Мёртвые мысли

Владимир Леонидович Шорохов, 2023

Лико был рождён простым стин, но после его болезни верховные, управлявшие космическим городом «Алвилда», признают его избранным – тем, кто знает ответы абсолютно на все вопросы. После крушения челнока Лико спасает от смерти девушка Идоя с планеты Еркия, однако избранный теряет свой драгоценный дар. Впрочем, со временем дар возвращается – и это подталкивает Лико к тому, чтобы во всём разобраться. Личное расследование приводит избранного к «спящему» в глубоком космосе кораблю «Моана». Шаг за шагом верховный движется к разгадке своего дара – знать всё. И только оказавшись в тёмно-синем тумане и в очередной раз потеряв дар, Лико раскрывает страшную тайну. Тайну, от которой зависит не только его собственная жизнь, но ещё и многие сотни тысяч человеческих жизней на планете Еркия…

2. Испытание

Юная Идоя всю жизнь скрывала свои рыжие волосы. В стране кедров — Юли — этот цвет считался признаком несчастья. Так, чтобы войти в город, её заставили сбрить локоны, а в стране гейзеров — Ерце — принудили надеть цепь с медальоном с отметиной зверя и демонстративно носить его поверх одежды.

Не лучше дело обстояло и в стране Лайд, которая славилась тысячью вод. Там Идое пришлось натянуть на голову чёрный берет, и лишь только оставшись одна в своей комнате, она имела право его снимать. Такую, как она, — меченую адским пламенем, — никто бы не посмел взять в жёны.

Лишь только в княжестве Бибайн к ней отнеслись со снисхождением — накормили, напоили и пристроили в монастырь, при котором был университет. В праве стать послушницей ей отказали, однако же, дав девочке кров, её усадили за стол и стали учить грамоте. В монастыре Идоя прожила с десяток лет и выучилась не только писать буквы, но ещё и охотиться. Однако же, чтобы доказать, что она — не просто готовая к оплодотворению самка, но ещё и воин, — а они всегда были в почёте и стояли по рангу выше, чем ткачи и каменщики, — Идое пришлось согласиться на испытание.

Старый монах, уже давно не видевший белого света, потому что его глубоко больные глаза уподобились оранжевым яйцам, отпуская Идое грехи, поделился с ней секретом о том, что лишь половина из тех, кто спускался в ущелье Неай, возвращались. Именно там девушке и предстояло пройти испытание.

«Пусть так», — вздохнув, подумала Идоя. От услышанного она не вздрогнула, а даже обрадовалась — ведь, если она сможет пройти весь этот путь и добыть клыки тварей, то её признают равной.

В тот же день Идоя отправилась в аббатство за разрешением пройти обряд. Под тем, что испытание пройдено, понималось только возвращение с трофеем — с клыками зверя харица. Как правило, эта тварь была небольшой — чуть выше колена. Страшно было другое — то, что охотились харицы только стаей. Так что при встрече с одной из особей всегда становилось понятно, что это наверняка разведчик, и что где-то совсем рядом — ещё десятка два или три, а то и вовсе добрая сотня подобных исчадий ада.

Ущелье Неай было широким. Оно напоминало холмистый перешеек с лесами, скалами, реками и ручьями; при этом в нём встречались даже глубокие озёра. Именно это ущелье соединяло две части суши — Элорри, древний лес с вековыми деревьями и смоляным запахом, от которого кружилась голова, — и долину Лирнию — с ядовитым отливом её зелени. Обойти ущелье стороной, конечно же, было возможно, но для этого потребовалось бы около двадцати дней пути, да и то — в случае благоприятной погоды.

Ущелье несколько раз пытались заселить жители Бибайн. Они даже возвели в нём каменные крепости и построили постоялые дворы, больше напоминавшие гарнизоны, чем гостевые дома для путников, однако эта затея многократно проваливалась: зверь хариц всякий раз брал верх. Его стаи всегда шли по следам путешественников, и многие из них пропадали… Даже солдаты, сопровождавшие караваны, — и те погибали от клыков зверя.

При этом охотиться харицы предпочитали не на двуногих жителей княжества Бибайн, а на травоядных гарби, в большей степени напоминавших бизонов, нежели чем оленей. К зиме их мех становился плотным и выступал в роли панциря, а вот летом — после линьки — их тела становились уязвимыми для клыков хищников.

Загоняя молодняк в центр, гарби передвигались стадами. Они знали, чем грозил им переход через ущелье Неай. Однако же, чтобы добраться до равнины, им приходилось рисковать своими жизнями. И так было каждый год. С приходом тепла гарби покидали лес, а с наступлением холодов — возвращались обратно.

Рыжеволосая Идоя изготовила сеть и установила с десяток ловушек — сделала всё в точности так, как её учили. Однако же ни одна приманка не сработала. Твари харицы, словно обладая разумом, обошли завуалированные ямы, обогнули петлю и даже не дотронулись до мяса, лежавшего поверх ям.

Слившись воедино с большим камнем, охотница наблюдала за тем, как крался зверь. А ведь Идою предупреждали — много раз предупреждали о том, чтобы она никогда не смотрела вперёд, а всегда — только назад.

Похоже, звери уже давно заметили девушку. Понятно, что взрослые харицы запросто могли бы на неё напасть, но, поскольку у каждого из них была на охоте своя роль, то они предоставили эту возможность молодняку. Мол, смотрите — к нам пришла живая игрушка, и сейчас мы вас, детки, научим тому, как её напугать и как погнать, чтобы она бежала и бежала без оглядки, а после этого мы цапнем её за лодыжку. Нет-нет, мы её не убьём. Мы просто перекусим ей сухожилья, и тогда наша игрушка поползёт и зарыдает. И это будет очень хорошо: пускай рыдает! Пусть молит своих богов, — но ведь их всё равно на свете нет! И вот тогда стая молодых зверей, у которых ещё не выпали молочные зубы, набросится на эту человеческую дичь и в считанные секунды её разорвёт…

Всё это Идоя хорошо знала.

Внезапно девушка услышала за спиной хруст веток. Звери хрустели ими специально — чтобы она оглянулась и, увидев с десяток пар глаз, бросилась бежать. Охотница так и сделала. Если бы она хоть на секунду замешкалась, то её сердце бы уже не билось.

— Проклятье! — крикнула Идоя от страха и, перепрыгивая с камня на камень, устремилась к тому дереву, на котором приготовила себе укрытие.

Однако охотницу опередили: одна из тварей уже поджидала её возле тропы. Так что Идое пришлось резко поменять свои планы — выхватив клинок, отпрыгнуть в сторону от тех, кто её уже догонял, а после этого броситься наутёк.

Этого ли хотели твари, девушка не знала. В какой-то момент она всё же запаниковала. Вроде бы ею было всё предусмотрено — даже готов другой план отступления, но только вот звери не дали ей им воспользоваться. И теперь Идоя задыхаясь бежала.

Расчёт делался на ноги — кто быстрее. При этом для девушки главным спасением служили скалы — и ещё раз скалы. Поднявшись на них, она смогла бы обеспечить себе тыл, а там уже можно было бы и принять бой — и, карабкаясь по камням, постараться уйти от верной смерти.

Идоя слышала рассказы о том, как охотники-одиночки, попав в расставленную тварями ловушку, отсиживались на дереве или на холодных скалах целыми неделями. Главным в этом деле было — не спать, потому что спустя несколько дней харицы теряли интерес к той добыче, которую им было не достать, и уходили на поиски новой.

Удача отвернулась от рыжеволосой девушки. Твари прыгали на неё, рычали, клацали зубами, а спасительные скалы находились ещё слишком далеко. Были ли в провале испытания виноваты её рыжие волосы или же что-то иное, Идоя не знала. Зато девушка точно знала другое: стоило ей хотя бы единственный раз пропустить зверя, как его клыки вцепились бы ей в ногу. Тогда она начала бы отбиваться и неминуемо бы отвлеклась, — а именно этого и ждали бы взрослые харицы. Секундное замешательство Идои — и вторая тварь прыгнет ей на спину, третья вцепится в руку, а четвёртая — уже в горло. И тогда всё будет кончено. Абсолютно всё.

В пространстве ущелья раздался протяжный рёв. Твари в страхе прижались к земле. Охотница этим воспользовалась и что есть мочи бросилась бежать дальше. Заметив это, харицы приготовились было преследовать свою живую игрушку, но рёв, исходивший с небес, повторился. Даже Идоя на мгновение замерла — чтобы понять, откуда он исходил. Когда же рёв повторился в третий раз, она увидела сгусток пламени, летевший прямо на неё.

— Вот чёрт! — заорала девушка и, перепрыгивая через тварей, бросила бежать.

Спасаясь, Идоя случайно наступила на одного из зверей. Хариц взвизгнул, но даже не подумал её укусить, поскольку и сам был напуган.

Рёв между тем становился всё громче, а пламя — всё ближе и ближе. «Тебя спасёт огонь с небес», — да, именно это ей напророчила её бабка, чьё тело уже давно сгорело на погребальном костре.

— Огонь с небес! Огонь с небес! Огонь с небес!.. — задыхаясь, всё повторяла и повторяла девушка, продолжая убегать всё дальше и дальше.

И вдруг земля содрогнулась. Идою подбросило вверх, после чего воздушная волна закружила её тело, как листик, и швырнула на те самые скалы, к которым она так быстро бежала.

Рёв — мощный, до звона в ушах — повторился, а за ним последовала вспышка. Девушка — как слепая, нащупывая руками камни, — отчаянно старалась найти безопасный путь. Достигнув земли, пламя мгновенно разбежалось во все стороны. Идоя внезапно почувствовала боль и, отдёрнув руку, прижала её к груди. Донёсся скрежет рвущегося металла, а после этого вой — не то зверей, не то богов, пришедших за душами умерших. Всё это продолжалось несколько минут, а затем внезапно стихло.

Идоя забыла все молитвы, которые знала, — настолько сильно ею овладел страх. Лишь только некоторое время спустя её обожжённая рука, дав о себе знать, вернула девушку в реальность.

— Меня спас огонь с небес?!. — вытянув шею, охотница выглянула из-за скалы.

Сперва Идоя увидела синее пламя — такого она не видела никогда прежде — а после этого заметила останки какого-то сооружения.

— Боги?!. — пробормотала она.

Один раз в жизни девушке довелось увидеть космический челнок, который прилетал в город Деуноро, расположенный в стране Юли. Тогда Идоя была ещё совсем девочкой, и увиденное поразило её так сильно, что она ещё долго потом рисовала этот корабль и мечтала о том, что рано или поздно обязательно улетит к богам. Впрочем, это были всего лишь детские мечты, которым не суждено было сбыться. Однако же именно такой — пусть и сильно искорёженный после удара об землю — челнок Идоя видела перед собой прямо сейчас.

— Неужели они пришли ко мне?! — воскликнула она.

Решившись на этот шаг, девушка, перепрыгивая через камни, поспешила к тому, на чём ещё совсем недавно летали боги.

— Да, Паули, ты была права! Огонь спас меня! — выкрикнула охотница и, опустившись на колени и сложив руки на груди, зашептала молитву в честь своей бабушки, предсказавшей ей спасение.

Ещё не до конца помолившись, Идоя поняла, что её руки были мокрыми. Девушка посмотрела на свои окровавленные ладони, а после этого, опустив глаза, содрогнулась: она сидела посреди трупов тех самых тварей, от которых ещё несколько мгновений назад спасалась отчаянным бегством.

Машинально выхватив короткий клинок, — такой, каким обычно потрошат звериные туши, — Идоя вонзила его в тело зверя, который ещё был жив и продолжал скулить. То же самое она проделала со второй тварью, третьей и четвёртой… В девушке внезапно проснулась неистовая злоба на то, что эти звери осмелились так сильно её напугать и чуть было не убили.

Клинок Идои продолжал пронзать хариц. Они визжали, корчились от боли и расползались по сторонам, как будто бы это помогло им спастись…

Эта кровавая бойня продолжалась около нескольких минут. И лишь только когда последняя тварь испустила дух, Идоя принялась вырывать у них клыки. Теперь у девушки будет неопровержимое доказательство того, что она прошла испытание, — и, возможно, теперь она даже сможет назвать свою цену тому мужчине, который однажды рискнёт взять её в жёны.

Набив клыками свою заплечную сумку, девушка взглянула на челнок. Синее пламя всё ещё полыхало над хвостовой частью судна — и даже на расстоянии в несколько сотен метров Идоя ощущала его жар. Корпус корабля был смят, а броня в некоторых местах разорвана. Охотница уже хотела было убежать, но внутренний голос — тот самый, что спасал её уже много раз, — девушку остановил.

Она робко сделала шаг в сторону челнока.

— Он спас меня… — проговорила она.

Идоя спрыгнула с валуна и, прикрывая глаза от синего пламени, от которого у неё даже потекли слёзы, побежала к люку, раскрывшемуся от мощного удара.

Осторожно ступая по заострившемуся металлу, девушка проникла внутрь. Из стоявших тут и там ящиков сыпались искры. Из образовавшихся в процессе крушения щелей струился дым. Сильно пахло гарью и чем-то ещё, от чего было очень тяжело дышать, но Идоя двигалась не останавливаясь.

Наконец она увидела кресло, на котором в неестественной позе восседал бог. Для неё богами были все, кто спускался с небес, — и вот один из них, переломившись пополам, прямо напротив неё истекал кровью…

— Вы живы? — невольно вырвалось у Идои, хотя уже по самой позе сидевшего тела можно было определить, что бог мёртв. — Как же так?..

Переползая через ящики, девушка добралась до кресла. На полу она увидела ещё одно тело, нагнулась к нему, но, поскольку череп у него был раздавлен, ей стало ясно, что и оно также было неживым.

И только теперь, когда Идоя поняла, что все боги были мертвы, она обратила внимание на занудный писк, который издавал длинный ящик с прозрачной крышкой. «Надо уходить!» — промелькнула у неё мысль, но внутренний голос опять её остановил. Девушка вытянула шею и, стараясь дышать как можно реже, заглянула внутрь.

— Живой! — вскрикнула она, увидев, что под стеклом шевелился бог.

Застучав по стеклу, она прокричала:

— Я сейчас Вас спасу!

С большим трудом ей всё же удалось открыть крышку ящика и начать трясти бога за плечи. В иных обстоятельствах она просто дала бы пару пощёчин, но перед ней, как-никак, был бог — тот, перед которым преклонялись все без исключения еркилийцы.

— Только не умирай! Не умирай!! Пожалуйста!!! — с отчаянием проговорила она и тут же присела.

Раздался треск, за которым последовал скрежет металла. Что-то бабахнуло, и корпус челнока вздрогнул. Понимая, что оставаться в разрушенном корабле смертельно опасно, Идоя взвалила бога на плечо. Так носили только рабов или девок, продававших себя за медяки, — но иначе девушке было не вынести бога.

Согнувшись под тяжестью его тела, она перелезла через ящик, пошатываясь добрела до люка и, не оглядываясь назад, — туда, где полыхало синее пламя, — поспешила в сторону скал.

Позади Идои раздался хлопок. Воздушная волна подтолкнула её в спину — словно бы сообщая о том, чтобы она поспешила. Девушка и так понимала, что нужно было «делать ноги», — ведь по прошествии всего лишь нескольких минут сюда непременно должна была заявиться новая стая хариц.

Идоя вспомнила ту карту, что дал ей монах. Верна она или нет, он и сам не знал, однако же, судя по карте, неподалёку отсюда должны были находиться шахты, в которых первые поселенцы добывали медную руду. Эти шахты имели несколько выходов и, если они были целы, то, пройдя через туннель, можно было выйти к старой крепости, оберегавшей мост возле реки. Впрочем, сперва следовало найти вход в саму шахту, а уже потом…

За спиной у Идои раздался взрыв. Сразу же после него стал подниматься дым — такой чёрный, словно бы он исходил из самой преисподней.

Именно его, этот дым, и заметил проводник Ердин, который, уже перейдя через реку, держал путь в сторону гор. Гароа не останавливал впередиидущего; он лишь дождался того, пока все выйдут из реки, и, отвязав от своих поясов верёвку, последуют дальше.

Идти стало легче. Небольшой отряд перешёл на быстрый шаг, а после этого — и вовсе на бег. «Надо спешить!» — постоянно бубнил про себя Гароа. Он знал, что эти места — недружелюбные. Он много слышал о них, но не понимал, почему жители Бибайн покинули это ущелье. «Может, проклятье?» — подумал командир, отметая в сторону легенды, которых он знал не одну сотню. Гароа вытянул шею и, увидев, где именно среди высокой травы маячило копьё проводника, последовал за ним.

Туман был уже не таким плотным. Низина осталась у них за спиной. Раздвигая траву, они поднялись на плато, а после этого, выстроившись в линию, двинулись в сторону леса. Ещё минут десять — и они в него войдут, а спустя полчаса пути — подойдут к скалам, с которых поднимался дым от разбившегося челнока.

— Не отстаём! — приказал Гароа тому, кто бежал за ним, а тот передал приказ следующему, и так — до самого последнего — того, кто замыкал колонну.

Задыхаясь, воины преодолели с десяток оврагов и горную речушку. Ободрав все ладони о шипастые ветки кустарников, они наконец добрались до цели.

— Однако! — увидев синее пламя, продолжавшее вырываться из двигателя челнока, Неай сделал такой жест рукой, словно бы отгонял от себя нечисть.

— Наверх! — приказал Гароа, и двое воинов, как хорошо выдрессированные псы, побежали в сторону выступа скалы, а двое других, не дожидаясь приказа предводителя клана, скрылись в кустах.

Гароа должен был лично убедиться в том, что все были мертвы. Поэтому, натянув на рот толстый шарф, который он обычно носил, чтобы не натирать шею об кожаный капюшон, командир поспешил к люку. Туда уже нырнул Лукен и, неуклюже перелезая через разбросанные ящики, стал пробираться к капитанскому мостику.

— Сколько сокровищ! — восхитился Сема и, нагнувшись, что-то поднял с пола. — Вот бы всё это продать! А может…

— Нет! — жёстко отозвался Гароа и бросил взгляд на мёртвое тело, пристёгнутое к креслу.

— Этот тоже мёртв, — с трудом шевеля челюстью, доложил Лукен.

— Тут, кажется, кто-то выжил, — и Сема заглянул в пустой стеклянный ящик. — Похоже на спальню. Что это?

— Не тебе рассуждать, — прорычал Гароа и тоже заглянул в ящик.

Больше в челноке ничего примечательного не оказалось.

Когда воины выбрались наружу, к ним подошёл проводник Ердин и бросил на землю тушку убитой твари.

— Ей кто-то вырвал клыки. Там есть ещё. Им тоже вспороли брюхо. Это было совсем недавно — незадолго до или вскоре после того, как упали боги. Я думаю, что…

Взгляд Гароа остекленел. Заметив это, Ердин замолчал на полуслове. Сняв наплечный мешок, Гароа достал из него прибор, который ему передали вместе с оружием богов, и, включив устройство, направил его на землю. Экран вспыхнул. На нём всё было красным — словно под ногами полыхал сам ад.

Гароа поднял голову. «И куда же, интересно, ты пошёл? А куда бы направился я сам?..» — задумался командир. После этого он вскарабкался на возвышенность и ещё раз посмотрел на прибор. Теперь земля на экране была светло-оранжевой, однако в некоторых местах на ней светились розовые пятна. На лице Гароа появилось нечто, напоминавшее улыбку. «Боги не врут. Боги знают всё», — подумал он.

— За мной! — приказал предводитель и, не выпуская прибора из рук, побежал по тлевшему следу.