Беседы с Софией

Владимир Латышев

К началу двадцать первого века самым слабым и морально устаревшим оказалось производство Человека. Формирование настоящего субъекта культуры становится основной проблемой развития общества.

Выбор

Если бы меня спросили, люблю ли я осень, то в такой день, мрачный и серый, насквозь пропитанный ледяной сыростью, я бы наверное сказал «нет». Да и как ещё отнестись к этим пронизывающим порывам ветра, хлещущим тебя по щекам, несмотря на поднятый воротник куртки. А ведь несколько часов назад, когда я шел в библиотеку, солнце было тёплым, а редкие облака белыми и лёгкими.

— А ты чего без зонтика, — раздался рядом голос племянницы, — и без кепки любимой?

— София! Ты-то откуда в такую жуткую погоду? Неужели из школы так поздно? Когда в обед я вышел из дома, было ещё лето, вот я и оделся соответственно.

Обмениваясь малозначительными фразами, мы скоро добрались до нашего дома. Кирпичный, построенный ещё в дореволюционные годы, он все ещё выглядел крепким и надежным на своем высоком, в пол-этажа цоколе. Укрывшись на маленьком тесном крыльце, мы некоторое время наблюдали за усиливающимся дождём и набирающим силу потоком воды, вытекающим на улицу из узкого двора.

— Давно хотела тебя спросить, за что ты так любишь библиотеку, что чуть ли не каждый день сидишь там? По-моему тебе и дома никто не мешает, и книг у тебя полно, и интернет.

— Ты права, конечно, но библиотека для меня не столько источник информации, сколько особое место, где я не только могу, но и хочу работать. Это что-то вроде храма, где витают духи великих авторов, где собираются единомышленники и где как знак взаимного уважения царит тишина.

— Возьмешь меня с собой в следующий раз?

— Конечно. Но имей в виду, что там не принято разговаривать. Только в холле.

Прошло несколько дней и я снова собрался в библиотеку. Одевшись и сунув с сумку ноутбук, я вдруг вспомнил о просьбе Софии. Зная, что племянница ничего не забывает и решений своих обычно не меняет, я позвонил в дверь соседней квартиры. А спустя пять минут, мы с ней уже выходили из дома. Погода на этот раз была хоть и прохладной, но солнечной и даже ласковой. Наверное из-за едва заметного ветерка, от которого не пришлось даже укрываться воротником.

— А чем ты сейчас занят? — поинтересовалась София — Ты уже сто лет мне ничего не рассказывал про свою работу.

Вопрос касался, конечно, не преподавания в академии, а моих научных текстов и литературных опытов. К последним я относился не слишком серьёзно, оставаясь в глубине души уверенным в правоте утверждения «если можешь не писать, не пиши!».

Я начал рассказывать про тенденции в развитии системы расселения и проблемах современного города, но София вежливо остановила меня, попросив поведать сначала про какую-нибудь литературную идею. Я сделал вид, что задумался, но она, внимательно посмотрев на меня, со смехом потребовала:

— Нет, дядя, ты уж колись, нечего хитрить с любимой племянницей!

Если мне и удавалось провести Софию, то лишь в самом раннем её возрасте, да и то по мелочи. На всякий случай, я тяжело вздохнул и признался.

— Решил написать фантастическую повесть о встрече землян со старшими по культуре.

— С инопланетянами?!

Глаза Софии загорелись любопытством, и я понял, что бросить эту затею мне теперь уже не удастся.

— Ух ты! — добавила она — А они у тебя с хвостиками или с хоботками?

Повеселившись немного со своими предположениями, она уже почти серьёзно спросила

— А всё же, кто с кем у тебя будет воевать? Ведь без этого бестселлер сегодня не получится. Нельзя без угрозы человечеству, без вероломного вторжения и без несокрушимого супер героя, способного набить физиономию самому продвинутому завоевателю галактики. Или ты нашёл другой ход к сердцу современного читателя?

— Знаешь, дорогая племянница, я совершенно не сомневаюсь, что ты сама в состоянии ответить на все эти вопросы. Хотя не скрою, что именно одна из форм такого ответа и легла в основу сюжета, над которым я ещё размышляю.

— Но ты ведь уже пишешь?

— Ну, да — снова признался я, — вчера начал вторую главу. Но не факт, что я сохраню написанное. Поведение персонажей мне не очень нравится, и я пока ничего не могу с ними поделать.

Но вот мы и пришли. Заходи. Гардероб справа, в углу.

Пройдя необходимые процедуры и получив книги, мы тихо вошли в мой любимый читальный зал и уселись за соседние столики. Народу здесь было не много, в основном люди взрослые и сосредоточенные, привыкшие к работе с книгами. Несколько студентов, устроившихся в дальнем углу у больших окон со светлыми шторами, тоже старались выглядеть серьёзно, но время от времени они обменивались взглядами, которые сразу выдавали состояние их душ, измученных непролазными текстами и неподъёмными фолиантами.

Следующие два часа я провёл в обществе своевольных героев своей повести, слова и поступки которых сегодня меня вполне устраивали. В то же время, я немного устал наблюдать за ними, переживая каждый шаг и наконец откинулся на спинку стула, уставившись в окно и стараясь отвлечься от фантастических событий.

Тем временем София была погружена в чтение какой-то книги. Три другие, которыми она вооружилась, лежали на краю стола нетронутой стопкой.

Заметив, что я закончил работу, она неохотно, как мне показалось, закрыла потрепанный томик. «Вино из одуванчиков», прочитал я на обложке и немного позавидовал племяннице, которая провела целых два часа в замечательном мире Рэя Брэдбери.

— Как тебе книга, — спросил я Софию, как только мы вышли на улицу, — понравилась?

— Давно! — Хмыкнула она — Или ты думаешь, что я её первый раз в руки взяла? Я с Брэдбери познакомилась года два назад, а «Вино из одуванчиков» — моя любимая. Сейчас приду домой и обязательно дочитаю.

— А как тебе вообще библиотека, читальный зал?

— Честно?

Я кивнул.

— Если бы ты раньше меня с собой взял, я бы уже давно туда жить переехала. Как это здорово, когда люди умеют молчать! Только тебя это не касается, не надейся! Ты расскажешь мне про своих братьев по разуму? Ну, пожалуйста, Влад!

— Хорошо. Но учти, что мне придется что-то выдумывать на ходу, а текст повести в окончательном виде будет совсем другим.

— Я слушаю, — прервала моё вступление София, — рассказывай!

Неизвестный объект просто появился вдруг в определенной точке пространства. Не прилетел, как все прочие космические объекты, а именно появился. И теперь не торопясь летел к Земле. То, что объект искусственный, сомнений практически не было, а вот что он собой представлял было не ясно. Все характеристики, которые удалось зафиксировать, были нестабильны, словно он постоянно менялся, но расстраивались по этому поводу лишь специалисты. Интерес населения к необычному явлению, в силу отсутствия новой информации, постепенно угасал и вскоре сошёл на нет. А между тем в библиотеке города Н появился новый читатель.

Событию этому никто не придал значения. Библиотекарь, молодая женщина с редким нынче именем Глафира, заполнила формуляр и выдав требуемые книги читателю, тут же о нём забыла, вернувшись к своему богатому маникюрному набору. Лишь несколько дней спустя, она отметила про себя, что этот мужчина уже больше недели приходит каждый день, в одно и то же время.

Некоторую странность в поведении нового читателя первой заметила студентка журфака Настя, — внимательная и улыбчивая девушка, с цепким взглядом черных, чуть раскосых глаз. Сначала она обратила внимание на то, что одежда его изо дня в день не меняется даже в деталях. При этом и черная водолазка, и лёгкая коричневая куртка, и темно-серые брюки оставались идеально чистыми и какими-то неестественно гладкими. Размышляя об этой интересной, как ей показалось, особенности и приглядываясь более внимательно к соседу, она обнаружила нечто ещё более странное. Книги он просто листал, глядя при этом в одну точку, а не водя глазами по строчкам, как все нормальные люди. Листал быстро, лишь иногда задерживаясь на какой-то странице. Вскоре сомнений не осталось, — человек не читал. И было в нем что-то такое, что вызывало у Насти не столько интерес, сколько внутреннее беспокойство.

Будущая журналистка не долго терзалась сомнениями. Явившись однажды пораньше, она дождалась появления странного читателя и сразу атаковала его первым из заготовленных вопросов.

— Скажите, пожалуйста, как вам удаётся читать с такой невероятной скоростью?

— А вы так не умеете? — с искренним удивлением, вопросом на вопрос ответил странный читатель, — Это же так просто.

Подумав немного, он продолжил тихим и одновременно выразительным голосом, глядя на Настю живыми и вполне подвижными голубыми глазами с каким-то необычным, трудноуловимым оттенком.

— Я изучаю вашу замечательную литературу, но как всегда, плохо подготовился к визиту. — С виноватым видом он развел руками. — И опять представиться забыл. Моё полное имя очень длинное, а короткое, которым пользуются мои друзья, Кролин. С буквой «н» на конце, потому что с буквой «к» получается Кролик, а это, по-моему, смешно. А как вас зовут?

Настя во все глаза смотрела на своего нового знакомого и не сразу ответила.

— Ой, простите, — пролепетала журналистка, — я Настя…

— Нас-тя, — повторил её странный собеседник, будто пробуя на вкус слово, — красивое имя, мне очень нравится. А теперь, если вы не против, я немного почитаю.

Кролин прошел на свое обычное место, опустился на стул и раскрыл первую книгу. «Сказки народов мира» прочла Настя на обложке большого подарочного вида издания.

Так получилось, что из библиотеки они вышли вместе. Кролин, оказывая даме положенные знаки внимания, был неловок и от того постоянно смущался. Настя же, пытаясь придумать хоть какое-то объяснение происходящему, терялась в догадках и предположениях.

Так дошли они до ближайшего перекрестка, где Настя должна была свернуть направо, к своему университету.

— Мне туда, — махнула она рукой в сторону современного здания, которое почему-то считалось красивым, — на пару нужно успеть. До завтра, Кролин!

— Погоди, Настя! А можно тебя попросить об одной маленькой услуге?

— Конечно, говори!

— Дело в том, что я бы хотел сегодня слетать к себе, и чтобы затем проще было вернуться, нужно где-нибудь рядом оставить портик. Ну, ты понимаешь. А иначе меня может занести невесть куда. Со мной уже случалось…

Кролин, кажется, окончательно смутился, особенно после последнего признания. Между тем Настя, от которой ждали сочувствия, ничего ровным счетом не поняла, но на всякий случай кивнула головой.

— Ну конечно, Кролин. О чем ты говоришь! А где этот портик? Он большой?

Теперь уже Кролин посмотрел на Настю с удивлением, и покачав отрицательно головой, успокоил

— Да нет, обычный. Зачем мне большой? Я вообще здесь один…

Он протянул открытую ладонь, на которой лежал маленький металлический диск с серой матовой поверхностью. В центре было круглое прозрачное окошко, сквозь которое виднелось какое-то цветное изображение. Настя взяла в руку предмет, оказавшийся неожиданно тяжелым, и глянув в отверстие сверху, вдруг ясно увидела живой улыбающийся портрет Кролина с аккуратной красивой прической.

— А что я должна сделать?

— Нет, нет! Делать ничего не надо. Просто завтра, когда ты придешь в библиотеку, портик должен быть с тобой, чтобы я мог сориентироваться.

— А ты меня можешь видеть через это окошко?

— Ну, конечно. Это же портик. Если ты позовешь меня по имени, мы сможем даже разговаривать. Правда, небольшая задержка в этой модели ещё чувствуется.

Шли дни. Портик оставался у Насти, а Кролин каждый день появлялся в библиотеке, располагаясь с книгами в читальном зале и начиная их терпеливо листать. Несмотря на давно состоявшееся знакомство, Настя мало что узнала о странном читателе. Он же, кажется, всё больше замыкался в себе, стал неразговорчивым и каким-то особенно грустным.

Впоследствие Насте показалось, что она предчувствовала события, которые начались во вторник, как раз накануне потрясшего весь мир известия о приближающемся к Земле с огромной скоростью новом космическом теле и о неизбежности катастрофы. Портик, лежавший как обычно в Настином рюкзачке, вдруг подал голос. Вернее, голос с его помощью подал Кролин. Услышав призыв своего странного знакомца, донёсшийся из прихожей, Настя вскочила, чуть не опрокинув чашку с горячим чаем, и выбежала из кухни.

— Настя! Отзовись, пожалуйста! — негромко, но настойчиво и даже требовательно звал Кролин.

Схватив рюкзак и нащупав на дне тяжелый диск, Настя вынула портик и тут же столкнулась с напряженным взглядом его хозяина.

— Настя, это очень срочно. Мне нужно объяснить… Я должен был ещё два дня назад, но было так интересно и я забыл… Можно я прямо здесь выйду?

— О боже! Откуда ты выйдешь?

— Как откуда? Из портика, конечно, — сказал растеряно Кролин и почти шёпотом повторил просьбу, — Можно?

— Да конечно, чего ты спрашиваешь! Давай, выходи!

Настя была уже, кажется, готова к любому сюрпризу, но когда кто-то сзади тронул её за плечо, она всё же вскрикнула. А резко повернувшись и увидев Кролина, она уже совсем тихо произнесла

— Ой! Это ты?!

— Да, Настя, это я. Просто забыл пройти адаптацию, да и не до того сейчас. Давай сядем, если можно, и я всё тебе объясню.

Стройный, ставший заметно выше, молодой человек с лицом Кролина, но в светлой облегающей одежде необычного фасона, рухнул в кресло и только теперь видимо заметил прямоугольный зеленоватого цвета пенал, который держал в руке.

— Забыл про адаптацию, забыл положить на место адаптер, всё забываю, как только начинаю читать. А тут ещё и это…

— Послушай, Кролик, объясни толком, что у тебя случилось. А заодно и всё остальное. Ты что, не понимаешь, что выглядишь как инопланетянин какой-то!

— Кролин, — тихим голосом поправил Настю гость, — но это сейчас не имеет значения. Да, нужно действительно, всё объяснить. Иначе не получится и даже ты не поверишь.

Кролин глубоко и горестно вздохнул, затем, прикрыв глаза, начал странный, невероятный рассказ.

— Мне трудно свыкнуться с тем, что многие вещи, обычные среди моих соплеменников, кому-то не знакомы и кажутся необычными. Из-за этого я уже попадал в неловкие ситуации. Наверное, если бы я не был литератором-исследователем самого высокого уровня, меня никто и никогда не послал бы в экспедицию. А это было бы ужасно!

Но я, кажется, опять не о том… Настя! Во-первых, я не инопланетянин в том смысле, который вы вкладываете обычно в это слово. Хотя нам и приходится бывать в разных далёких местах, мы, мой народ тоже земляне. Ты же видишь, что я такой же, как вы. То есть, существуют отличия, которые связаны с адаптацией к разным условиям, но они искусственные и совсем не заметны.

Наши предки давно покинули Землю. Вскоре после событий, весьма схожих с теми, которые, как я теперь понимаю, переживает ваш мир сейчас. Правда, мы к тому моменту уже осознали, что вся настоящая сила и все главные ресурсы находятся не в банках и не в недрах планеты, а в людях. Общество тогда сосредоточилось на творческом развитии детей и эффект не заставил себя ждать. Качественный рывок, который произошёл во всех сферах жизни, позволил нам оставить Землю, страдающую от людских пороков.

Да… Прошло много времени, но мы никогда не теряли свою космическую родину из вида, стараясь оградить её по возможности от разных неприятностей. Вот и теперь, когда стало ясно, что эта комета движется прямо к вам, мы организовали очередную экспедицию, чтобы предотвратить катастрофу. Это не сложно, просто нужно немного время, чтобы создать специальную энергетическую оболочку вокруг планеты. Комета изменит траекторию и улетит. А проблема в том, что когда наш корабль начнет формировать спасительное поле, он не сможет тратить энергию на собственную защиту. И так до тех пор, пока комета не свернёт.

— Так это же замечательно! Значит, мы спасены! Чем же ты так огорчён, Кролик?

На этот раз Кролин печально вздохнул и не стал поправлять Настю.

— К сожалению, всё не так, как должно было быть! И я не знаю, что делать. Ваши правительства, к которым обратился корабль, отказались выполнить просьбу по дезактивации каких-то видов оружия, которое зафиксировали наши автоматы. А в таком состоянии при столкновении кометы с защитным полем возникнут эффекты, которые приведут к взрыву большинства арсеналов и планета всё равно погибнет.

Кролин обхватил голову руками и некоторое время сидел, упершись локтями в колени. Затем вдруг выпрямился в кресле и посмотрев горестно на Настю, продолжил

— К сожалению, и это ещё не всё. Корабль передаёт, что некоторые горячие головы решили, будто угрозу для вас представляет именно наш корабль, и теперь они собираются наносить ракетные удары как по этому спасительному механизму, так и по приближающейся комете!

Это просто безумие, но я не знаю, как его остановить!

Скажи, Настя, ты можешь мне объяснить, почему мирный спасательный корабль нужно объявить вражеским и пытаться уничтожить, несмотря на то, что вся информация была передана в полном объёме и на нескольких языках и что опасность, от которой вас пытаются уберечь, очевидна для всех. А, Настя? Разве я похож на агрессора, которого следует бояться и, тем более, уничтожать? Или ты мне тоже не веришь?

— Господи, Кролин, я верю тебе, конечно, хотя многого не понимаю. А может вам нужно было направить на землю делегацию, которая всё бы объяснила?

На Кролина было жалко смотреть, и Настя не знала, что её больше огорчало — космическая катастрофа, о приближении которой поведал странный гость или катастрофа в душе этого доброго и мягкого человека, исказившая черты его лица.

— Какую делегацию, Настя! Я здесь один! Второй — это андроид, образующий одно целое с кораблём. Куда я могу сейчас пойти и кто мне поверит?

Настя услышала тихий звук зуммера, заставивший Кролина вскочить с кресла и произнести какую-то фразу на непонятном ей языке. Одновременно, он проделал что-то с браслетом на запястье, и прямо перед ним в воздухе возникло изображение совершенно белого человека, будто слепленного из снега и света. Всё до мельчайших деталей, от обуви до ресниц было белым. И только глаза, спокойно и даже ласково глядящие на Кролина, были серыми.

— Что ещё случилось, Ликон? — обратился к нему на русском языке Кролин.

— Есть ещё один вариант развития событий, — заговорил виртуальный андроид, — который я проверил. Если земляне уничтожат наш корабль ядерным зарядом в момент, когда комета будет находится достаточно близко, взрыв самого корабля сможет отклонить её траекторию. Наша основная цель будет достигнута. Все люди, включая экипаж корабля в вашем лице, останутся живы.

— А на чём я вернусь домой? — без энтузиазма спросил Кролин.

— На одном из кораблей, которые в будущем возможно прибудут на орбиту Земли с любыми другими миссиями. Информацию о том, что экипаж остался на Земле мы передадим в центр, а оба варианта спасения планеты отправим на Землю немедленно.

На принятие решений осталось семьдесят два часа и тридцать четыре минуты.

Ликон замолчал и спустя несколько секунд исчез.

Кролин одернул рукав и медленно поднялся. Помолчав несколько минут, он снова заговорил, уже более спокойным голосом.

— Если бы я понимал, на каком основании нас принимают за врагов, что заставляет делать такие ужасные выводы, я бы искал и может быть нашёл аргументы в пользу разумного решения. Но я не знаю причину этой агрессивности, а мой единственный аргумент это правда. Что ещё я могу сказать людям, которые, скорее всего, просто не станут меня слушать, приняв за сумасшедшего.

Конечно, я мог бы просто улететь, если бы не был человеком. Хотя даже мой андроид, если не будет соответствующего приказа, не покинет ситуацию, в которой есть шанс спасти людей даже ценой собственного существования.

— А может быть земные ракеты смогут отклонить комету? А вы полетите домой, — прошептала Настя.

— Не смогут.

Голос Кролина прозвучал твердо и даже жёстко, заставив Настю глянуть на него с удивлением.

— Тогда тебе придется выбирать, — медленно проговорила Настя, подойдя к Кролину и осторожно взяв его за руку.

— Нет Настя, выбор я уже давно сделал. Мы все его сделали. Теперь ваша очередь.

— Ты что замолчал? — дернула меня за рукав София. Ну, Влад!

— Мы уже пришли, София. Да и темно уже, и родители переживают. Может отложим до завтра?

— Насупившись обиженно, София махнула мне рукой и легко взбежала по лестнице на второй этаж. Хлопнула дверь и я остался один.

А пару дней спустя улыбающаяся племянница зашла ко мне в гости и с порога заявила:

— Я знаю, чем всё кончилось. Хочешь, расскажу?

— Ну конечно, обрадовался я. Только присядь, пожалуйста. Тебе чай или кофе налить?

— Потом! — отмахнулась София, — Слушай!

Прошёл месяц. Двое стояли на балконе, держась за руки и глядя на огромную, красивую до чертиков Луну.

— Вон там, немного правее, — сказал он, — через 10, 9, 8… секунд. Вспышка была достаточно сильной, чтобы её можно было заметить невооруженным взглядом.

— Ну вот, Ликон улетел с чистой совестью, — сказала она, — а ты говорил, что нет выбора. А ведь мог тоже улететь, а меня бросить.

— Нет, не мог. Я же сказал, что у меня нет выбора.

— Я знаю, Кролик, — прошептала Настя, прижавшись к любимому.