Битва за поле в стихах

Владимир Юрьевич Лысенков, 2019

Добрая сказка о мире, в который можно попасть через шалаш пастухов, который находится на поле, теперь в стихах. Двое молодых людей – парень и девушка, попав в этот мир совершенно случайно, узнают, что он в большой опасности и его жителям – Лису, кроту, бобрам, барсуку, Ворону и многим другим нужна их помощь. Они вместе с Лисом и своей отважной собакой отправляются спасать королевство от зла. Впереди их ждут незабываемые приключения, настоящие сражения, и, конечно же, любовь.

Всё началось с того, что он влюбился —

Влюбился так, как будто в первый раз.

Тогда на небе свет от звёзд искрился,

Она шла мимо, так начнем рассказ.

Но не об этом дивная поэма,

Не о любовной связи двух сердец!

Хотя, затронем мы и эту тему,

Не в красках, правда, я себе не льстец.

Он часто приходил, порой, бывало,

Дарил в букетах яркие цветы.

Она его часами обнимала,

Просила иногда, чтоб сбрил усы.

А рядом было поле золотое —

С него и началась эта любовь.

Гуляли они там с собакой вволю,

А у самих кипела в жилах кровь.

Так проходили месяцы и годы,

Сменялось лето осенью, зимой.

И принимали все они невзгоды,

Ведь вместе легче справиться с судьбой.

Охотничьи инстинкты воцарились

И становилось как-то невдомёк:

Ну как же так? Ведь только помирились,

И друг от друга снова наутёк.

Но прежде всех невзгод, обрушившихся с неба,

История случилась, полная чудес!

И в ней второстепенным он героем не был.

Так вот, попал герой в волшебный лес.

А дело было так — на этом поле

По древнему преданью старины

Однажды пастухи пришли и вскоре

Воздвигнули шалаш без новизны.

Из досок старых, из овечьей шкуры,

И из ковров, что выкинуть пора.

В работе было много той халтуры,

Но все же тот шалаш стоял пока.

Ни до, ни после так никто не видел,

Чтоб кто-то, притомившись от овец,

В том шалаше прекрасный сон увидел,

Пока не оказался там беглец.

Герой, что убегал от мыслей мрачных,

На поле находил он свой покой.

Он видел красоту цветов невзрачных

И кто-то звал его вслед за собой.

Напротив шалаша остановился,

Ведь он давно таинственно манил.

Из темноты никто не появился,

И он, шагнув вперед, страх победил.

В том шалаше была кровать и столик,

И что-то ещё было на земле —

Луч солнца отразила сталь и вскоре

Герой поднял кольцо, а с ним и дверь.

Оттуда на него томящим взором

Холодная смотрела темнота.

Герой был любопытным и упорным,

К тому же что-то так влекло туда.

Раздумывать в то время неуместным

Он посчитал и прыгнул в темноту.

Темно там было, холодно и тесно,

А сверху что-то веяло беду.

И не было в том тёмном подземелье

Каких-нибудь извилистых ходов.

Герою было уж не до веселья —

Шум сверху, и он двинулся на зов.

И не было тогда сильнее боли,

Чем та, которой был сейчас томим,

Ведь пять минут назад он был на поле,

Теперь же лес вокруг — он там один.

Внезапно дикий вой с кустов раздался,

А следом заунывный страшный свист.

Тогда герой совсем не растерялся,

И, развернувшись, сиганул обратно вниз.

Но перед этим он немного оступился

И полетел туда вниз головой,

А долетев, на время отключился.

Проснулся в комнате с горящею свечой.

Немного было в комнате убранства,

Лишь старый стол из высохшего пня.

Оставшееся малое пространство

Собой укрыла призрачная тьма.

Герой лежал на пуховой перине,

Укрытый тёплой шкурой слоя в два.

С угла глазами, вроде бы не злыми,

Смотрели на него два уголька.

Заметив, что проснулся он, скользнули

Они к свече и тут увидел он —

Барсук присел на примитивном стуле

И вдруг сказал: «Ну, ты упал, как слон!

Ну, кто же так спускается под землю?

К тому же полетел вниз головой!

Скажи спасибо чудному спасенью

Тётушке, дремавшей под норой.

Нет, не было такого удивленья,

Ведь у героя был тогда немалый шок.

Глазами он искал вокруг спасенья,

Присел. Он лучше выдумать не мог.

Барсук же продолжал, пристально глядя

На рот открывшего от страха паренька —

То отвернется к стенке, то опять присядет.

Да, в жизни хуже не было денька.

«Пойми, на нас наложено проклятье!

Но прежде расскажу я вот о чём:

Наш мир был создан для любви и счастья,

И прежде хорошо все было в нём.

Ведь долго наш король сидел на троне,

И королевство мудростью хранил.

А враг не смел и думать о короне,

Ведь знал, не хватит ни ума, ни сил.

Но, как бывает, ничего не вечно,

И наш король однажды занемог.

Он стал наивным, чуточку беспечным,

И удержать корону он не смог.

Пришёл ему на смену злой, коварный

Из королевства ближнего злодей.

Он приказал отлить златые ванны

И обложил налогами зверей.

Тюрьма была построена из камня

Для тех, кто не способен был платить.

И стали закрываться на ночь ставни,

И в мире неспокойно стало жить.

Но среди всех невзгод, безжалости и горя

Нашелся вдруг отчаянный герой.

Ворона, или Ворон — с ним не спорят,

Все звери знают — Ворон не простой.

Плохого много сделал самозванцу —

Он армию собрал за два, три дня.

Хоть был он в своей жизни оборванцем,

Мечтает все-же свергнуть короля!

Но дело это очень непростое —

И день, и ночь у каждого куста

По четверо, когда стоят по трое

Служители великого лжеца».

Так говорил барсук, переминаясь

С ноги на ногу, опершись об стол.

Свеча горела, медленно кончаясь,

А наш герой в тревожный сон ушёл.

Проснулся он от суеты и шума —

Барсук метался от угла к углу.

Какие были у героя думы,

Когда он понял — худо барсуку?

Вот, наконец, барсук остановился,

И полной грудью тяжело вздохнул:

«Наш мир уже не тот, каким родился,

Он в лету непроглядную канул.

Миры такие часто создаются,

Для этого достаточно заснуть,

Представить, как в долинах реки льются,

Бояться красоту лесов спугнуть.

А где-то в поле создаётся дверца,

Ведущая во вновь созданный мир.

Найти её поможет только сердце,

И ты успешно эту дверь открыл.

Но что же я стою? Не время медлить!

Идут за мною стражи короля!

Ты — тот, один, кому мы можем верить,

Спасение придёт лишь от тебя.

Пророчество из древности гласило,

Что королева мир от зла спасёт…

Хм, странно, как решили сверху силы —

Пришёл король… Постой, кто-то идёт!

Тебе надо скорее выбираться,

И помни — нам не справиться одним!

Придёт, я верю, время целоваться

И радоваться жизни. Поспешим!

И всё-таки, подумай на досуге

О том, что причиняет сердцу боль.

Ты обо мне не мни, как худшем друге —

Нужна нам королева, не король».

Зверёк с последним словом вдруг осёкся,

И выпустил героя из норы.

На поле он, вокруг туман разлёгся.

Ушёл, оставив мысли до поры.

Любимую свою он звал Ильмира —

Она была красива и умна,

А для него она была принцессой мира.

Володя — так она его звала.

И после вышесказанных событий

Прошло немало времени — дней пять.

Решили раз друзья на поле выйти —

С собакою, со Скалли погулять.

Ничто не предвещало неприятность

Июльским, тёплым, безмятежным днём.

Шалаш вдали устроил в мыслях ясность —

Герой и думать уж забыл о нём.

Теперь же, вспыхнув в сердце ярким светом,

Картинки из загадочного сна —

Иль былью это было, иль наветом

Прекрасных снов на отголоски дня.

Но все же, не раздумывая, смело

К пастушьему шагнул он шалашу.

Собака где-то вдалеке белела,

Ильмира была рядом, начеку.

Разворошив солому под ногами,

Увидел он невзрачное кольцо.

Как был он поражён — решайте сами,

Когда вдруг понял — это был не сон.

Кольцо поднялось вверх, а с ним и дверца

Открыла дверь в темнеющий тоннель.

Забилось в учащённом ритме сердце…

«Пошли», — сказал, бросая вниз портфель.

Спустились осторожно, по верёвке.

Там было очень сыро, не тепло.

Пришли они сюда без подготовки:

Фонарь, хлеб с маслом, больше ничего.

Включился свет и побежал по стенам,

Ища какой-то выход, или вход.

Вдруг что-то в этом свете забелело…

Но что это? Они открыли рот.

Расширились глаза, пульс участился,

А лица быстро начали бледнеть.

Глазами исполинскими в них впился

Огромный с шерстью белою медведь.

«Не бойтесь, я вам зла не пожелаю!

Барсук — мой друг, он рассказал про вас.

Где он теперь, к несчастию, не знаю.

Он, слова не сказав, ушёл в тот раз.

Я видела в двери кору от дуба —

Уверена, послание на ней.

Прочтите, что написано. Отсюда

Вам нужно выбираться поскорей».

Сначала Скалли, а потом Володя,

Ильмира следом к двери подошли.

Как-будто ничего не видно, вроде…

Но в свете фонаря письмо нашли.

На той коре коряво, неумело,

И неразборчиво написаны слова:

«Хорошее вы делаете дело,

Давайте вместе мир спасём от зла!

В подземный ход вам нужно, поспешите,

Идите к дому старого крота.

Наружу только ночью выходите —

Там воины повсюду короля».

«А где подземный ход?», — Осёкся голос,

Пустой тоннель фонарик осветил…

От ветра дрогнул длинный, чёрный волос,

А белого медведя след простыл.

Вдруг угрожающе собака зарычала:

«Давайте в дом — я знаю, где проход!

У каждой дырки есть свои сигналы —

Откройте дверь, недоброе идёт!»

Царил за дверью сущий беспорядок —

Весь дом был перевёрнут кверху дном.

Вдали уже слышны удары пяток.

«Он здесь», — сказала Скалли, — «под столом».

А стол то тот нетрудно поднимался,

Под ним зиял чернеющий проход.

За дверью кто-то встал и постучался.

«За мною», — Скалли бросилась вперед.

В холодном, тёмном, призрачном тоннеле,

Под сводами свисавших паутин

Прошли, казалось, месяцы, недели

И был подземный ход непобедим.

Но впереди забрезжило спасенье —

Из досок деревянных тлела дверь.

Погасла, промелькнув лишь на мгновенье —

Без фонаря они продолжат путь теперь.

Холодный ход сменился норкой тёплой —

В камине еще тлели угольки

А на полу — разбросанные стёкла,

Разбитые кувшины и горшки.

В доме навели они порядок,

Накрыли стол, картошку запекли.

И в мыслях даже не было догадок,

Что дальше делать и куда идти.

И только Скалли, бормоча под нос, бродила,

Обнюхивая каждый уголок:

«Покинет пусть меня собачья сила,

Но под ковром он точно спрятать что-то мог».

Под ковриком обрывок был бумаги,

На нем же нарисованы слова:

«Везут меня чрез горы и овраги,

А место назначения — тюрьма…

Найдите Лиса — дом его за лесом,

За полем и широкою рекой.

Хоть знатным был он в юности балбесом,

Теперь у Лиса нрав совсем другой».

Письмо на этом слове обрывалось,

А на его обратной стороне

Неполная пусть, карта раскрывалась —

Там были все секреты о войне.

«Никто нам не поможет, вероятно.

Нам следует немного отдохнуть», —

Сложив клочок бумаги аккуратно,

Сказал Володя — «Длинный ждёт нас путь».

Лишь двое в тёплой норке сон искали

Под звуки тихо трескавшихся дров…

Их верная покой хранила Скалли

Под запертою дверью на засов.

Прошло ли много времени, иль мало,

Герой проснулся в полной темноте.

Треща, в печи полено догорало,

Под потолком пах горный чистотел.

В норе все было убрано, помыто,

Заправлена Ильмирина постель.

Засов на чурбаке, а дверь открыта,

Кричал с лугов далёких коростель.

«Давно уже, наверное, все встали», —

Подумал он и вышел из норы.

Снаружи на него смотрела Скалли:

«Хозяйка в душе, долго же ты дрых.

Мы водопад нашли под этой горкой,

Но мне было приказано сидеть

И ждать, когда ты вылезешь из норки.

Мы друг на друга будем долго так смотреть?

Еды совсем немного оставалось,

А нам еще немало дней идти!»

«Ну что ж ты сильно так разволновалась?

Ты лучше здесь костёрчик разведи.

А я займусь подводною рыбалкой,

И хватит нам еды на много дней».

А Скалли была умною собакой —

Сравниться очень мало, кто мог с ней.

Володя, возвращаясь уж заметил,

Что Скалли растянулась у костра,

И с черным волосом игрался резвый ветер —

Ильмира тут же, рядышком была:

«Угли в печи, едва заметно тлея,

Еще давали толику тепла —

Тогда у Скалли родилась идея,

А я из них костёр и развела».

Так говорила девушка, несмело

Свой взгляд потупив, ведь она ждала

И знала, что всю душу и всё тело

Она ему навеки отдала.

А рыбу они, было кой немало,

На том костре немедля запекли.

Наевшись, Скалли тявкнула устало,

Что «всё-таки вперёд пора идти».

Собака притомилась не на шутку,

Ведь ночью охраняла их покой.

Достал Володя карту из-под куртки:

«Смотрите, мы за этою рекой.

Нам строго нужно двигаться на север,

Открытого пространства избегать».

«Тогда», — Скалли, пожевывая клевер,

Сказала: «Через лес будем шагать».

«Но если нас застанет ночь?», — Ильмира

Взволнованно смотрела на неё:

«Что делать будем, рыжая задира?»

Но выход был один, на этом всё.

Ведь лес — это единственное место,

Укрыты где они от вражьих глаз.

«Да это же любого лучше квеста», —

Подумали, решив пойти тотчас.

До леса было пару километров —

Раздвинув лапы, сосны стали в ряд.

Там лес густой, там не пробиться ветру.

Там корни старых пней стеной стоят.

Не видно там и солнца из-за леса,

Капли дождя на землю не падут.

От дрёмы там не чувствуется веса,

Но путники отважно вдаль идут.

Закончилась еда — да ну и Бог с ней…

Последняя бутылка от воды.

Глоток, Володя сел, Ильмира — возле.

Не думал он, что близко до беды.

«Послушай», — он поднял глаза на Скалли, —

«Мы долго тут не сможем протянуть.

Закончилась вода, а мы устали —

Тебе нужно проделать важный путь!

Найди нам пропитание и воду,

Сама же осторожней будь, прошу!

Найди одну нам, верную дорогу,

Я спать пока Ильмиру уложу».

Часы сменялись долгими часами,

Но не достиг земли и малый света луч.

Закрыла белым всё перед глазами

Та злая пелена из серых туч.

Много ли часов они проспали,

Свинцом налитый вдруг открылся глаз.

В кровати он, а рядом дышит Скалли,

Коснулся уш родной, любимый глас.

Открылась дверь, в неё вошла Ильмира,

А следом — два упитанных бобра.

«Не видел еще свет такого пира,

Который мы устроим в честь добра», —

Так говорил один бобёр, который выше,

Бобриха стол помчалась накрывать.

Дождь барабанил каплями по крыше.

«Как хорошо», — сказал бобёр, — «успел собрать».

Ведро на стол поставил он с малиной,

И ежевику где-то, хитрый, смог достать.

А чай хотел заваривать с рябиной,

Чтобы Володю к жизни возвращать.

Когда услышал, что уже не надо,

Воскликнул: «Как я счастлив, как я рад,

Что сохранили целостность отряда!

Ни шага мы не сделаем назад.

Наш враг всеобщей силой будет свергнут,

Конец ознакомительного фрагмента.