Больница и другие рассказы

Владимир Дергачев

Все написанное — достоверно и актуально, основано на личном опыте, переживаниях, размышлениях, произошедших и ожидаемых событиях…

Дневной гость

Он появился днём, внезапно, после обеда. Просто зашёл в комнату, представился вежливо, сославшись на моего тогдашнего шефа.

— Дмитрий Алексеевич, руководитель фирмы. Мне рекомендовано к Вам обратиться. Не посмотрите ли перевод — он небольшой, а переводчица у нас молодая, ещё неопытная, хотя язык вроде знает.

Текст был действительно короткий, перевод казался вполне профессиональным, даже местами виртуозным, что сразу привлекало внимание. Но что-то всё-таки резало «слух». После повторного прочтения стало ясно: как всегда, за основу перевода был взят не общепринятый английский деловой стиль, а наш, исконно российский, бюрократически выспренний, тяжеловесный, где за длинными оборотами таился едва уловимый смысл.

Исправлять пришлось недолго — короткими предложениями и изменением пунктуации быстро достигался результат.

— Ну вот и всё, держите.

— Спасибо, оперативненько. Ну и как Вам перевод, — поинтересовался «податель», — неужели сплошные ошибки?

— Да нет же, просто у каждого — свой стиль. Десять переводчиков посади — у каждого будет новый вариант.

— И как было, что за вариант — не очень?

— Так не скажу, вполне приемлемо, порой даже ловко расшарено, но стиль нужен другой, больше похожий на английский — это аксиома. А если переводить дословно, то будет сплошной русизм. Кстати, о коллегах по «цеху» говорить плохо у нас не принято, хотя в этом «цехе» я уже давно не состою.

В общем, мы разговорились. Собеседником он казался оригинальным, многое видел иначе, всем интересовался, оценки и заключения звучали нетрадиционно. Внутреннюю уверенность подчёркивала офицерская стать и хорошо отработанные формулировки, звучавшие безукоризненно. Казалось, ему было ведомо нечто, какая-то недоступная тайна, которая даёт возможность решить любую проблему, что в сочетании с внешним спокойствием вызывало доверие — составляющая лидерства.

— И обязательно должен быть административный ресурс. Что бы ни говорили, а без него — никак!

Сразу стало понятно, зачем он приходил к шефу. Его административный ресурс был безграничен, над ним стояло всего несколько лиц, выше — звёзды. Синекура давала шефу огромные возможности, чем он с успехом пользовался, постоянно занимаясь самопиаром. Да и содержание только что отредактированного письма подтверждало мои соображения: по форме стандартное, оно давало фирме моего посетителя индульгенцию от любых посягательств извне и по сути худшим образом опровергало многократно заявленный нашими государственными бонзами тезис о свободе предпринимательской деятельности в стране.

— Ладно, вижу, Вам не этим надо заниматься, — подвёл черту Дмитрий Алексеевич. — У нас скоро будет приём новых сотрудников, так что посмотрим. Я наберу.

Взяв у меня визитку, он удалился.

«Набрал» он не скоро, да и то по поручению моего шефа. Шли тяжёлые переговоры о создании новой структуры, а поскольку форма взаимоотношений её будущих участников была определена недостаточно чётко, не говоря уже об ожидаемой выгоде, то решили для начала привлечь лиц наиболее зависимых от «кормила». Вот тут и раздался давно обещанный звонок.

— Это Дмитрий, мы встречались.

— Помню, как же… А куда это Вы запропастились?

— Да всё дела. Что там за совещание и где? Шеф просил подъехать, а я не очень понял, в чём суть.

Я рассказал.

— Ну отлично, вот и увидимся. Потом где-нибудь посидим, потолкуем. У Вас время найдётся?

Времени у меня хватало, я не отказывался.

В назначенный день он сел рядом со мной, что-то шептал на ухо, по ходу переговоров делал свои комментарии. Иногда взывал к моей инициативе.

— Ведите дискуссию, они же не в ту степь забрались.

Переговоры действительно ни к чему не привели. Договорились встретиться снова, хотя в успехе предприятия я сильно сомневался. Время показало, что сомнения мои были небеспочвенны.

Наконец бесконечные препирания закончились. Я повернулся к соседу — но тот уже шёл к выходу, устремившись немигающим взглядом к спасительному проёму в двери.

На улице шёл дождь со снегом. Пороша. Было неуютно, добираться до ближайшего метро пришлось долго, хотя приватизированный каким-то чудом особняк — памятник истории — находился в самом центре Москвы. Перспектива просматривалась плохо.

Дабы не утомлять читателя долгими экскурсами в дальнейшие события, перейду сразу к следующей картине (представьте, что вы — в «синема-парке», как сейчас принято называть изобретение братьев Люмьер, на которое ещё не нашлось русского конкурента, претендующего на пальму первенства).

Итак, небольшой офис рядом с третьим транспортным, состоящий их двух комнат: шефа (теперь это Дима, мы уже на «ты») и зала, для остальных. Есть и третья комната, представляющая собой отгороженное от торца коридора помещение, так что её в расчёт не берём.

Всё чем-то заняты — бумаги, прозрачные файлы, папки, компьютеры. Радостно встречаются друг с другом, как будто минула вечность, потом исчезают в недрах кабинета Димы, где стоит огромный аквариум и постоянно звучит музыка от «Европы плюс». Получив благословение шефа, выходят, что-то пишут, куда-то звонят.

Моя очередь зайти. Дима доброжелательно улыбается, жмёт руку, приглашает присесть.

— Всё, как договаривались. Ты — наш партнёр по бизнесу.

Я оторопеваю.

— Какого бизнеса? У меня своего бизнеса нет.

— Так приведи к нам кого-нибудь, предприятие какое-нибудь, мы контракт с ними подпишем и процент от сделки — твой!

— То есть я — не сотрудник. А как тем временем с зарплатой?

— Хороший вопрос. Основной доход — как я сказал, но будет и ежемесячный минимум. Устраивает?

— М-да, устраивает. Ну а рабочее место, график?

— Думаю, пока ходить сюда каждый день не надо. Вот скоро снимем новый офис на Арбате, тогда конечно. Пока что всё. Кстати, а что это у тебя?

В руках я держал табель-календарик на незнакомом для своих новоиспечённых «партнёров» языке с летоисчислением, отличным от нашего, грегорианского.

— Лунный календарь, по нему у нас сейчас 1429 год.

— А можно я его себе возьму? — вдруг ошарашил Дима.

— Но он у меня один, принесу ещё, новый, год уже на исходе.

— Ну тогда я его сфотографирую.

Дима быстро достал цифровик, сделал пару снэпов. Комната на мгновение озарилась фиолетовыми бликами от мощной вспышки.

— Всё, спасибо. А сейчас мы спешим на переговоры, так что пока. Я наберу.

Тогда я ещё не знал, что этот шаблон заложен в него, как в автоответчик, а данная манера общения станет лейтмотивом на все время нашего «партнёрства».

Прождав пару недель звонка от Димы, я «набрал» сам, но трубку он сразу бросил, едва заслышав мой голос. На повторные звонки никто не отвечал, время шло. Тогда я решил позвонить в офис. Трубку взяла секретарша — студентка с вечернего факультета, коротавшая дневное время на работе.

— Скажите, а где наш начальник? — поинтересовался я. — Почему-то телефон не отвечает, сам он не перезванивает.

— Вы знаете, он домашними делами занят, сына устраивает в институт, так что здесь почти не бывает.

Всё вроде вставало на свои места, как вдруг, дня через три, телефон зазвонил, определитель показывал номер Димы, но из мобильника зазвучал чужой голос.

— Это Игорь, помощник. Дима отъехал в командировку, оставил мне свой телефон. Вот увидел Ваш номер, решил перезвонить. Что случилось?

— Все дела стоят, есть интересные предложения, надо обсудить.

— Не беспокойтесь, Дима скоро вернётся, тогда и поговорим.

— А давно он уехал? — без какой-либо задней мысли поинтересовался я, скорее чтобы поддержать беседу.

— Уже неделю отсутствует.

Я не стал уличать помощника в откровенной лжи — слишком нереальной казалась ситуация, и главное: враньё было совершенно бессмысленным.

Дима позвонил через два дня.

— Ты куда пропал?

— Никуда не пропадал, — уверено чеканил «партнёр», — здесь я, на месте.

— Как съездил, успешно?

— Нормально.

— Дело в том, что у меня есть интересное предложение, надо встретиться. Ты когда сможешь?

— Пока не знаю, только вернулся. Может быть, завтра — я наберу.

В трубке звучали отбойные гудки. Набрал он через четыре дня, к концу обеда.

— Приезжай, поговорим, что там у тебя. Жду.

Несмотря не лёгкое недомогание, я сразу рванул в офис. Рабочий день близился к концу, улицы были забиты машинами, ехал долго. К шести был на месте.

— Ну что там, рассказывай, а то времени мало, поздно уже.

Я рассказал. Ехать следовало в одну из ближневосточных стран, где у меня сохранились неплохие связи, которые я хотел реанимировать. Дима всё выслушал, вдруг быстро согласился.

— Едем, — подвёл он итог, — будем расширять связи, молодец.

— Но когда, ведь скоро Рамадан, а тогда всё будет сложнее.

— Решим, — потянул Дима, — что за спешка. Я наберу.

Истины ради скажу, что решилось всё относительно оперативно, за полтора месяца, и вскоре мы сидели в самолёте. Правда — в разных салонах: я — в эконом-классе, он — в бизнесе.

Город встретил приветливо — огни вдоль отличных дорог (всё-таки развивающаяся страна), сверкающие стеклянные витрины, фруктовые развалы. Я всегда был неравнодушен к этой стране, где мне довелось поработать полтора года в середине бурных 90-х. Имя ей — Сирия, и не любить её, по-моему, невозможно — не только благодаря обилию исторических мест (но и не в последнюю очередь). Так, достаточно подняться на гору Касьюн, защищающую Дамаск от средиземноморских ветров и песчаных бурь, и вы попадаете в т.н. «кровавую пещеру» — место, где совершилось первое библейское преступление: убийство Авеля Каином. Совсем немного отъехав от города можно оказаться в атмосфере совершенно уникальной — мире раннего христианства, где до сих пор говорят на западно-арамейском диалекте, языке Христа. Здесь, в 50 километрах от Дамаска, на склонах гор амфитеатром раскинулась деревня Маалюля.

В общем, описание исторических мест может стать бесконечным. Это и Пальмира (настоящая, не северная) — древняя сирийская столица, город гордой царицы Зенобии, и Босра, где проходят музыкальные фестивали, храмы Сафиты и горные курорты Машта Хелу (где, кстати, в начале прошлого века находилась одна из русских православных школ), а также библейская Хама, где до сих пор с пронзительным скрипом несут воду на акведуки деревянные водоподъёмные колёса. Последний пример — цепь замков крестоносцев, свидетелей двухвековой религиозной войны, нависающих с востока и обращённых к морю. А очарование сирийских морских городов не передать никакими словами.

Сирийцы встретили доброжелательно (пожалуй, это одна из наиболее гостеприимных по отношению к нам стран, причём доброжелательность вполне искренняя, не деланная). Дима на переговорах обещал много, всё должно было пойти, как по маслу, на что и мы и сирийцы очень надеялись.

Конец ознакомительного фрагмента.