Когда обрушились небеса

Владимир Леонидович Шорохов, 2022

Материк, который раньше был цветущим, давно превратился в пустыню. Для выживания людям пришлось построить подземные города. Алево не был обычным человеком: его родила великая мать ГеМоЧеВыТе. Узнав тайну своего рождения, Алево теряет смысл жизни. И только благодаря врождённым способностям выносить испытания он выживает. Полуживого, Алево продают Зену – очень непростому старику. Читая древние книги и слушая рассказы Зена, Алево узнаёт, что истинная причина исчезновения Англии, Франции и многих других стран – в обрушении небес. И тогда…

1. Стеклянный купол

Другие книги автора

— О-о-о, сегодня прохладно! — произнёс мальчик, посмотрев на термометр, на котором светилась оранжевым цифра тридцать два.

— Ага! — радостно отозвалась девочка и, надев бейсболку, которая некогда была зелёной, а теперь стала серо-жёлтой, о чём свидетельствовал её внутренний шов. — Мне разрешили до десяти, а после я должна вернуться.

— Успеем! — радостно ответил Алево и протянул Ианте очки.

— Ветра вроде нет, — она посмотрела в узкое окошко, находившееся рядом с дверью, и, зная переменчивость погоды, из рук своего друга взяла очки. — Идём.

Не всем разрешалось выходить наружу: песок, гонимый ветром, словно наждачка до крови стирал кожу, а испепеляющая жара делала её подобной хрупкому пергаменту.

— Эварик говорил, что света мало. Наверное, на участке «Д4» опять засыпало зеркала. Ветер там не дует — это ведь за скалой, — но песок всё равно летит. Мы управимся за час. А потом я покажу тебе трубы.

— Это же далеко! — открывая массивные двери, произнесла Ианта.

— Песок холодный, так что можно и босиком. Но тебе нельзя: сожжёшь ступни. Зато оттуда открывается такой вид! — ты бы только знала!

— Видела. Ничего интересного. Песок, скалы и холмы.

— А трубы? — мгновенно отозвался мальчик и, высунув голову за двери, втянул носом воздух. — После обеда будет под сорок, не иначе.

— Б-р-р…

— Не будем терять времени. Побежали!

— Эй, малявки! Вы куда? — из глубины коридора раздался женский голос.

— Это Атэна. Она не пустит, — огорчённо сказала девочка и уже хотела было вернуться обратно.

— Постой, я сейчас, — ответил мальчик и продолжил, обращая свою речь уже в коридор. — Вчера была буря, много песка намело, зеркала грязные. Эварик приказал их очистить, а я один не успею.

— Ей же нельзя, — из темноты появилось худое и бледное женское лицо. — Разве ты забыл?

— Я помню. Но Эварик разрешил, и мы быстро — до десяти — успеем. Вот увидите.

— Эварик. Хм… Вот сам бы и шёл чистить, а не гнал девчонку под пекло.

— Сегодня холодно, точнее, прохладно, — улыбнулся Алево.

— Ну да. Тебе что тридцать, что пятьдесят — всё прохладно, — усмехнулась худая женщина. — Ладно. Ты за неё отвечаешь. В десять закрою шлюз, и, если вас не будет…

— Тогда мы побежали! — крикнул мальчик.

Как только они вышли из длинной трубы, их лиц коснулся жар.

— Я же говорил, что сегодня прохладно, — деловито сказал Алево.

— Ага! — с радостью в голосе согласилась Ианта и, ускорив шаг, направилась в сторону скал, где как раз и стояли зеркала, направлявшие солнечный свет в шахту.

Город располагался под землёй, где было прохладно, а порой даже холодно. Там была вода, летали птицы и бегали, пусть и небольшие, но всё же звери. В глубоких переходах и жилых комплексах горели лампы. А вот чтобы рос лес, нужен был солнечный свет. Вот за это как раз и отвечал Эварик. А ремонтная бригада следила за состоянием стеклянного купола, через который поступал свет, отражаемый от десятка зеркал. Таких куполов было много. Алево следил за сектором «Д» — самым сложным: его свет, поступающий через внутренние зеркала, скрытые глубоко под землёй, распространялся на десятки ярусов.

— Давай руку! — словно не чувствуя жара от раскалённых камней, мальчик с ловкостью ящерицы взобрался на возвышенность и протянул руку девочке.

В прошлый раз Ианта так обожгла себе ладонь, что та болела целую неделю, а Алево за это получил от Никсы нагоняй. Так что сегодня девочка взяла с собой толстые перчатки, надела их и, отказавшись от помощи своего кавалера, взобралась на скалу сама.

— Красота! — неизвестно чему обрадовался мальчик и указал рукой вдаль — в ту сторону, где при ясной погоде можно было увидеть трубы.

— А ты там был? — прищурившись, спросила Ианта.

— Был. Это отсюда километров пять — не больше. Я на своём Элиасе ездил за горизонт.

— Ого! И что там? Опять трубы?

— Нет. Но я видел дорогу — она целая, лишь частично покрыта песком, — так что я даже смог разогнаться. А ещё там железные столбы. Очень высокие. Выше, чем даже эта скала.

— Врёшь!

— Если бы тебе разрешили, я бы показал. Правда, дальше там уже нет ничего интересного. А вот с той стороны — город. Точнее, то, что от него осталось. Бетонные строения, в которых ничего нет: падальщики вырвали всё с корнем. Вот бы побывать за горизонтом! Мне кажется, там что-то есть.

— Конечно. Ведь земля же круглая!.. Так, всё! — вдруг резко сказала девочка. — На трубы я насмотрелась. Может быть, они и красивые, но нам уже пора.

— Да, конечно, — согласился Алево и, схватив лопату и щётку, бросился бежать вниз.

Подземный город получал электричество, которого с лихвой хватало на обеспечение работы заводов, оросительных каналов и фабрик по выращиванию еды, располагавшихся на восьмом уровне, — там, где было больше всего воды. В городе были свои проспекты, площади и магазины, однако же это не шло ни в какое сравнение с тем, что прежде было на поверхности. Ианта часто рассказывала об этом Алево, но все её рассказы мальчик считал по большей части сказкой.

— Вот ты представь, что вся эта пустыня раньше была зелёной, — говорила она.

— Такой же, как наш лес?

— Больше. Гораздо больше. В сотни или даже в тысячи раз. У нас деревья маленькие, а здесь, под солнцем…

— Они бы сгорели, — отозвался Алево и, подняв голову, посмотрел в небо.

— Раньше всё было не так: и землю покрывала трава, и в городах ездили машины, и птицы жили не в клетках, а просто летали…

— Да если бы так, то они бы все улетели.

— А зачем им клетки, если есть деревья? Вот я читала, что они, если и улетали, то только на юг — туда, где тепло.

— Да куда ж ещё теплее?! В этом году лето вроде как будет жарким.

— Будет под пятьдесят?

— Да. А может быть, даже выше. Уже месяц как не видно облаков. И ветер поменялся. Значит, будут песчаные бури.

— Жаль, — стряхивая песок с зеркал, ответила девочка. — А ты не задумывался о том, почему всё это произошло?

— Нет. А зачем? Лесов тут нет. Жить вы тут не можете. А я…

Алево гордился тем, что его родила великая ГеМоЧеВыТе. Таких, как он, в городе жило всего трое.

Первой была старая и полысевшая от жары Зэкла. От долгого пребывания на солнце кожа её почернела. Поговаривали, что на несколько недель Зэкла уходила из города в пустошь, а вернувшись, сказала, что видела там море. Все считали, что она врёт. Зато вот торговцы, иногда приходившие с караваном, подтвердили, что море в пустоши и правда есть…

Вторым, кого родила ГеМоЧеВыТе, был уже совсем немолодой Ментор. В последнее время у него начались проблемы с глазами. Может быть, это сказывались пылевые бури. А может, к нему просто подкрадывалась старость…

Мальчик посмотрел на свою чешуйчатую кожу. Она была совсем не как у людей, которые живут под землёй: у них кожа бледная и боится ожогов. Все, кто был рождён от ГеМоЧеВыТе, обладал большой выносливостью, мог сутками не пить и переносить температуру за пятьдесят градусов и выше. Побыв под таким пеклом, обычный человек уже через двадцать минут терял сознание, а через полчаса умирал.

Именно поэтому Алево и поручали самую опасную и ответственную работу — ремонтировать направляющие моторы на зеркалах, которые следили за солнцем и отражали его в куполах шахты. Также мальчик убирал песок. А когда наступал сезон затишья, и дувшие с востока ветры утихали, Алево отправлялся на разведку. Не у многих был транспорт, способный передвигаться по каменистой почве, при этом не перегреваясь и получая питание от солнечной энергии. Мальчик очень любил своего ходячего друга — перебрал его двигатель, отремонтировал кондиционер и влагоуловитель. И даже сконструировал для него парус, который мог подниматься выше пылевой бури, — и, пока та свирепствовала на земле, солнечная ткань по кабелю заряжала батареи.

Алево исследовал восточные земли, однако там, кроме голых камней, ничего не оказалось; впрочем, и на северной стороне было не лучше. А вот со стороны юга мальчик заметил на горизонте тонкую полоску гор, но до них было слишком далеко — не добраться и за неделю. Оставался лишь запад. Там, как говорила Ианта, находилось море. Однако же, кроме пустых городов, ничего отыскать на западе Алево так и не удалось.

— Тебе жарко? — заметив, что девочка уже несколько раз вытирала лицо от пота, спросил мальчик и, порывшись в сумке, достал бутылку с водой. — На. Попей.

— Спасибо, — она сделала глоток и чуть было не подавилась. — Горячая!

— Это лучше, чем совсем ничего. Давай я закончу — и побежим.

Мальчик схватил щётку и, ловко орудуя ею, стал чистить огромное зеркало.

Через полчаса всё было сделано. Девочка, довольная тем, что ей больше не придётся дышать раскалённым воздухом, с облегчением вздохнула.

— А ты когда-нибудь смотрел в купол? — поинтересовалась она. — Пойдём взглянем?

— Нет! — твёрдо ответил Алево. — Сейчас нельзя. Только ночью.

— Почему? — с удивлением спросила Ианта и посмотрела на поцарапанный купол.

— Сейчас опасно. Очень опасно.

— А что с ним не так?

Купол был огромным — около ста метров в диаметре. Он был сделан из шестигранных ячеек — на случай замены. Внутри купола находилось ещё одно зеркало, следившее не за солнцем, а за теми зеркалами, что находились снаружи. Вдоль шахты располагались и другие зеркала, отражавшие свет друг от друга. Он уходил в глубь земли, а там уже более мелкими зеркалами распределялся по всем уровням города.

— Вот, смотри, — Алево взял лопату и, подняв черенок вверх, направился в сторону купола. Метрах в двадцати от него черенок в руках мальчика вспыхнул.

— Ай! — увидев огонь, девочка вскрикнула.

— Мы направляем не все зеркала, все одновременно — опасно. Некоторые стоят как резервные — на случай ремонта. Для освещения туннеля достаточно и двадцати, а тут их целых шестьдесят. А раньше было ещё больше. Вон, видишь, одни стойки остались, — и мальчик указал рукой на железные трубы, торчавшие из песка.

— Зачем их так много?

— Эварик говорил, что раньше тут была тепловая станция. Наверное, он врёт: откуда ему это знать? Но подходить к куполу днём всё равно нельзя. Усекла?

— Усекла, — обиженно ответила девочка и, забрав у Алево лопату, стала спускаться со скалы.

Они вернулись к шлюзу. Атэна закрыла за ними железную дверь, повернула массивное колесо, и штыри заблокировали выход. Женщина щёткой стряхнула с детей песок, внимательно посмотрела на покрасневшее лицо девочки и, убедившись в том, что она в порядке, разрешила войти в коридор.

— А ты стой! — рыкнула Атэна и поманила к себе Алево. — Эварик заболел.

— Как заболел? Когда?! Я же утром с ним разговаривал — он вроде как был ничего…

— Ну, — женщина пожала плечами, — по крайней мере сейчас он в больнице. И останется там ещё на несколько дней. Но я хотела сказать о другом. У шестого шлюза стоят торговцы. Сходи к ним. Может быть, у них есть запчасти для твоих моторов.

— Бегу! — радостно воскликнул мальчик и, не дослушав Атэну, побежал.

— Только не набирай всякого хлама, ведь за это придётся расплачиваться!

— Хорошо!

Между некоторыми городами были проложены подземные дороги, позволявшие людям вести торговлю и производить обмен ресурсами. В период межсезонья, когда холод отступал, а ливни ещё не начинались, — это длилось на протяжении нескольких недель, точно так же, как и осенью, когда жара спадала, и пылевые бури уходили на юг, — для торговцев появлялось «окно». Они выстраивались в длинный караван, состоявший из машин, вместо колёс имевших внушительные лапы. Эти лапы служили хорошим подспорьем для передвижения и по пескам, и по острым камням. Как говорила чёрная Зэкла, его, Алево, привезли на таком же караване и оставили в городе.

Впрочем, мальчик этого не помнил, потому что был тогда слишком мал. Первое время он жил в приёмной семье, в которой так же, как и все дети, играл и учился разным наукам, но уже к восьми годам, когда его кожа полиняла, был передан на поруки Ментору.