Кто ты?

Владимир Чернышов

Роман "Кто ты?" рассказывает о существе, генетически способном принять любую живую форму. Главный герой Александор, обретя человеческое тело, ПРИОБРЕЛ И способность чувствовать как человек. Так, познает настоящую любовь, что И ДЕЛАЕТ его настоящим человеком. Главный герой готов пожертвовать все ради любви, даже ценой своего бессмертного существования…

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Иногда полезно не помнить своего прошлого, но от него нельзя избавиться. Прошлое следует за нами тенью в настоящем и будущем…

ГЛАВА I

Бескрайние просторы космоса. Величественное переплетение мрака и света: мириады звёзд, палитра цвета далёких и близких небесных светил, галактик, пылевых облаков.

Во всём этом чувствуешь величие и незримое присутствие Создателя. Оказавшись там, среди этого великолепия, ощущаешь ужас. Ужас от одиночества и непознанного, непонятного мира вокруг на много, много световых лет, вокруг ни одного живого существа во Вселенной.

Но это не так.

Из тёмных недр космоса выплыл объект. Время и пространство оставило след на поверхности сферического тела, сотворённого Чужим разумом. Сферический объект служил тюрьмой существу, находящемуся внутри его. Странствующий узник так долго находился в заточении, что уже не помнил, за что его изгнали соплеменники и обрекли на вечные скитания в просторах бесконечности. Существо давно смирилось со своей участью, большая часть клеток объёма его тела ороговела, и оно оказалось в двойном капкане. Мысли об освобождении давно угасли в нём, для этого должно было произойти чудо, а в чудо не было веры.

Сильное торможение и встряска вывели существо из коматозного состояния. Странствующий узник не сразу понял, что произошло, придя в себя, догадался, что его тюрьма попала в атмосферу планеты. Слабый огонёк надежды на освобождение пробежал по его клеткам — «Если, если уцелеет хоть одна клетка и попадет в питательную среду, он выживет, а если нет, тогда хоть что-то изменится в его существовании».

* * *

Солнце над саванной шло к закату, но это нисколько не ослабило зной, висевший в воздухе и пропитавший всё вокруг. По высушенным просторам саванны, среди одиноких деревьев, бродили стада травоядных, щипая и пережевывая сухие стебли растений, внимательно прислушиваясь к подозрительным звукам и зорко наблюдая за кустарником, где могут притаиться хищники.

В свою очередь, хищники неустанно наблюдали за стадами, высматривая больных или раненых животных, оценивая свои шансы на удачную охоту и кусок мяса, и, не забывая о том, чтобы самим не стать объектом охоты более сильного зверя или тварей, промышляющих падалью. И так было в этих местах с незапамятных времён, и ничего не менялось. Растения знали своих врагов — травоядных, травоядные знали своих врагов — хищников, хищники, знали своих врагов среди хищников и кого надо опасаться среди травоядных. Травоядные знали, какие растения опасны. Все в саванне знали от кого и чего ожидать, и это давало шанс на выживание.

Со стороны заходящего солнца донёсся незнакомый звук. Животные: травоядные и хищники, как один, замерли, определяя степень опасности, и от кого она исходит. Через мгновение с шипением по небу пронёсся огненный шар, оставляя за собой шлейф пламени и дыма. Он с грохотом упал в почти высохшее русло реки, подняв столб ила и песка, вспугнув стадо травоядных, вызвав лёгкий переполох среди хищников.

Спустя некоторое время по саванне вновь бродили стада, а хищники следовали за ними и ничто не напоминало о произошедшем, разве что воронка, заполненная водой в русле реки, свидетельствовала о том, что в мире добычи и охотников произошли изменения. Пусть и скрытые слоем воды от зорких глаз и чутких носов.

Солнце катилось за горизонт, день сменялся ночью, и каким будет завтрашний день, зависело от того, как пройдёт сегодняшняя ночь. На небосклоне зарождались первые звёзды, словно светлячки, вспыхивая в вышине, и с каждой минутой наступающей ночи набирали силу, разгораясь в сгущающейся темноте над саванной.

* * *

По воде, заполнившей воронку, пробежала рябь, чёрный сгусток смолянистого вещества выбрался на край воронки, образованной от падения сферического объекта. Минуту со сгустком вещества происходили изменения: оно, то набухало, то принимало прежние размеры, то серело, то вновь темнело. Потом устремилось прочь от русла реки, в саванну, передвигаясь, как капелька ртути, повторяя все неровности почвы, где проходил его путь.

Странствующий узник ликовал, каждая его клетка переполнялась радостью. Свершилось чудо, на которое он и не надеялся, в которое он не верил и не ждал. Его клетки ещё ныли от боли, и множество клеток надо было восстановить, но существо не обращало внимания на эти временные неудобства, оно выжило, и это опьяняло его. Когда опьяняющее ощущение прошло, Странник стал анализировать среду обитания планеты, которая его освободила. Для него планета была настоящим эльдорадо: везде — в воде, в грунте, в воздухе, он находил органическое вещество для восстановления своих клеток. Планета изобиловала органической жизнью, о чём свидетельствовало огромное разнообразие молекул, запахов животных, обитавших в здешней среде. Единственной опасностью существо считало дневное светило, прямые лучи которого могли причинить большой вред его клеткам. И если бы не водная среда, куда существо угодило после падения, кто знает, как сложилась бы его дальнейшая судьба. По-видимому, животные, сплошь и рядом населяющие планету, выработали иммунитет против ультрафиолетового излучения, и лучи дневного светила не причиняли им вреда. Странника не омрачала опасность ультрафиолетового излучения, способность его расы считывать информацию с клетки любого живого существа, сделала бессмертными его соплеменников и его самого. Оставалось только овладеть телом биологического объекта и смоделировать защитные свойства клеток против ультрафиолетового излучения, по примеру здешних обитателей столь гостеприимной планеты.

Сила тяготения приветливой планеты была раз в десять слабее, чем на его родной, и хотя существо провело в заточении почти вечность, навыков передвижения не утратило и с лёгкостью двигалось по любой местности.

Восход солнца застал узника врасплох, он не имел преставления о продолжительности дня и ночи и прогнозировать, что ночь будет столь коротка, не мог. Существо охватила лёгкая паника, нужно было срочно искать убежище. В поисках убежища Странник наткнулся на давно разорённое гнездо страуса, скорлупа страусиного яйца хорошо защищала от прямых солнечных лучей, но не настолько, как хотелось бы. За неимением лучшего, он спрятался в нём, вполз в яйцо через отверстие в скорлупе, которое когда-то проделал хищник, добираясь до лакомого содержимого.

Новый день над саванной набирал силу. С ним усиливался зной. Солнце нагревало почву, и от неё, в свою очередь, нагревался воздух, поднимаясь струйками вверх, искажая очертания окружающего ландшафта и животных. В этом мареве под палящим солнцем вновь продолжилась борьба за выживание: травоядные ели траву, а хищники охотились на травоядных, стараясь не стать чьим-либо обедом.

Гиена лёгкой трусцой патрулировала знакомую ей территорию, прислушиваясь ко всем звукам в саванне, определяя по ним своих врагов и потенциальных жертв. Затем, внимательно приглядывалась, оценивая свои шансы на успешную охоту. Для неё годилось больное, раненое или мёртвое животное, лишь бы не опоздать на пир, урвать свой кусок, чтобы дожить до следующего дня. Гиену привлёк незнакомый странный запах, из давно разорённого гнезда страуса. Она много раз проверяла это гнездо и знала, что там ничего нет, но запах говорил о другом — что в яйце что-то есть. В гиене боролся инстинкт самосохранения, говоривший ей: «Всё, что незнакомо, — подозрительно, а всё, что подозрительно — опасно».

Осторожно двигаясь по сухой жёлтой траве к гнезду, стараясь, как можно меньше шуметь, гиена постояла, принюхиваясь к запаху, исходящему из яйца, пытаясь понять, кому из животных он мог принадлежать, но ничего подобного она раньше не чуяла, и это вызывало в ней желание уйти от гнезда. Но вид страусиного яйца притуплял инстинкт самосохранения, и гиена подошла вплотную к нему, пытаясь поближе понюхать его и разгадать загадку содержимого яйца.

Как только гиена приблизилась к яйцу, вытянув шею, чтобы лучше изучить его, яйцо, словно взорвалось у неё перед мордой, и её голову, с передней частью тела, мгновенно обволокла тёмная масса, а затем также быстро вползла в гиену через пасть. Бедное животное не успело даже вздрогнуть или взвизгнуть, повалилось на бок и застыло бездыханно, лежа на сухой траве. Никто в саванне этого не заметил, никто не знал о появлении нового хищника, не похожего ни на что в здешней природе. Тело гиены потихоньку стало таять, заполняя собой неровности почвы, на которой оно лежало, и менять цвет. На том месте, где лежала гиена, появилась чёрная маслянистая лужица, с неестественными движениями на её поверхности. Чёрная лужица уменьшилась в размере, став массой студенистого вещества, и сорвалась с места, перетекая по почве, как капелька ртути.

Странник был шокирован. Ни с чем подобным он раньше не сталкивался, его представления об органическом мире полностью расходились с тем, с чем он столкнулся на этой планете. Он был потрясён таким обилием информации, заложенной в клетках биологического объекта. То, что послужило ему материалом для восстановления его клеток и пополнения объёма тела, обладало не только клеточной памятью, но и различными кодами к неисчерпаемой информации об органическом мире планеты. Освободившая его планета являлась для него кладезью жизни во Вселенной, если ему удастся воссоздать биологические объекты, поглощённые им… Страннику трудно было вообразить, кем бы он мог стать на этой планете. А пока ему было необходимо разобраться с информацией о клетках и биологическом объекте, захваченном им, а для этого нужно было уединиться. Хотя он и получил иммунитет от ультрафиолетового излучения, прямые солнечные лучи всё равно доставляли ему дискомфорт. Нужно было найти убежище, где он мог спокойно поработать над полученным материалом и подумать о своём будущем на этой планете. Для этого ему подошло чьё-то логово, куда узник стёк, чтобы выйти оттуда уже другим существом.

ГЛАВА II

По ночной саванне ехал старенький джип. Его фары выхватывали почти заросшую дорогу, а ревущий звук, из неисправной выхлопной трубы, заливал все окрестности. Трое молодых людей, сидевших в машине, брат с сестрой и их приятель — искатели приключений, отправились в саванну за упавшим метеоритом, падение которого они на днях наблюдали. Том и Дана, чьи родители были миссионерами, приехавшими в Африку проповедовать христианство, порядком подустали от нравоучений отца с матерью и маленького городишки, в котором они жили. Их приятель, Стив, управлявший стареньким джипом, сам был рад вырваться куда-нибудь, лишь бы не находиться в «вонючем магазинчике», так Стив отзывался о семейном бизнесе, навязанном ему отцом, владельцем магазина, в городке, где они все жили. Все трое рассчитывали найти метеорит по пожару, который он должен был оставить при падении, но никакого пожара в саванне не было. Стив, управлявший машиной, постоянно чертыхался на дорогу.

— Чёрт, никак я не пойму, где дорога, а где нет. Так и заблудиться можно!

— Не заблудимся, мы недалеко от нашего городка отъехали, — успокаивала Дана Стива.

— И как далеко мы отъехали от отчего дома? — Вмешался в разговор Том, допивая очередную банку пива.

— На сто двадцать миль, — ответила Дана, держа в руках карту и компас.

— На сто двадцать! — В один голос подхватили парни.

— Не волнуйтесь, мальчики, я вас сюда завезла, я вас отсюда и выведу.

— Да уж, постарайся, сестричка, я не хочу здесь сгинуть. Я хоть и поддержал твою авантюрную идею найти упавший метеорит, но это лишь для того, чтобы вырваться из-под стражи наших предков и не более!

— Я ценю твои заслуги, Том, и заверяю тебя, что не подведу вас.

— Да уж, и найди этот чёртов метеорит. А то с меня отец шкуру с живого сдерёт. Ведь я вырвался из этого «вонючего магазина», лишь благодаря идее продать этот чёртов метеорит. И отец уже покупателя нашёл.

— Я чувствую, что ваш семейный бизнес не захиреет.

— Эх, Том, — отвечал Стив, — отец проповедует идею: «Всё продаётся, всё покупается». Чем это закончится, одному Богу известно.

— Просто, твой отец, Стив, пытается выжить в нашем захолустье, и это естественно для человека.

— А я думаю, Дана, что мой отец ближе к дьяволу, а твой отец ближе к Богу. Поэтому у них жизнь такая разная и ценности в жизни.

— Вот, про ценности в жизни — не надо, — возразила Дана, — меня эта блажь дома достала!

— Дана у нас — бунтарка!

— Я не бунтарка, я за то, что надо жить в реальном мире. И, Том, перестань лакать столько пива!

— А я здесь именно поэтому, дома такого я позволить себе не могу.

Джип двигался с небольшой скоростью по ночной дороге, раскачиваясь на ухабах. Выехав на ровное место, машина встала.

— Всё, приехали! — Сказал Стив.

— Что, что случилось, Стив? — Забеспокоился Том.

— Всё, приехали. Машину заправить надо и долить воды в радиатор.

— Так бы и сказал, а то: «Всё приехали!». А у нас есть бензин и вода?

— У нас всё есть, Том, — ответила Дана.

Стив сунул револьвер за пояс шорт, вышел из кабины.

— Если кому что надо, то мальчики направо, девочки налево. Том загоготал.

— Шустрый ты, Стив, не успели остановиться, ты мою сестру уже налево зовёшь.

— А что я такого сказал?

— Ну, ты же слева стоишь!

— Том, перестань умничать, я поняла, что сказал Стив.

Дана, сидевшая на переднем сиденье, отложила карту в сторону, вышла из машины. Том, расположившись во время пути на заднем сиденье с банками пива и своим винчестером, раскрыл дверь ногой. Выйдя из машины, выкинул в темноту пустую банку из-под пива, придерживая рукой винчестер на плече.

— Какая звёздная ночь, в нашем городке такого не увидишь!

— Да, Дана, в нашем городке много чего нельзя увидеть.

Том с Даной стояли возле запылённой машины, в одинаковых шортах и рубашках, придерживая широкополые шляпы рукой, рассматривали ночное небо. Они вдвоём были похожи на первых белых искателей приключений, приезжавших в Африку за острыми ощущениями. Стив — чернокожий юноша, суетился вокруг машины, заправил бак бензином, затем, подняв капот, залил воды в радиатор и стал возиться с зажиганием, регулируя его. Делал всё то, что делали его предки, сопровождая белых в их авантюрах, с той лишь разницей, что технический прогресс внёс коррективы в современный быт людей.

Том перевёл взгляд на место, где они остановились. Вокруг всё было во мраке, и кто знал, что скрывает темнота в этой траве возле дороги? Поправив ремень винчестера на плече, Том обратился к Дане:

— Ты бы, сестрёнка, отвернулась, мне нужно урегулировать пивной баланс в организме.

— Может, ты, Том, хоть отойдёшь в сторону?

— Очнись, сестрёнка, в каком мире ты находишься? Сама же говорила: «Надо жить в реальности». Здесь шаг в сторону, и — тебя съели, и ружья наши не помогут!

— Ладно, восстанавливай свой пивной баланс в организме.

Дана повернулась к Стиву. Тот возился под капотом, постоянно чертыхаясь. За его спиной фары высвечивали участок дороги, на который вышло странное животное.

— Том, посмотри, что это?

— Дана, я занят…

— Том, да посмотри же ты!

— Я занят, Дана. Том пытался отыскать кран, регулирующий его пивной баланс у себя в шортах, но ему мешал винчестер, постоянно слетающий с его плеча, и он вновь поправлял ремень на плече, не в силах терпеть.

— Том, Том, что это?! — Не унималась Дана.

На свет фар шло животное, с виду похожее на гиену, но как-то странно оно двигалось, всё время спотыкалось и шаталось из стороны в сторону, а когда животное подошло поближе, стало ясно, что это совсем не гиена, вернее лишь с виду было похоже на гиену, но собой представляло нечто. Это нечто остановилось в десяти шагах от светящих на него фар, и было видно, как с телом этого существа происходит что-то странное.

Животное было без шкуры, и при движении на его теле играли мышцы, а когда оно встало, мышцы на отдельных участках тела стали пропадать, обнажая кости и внутренние органы, а затем снова появились. По спине животного пробежала дрожь, и на том месте стала появляться шкура.

Дана, наблюдавшая за этим, сначала онемела от ужаса, сковавшего её члены, затем её страх собрался у неё в груди, чуть не разорвав её сердце, и выплеснулся через голосовые связки вместе с потоком воздуха. Крик, который издала Дана, всколыхнул саванну на много миль вокруг. Стив, тем временем, копошась с мотором и не подозревавший о происходящем, от неожиданности и испуга умудрился сбить стойку, державшую капот машины. Тот, в свою очередь, не замедлил придавить Стива. Выбравшись из-под захлопнувшегося капота, Стив чертыхался и размахивал револьвером, не понимая, что происходит, предпочёл оказаться между Даной и Томом.

— Чёрт, чёрт, что произошло? Дана, ты что орёшь, как будто ангелы смерти спустились с небес на землю. — Дана не ответила ему.

— Том, что происходит?

Стив смотрел на Тома, который одной рукой придерживал винчестер на плече, а другую руку держал в шортах, на которых разрасталось мокрое пятно.

— Том, Том, ты что делаешь? — Не унимался Стив, — ты же писаешь в штаны! Том совсем не обращал на это внимания, лишь указал глазами на то, что было позади Стива. Стив обернулся назад. За его спиной стояла Дана, находясь в полуобморочном состоянии, указывала Стиву на что-то рукой. Стив, проследив по руке глазами, увидел то, что раньше с перепугу не заметил. Мгновения хватило чернокожему юноше, чтобы понять то, что он увидел. Второй крик, ничуть не уступающий по силе первому, прокатился по саванне. Затем последовала серия револьверных выстрелов.

Несколько пуль угодили в Странника, свалив его на дорогу, от чего он испытал биохимическую реакцию, попросту называемую болью. Ничего подобного ранее не испытывая, он поспешил принять прежний облик и ретировался.

Со стороны было видно, как что-то похожее на гиену сразило несколько пуль. Тело животного упало на дорогу, на глазах растворилось, став чёрной бесформенной массой, и быстро скрылось от света фар в темноту.

— Дьявол, дьявол! — Не унимался чернокожий юноша, щёлкая разряженным револьвером.

Том, наконец, пришёл в себя, сказав заветное слово, которое привело всех остальных в чувство:

— Сматываемся отсюда! — Это подействовало отрезвляюще, и все трое заскочили в машину, захлопывая за собой двери.

— Стив, что ты возишься? Поехали отсюда, — кричала Дана, находясь на грани истерики.

— Сейчас, сейчас поедем!

— Ну же, Стив! — Не выдержал Том, крутя в руках винчестер, не зная в какую сторону его направить. Всем показалось, что прошла вечность, прежде чем завелась машина. Джип рванулся с места в темноту, высвечивая впереди себя узкую полосу дороги.

— Дана, куда ведет эта дорога? — Спросил Стив, с трудом удерживая машину на дороге.

— Откуда я знаю! — Истерично ответила Дана, нервно взмахнув кистями рук перед своим лицом.

— У тебя карта, — в один голос завопили Стив с Томом.

— Не орите, я сама знаю, — огрызнулась Дана.

Крутя перед собой дрожащими руками лист, Дана при тусклом свете лампочки пыталась разобраться в карте.

— Через пару миль должен быть поворот направо, эта дорога и выведет нас к дому, — сказала девушка, вытирая пыль с лица рукой.

* * *

Пробираясь сквозь густой колючий кустарник, Странник размышлял о произошедшем и пришёл к выводу, что он слишком мало знает об этой планете. Не хватает информации, чтобы смоделировать полную картину существования биологических объектов на этой планете и их взаимоотношениях.

То, что органический мир полностью отличается от его планеты, и биологические объекты воспринимают и ориентируются в окружающем мире только с помощью определённых органов чувств, Странника уже не удивляло. Но то, как разные виды живых существ реагируют друг на друга, приводило его в полную растерянность. Кроме того, в клетках заключалась не только клеточная память и кодированная информация, как о клетке, так и обо всём биологическом объекте, но и инстинкты, которые накладывали на его поведение свои коррективы. Это было что-то вроде побочного эффекта для него, и ему было необходимо найти биологический объект с приемлемой манерой поведения и мировоззрения, чтобы у него не возникало чувство двойственности. А для этого ему надо было искать и экспериментировать, и ещё раз искать, чтобы понять законы жизни этой планеты.

Конец ознакомительного фрагмента.