Глава 3
Незваный гость обошел комнаты, с недовольством постукивая набалдашником трости по раскрытой ладони. Наконец зашел в гостиную, с брезгливым видом осмотрел не первой молодости кресло, не зная, садиться или нет. На ногах он держался не очень уверенно — сказывался лишний вес. Ноги слабые, а тело грузное. Да и одышка началась, поэтому он все-таки присел и движением трости показал Кириллу на диван. Есть люди, которые в гостях ведут себя как хозяева, и этот незнакомец был одним из таких наглецов.
— Что у тебя с физиономией? — нехотя спросил он.
— А вы не знаете?
— А разве я должен знать? — Гость удивленно глянул на своего телохранителя.
Тот выразительно покачал головой. Дескать, он к побоям отношения не имеет.
— Ну, вы же за деньгами приехали.
— За деньгами?
— Ну, кредит в банке…
Мужчина вопросительно посмотрел на своего телохранителя.
— Я ничего не понимаю, Яков Алексеевич, — пожал тот плечами.
— Если честно, я тоже… Тебе когда мозги отбили, парень?
— Нормально у меня с мозгами, — набычился Кирилл.
— А чего ересь какую-то несешь? Какие деньги? Какой кредит?
— Ну, значит, я не так понял…
— Когда тебя отрихтовали?
— Да неважно…
— Когда? — угрожающе сощурился Яков Алексеевич.
— Вчера. Ночью.
— Когда от Розы возвращался?
— От кого?! — обомлел Кирилл.
— От моей дочери!
— От вашей дочери?!
Теперь Кирилл понял, на кого похож этот человек. Даже обидно немного стало, что не признал сразу.
— А что тебя так удивляет, пацан? Разве у меня не может быть дочери?
— Ну… Почему не может? Очень даже может!
— Она — моя единственная дочь. И сам понимаешь, что любимая.
— Так никто не спорит…
— А ты мою любимую дочь… — Яков Алексеевич многозначительно глянул на своего телохранителя, и тот поспешил спрятаться за дверью. — Ты мою любимую и единственную дочь как последнюю шлюху снял, — сказал он, осуждающе глядя на Кирилла. — Честь ее растоптал и достоинство…
— Да нет, не топтал я ее…
— Хочешь сказать, что Роза врет?
— Нет, но…
— Ты ничего не помнишь, ты это хотел сказать?
— Ну, вчера у нас корпоратив был, я на автопилоте возвращался…
— Залетел ты на своем автопилоте, парень. Конкретно залетел. И девочка моя залетела… Ты понимаешь, Кирилл, о чем я говорю?
— Ну, я-то, может, и залетел. Как говорил наш старшина, это залет, боец… — вымученно улыбнулся Кирилл. — Девчонки по-другому залетают, да?
— Ты правильно все понимаешь, боец, — делая упор на последнем слове, ядовито усмехнулся Яков Алексеевич.
— Но так Роза откуда знает, что залетела? Времени-то сколько прошло, никакой врач не определит…
— А мне врач не нужен. Я верю своей девочке.
— Ну, это ваше право. Но я так не считаю…
— Чего хвостом виляешь, сучонок? Я ведь этот хвост укоротить могу. Под самый корень…
— Ну, зачем же так?
— Воротынцев моя фамилия. Кто такой Воротын, знаешь? — не без гордости спросил Яков Алексеевич.
От волнения Кирилл так хватанул ртом воздух, что запершило в горле.
Ну, конечно же, он знал, кто такой Воротын. Крутой криминальный авторитет, гроза города. Кирилл учился в школе, когда гроза эта гремела на весь Гордынск. Не было тогда в городе человека влиятельнее, чем Воротын. Сейчас о нем ничего не слышно, но ведь он существует. И наверняка котируется в крутых кругах достаточно высоко. Достаточно, чтобы укоротить Кириллу хвост. Или, напротив, сделать его длиннее ног. Длиннее обрубленных ног…
— Так что с твоим хвостом делать будем? — спросил Воротынцев, с хищной иронией глядя на Кирилла.
— Ну, я же не хотел…
— А я хотел. В речку тебя хотел отправить, к рыбам. И хочу. Но Роза меня уговорила…
— Роза? Уговорила? — Кирилл ошалело смотрел на Воротынцева.
Этот человек действительно мог сотворить с ним все, что угодно. Причем без всяких штрафов и условий. Ни о сестре он не спросит, ни о родителях, просто вынесет Кириллу приговор и приведет его в исполнение.
Кирилл мог броситься на него, вырубить коронным ударом в челюсть, раскидать охранников, пасущихся за дверью, и дать деру. Но что будет потом с его семьей?.. Да уж, бывают в жизни моменты, когда хочется быть круглым сиротой, и чтобы ни братьев, ни сестер.
— Уговорила. Пусть, говорит, этот сукин кот живет.
— Ну, спасибо ей.
— Ребенок, сказала, не может расти без отца.
— Без отца, да?.. А чей ребенок?
— Ее ребенок. От тебя.
— Ну, это еще не факт…
— Факт!.. Роза ждет от тебя ребенка. А ребенок не должен расти без отца… Ну, чего молчишь, щегол?
— Э-э… А что говорить?
— Пойми меня правильно, парень, — изнуряюще глядя на Кирилла, проговорил Воротынцев. — Я не могу заставлять тебя жениться на Розе. Из уважения к ней не могу.
— Ну, это правильно, — растерянно кивнул Кирилл. Он, конечно же, понимал, чего ждет от него этот человек, но язык не поворачивался переступить через себя.
— Правильно Роза себя ведет. А ты ведешь себя неправильно… Ну, я жду! — Воротынцев долго смотрел на него и напряженно, наконец, спросил: — Ты что, совсем не догоняющий?
— Ну, я не могу жениться на Розе…
— Почему?
— Девушка у меня.
— Она тебе изменила.
— Роза сказала?
— Справки нетрудно навести, — усмехнулся Воротынцев.
— Да уж, — вздохнул Кирилл.
Якову Алексеевичу достаточно было узнать, где он работает, и спросить, что случилось вчера на корпоративе. А там и причина его буйства выяснится…
— Что такое?
— Ну, мне кажется, что это мое личное дело.
— Твое личное дело у тебя на морде. Кто тебя так проштамповал?
— Да так.
— Что, ничего не хочешь мне рассказать?
— Это мои личные проблемы.
— Проблемы?
— Я их сам решу.
— Серьезные проблемы?
— Ну, я бы не назвал их простыми.
— Но решать их будешь сам?
Кирилл услышал, как открылась входная дверь и кто-то вошел в дом. Наверное, Ксюха из школы вернулась.
Но в комнату заглянул телохранитель Воротынцева, тот самый, который в годах.
— Что там такое, Семен? — настороженно глянул на него авторитет.
— Яков Алексеевич, там «васильевские» подъехали.
— «Васильевские»? — напрягся Яков Алексеевич.
— Вопросы у них к этому, — небрежно кивнул на Кирилла телохранитель.
— Пусть кто-нибудь один зайдет.
Семен ушел, и комнату вдруг заполнила звенящая тишина, насыщенная предгрозовой тревогой.
Кирилл слышал про «васильевских». К Гордынску с юга примыкал поселок городского типа Васильевский. Оттуда и вышла бандитская бригада, которая в девяностых годах держала под собой добрую часть города. Какой-то там Телескоп был у них за старшего — это, пожалуй, все, что знал про них Кирилл. Не в том возрасте он был в те времена, чтобы вникать в криминальные подробности. Да и сейчас ему, в общем-то, все равно, что там было да как. Телескопа убили в девяносто девятом году, с тех пор о «васильевских» ничего не слышно.
Но, как оказывается, они не исчезли. В людях, которые подъехали к Кириллу, телохранитель Воротына узнал «васильевских» братков. Семен уже не молодой мужик и, видимо, в девяностых годах был на переднем крае бандитского беспредела. Но там же, выходит, были и Копытин с Кирьяновым, только по другую сторону линии фронта. Тогда «васильевские» вовсю делили город с бандитами Воротына…
Кирилл догадывался о криминальном прошлом своих банковских боссов, но теперь знал, какое движение они в свое время представляли. И, как выясняется, до сих пор представляют…
В квартиру зашел Витя Жуков, кривоногий амбал из личной команды Кирьянова. Участия во вчерашней экзекуции он не принимал, поэтому бояться ему нечего. Ведь Кирилл и в милицию мог за помощью обратиться. Сейчас не девяностые, и с бандитами уже давно не церемонятся, потому братки в открытую не беспредельничают, хотя, увы, создают очень опасные подводные течения, в круговерть которых и попал Кирилл. Конкретно, что называется, попал.
Витя Жуков шарахнулся назад, узнав Воротынцева, и растерянно, с бледным видом глянул на Кирилла.
— Ты кто такой? — небрежно роняя слова, спросил Воротын.
Он сидел в кресле, выпрямив спину. Руки вытянуты вперед и сведены к набалдашнику трости, на которую Воротынцев сейчас и опирался. Видимо, Жуков представлял для него определенную опасность, поэтому он не позволял себе пребывать в расслабленной позе.
— Ну, Жук я… Яков Алексеевич.
— Ты меня знаешь?
— Ну да, виделись…
— Где?
— На «стрелке». Ну, за Косынкой, у Карпухинских прудов… Я с Копытом тогда был… В смысле, с Копытиным Давидом Евгеньевичем, — поправился Витя.
— Он у нас нынче Давид Евгеньевич? — усмехнулся Воротынцев.
— Он начальник отдела…
— Начальник службы безопасности «Флагман-банка».
— Ну вот, вы знаете…
— Я все знаю, Жук. И тебя знаю… Значит, ты с Копытиным работаешь?
— Ну да… К вам у нас никаких претензий! — поспешил заверить Жук.
По банку он ходил гоголем. Нос к потолку, плечи коромыслом, грудь колесом. Кум королю, сват министру. И с Киреевым держался, в общем-то, независимо. Даже перед Копытиным не заискивал. А вот перед Воротынцевым определенно лебезил.
— Еще бы у вас были ко мне претензии… — презрительно фыркнул Воротынцев.
— У нас претензии к Лиманову.
— Какие претензии?
Кирилл угрюмо глянул на Воротынцева. Оказывается, этот тип знал не только его домашний адрес, но и место работы. Ловко его люди работают. Но тогда почему он не знает о его проблемах?.. Ничего, сейчас узнает.
— Ну, ему начальство штраф выписало.
— За что?
— Накосячил он конкретно, — замялся Жук.
— Ты кота за хвост не тяни. Я ведь все равно узнаю, что там за рамсы у вас.
— Э-э… Яков Алексеевич, вы — человек уважаемый, не вопрос. Но я все-таки спрошу, что у вас за интерес к Лиманову?
— Он мой будущий зять, — сказал Воротынцев так, будто ничуть в том не сомневался.
— Э-э… — стушевался Витя. — Он не говорил.
— Он и мне про ваши с ним непонятки не говорил. И не хочет говорить. Может, ты меня уважишь?
— Да он там Копытину конкретно нагрубил.
— И за это штраф?
— Ну да. Сто тысяч зеленью.
— У него есть сто тысяч долларов?
— Ну, квартиру в залог…. — Витя обвел взглядом комнату.
— Все понятно, Жук. Я позвоню Копытину, мы порешаем с ним этот вопрос. А ты иди, ты здесь не нужен.
Витя кивнул и, сдерживая вздох облегчения, вышел из комнаты.
Воротынцев пристально и свысока посмотрел на Кирилла:
— У тебя есть сто тысяч долларов, щегол?
— Нет.
— Квартиру придется отдать… Это твоя квартира?
— Нет, родителей.
— И ты хочешь родителей на улице оставить?
— Нет.
— Я знаю Копытина, он с тебя не слезет, пока не возьмет свое.
— Да я понимаю…
— Чем ты его обидел?
— Ну, солонку ему в лоб запустил, — угрюмо буркнул Кирилл.
— За что?
— За все хорошее.
— Он твою девушку засеновалил?
— А это не ваше дело! — встрепенулся Кирилл.
— Значит, засеновалил… — хмыкнул Воротынцев. — Значит, за шлюху подписался? Дурак.
— Я же говорю, это не ваше дело!
Яков Алексеевич склонил голову набок, глядя на Кирилла с возмущением и одновременно с одобрением.
— Ты, парень, пузыри не пускай. Тебе это не поможет. Тебе сейчас только я помочь могу. Да я уже и помогаю. Я за тебя подписался, поэтому твой косяк — моя проблема. И я ее решу. Но если ты меня кинешь, я с тебя шкуру спущу. Реально спущу. Есть у меня спец по этой части. Не веришь? — Взгляд у Воротына жесткий, словно кожу сдирающий.
Кирилл невольно поежился. Он верил Якову Алексеевичу, именно поэтому в желудке образовалась холодная сосущая пустота.
— Верю.
— И как ты собираешься жить дальше?
Кирилл уронил голову на грудь. Дожал его Воротынцев, загнал в прокрустово ложе собственного выбора…
А может, и не надо сопротивляться?
Ну да, не красавица Роза. Далеко не красавица, мягко говоря. Но ведь пластическая медицина нынче творит чудеса, а у Якова Алексеевича достаточно денег, чтобы оплатить это удовольствие. Причем в пластике тела Роза совершенно не нуждается. В этой части у нее все в лучшем виде. А лицо пока и полотенцем можно прикрыть…
Действительно, а чего кочевряжиться? Настя изменила ему, и у него теперь нет перед ней никаких обязательств. Так что у него свобода выбора… Свобода чужого выбора…
