Геноид

Владимир Леонидович Шорохов (2021)

Вирус, что унес сотни миллионов жизней, вот уже десятилетия свирепствует на земле, но это было только прикрытием в проекте «геноид». История начинается с колонны осужденных, что следовала из запретной зоны. Ими оказались молодые, красивые и умные девушки, которых воспитали для служения. Смерть одной из них заставляет следователя Конона узнать о новом виде человека — дахиос. Его друг профессор Черепанов пробует разобраться, что скрывается под вирусом, а также что за метки в ДНК погибшего мальчика, и почему их нет у его отца. Конону все же удалось узнать тайну геноидов, но было уже слишком поздно…

3. Незнакомка

Машина Zenvo ST1 взревела, словно это карьерный грузовик, в который загрузили руду, и он должен ползти по узкой дороги на самый верх. Ларес не очень любил эту раритетную машину, но садился в нее только по одной причине — такой больше ни у кого нет. Она ревела, дергалась, шины визжали, можно ездить только по автобану или по нескольким улицам города, но неровности асфальта могли превратить ее в металлолом.

— Куда нынче? Давай по Щербакова и на Велижанский тракт, там до озера Сундукуль, искупаемся, — предложила девица, что сидела рядом с юношей.

— Вчера там были, — тоскливо ответил он.

— А если разогнаться по Салаирскому тракту, такой поворотик, аж дух захватывает!

— Мы чуть не улетели в кювет.

— Знаю-знаю, — радостно захлопала она в ладоши. — По Ямской и через аэропорт, в прошлый раз ты обогнал самолет.

— Поехали, — обреченно произнес Ларес и, надавив на педаль газа, рванул с места.

Ему нравилась скорость, часто без цели гнал по автобану, так мог доехать до Екатеринбурга, а после, заправившись и даже не отдохнув, разворачивал машину и обратно. Все стало скучным. В детстве не так, просыпался и радовался каждому дню, знал, что в обед будет ездить на пони, а вечером по реке грести веслами. Учеба приелась, он мог и не сидеть в аудитории и не слушать нудную лекцию профессорши Семеновой о культуре народов севера. Диплом у него давно в кармане, но обещал отцу не прогуливать, вот и шел каждое утро в институт. Друзья отвлекали от серой реальности, но и они уже приелись, все одно и то же, улыбки, шутки. Хотелось их сменить, точно так же как одежду, в крайнем случае постирать, но друзей не выбирают, они его статус. Вот и соглашался с Ветай, что сидела рядом и, высунув голову в окно, ловила ветер.

— А зачем мы сюда приехали? — удивилась девушка, когда машина стала снижать скорость и заезжать на парковку.

— Хочу есть, а ты?

— Хорошо.

«Хотя бы раз возразила, закричала, закапризничала», — подумал Ларес и, заглушив двигатель, вышел из салона.

Ресторан располагался на первом этаже Hilton Hotel Tyumen, здесь всегда мало народу, живая музыка, тишина. Ларес не хотел есть и все же выбрал несколько блюд. Вета трещала, словно она робот. «Когда же у тебя кончатся батарейки?» — задал сам себе вопрос и, встав из-за стола, пошел к выходу.

— Ты куда? — прервав свой монолог, поинтересовалась девушка.

— Сиди, я скоро.

— Ага, — и кивнув, она взяла в руки бокал с вином.

Странное зрелище, весь персонал в масках и перчатках, словно это карантинная зона. Стоит войти в отель, как тебе тут же предложат маску, но войдя в ресторан, ты ее снимаешь и забываешь про эпидемию, что свирепствует в стране.

Его мать вот уже пятый год болеет, но виной тому не вирус, а рак. Самый распространенный — рак груди, затем кожи, матки, ободочной кишки, желудка. Но у матери болела поджелудочная железа, операции только временно оттянули неизбежное. А потом врачи заявили, что у нее стал развиваться рак пищевода. Юноша забыл, когда его обнимала мать, и все же детские воспоминания остались, и он продолжал ее любить. Новая операция по пересадке органов должна все исправить. Он несколько раз приезжал в клинику, но его не пускали, сославшись, что это чистая зона, и врачи боятся вируса.

Ларес вышел из отеля и не спеша пошел в сторону музея, что стоял на углу Свердлова и Советской. Семнадцатиэтажное здание светилось изнутри, оно было похоже на стеклянную шкатулку, в которой размещались механизмы, и оттуда доносилась музыка. Возвращаться в ресторан не хотелось, пройдя контроль температуры и купив билет, вошел в первый зал. Он был тут несколько раз, скучно, может виноваты экскурсоводы, что не давая отдохнуть, таскали его из одного зала в другой. Но сейчас никого рядом не было, и его никто не подталкивал. Отключив телефон, пошел бродить по этажам.

Все были в масках, это не просто правило выживания в период эпидемии, а правило номер один. Музеи хоть и открыли для посещения, но народу все же было мало. Правительство странно поступало, разрешало ездить на метро, где люди никак не могли соблюдать дистанцию в полтора метра, стояли нос к носу. А музеи и выставочные залы закрыли из-за опасения распространения вируса.

Девушка стояла и рассматривала картину, она даже вытянула руку, наверное хотела прикоснуться к полотну, но автоматический голос робота охранника напомнил, что этого делать нельзя. Рука на несколько секунд повисла в воздухе, а после опустилась. Ларес посмотрел на девушку, она не была похожа на его подружек, ровная спина, строгий женский пиджак, короткие черные волосы и алые губы.

— Красиво, правда? — зачем он это сказал, ведь даже не взглянул на картину.

— Удивительно, как так можно передать перламутр жемчуга.

— Это не штамповка, тут все натуральное, кистью рисовали, на первых этажах современное искусство, там все блекло, мертво, а тут…

— Вы верно говорите, здесь жизнь.

— Антонов «Натюрморт с морскими раковинами, жемчугом и гранатом», — Ларес прочитал надпись на раме. — И правда необычно.

— Вам наверно нравятся картины?

— Не знаю, я тут первый раз, — девушка даже не посмотрела на юношу, он подошел так близко, что можно было почувствовать его дыхание.

— А хочешь, я тебе покажу…

— Нет! — спокойно, но достаточно жестко произнес мужчина и, отойдя от окна, подошел к Агате. — Нам пора.

— Нам пора, — повторила девушка и, повернувшись, улыбнулась юноше, который похоже был сконфужен отрицательным ответом. — Нам пора, — еще раз повторила она и, взяв под руку Дагера, вышла из зала.

Юноша поспешил за ними, ему хотелось узнать номер телефона или имя, но мужчина резко повернулся, и Ларес чуть было не налетел на него.

— Извините, — это он адресовал Дагеру. — Мы еще встретимся? — в этот раз он спросил девушку.

— Нет, — за нее ответил мужчина, Агата чуть повернула голову, и он заметил ее улыбку.

— Мы уже уходим? Значит все? — поинтересовалась девушка у своего сопровождающего.

— Мы и так тут проторчали почти четыре часа, если бы тебя засекли, то уже давно бы пришли. Будем надеяться, что все в порядке.

— Обратно в подвал?

— Нет, у тебя будет временное жилье, едем туда. Одежду мы купим завтра, эта слишком деловая, составишь список, и я приобрету.

— Я не знаю что надо, но подумаю. Зачем вы это делаете? Нас похитили, после сделали больно, — тут она дотронулась до запястья, где был вынут первый чип.

— Потом поговорим, а сейчас идем, скоро появятся патрули, по пути покажу, как работают магазины и где банкоматы, автобусы и метро.

— Зачем?

— Тебе надо привыкать самостоятельно жить.

— Зачем?

— Что значит зачем? — Дагер был возмущен, он думал, что после спасения дахиосов они хотя бы будут благодарны. — Ты свободная и сможешь жить как захочешь.

— Но я не знаю, что значит свободной и как так жить.

Ларес вышел на улицу, он еще заметил, как девушка, что ему понравилась перешла дорогу и быстрым шагом, словно они с мужчиной опаздывали, свернули за угол дома.

— Проклятье! — выругался он и, достав телефон, включил его, тут же посыпались SMS от Веты, которую он оставил в ресторане.

Если бы не тот мужчина, ему бы удалось познакомиться и возможно, да точно, в этом Ларес был уверен, она дала бы номер своего телефона.

— Проклятье, — уже который раз выругался юноша и нехотя поплелся к отелю, где наверняка все еще сидела Вета и скучающе смотрела в витрину.

Лишь вечером отец Ларес сообщил, что разрешено посетить его мать. Откинувшись в кресле, он долго смотрел на портрет женщины, на нем она была не такой как в жизни, все приукрашено, и цвет волос и кожи, глаза и те были не такими. И все же этот портрет нравился, наверное потому, что художник Гордиенко разрешил ему сделать несколько мазков.

На следующий день Ларес с отцом приехали в клинику. Стерильность, заставили вымыть руки, а когда они надели халат, маску и перчатки, разрешили войти в палату. Юноша смотрел на изможденное тело матери, ее взгляд был блуждающим, словно она не узнавала, кто к ней пришел.

— После операций, а их было пять, мы обнаружили частичную амнезию, — тихо, чтобы его не услышала женщина, произнес доктор. — Считаем, это временно.

— Что это значит? — задал вопрос Ларес.

— Первая операция длилась шесть часов, а уже через день вторая, понимаете, какая нагрузка на организм? Для нас это тоже неожиданно, но вас она помнит, может не все из жизни, но познакомившись с семейными альбомами, память восстановится.

— Значит это не навсегда?

— Нет, надо только помочь, мы уже замечаем прогресс. Можете подойти, она смотрит на вас.

Ларес знал, что такое болеть, еще в школе отказала почка, но тут же нашелся донор и ему ее заменили, а через два года то же самое сделали со второй. Никакого отторжения, словно они родные, он даже перестал пить таблетки. Юноша вздохнул и подошел к лежащей матери.

* * *

Гаррет злился. Его отрядам, что разбежались по всему городу, удалось выследить только девять из 96 преступников. «Им не просто помогают, они знают о чипах, еще день или два, и след затеряется, и никакие карантинные меру уже не помогут», — рассуждал про себя Гаррет. Власти города пошли им навстречу, предоставили допуск к системе безопасности, а это сотни тысяч камер. Но у них отсутствовала программа распознавания личности, а значит оставалась только одна надежда, это сканеры, что устанавливаются перед входом в торговые центры. Те не только отслеживали товар, но также считывали данные с сотовых телефонов и банковских карт, что лежат в карманах. Владелец об этом не знает, но его путь всегда прочерчивается и при необходимости оператор службы безопасности, нажав на кнопку, может узнать буквально все, начиная с того момента в каком роддоме вы родились, и болели или нет краснухой. При необходимости специальный алгоритм, сопоставив путь движения и найдя пересечения, выдаст точный вердикт, есть у вас любовник или любовница. Но зачем кому-то об этом знать, люди работают, это не только их право, а обязанность.

Гаррету не нравилось, но к нему приписали аналитика из карантинной зоны, именно оттуда были осужденные.

— Похоже вы их лучше знаете, мы мускулы, вы голова.

— Снимите осаду, — после минутного рассуждения пришел к выводу Бишли.

— Уйдут.

— Нет, им некуда идти, те, кто помогает, здесь в городе. Это особый вид преступников, они приспособятся ко всему. Если надо — заменят вас или будут мыть пол.

— Как скажете, — Гаррет привык подчиняться, он уже сделал все что мог, а дальше пусть работают ищейки или местная полиция. Ведь он не может у всех жителей города просканировать сетчатку, рано или поздно их обнаружат.

* * *

Юноша Ларес проснулся рано, сердце давно так не стучало, а в груди не ныло. Вспомнил незнакомку, что встретил в музее, ее улыбку, пальцы, что хотели дотронуться до полотна.

— Кто ты? — прошептал он и, отбросив одеяло, сел. — Я найду тебя.

Был ли это каприз или действительно желание познакомиться, юноша еще не знал. Уже думал обратиться в частный сыск, у тех порой больше возможности, чем у полиции, но пока не стал спешить.

— Как бы ты поступил на моем месте? — поинтересовался Ларес у Таргера, с которым была крепкая и давняя дружба.

— А кто она?

— Не знаю, возможно ее родители из политического круга, раньше не встречал.

— Если приезжая, то вряд ли найдешь, а если местная, то можно.

— Но как? Я не знаю имени, телефона или номера машины.

— Тебе это точно забавляет?

— Просто хочу увидеть. — Ларес пробовал выкинуть незнакомку из головы, но вот прошло уже несколько дней, а ему все хуже и хуже. Порой казалось, что он влюбился как мальчишка.

— Если она была в музее, значит интересуется живописью или тем, что связано с этим. Пройдись по картинным галереям, музеям, посети планетарий, может повезет.

— Может, — грустно ответил он, а сам уже стал думать, куда поехать в первую очередь.

— Прошвырнемся в боулинг, будет Фрей, Торир и твоя Вета.

— Она не моя. Ты езжай, мне некогда.

Ларес соскочил, взял ключи от машины и уже через минуту, заведя мотор, выехал из гаража.