Живи, пока можешь

Владимир Михайлов, 2007

Планета Редан экспортирует особый товар. Потребность в нём есть всегда, он быстро расходуется и стоит больших денег. Это – универсальные, всесторонне подготовленные солдаты экстра-класса…

Глава 16

Не каждый пьет такой кофе

Пришлось потратить шесть с лишним часов, не говоря уже о других потерях, чтобы получить в Главной канцелярии желанное приглашение на завтра — на утренний кофе Верховного Щита. Это, впрочем, было заранее известно: люди на эту церемонию записывались самое малое за две недели, а то и за месяц, но три четверти записавшихся так никогда к кофейному столу и не попадали: сидевшие на формировании участников не зря получали свое жалованье. Государственный же советник Ду Ду Ном в этом списке, где что ни имя было, то светило в своей области, вообще не фигурировал. Не то чтобы ему не приходилось встречаться с хозяином Цитадели. Однако всегда лишь по вызову сверху, в присутственный день, а не свободный, и неизменно для отчета по конкретному вопросу. То есть для доклада, как это называется. А вот так, не в кабинете, а (как считалось) в частных апартаментах — ни разу. Это всегда риск: на какое настроение попадешь. Правда, нынешний Главный Щитоносец Редана считался умеренным, но это — с кем сравнивать. В истории их накопилось много всяких.

Тем не менее получить место за кофейным столом ему удалось. Скорее всего, тут сыграло роль не звание его — две Государственные звезды всего-то, — но занимаемое место. Неофициально оно котировалось на целых две позиции выше, чем, скажем, пост министра финансов. Понятно почему: министр лишь распределяет деньги, а кто их добывает? Да Лизинговая комиссия, это любой ребенок знает, потому что Редан — мир экспорта, если бы не его продукция — на планете жрать было бы нечего, во всяком случае досыта не приходилось бы. А так — слава Главкому Вселенной, одним больше, другим меньше, но в среднем хватало всем. Главный добытчик — так называли Председателя комиссии. И если чувствовалось, что сидит он на своем месте уверенно, промахов больших не делает, то в высоком чиновничьем мире всегда были рады пойти ему навстречу.

Так что он — попал. Кофе двенадцати приглашенным (по какой-то древней традиции к столу допускалось именно столько) подавался действительно прекрасный, булочки к нему — свежайшие, но и только: сюда не наедаться шли. Хозяин за руку здоровался с каждым (и это уже было словно медаль получить), двадцать минут уходило на собственно кофе, потом — от сорока до полного часа — на личные разговоры с каждым: говори, с чем пришел, но уложись в пять минут, если затянешь — поставят на тебе черную метку на долгие времена. Большинство приходило, правда, чтобы о себе напомнить, с чем-нибудь поздравить или поделиться своей радостью с обожаемым хозяином; чем больше была радость, тем приятнее становилось и Главному Щитоносцу, поскольку он получал никак не менее половины. С серьезными делами сюда являлись редко.

А у Нома дело было — серьезней некуда. Поэтому он подождал, пока прочие одиннадцать сказали и сделали свое — сидел спокойно, смакуя кофе. Два раза перехватил мгновенные взгляды Хозяина, обращенные на него: Щит знал, что советник Ном — не паркетный шаркун, но человек дела. А когда все наконец представились, Хозяин, не утерпев, спросил все-таки:

— Ну, Ном, а ты чем порадуешь?

Встал, поклонился, как полагалось, и проговорил только:

— Вы, как весь мир знает, коллекционируете математические шутки и парадоксы. Мне попался очень забавный, и я позволил себе…

Подошел и положил перед хозяином конверт.

Главный Щитоносец нахмурился. Вскрыл конверт. Вынул маленький листок бумаги. Прочел. Через секунду улыбнулся — чтобы все поняли: действительно, шутка. Сложил, опустил в карман. Молвил:

— И правда, забавно. Вы нашли решение?

— Пытался. Но, похоже, моей логики не хватает. А вот вы на досуге…

— Какой у меня досуг, Ном! А впрочем… Ты сейчас занят?

— Я всегда в вашем распоряжении, Главный Щитоносец.

— У меня еще полчаса свободных. Если не возражаешь — поломаем головы совместно?

— Почту за честь.

— Тогда… Господа, благодарю вас за то, что навестили меня…

Через минуту они остались вдвоем.

— Идем в кабинет.

— Как же это: четыре на два равны четырем? И каким четырем?

— Четырем триллионам баллов, правитель.

— Подробно.

Советник объяснял ситуацию десять минут.

— Понял. Да, это решило бы многие наши проблемы. Но практически? Что для этого нужно?

Ном сказал, не задумываясь:

— Продать четверть внутренних сил. Формально — сдать в аренду. Это первое.

— Еще что-то?

— Приостановить закон о семени. Отобрать в консервацию. И отдать всех, кто уже прошел не только полировку, но и просто прошел курс обучения.

— Ном, тебе не страшно говорить такое?

— Правитель, никакой внешней угрозы нет…

— Я не о внешней говорю. О внутренней. Мои враги — здесь, не в Галактике. Если хоть что-нибудь всплывет — выборы дышат в затылок, и мне на них делать будет нечего. Со всех сторон накинутся. Нет, советник, план твой хорош, но не для меня. Я намерен остаться еще самое малое на срок. А уж там посмотрим.

Правитель говорил все это с уверенностью, только глядел не на Нома, а куда-то мимо, в сторону. Да руки почему-то спрятал под стол. Советник же не отрывал взгляда от его лица, напрягаясь, и заставил все-таки хозяина встретиться взглядом с ним. Хотя ненадолго: повелитель почти сразу опустил глаза. Но успел понять выражение лица подчиненного: едва уловимую иронию. Вздохнул:

— Конечно, кампания будет тяжелой. Но все же…

Не закончил фразы. Советник после крохотной паузы сказал:

— С деньгами можно любую кампанию выиграть, этому даже в школе учат.

— Да нет, — возразил Хозяин. — Теперь не учат.

— В мое время учили. А если мы эту операцию реализуем, хватит и на хозяйство, и на выборы. Кстати, кто-нибудь же вернется, так не бывало, чтобы все до единого… Но даже если рассмотреть худший вариант, то никакой безнадежности не вижу.

— Для тебя — конечно. А для меня? Уходить на пенсию? Не тот вроде бы возраст, да и нелегко мне будет после всего (Хозяин обвел рукой кабинет, но подразумевал, конечно, не только его) жить на мелочь. Позорно.

— Хозяин, — сказал советник Ном. — Не так давно составил я один доклад, думаю — не самый глупый. Наверное, до вас он не дошел. Я привез копию…

— Мне сейчас самое время доклады читать. О чем он был?

— О реорганизации государственной комиссии — моей — в акционерное общество.

— Смутно помню что-то такое. Там сплошные цифры были, кажется.

— Были цифры. Но вы представляете, что значит — возглавить такую корпорацию? Сейчас прибыль идет в казну, и ею распоряжаетесь вы. Но прибылей не так уж много…

— А в корпорации их больше станет?

— В десять раз. В сто!

— Откуда же?

— Наш мир беден, производить больше товара, чем сейчас, даже не тяжело, но просто невозможно. А что не произведено, того не продашь. Вы — государство — не можете перенести производство в какой-нибудь другой мир: воспримут как экспансию. Но вы — корпорация — можете: это всего лишь экономические связи. Договариваться придется не с властями других миров, а с такими же магнатами, а это уже совсем другая картина. Брать инвестиции. Расширяться галактически. На наш товар долго еще будет спрос.

— Ты сказал — я как корпорация?

— Президент компании. И, естественно, серьезный акционер. Вам всего только и нужно — создать закон о передаче комиссии в частные руки.

— У кого же хватит денег?

— У тех, кому вы позволите. У вас самого. И можете сразу уходить в отставку, не дожидаясь выборов.

— Ты что — думаешь, я тут так сильно разбогател?

— Возьмете кредит в «Реданском для внешней торговли банке».

— А у них откуда возьмутся?

— Если завтра мы сделки реализуем — завтра же и возьмутся. Но для этого надо уже сегодня начинать все: сводить все контингенты, формировать из них товарные единицы, готовить к погрузке… Множество дел.

— Посиди тихо, — сказал Хозяин медленно. — Я буду думать.

Советник замолчал. Что мог, он уже сказал, а судя по интонации Хозяина, похоже было, что на самом деле он уже все решил.