Дивизия без вести пропавших. Десять дней июля 1941 года на Лужском рубеже обороны

Владимир Рохмистров, 2018

В последнее время в нашей стране появляется все больше исследований, посвященных трагическим событиям Великой Отечественной войны. Это неудивительно, после долгих лет господства коммунистической идеологии, не допускавшей никаких иных трактовок истории, кроме официально принятой, наступил период свободных высказываний и открытого доступа к документам. В предлагаемой вниманию читателя книге предпринята попытка насколько возможно подробнее на материале советских и немецких архивов, а также на свидетельствах современников, проследить один из драматичнейших эпизодов битвы за Ленинград – первые десять дней от 10 до 19 июля на Лужском рубеже обороны. В приложении дается перевод на русский язык писем немецкого ефрейтора Иоганна Генриха Вике, следовавшего в 1941 году с группой армий «Север» на Ленинград. Это своего рода уникальное свидетельство, раскрывающее характер восприятия происходивших событий глазами простого солдата.

Из предисловия ко второму изданию

И дольше века длится жизнь…

Хотелось бы всех поименно назвать,

Да отняли список, и негде узнать.

Для них соткала я широкий покров

Из бедных, у них же подслушанных слов…

Анна Ахматова

27 января 2014 года в Санкт-Петербурге отмечали 70-летие полного снятия блокады Ленинграда, длившейся 872 дня (с 8 сентября 1941 до 27 января 1944 года). Этот период, вошедший в историю как «900 дней», с тех пор не только не перестает беспокоить ленинградцев, петербуржцев, граждан сначала Советского Союза, а затем и России, но все более захватывает внимание людей, живущих за пределами нашей страны.

В дни празднования городом этого неординарного события мировой истории в крупной немецкой газете Sueddeutsche Zeitung (№ 15 от 20 января 2014 года) была опубликована большая статья о ленинградской блокаде «Отец, приди, расскажи о войне». А непосредственно 27 января в немецком Бундестаге с докладом, посвященным 70-летию снятия блокады Ленинграда, выступил участник обороны города писатель Даниил Александрович Гранин.

Несмотря на то, что ему совсем недавно (1 января) исполнилось 95 лет, Даниил Александрович все полчаса говорил стоя, отказавшись от стула, поднесенного ему по указанию Ангелы Меркель. А канцлер Германии Ангела Меркель, президент Германии Иоахим Гаук и члены Бундестага во главе с Председателем внимательно его слушали. И это выступление Гранина не осталось для них пустым звуком.

Блокада Ленинграда давно уже обсуждается немецкими историками. Этому событию посвящаются книги, статьи, фильмы, конференции и за рубежом и в нашей стране. Блокаду обсуждают, о ней спорят, и главное — никак не могут о ней забыть. А последнее выступление Даниила Гранина перед немцами вызвало в Германии новый всплеск воспоминаний. Последовала целая серия газетных статей.

Живых участников тех далеких событий осталось уже совсем мало, и вспомнить теперь они могут немногое. Но во многих немецких семьях вдруг обратили внимание на дневники и письма военных лет своих уже ушедших из жизни родных и близких и стали наперебой предлагать их немецким историкам, которые до сих пор интересовались лишь воспоминаниями крупных военных чинов. Теперь же выплыло на свет большое количество писем и воспоминаний младшего офицерского состава и простых солдат. В Германии назревает новая большая волна изданий и публикаций свидетельств той далекой истории.

Именно таким свидетельством являются и письма немецкого ефрейтора Иоганна Генриха Вике, следовавшего в 1941 году с группой армий «Север» на Ленинград… Замечательно то, что немалая часть этих писем была впервые опубликована не на немецком, а на русском языке в книге «Плацдарм “Ворота Ленинграда”», изданной при поддержке Роспечати как раз к 70-летию снятия блокады. Это издание подготовило издательство Санкт-Петербургской Русской Христианской Гуманитарной Академии, и эта публикация писем немецкого ефрейтора в России наряду с выступлением Даниила Гранина и появившейся после него прочувствованной статьей Президента Германии вызвала новую волну интереса к этой теме у немцев. Фрагменты писем ефрейтора Вике были впервые опубликованы в Германии в оригинальном критическом исследовании, посвященном участию немецких пасторов в «русском походе», замечательным немецким историком церкви Дитрихом Кюсснером в 2014 г.

Книга же, которую читатель держит в руках в данный момент, практически является повторением «юбилейного» издания с небольшими, хотя в чем-то и весьма существенными изменениями.

* * *

Блокада Ленинграда — это и в самом деле особая история.

Прежде всего, здесь следует отметить, что выпущенное в 2005 году издательством ФЕРДИНАНД ШЁНИНГ (Падерборн, Мюнхен, Вена, Цюрих) посвященное этому событию фундаментальное исследование Йорга Ганценмюллера называется Das belagerte Leningrad 1941–1944 — буквально — Осажденный Ленинград. С военной точки зрения это название, вероятно, представляется многим более точным. Ведь в немецком языке есть слово — die Blokade, хотя оно и заимствовано в XVIII веке из английского. В этом же исследовании речь идет о военной операции, называющейся — осада.

Однако, осада осаде рознь.

Первая ставшая широко известной в истории человечества осада — это осада Трои, о которой рассказывается вот уже более трех тысяч лет. Это и в самом деле было величайшее в истории событие. Трою греки взяли только на десятый год. Более девяти лет шли бои вокруг города; были разорены все окрестные селения, однако Троя держалась. И это было возможно только потому, что город не был полностью блокирован.

Блокада, как способ взятия крепостей, была придумана позже. Но сразу же вслед за этим, как это всегда и бывает, были разработаны средства противостояния блокаде. Власти любого города-крепости должны были постоянно поддерживать годовой запас продуктов питания и независимый источник водоснабжения. Всегда считалось, что года вполне достаточно, ибо у такого способа взятия городов было много недостатков; одним из главнейших недостатков являлось то, что при долгом стоянии вокруг города неизбежно начинались сложности со снабжением и войска начинали разлагаться от длительного отсутствия результата. Поэтому слишком надолго затягивать блокаду не имело смысла. И завоеватели всегда стремились как можно быстрее взять город, для чего придумывали всевозможные средства разрушения и преодоления укреплений.

Интересна в этом смысле судьба греческого города-крепости Родос, расположенного на одноименном острове. Эту крепость безуспешно пытался взять еще в самом конце IV века до н. э. греческий стратег Деметрий, прозвище которого Полиоркет переводится с греческого как Осаждатель городов. Это прозвище он получил за то, что придумал осадные машины — таран длиной 60 метров, который приводила в действие тысяча воинов, и осадную башню высотой в 30 метров. Но даже несмотря на такие технические достижения, взять Родос он не смог.

Взять Родос смог только турецкий султан Сулейман I Великолепный в 1522 году. Однако для этого ему пришлось использовать не только все технические возможности разрушения крепостных стен того времени (уже существовавшие пушки, подкопы, именовавшиеся тогда минами и т. д.) и задействовать двухсоттысячное войско, но и простоять под стенами города почти пять месяцев. И это несмотря на то, что ему противостоял гарнизон, изначально насчитывавший не более шести тысяч защитников.

Наиболее важным для нас в этой истории является то, что сдать крепость великий магистр Ордена госпитальеров Филипп де Вилье де л’Иль-Адам решился только после того как к нему обратились с такой просьбой жители города, которые были не в силах больше выносить тяготы столь долговременной осады. Филипп де Вилье выторговал у турецкого султана самые почетные условия сдачи. Рыцари покинули крепость в полном вооружении, взяли с собой все свое имущество, с ними последовали и многие жители Родоса, не пожелавшие оставаться под турецким владычеством. Сулейман предоставил им необходимое количество судов и военное сопровождение. Более того, город после занятия его турками против всякого обыкновения не был подвергнут разграблению, оставшиеся жители не притеснялись, и христианские храмы не были закрыты.

Со временем, благодаря развитию артиллерии, крепостные стены перестали быть не только надежным укрытием, но и вообще серьезным препятствием. В этом смысле интересна история наиболее известных осад в период наполеоновских войн. Именно в это время в военной практике крепко обосновалось понятие так называемого открытого города. В 1805 году Наполеон вошел в Вену (как в открытый город) триумфатором. Он остановился в королевском дворце в Шёнбрунне, по вечерам посещал оперу, а солдаты его свободно гуляли по городу и платили полновесной монетой в городских кафе. Сражения же происходили в полях, загородом. Городская публика наблюдала развитие боевых действий с балконов в бинокли.

Это была цивилизованная европейская война.

Однако те же наполеоновские маршалы в течение восьми месяцев не могли взять небольшого испанского города Сарагосы. В конце концов «славный» маршал Ланн все же взял город, вернее полные его развалины. Взял, положив на это огромное по масштабам тех войн количество своих солдат — около двадцати тысяч.

Это была кровопролитнейшая эпопея с уличными боями и резней, в результате чего большая часть жителей города погибла, а оставшаяся уже была измождена настолько, что оказалась не в силах сражаться далее. Но даже в таких условиях город капитулировал лишь после того как руководивший его обороной генерал-капитан Поллахос был взят в плен в бессознательном состоянии; он потерял сознание от голода и недосыпаний.

К эпохе наполеоновских войн относится и другой вариант — не Вена и не Сарагоса, но Москва. Наполеона пустили в город, но город сожгли, сделав фактически невозможной зимнюю стоянку войск.

Можно привести еще множество примеров осады городов, но главное заключается в том, что во всей истории войн осада Ленинграда имеет свое неповторимое лицо. Она стоит особняком в мировой истории. Это уже не просто осада, это самая настоящая блокада, ставшая одной из величайших трагедий Второй мировой войны. Она вполне сравнима с холокостом, ведь больше восьмидесяти процентов детей, стариков и женщин в блокаду погибли. И немецкое командование сознательно пошло на это, желая задушить, заморить город, не прилагая усилий для его взятия.

Достоверно известно, в том числе по документам из немецких архивов, что гитлеровское командование приняло решение уморить Ленинград голодом. Прекрасно, судя по всему, понимая, что Ленинград никогда не станет для гитлеровских войск открытым городом, немецкий главный штаб не захотел получить здесь что-то вроде второй Сарагосы и решил не брать город. Было принято решение просто блокировать его, заморить голодом, сжечь фугасами, разрушить тяжелой дальнобойной артиллерией.

И этот момент сам по себе чрезвычайно важен, потому что согласно общему замыслу плана «Барбаросса» Ленинград подлежал захвату и полному уничтожению в первую очередь. Именно в этом заключалось одно из важнейших условий плана молниеносной войны. В плане «Барбаросса» было однозначно зафиксировано: «Только после достижения вышеизложенных целей, за которыми предстоит захват Ленинграда и Кронштадта, следует продолжить наступательные операции по овладению важнейшими линиями коммуникаций и ключевыми оборонительными узлами на пути к Москве…».

Также из более поздних немецких документов известно, что Гитлер неоднократно подчеркивал необходимость первоочередного взятия Ленинграда, и только после этого должен был последовать поворот на Москву (Blockade Leningrad 1941–1944. Reinbeck, 1992; Die Blockade Leningrad. Mainz, 1999 и др.) То, что Ленинград весь начальный период войны продолжал считаться важнейшим объектом на направлении главного стратегического удара немецкой армии, видно и из того, что 4 августа Гитлер посетил штаб группы армий «Центр» и разъяснил генералам, почему надо разделаться с северной столицей в первую очередь. В «Военном дневнике верховного командования вермахта» (ОКВ^[7]) 4 августа помещен отчет о совещании с участием Гитлера в штабе группы армий «Центр». Применительно к планам предстоящих действий фюрером там было сказано следующее: «Для принятия решений о продолжении операций определяющей является задача лишить противника жизненно важных районов. Первой достижимой целью является Ленинград и русское побережье Балтийского моря в связи с тем, что в этом районе имеется большое число промышленных предприятий, а в самом Ленинграде находится единственный завод по производству сверхтяжелых танков, а также в связи с необходимостью устранения русского флота на Балтийском море. Следует занять Эстонию и русские острова на Балтийском море».^[8]

Исторические факты свидетельствуют о том, что немцам не удалось выполнить эту волю Гитлера. Советские люди, несмотря на все трудности, несмотря на чудовищные потери, остановили врага и не сдали город. Именно здесь, под Ленинградом, впервые удалось поставить на пути немецкой машины неодолимую с ходу преграду и сломать блицкриг.

Здесь важно то, что немецкие генералы согласились на блокирование города, прекрасно понимая, что самым правильным решением является именно взятие города. Когда 16 августа командующий 18-й армией фон Кюхлер предлагает фон Леебу оставить пока Ревель (Таллин) просто под контролем, фон Лееб отвечает: «Так дело не пойдет. Ревель нужно брать…»^[9] И Ревель 28 августа был взят.

Но Ленинград все-таки брать не стали! И это стало величайшей ошибкой немцев.

Город все годы войны оказывал колоссальное моральное влияние на всю страну, на страны оккупированной Европы уже только самим фактом того, что не сдается, стоит, сопротивляется. На праздновании 50-летия открытия второго фронта Ф. Миттеран признал: «Не было бы защиты Ленинграда, сапог немецких солдат до сих пор топтал бы Францию».

Просчет немецкого командования заключался в том, что город не сдался ни через месяц, ни через полгода, ни через год. А далее уже все не имело смысла; блицкриг не удался, военная кампания была потеряна.

Но что стоило городу это стояние. Согласно свидетельствам Гранина, у людей в городе даже возникали мысли о том, что надо бы пустить в город немецких генералов, чтобы они увидели, до чего довели людей. Тогда, быть может, они уйдут. Такие возникали странные мысли. Но никто не предлагал сдать город. Причем большая часть населения не только стоически выдержала этот ужас, но и сохранила человеческий облик и достоинство. Да именно о человеческом достоинстве надо вести здесь речь, ведь жители города, несмотря на голод и невероятные лишения сохранили зоопарк — после первой блокадной зимы более ста животных остались живы! Сохранили уникальную коллекцию семян в Институте имени Вавилова!

Более того, мало кто знает, что люди из блокированного города помогали отстоять Москву. На Кировском заводе делали пушки, тяжелые танки и на самолетах их отправляли под Москву. А сколько отправляли туда по Дороге жизни оружия и боеприпасов! Катюши, сделанные в блокадном Ленинграде, воевали под Сталинградом…

И во всем этом заключается несомненная героическая роль Ленинграда. В том, что он не сдался и все 900 дней, буквально умирая с голоду, удерживал около себя большие силы врага, сковывая свободу действий и движений вражеских армий, не позволяя им выйти на оперативный простор.

Ленинграду немецким главным командованием была уготована трагическая судьба, а город, вопреки всему стал героем.

И вот через 70 лет после его освобождения один из участников тех далеких событий Даниил Гранин в своей речи в Бундестаге высказал немцам свое недоумение по этому поводу. Как могли цивилизованные европейские люди морить голодом целый город не недели и не месяц-другой, а целых два с половиной года?!

Но это взгляд уже из наших дней. На Нюрнбергском процессе главнокомандующие группы армий «Север» фон Лееб и фон Кюхлер были осуждены лишь за отдельные приказы и их последствия. Например, за убийство душевнобольных в лечебнице Макарьевская под Сиверской. Но совсем не за то, что организовали эту чудовищную по своим масштабам блокаду. По нормам международного права, существовавшим на тот момент, полная блокада города считалась позволительным методом ведения военных действий. Только 8 июня 1977 года был принят Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, где в статье № 14 сказано: «Запрещается использовать голод среди гражданского населения в качестве метода ведения военных действий».

Ленинград заплатил за это решение полной мерой.

* * *

Но что же случилось в эти первые месяцы войны? Действительно ли немецкое командование вдруг передумало брать город? Или немецкая машина просто сломалась на подступах к Ленинграду и не смогла преодолеть сопротивление его защитников?

В предлагаемой вниманию читателя книге предпринята попытка, насколько возможно подробнее проследить один из драматичнейших эпизодов битвы за Ленинград — первые десять дней от 10 до 19 июля — неожиданный для нашего командования рейд немецких войск в обход Лужского рубежа обороны.

Почему 19 июля немцы остановились и не пошли дальше? Попробуем же понять это на материале множества документов того времени и свидетельств очевидцев с обеих сторон.

Примечания

7

ОКВ (от нем. Oberkommando der Wehrmacht — OKW) — Верховное главнокомандование вермахта в 1938–1945 годах.

8

Ю. Лебедев, СС. 146–147.

9

Лебедев Ю. Ленинградский блицкриг. С. 188.