз уходил от своей возлюбленной по набережной Темзы. Как писал Фаулз: «Река жизни с ее таинственными законами и таким же таинственным выбором течет мимо безлюдной набережной, по которой сейчас идет Чарльз вслед за невидимым ландо, увозящим его собственный труп».

Но начали мы с дома, где жил любимый многими Джером К. Джером.

Джером Клапка Джером, 1859 — 1927. Английский писатель-юморист, драматург.

Мы разработали маршрут: от метро идем к дому Джерома, потом переходим улицу, пересекаем парк и выходим на знаменитую улицу Тайт, где жила богема 19-го века. А оттуда уже начинаем поиск домов художников. Проблема была в том, что мы забыли цитату из книги «Ярмарка тщеславия». Вот она: «Челси — раньше деревушка, а теперь район Лондона, где находится богадельня для престарелых солдат». Но давайте по порядку.

Прежде, чем приступить к этой главе, я посмотрел, что говорили критики о книге Джерома К. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки». Говорили они разное:

— Слишком простой юмор, не английский, не уровня Оскара Уайльда.

— Все герои похожи друг на друга, слабо очерчена их индивидуальность.

— Нет сатиры, только юмор. Не показаны ужасы капитализма. Только в сцене с утопленницей можно понять, что не все хорошо в Викторианской Англии.

— Все герои, включая фокстерьера Монморанси, — это автор с его мыслями и комплексами.

— Критики времен СССР писали, что книга о том, как герои убежали на природу, чтобы забыть о капиталистическом Лондоне, об эксплуатации человека человеком, о грязи, дыме и смоге на лондонских улицах, о разгуле преступности, для победы над которой необходимо не менее ста Шерлоков Холмсов.

В то же время критики отмечали, что эта веселая книга написана просто, доступна всем, что она позволяла хоть ненадолго забыть… (см. выше).

Я загрузил книгу в планшет, перечитал любимые страницы и понял, что ее написал счастливый человек. Все, что написал, Джером после, не дотягивает до ее уровня. Так почему Джером был настолько счастливым, что ему удалось написать такую веселую книгу?

Джером К. Джером

Ответ простой: Джером начал писать эту книгу в 1889-м году сразу после возвращения после свадебного путешествия на лодке по Темзе. Сначала книга была задумана, как путеводитель с описанием достопримечательностей, которые путешественник может встретить на берегу, с историческими отступлениями и немножко с рассказами о трудностях и радостях плавания на лодке. Для оживления Джером планировал добавить немного смешных историй, которых в процессе работы над книгой становилось все больше. Издатель посмотрел рукопись и попросил выкинуть скучные описания и добавить юмора, что Джером и сделал. В результате получилась книга, которую многие считают самой смешной в мире.

Джером писал эту книгу в Лондоне. Жил он тогда в Челси на последнем этаже шестиэтажного кирпичного дома по адресу 91 Chelsea Bridge Road. Табличка на стене доме уточняет, что семья Джерома, автора «Трое в лодке» занимала квартиру 104. Вот так, упоминается только одна книга. Книга «Трое на велосипедах» — продолжение приключений любимых героев и другие книги писателя не упоминаются. Так бывает. Например, Даниэля Дефо мы знаем только по его книге о Робинзоне Крузо, хотя он написал более пятисот книг и статей.

От метро до дома Джерома минут пятнадцать ходьбы медленным шагом. Челси прекрасный район — тихий, красивый. Рядом Темза, на которую Джером мог смотреть из окна. На противоположной стороне улицы, где жил Джером, огромный парк при Королевском госпитале. Мы планировали прогуляться по этому парку и выйти на улицу Тайт к дому, где жил Оскар Уайльд, но…

Но мы забыли цитату из книги Теккерея. То, что на карте выглядело парком, оказалось закрытой территорией старинного госпиталя. Того самого, который Теккерей обозвал богадельней для солдат. Вход туда был закрыт. На противоположной стороне улицы красовались новостройки с явно очень престижными домами, где все было организовано параллельно и перпендикулярно, где клумбы, деревья и кустики в бетонных параллелепипедах, а стекла сверкали синевой. Мы полюбовались этой красотой и пошли в обход госпиталя.

Конец ознакомительного фрагмента.