Некромант против тьмы – 2

Владимир Ярцев (2024)

Чем больше проблем решает Ксандр, тем больше их возникает впереди. Как спасти людей от верной смерти, если в округе совсем нет воды? Как выжить самому, если Источник магии до сих пор не восстановился? И кто напустил на деревню полчища красных земляных бесов? А главное — зачем?

Глава 5. Повелительница озера

Под водой явно что-то творилось. Озеро колыхалось так, что можно было заподозрить вышедшее из-под контроля заклинание. Я даже своё проверил на всякий случай, вдруг это оно «шалит». Но нет, несмотря на довольно-таки нестабильные элементы в составе, моё заклинание вело себя прилично. В отличие от озера, в котором внезапно что-то громко ухнуло, загудело, а затем наступила тишина и волны начали успокаиваться. Гадая над тем, что это значит, мне осталось только ждать и вглядываться в тёмную воду озера.

За Миранду я не переживал. Магический ошейник на её шее давал знать, что с моей подопечной всё в порядке: жива и здорова. Надеюсь, ей понравится прогулка с водяным царём, и она согласится остаться!

Вскоре волны улеглись окончательно, и водная гладь озера стала похоже на зеркало. Я подошёл ближе к береговой кромке, чтобы не пропустить появление парочки. Сначала из воды показались кончики трезубца, затем водоросли на спутанных синих волосах, а затем и Миранда. Водяного царя с ней не было, а трезубец был — это я отметил в первую очередь. Не повезло «пузырю».

Вскочившие на ноги русалки заохали и громко зашептались. Они тоже увидели произошедшие перемены. Но Миранда лишь стрельнула в них взглядом и подошла ко мне.

— Всё сделано, господин Ксандр! — сказала она. — Замки сняты, подземный проход в деревню открыт. Но там затор из камней, думаю, колодцам понадобится время, чтобы целиком наполниться водой.

— Ничего, подождём. А нечисти и Тьмы не видно? — спрашиваю я, гадая, стоит ли спросить про судьбу водяного царя.

— Нет. Я никого не видела. — Миранда оглядывается и смотрит в озеро, как будто может видеть его насквозь. А вдруг так и есть? — Быть может, господин Ксандр, там и нет никого.

— Хорошо бы так и было, Миранда. Хорошо бы.

Я жду, пока Миранда полностью выйдет из воды и подойдёт ко мне. Взглядом указываю на трезубец и вопросительно приподнимаю бровь. Если Миранда не захочет говорить об этом при посторонних, я даю ей такую возможность.

— Я же говорила, что он мне не нравится, — тихо отвечает Миранда, и по её щекам растекается румянец. — Вот он и поплатился.

Я не спрашиваю, за что именно поплатился водяной, мне это не интересно. К тому же он мне тоже не нравился, а задуманное дело сделано — следовательно, плевать, что на самом деле произошло с водяным. Ещё и Миранда остаётся здесь, ведь она теперь правительница озера, трезубец-то у неё. Чувствую себя удачливым пронырой: мне удалось и рыбку съесть и в пруд не залезть.

— С повышением, прелестница! — с улыбкой поздравляю я русалку. — Твоих подданных я отпускаю, а с тобой мы начинаем долгое и продуктивное сотрудничество!

— Какое такое сотрудничество? — удивляется Миранда, хлопая ресничками.

— Взаимовыгодное, конечно же. — Я указываю ей на трезубец. — Ты теперь тут главная, вот и будешь править озером, а я деревней. — Я широко развожу руки в стороны, указывая на её новых подопечных и намекая на своих, которых отсюда не видно, и провозглашаю: — Идеальное взаимовыгодное сотрудничество!

Про то, чтобы снять ошейник, я не говорю ни слова, потому что снимать его не намерен. Ну, может, только чуточку ослабить — во имя моей же выгоды: чтобы Миранда смогла защитить своё новое положение среди озёрной нечисти. Своё сотрудничество с Мирандой я построю именно с этой позиции — оставшись для неё «господином Ксандром».

— Мне нельзя вернуться с вами? — спрашивает Миранда чуть ли не хныча.

В её слёзы я ничуть не верю, поэтому смело отказываю.

— Нет. Нельзя. Как же ты свой народ бросишь? Ты лишила их правителя и теперь обязана о них позаботиться.

— Это не мой народ, — недовольно фыркает Миранда и задирает носик кверху. — Я морская сирена, а это всего лишь обычные речные русалки.

Она говорит про эту разницу с такой гордостью, что объяснять, что всё это один подвид нечисти, я не берусь. Хоть это и является прописной истиной, про которую в любом учебнике написано.

— Да, они обычные русалки, а ты лишила их царя.

— Нового выберут.

— Ладно! — Я выпрямляюсь, упираю руки в бока и предлагаю: — Тогда отдай любой из них трезубец и пойдём.

Миранда прижимает трезубец к себе и испуганно смотрит на меня.

— Это мой трезубец, — говорит она. — Он принадлежал моему отцу.

— Оп-па! А говорила, что русалочья сирота. — Миранда опускает глазки поджимает губки. — А ещё говорила, что утонула, играя в реке с ребятишками. А ещё, что русалки, мол, тебя подобрали. Наврала?

— Ну, наврала.

— А я и поверил… Дурак!

— Дурак, — эхом повторяет Миранда, а затем спохватывается. — Не дурак, Ксандр! Ты вовсе не дурак! — Она краснеет от подобной фамильярности и снова опускает глаза. — Я просто не хотела рассказывать. А история про утопленницу самая простая ведь, в неё все верят.

— И я поверил. Но теперь поумнел и больше не буду. — Я смотрю на провинившуюся русалку… Сирену. И строго говорю: — Я ухожу в деревню, а ты остаёшься здесь и приглядываешь за русалками. Поняла?

— Поняла, — недовольно отвечает Миранда.

— Вот и ладушки!

Я разворачиваюсь и быстро ухожу. Пока Миранда не начала проситься уйти в деревню вместе со мной и пока я и сам не передумал и не взял её с собой обратно в деревню. Их извечные перепалки с Лейлой надоедают и порой отвлекают от дел, но всё же я привязался к этой вечно-грустной девушке с голубыми волосами.

Но Миранде лучше будет остаться на озере среди тех, кто с ней одного вида. А мне будет выгоднее — управлять и деревней, и повелительницей озера заодно.

* * *

К тому моменту, как я возвращаюсь к деревенскому каравану, мужики уже грузят на телеги последние бочки с водой.

— Отлично! — хлопаю я и потираю ладони. — И у меня всё сделано.

Мужики смотрят мне за спину, а их главный — Илья даже не боится спросить:

— А русалка где?

— Там, где ей и место, — отвечаю я. — На озере осталась. Будет за остальной нечистью приглядывать и мне докладывать.

Илья пожимает плечами и продолжает привязывать бочки, чтобы не упали. Вот и правильно: меньше слов, больше дела.

Остальные сборы тоже проходят слаженно и быстро: закрепить бочки, собрать салазки, убрать на место остатки верёвки и развернуть телеги к дороге. Деревенские мужики это тебе не парочка нечисти женского пола. Думаю об этом и в голову приходит мысль избавиться и от Лейлы. Интересно, как далеко находится её дом. А то, если мне по пути, я мог бы её проводить. С Мирандой же вышло.

Пока мы едем от реки через лес, нам не попадается ни одного беса. Даже странно.

— Странно, что бесов нет, — тут же шепчет Илья, сидящий рядом со мной.

Я киваю, а один из мужиков осеняет себя знаком отведения беды и отвечает:

— Оно и к лучшему! Может где в другом месте хулиганят, а не здесь. Но оно и к лучшему!

И он снова отводит от себя беду.

— Я видел что-то, — неуверенно признаётся ещё один мужик. — В чаще.

— Что ты видел? — спрашивает Илья.

— Что-то… — Мужик указывает в сторону от дороги. — Мелькнуло и пропало. Будто бы с факелом кто-то шёл.

Бесы с факелами не ходят. Пожара в лесу нет.

— Может, из соседней деревни кто? — спрашиваю я. — Дальше по дороге деревни есть?

— Есть. Город там, — отвечает мне Илья, тревожно поглядывая в указанную мужиком сторону. — Эта дорога раньше основным нашим торговым путём была.

О том, что случилось, я не спрашиваю. Сто раз уже слышал — Тьма случилась.

— И хорошо ли шла торговля?

— Не зна-аю, — тянет Илья. — Я тогда мелким был. Не особо всем этим интересовался, глава Ксандр. Говорят, неплохо. — Он смеётся. — Но старики всегда так говорят, что раньше, дескать, было лучше, а сейчас и трава не такая зелёная, и девки не такие фигуристые. — Он бросает быстрый взгляд на меня и добавляет: — Хотя эта твоя, русалка которая, вполне себе ничего.

Ух ты! Илья только что, считай, дифирамбы в честь Миранды спел. Мысленно усмехаюсь, вот уж правда: сирена может заворожить любого. И это она ещё не старалась.

— А чем же вы торговали? Пшеницей? — предполагаю я, вспомнив название деревни — Молотня. — Или чем-то другим?

Илья жмёт широкими плечами и крепко задумывается. Я не мешаю. Сижу в телеге и внимательно смотрю по сторонам. Нужно быть готовым ко всему, вдруг тот мужик и правда видел что-то в лесу.

— Точно тебе не скажу, глава Ксандр, — неспешно отвечает Илья. — Но точно не пшеницу. Помню, как народ в наше деревню прибывал за товаром. Помню телеги, что через поля и вот этот самый лес от нас уходили. И в них явно не пшеница была. Да и зачем за ней ехать, когда ярмарка в соседнем городе?

— И давно вы на ярмарке не были? — спрашиваю я, заранее предугадывая ответ.

— Лет десять.

Ну вот. Снова здорова. Те же самые десять лет. Я отвожу взгляд от Ильи и смотрю в лес на пробегающие мимо меня стволы деревьев. И вдруг вижу между ними крохотный огонёк.

— Притормози, Илюш! — командую я.

Илья останавливает телегу и поднимает руку, давая знак всему каравану остановиться.

— Ты что-то видел? — спрашивает он, осматриваясь.

— Я и сейчас вижу.

Огонёк, размером с искорку от костра, летит между деревьями, то поднимаясь выше, то опускаясь до самой земли. И направляется он прямиком к нам.

Я спрыгиваю с телеги и иду к нему навстречу. Огонёк замирает и пытается меня облететь по широкой дуге. А вот это уже интересно. На что он отреагировал таким образом? На движение воздуха? На мою ауру? Или на мою Силу?

Протягиваю руку и пытаюсь его схватить. Огонёк подлетает выше. Вскоре я гоняюсь за ним между деревьями, словно кот за солнечным зайчиком. Мужики, наблюдая за этим, ржут. А вот мне не до смеха. Во мне, помимо научного интереса, разгорается злость от того, что маленький паршивец никак не даётся в руки!

Наконец, я особо удачливо подбиваю огонёк мечом — плашмя, как битой, — и он падает в траву. Наклонившись, осторожно беру его в руки. Обычный блуждающий огонёк. Такие появляются, когда смерть не приносит покоя. И чаще всего они возникают, когда погибает не человек. Готов поспорить на свои рога, что пойманный мной мелкий паршивец, дух маленькой птички или даже рыбки. Иначе он был бы крупнее.

— Что там? — спрашивает Илья, не приближаясь.

— Ничего опасного, — отвечаю я и показываю Илье находку. — Блуждающий огонёк. У нас на уроках их блудяжками звали.

Я давлю паршивца, сжимая кулак. Слышится тоненький писк, и дух неведанной зверушки испаряется. Вот и всё. Можно ехать дальше.

— А они точно не опасные эти твои блудяжки? — с тревогой интересуется Илья, когда я запрыгиваю обратно в телегу.

— Ты же сам видел. — Я жестом показываю, как давлю огонёк. — Раз — и нет его!

— Просто, они ещё летят. И их много. Ну раз это не проблема…

Я смотрю в ту сторону, куда показывает Илья, и вижу ещё парочку блуждающих огоньков.

— И там тоже! И там! И там ещё один! — раздаются крики мужиков.

Оглядевшись, я вижу, как со всех сторон на нас летят огоньки. Поворачиваюсь и осматриваю караван. Мне огоньки ничего не сделают — попросту не смогут пробить естественную защиту демона. Их прикосновения будут для меня как капли дождя — сыро, мокро, неприятно, но вполне терпимо. А вот для людей… Если блуждающий огонёк коснётся человека, тот может сойти с ума или даже умереть. В блуждающих огоньках накапливается слишком много скорби и сожалений. Людской дух подобного воздействия не выдерживает.

— Поехали, Илья! Быстрее! — кричу я, запрыгивая в телегу, и объясняю: — Мне они не опасные, а для вас — смертельные!

Два раза просить не нужно. Илья пришпоривает лошадей, наша телега резво стартует с места, а за ней и остальные. Огоньки пока ещё далеко, и мы успеваем оторваться от них на приличное расстояние.

На полной скорости выехав из леса, мы оказываемся на его опушке. Впереди просторное поле и широкая поросшая травой дорога — последний отрезок пути из леса до деревни. Мне даже видна полоса крепостной стены вдалеке.

Конец ознакомительного фрагмента.