Исход Рагнарёка

Влад Волков (2024)

Древние боги разбужены, армии смертных встретились в решающей схватке за судьбу мира. Орды чудовищ вырываются на свободу. И среди всего хаоса лорд-некромант пытается отыскать и спасти свою невесту. Убийца чародеев-язычников узнаёт, что сама является дочерью почти позабытой богини. Заклятые враги и бывшие друзья объединяют усилия, вспоминая былое перед ликом грядущих ужасов. А затерявшаяся меж всех огней одна маленькая полуэльфийка вместе со спутниками изо всех сил пытается выжить и помочь тем, кому ещё видится шанс уцелеть. Последний боевой танец на острие грани между жизнью и смертью. Рагнарёк достигает своей кульминации. Но каков будет его исход? Будет ли мир разрушен или преобразится? Удастся ли кому уцелеть?

Диана I

— Диана! — Вир и Кьяра синхронно обняли полуэльфийку, а барсук восьмёркой носился, петляя среди их ног.

— Это все-таки правда? Люции не было у священников Квинтесберга? — на всякий случай своим рокочущим баритоном уточнил у Ди Бальтазар.

— Она не там, место не то, всё не то… — с досады воскликнула Ди, вытерев слёзы. — В соборе нет её, там только девочка Руби, дочь архиепископа, которой пытаются поддержать жизнь.

— Архиепископа? Надо было остаться и прорваться-таки внутрь, — с досады заявил лорд Кроненгард.

— Я ведь сказала, её нельзя оттуда вытащить и пленить. Она под присмотром. Её гулять-то изредка отпускают по саду… — пояснила Диана.

— Я могу исцелять, но ей не нужно лечение, — пояснил Асклепий. — Ей нужна замена отказывающих органов, тут я бессилен, — опустил он голову и развёл руками.

— Это что, все — настоящие боги? Как в тех историях и легендах? — переглядывались близнецы Идраган.

— Может, мы умерли? — предположил Форк.

— Да тихо ты, — фыркнула Кассандра.

— Как вон те разговаривают, если у них клюв? — задалась вслух вопросом Илия Дуван.

— Стой за мной, на всякий случай, — попросил Ильрик сестру.

— Это ты за мной стой, я чародейка, а ты — лучник обычный, — фыркнула та, выходя вперёд.

— Да иди ты на кол! Опять будешь стоять впереди и всё загораживать. И вовсе не обычный, а лучший в отряде! — хмыкнул ей брат.

— Да ты единственный лучник в отряде! — хлопнула Илия себя по лицу.

— Да в смысле?! — возмутился Ильрик.

— В коромысле! — натянула сестра в прыжке ему капюшон на голову, не дав ничего объяснять про то, что стрелять учили всех и каждый мог взять с собой лук.

— Родилась годом позже, а вымахала, что за затылком ни черта не видно, — ворчал её брат.

— А тут и нет чертей, чтобы на них смотреть, — закатила та глаза.

— А я не была бы так в этом уверена, — поглядывала Кассандра, как там и тут в замке снуют мелкие бесы, подметая полы и протирая от пыли всё, что под руку попадётся.

— Кадеты, встать смирно! — приказал им капитан Хойт, и те послушно построились. — Проявить уважение к хозяевам дома!

— Ого, вот это совет! — воспарила в воздух Миранда и понеслась в ореоле малиновой ауры к заседавшим богам. — Сам Гор, мудрый Тот, столько читала о вас! Какая же честь вас вживую увидеть! — улыбалась она, петляя вокруг их кресел. — Ух, а у вас сколько рук! — удивилась она, добравшись до Каннон. — Это ж как удобно в хозяйстве, наверное! И готовить, и мыть, и плести одновременно! Сколько можно успеть!

— Ты и вправду чудесная рукодельница, — с улыбкой произнесла синекожей подруге матушка Мокошь.

— Девочка-полуэльф, так что же с планом освобождения невесты тёмного лорда? — поинтересовался Гор. — Её там не оказалось?

— Её имя — Диана, мой друг, — положила ладонь Гору на руку Мокошь. — В честь богини луны, нашей общей приятной знакомой. У той тоже вечно сердечко за кого-то болело, — поглядывала она на Ди.

— Вместо неё там малышка Руби, и ей срочно нужно помочь! — воскликнула та. — Родители не должны хоронить детей! Это неправильно… Представляете? Вылечить дочь самого архиепископа! Как это повлияло бы на войну, если б ему помог не Творец, а вы! — оглядела Диана богов за столом и тех, кто её сопровождал сейчас. — Как это повлияет на него, на Клир, на культ веры в Империи! Он — архиепископ! Он может всё, очень многое! Да и вообще девочку очень жалко. Не будь она дочкой такой важной птицы, её всё равно следовало бы попытаться спасти! — поднесла она сложенные в кулачки руки к груди. — А если с ней что-то случится… ярость Клира, боюсь, будет ужасающей! Нельзя допустить её гибели!

— Попросил бы про птиц не упоминать, — проговорил ей Гор.

— Его просто Баст всё время подразнивала да норовила сожрать, — посмеялся со своего места Тот. — Только отвернётся — она облизывается или зубки свои скалит, словно готова вцепиться. Надеюсь, всё у неё хорошо сейчас. Поискать её, что ль, на пирамидах в ночи. Она любила смотреть с них вдаль… Впрочем, я подумаю над этим завтра. Майя могла бы помочь нам, как я уже говорил, только она способна выращивать органы. Но эта дама в большой обиде сейчас, и к ней путь лежит через хищный лес, где цветы тебя сожрут прежде, чем успеешь хоть что-то сказать.

— Думаю, пора вновь наведаться в Абисгроув, — произнёс норд-чародей.

— А? Что? Зачем? Почему? — удивилась Кьяра, явно не желавшая возвращаться в тот городок. — Ох… Дайте я хоть умоюсь и причешусь перед визитом к Аресу. Надо в порядок себя привести, ванну принять поароматнее…

— Нашла, в кого втюриться, — хмыкнул Вир, сильно дунув на волосы сбившейся чёлки.

— Я-то хоть нашла, а вот у тебя, я слышала, ничего не клеится, — усмехнулась леди фон Блитц.

— Слушай больше всякие сплетни. Бог войны на тебя уж точно глаз не положит, — отвернулся Вирбий.

— Это ещё почему? — насупилась и покраснела Кьяра.

— Да не пойдём мы ни к какому Аресу! Абисгроув — не только цветочки, но и ягодки! — всплеснул Бром руками.

— Вы посмотрите, Бром соскучился по кабакам и борделям! Ягодные настойки ему, ягодные наряды. Экая диковинка удивительная, не правда ли? Ха! А нет, всё как всегда, ничего нового, — махнула на него рукой Ядвига.

— Нет-нет, очень мудрая мысль, — старческим неспешным говором заявил Тот остальным. — Там Аврора, а лишь она хорошо ладила с Майей. Они давние подруги. Когда-то Благая Богиня была очень добра к людям. Но со временем их поведение заставило очерстветь её сердце. От любви до ненависти, как говорится… Без богини любви к ней — никак. Не уговорим её нам помочь, можем даже не соваться к цветкам-людоедам. Они также и гномоеды и эльфоеды, если кто сомневается… Дивный бутон, раскрываясь, сказал… глядя на гостя… Знать, у нас ужин, — закончил он стихами.

— У-ук! — вертелся вокруг него барсук, одобрительно реагируя на поэзию.

— Там ещё можно в «Две башни» рубиться да тягать кошельки у подвыпивших и заснувших соперников. Ну, или просто выигрывать и озолотиться. Тоже неплохой вариант, — пробубнил Бром.

— В Абисгроув? О! Я с удовольствием сопровожу вас в Абисгроув, — воскликнула Миранда. — В прошлый раз не получилось, Кира оставила за всем приглядывать, хоть в этот раз смогу там всё посмотреть.

— Пойти просить Афродиту, чтобы она попросила Майю, чтобы попросить ту… Да этот поход никогда не закончится, — покачала головой Кьяра.

— Нет, нужно действовать, раз есть хотя бы маленький шанс! — заявила Ди и взглянула на брата.

— Ох, Диана-Диана… верно, никогда нельзя опускать руки, — погладил тот её по волосам и вздохнул. — Идём, нечего время терять. Или у кого есть дельный совет, чем подмаслить Аврору?

— Ты так уверена, что сработает? — поглядела леди фон Блитц на подругу.

— Ну, попытаться-то стоит. Мне так жалко её, ту девочку, — опустила Диана глаза. — К архиепископу я с первой же встречи, кроме ненависти, ничего не испытывала, но когда увидела там её… Она не просто там под охраной, под наблюдением, она словно пленница! Как птичка в клетке… нельзя же так. Надо спасти её. И это из-за неё, видимо, архиепископ такой… и делает то, что делает. Как я вон помчалась биться с нагами за тебя, позабыв всё на свете. Когда дорогие и близкие нам в опасности, мы себя уже не контролируем.

— Ой, вот только оправдывать его не надо. Твоё решение, кексик. Я с тобой, как всегда, — заявила ей Кьяра. — Я поддержу всё, что ты скажешь, буду защищать и прикрывать, потому что так обещала. Потому что мы подруги и я не оставлю тебя ни в одном приключении.

— Спасибо, — обняла её Ди. — Может, если поможем девочке, и архиепископ будет считать, что он у нас в долгу. Может, всё станет лучше.

— Если ты в это веришь, — прижала к себе подругу и Кьяра, похлопывая по спине.

— Кстати, почему она и Афродита, и Аврора? — поглядела Диана на брата.

— Потому что облик каждого духа-хранителя является телом некого живого существа, когда-либо жившего в Иггдрасиле, — за Вира ответила ей матушка Мокошь. — Бесплотный дух выбирает себе тело, объединяя сознание, делая это существо вместилищем для своих сил. Богом, если хотите. Если так проще вам это воспринимать. Сущность хранителя и личность облика объединяются в одно. У всех нас есть своё прошлое, кто-то стремится забыть его, кто-то помнит всегда. Чародейка Марья Моревна, например, стала Марой. Ведьма-аристократка и знатная интриганка Фата Моргана — Морриган. А принцесса Аврора — Афродитой. Новые имена нам дали уже смертные народы. Оставалось их только принять. Ведь дух-хранитель не ведал прежде, что это такое, когда тебе дарят твоё личное и новое имя. Мы были только рады обрести могущество под новыми прозвищами и эпитетами.

— У некоторых по сей день множество имён, как у Гефеста, к примеру, — напомнила пани Софра.

— Поняла, — кивнула Ди, прикусив губу.

— А архиепископа, значит, ты видела… — уточнил у неё Бальтазар.

— В Стелланторе: он перестраивал большое святилище Дану в храм Творца. Барсук выкрал там ключ заодно, который хотели спрятать, — ответила полуэльфийка.

— Афродита любит острый рыбный суп с куркумой, креветками, мидиями и морскими гребешками, — припоминал Асклепий. — Яблоки ещё. Из цветов — нарциссы, розы и лилии. Ей нравятся голуби, но не надо их приносить в жертву, сделаете только хуже. Ещё она, вроде как, любит плавать с дельфинами… Но это мы вряд ли организуем. Ещё и зимой!

— Ладушка бы могла выдать яблок, но, кто-нибудь, верните её уже с поля сражения! — попросила Мокошь.

— Она может спокойно отправиться сюда и сама. Как и Радогост с Марой или Самеди могут в любой момент к нам вернуться, — заверил её Гор, положив на плечо руку. — Вам не следует волноваться. Сама объявится, если захочет.

— Идти в гости с кастрюлькой супа — звучит так себе, — произнесла Кьяра. — Она, небось, там сама себе такое сварить может, ну или слуг просит, что скорее всего. Яблоками нынче мало кого удивишь. Да к тому же зима! Что мы ей повезём? Варенье и джемы? Голубей и так там полно, помните? Всю нашу беседу ворковали на крыше да на коньке борделя. Не знаю, зимуют ли они там сейчас где-то или же улетели, но нам здесь тоже голубей не сыскать. И привозить их к ней в клетках мне бы тоже не особо хотелось. Абисгроув очень богатый город. У Афродиты наверняка есть шелка, всякие украшения.

— Да она там нагая шастает, какие шелка… — фыркнул Бром.

— Всё равно, не представляю, чем её поразить, удивить и задобрить, — закатила леди фон Блитц глаза.

— Разве что разжалобится от самой этой истории. Но речь о дочке архиепископа, который провозглашает свержение старых богов и единую веру в Творца. Афродите это явно всё не понравится, — вздохнула Диана.

— Единственным аргументом для Майи помочь вам может быть гибель её сына Гермеса от рук Локи. Убедите примкнуть к нам, заодно помочь с дочерью архиепископа Империи… — посоветовала Мокошь. — Самым сложным будет не убедить, а вообще заставить её вас выслушать.

— Как же быть… — с досады прикусил губу Вир, поглаживая подбородок.

— Помните, Тот предложил вернуть Гора, потому что тот был ему должен за глаз? Может, и Афродита кому-то должна? — оглядела всех Ди.

— Ага, найти и уговорить кого-то, чтобы тот потребовал от Афродиты, чтобы она попросила Майю… Этот поход будет самым долгим, кексик. Какой-то прям бесконечный цикл: «пойди туда… не знаю куда и добудь мне то… не знаю что…», — проворчала Кьяра, приобняв подругу.

— Афродиту бы мог уговорить Гефест, но вы ж его помните, никуда он от своей наковальни не пойдёт. Да и что будет с Вольными Городами, когда к ним придёт лавовый великан с гору размером? — воскликнул Тот. — С ней бы мог поговорить Дионис, только где он? Я подумаю об этом завтра, надо бы навестить его любимые места Иггдрасиля, разведать, как давно его видели. Или Арес вот мог бы помочь нам с Афродитой. Они бывшие любовники, а сейчас явно в ссоре. Найдёте способ их примирить и…

— И они там залягут на тысячу лет, а точнее ночей — сладострастия, — с возмущением строгим тоном воскликнула Мокошь. — Это Арес и Афродита, они из постели могут не вылезать бесконечно. Если надумаете их свести — не дождётесь, когда она свою часть обещания выполнит. А Арес ещё и попросить её напрочь забудет в порыве страстей. Нет уж, не вариант. Всю войну протра…

— Думаю, я мог бы помочь, — скромно прервал её, потупив взор, Асклепий.

— Вы? — синхронно повернулись к нему и Ди, и Кьяра, и даже сидевшая за столом Ханна.

— Я хорошо знаю Афродиту, мы ладим, — подметил тот, не поднимая глаз.

— Вы что, наведывались в этот рассадник пошлости и разврата?! — воскликнула ошарашенная Кьяра.

— Ну… — замялся щур, розовея, и почёсывая лысый затылок, — я много путешествовал, много где бывал, приют у Авроры — хорошее место, чтобы отдохнуть в пути.

— Ясно всё с вами, — вздохнула, закатив глаза, Ди. — Ну, раз уж вы там частый любимый гость, идёмте, поможете. Коль уж вызвались. Но мы там не станем задерживаться, — сразу предупредила его она.

— Чему вы так удивляетесь? Асклепий не таков, каким кажется всем его облик странствующего монаха, — заявила Мокошь. — Думаете, он скромняга и добрая душа? Напомню вам, что, когда змея обвила его посох, он убил её. И лишь когда другая принесла лечебной травы, пытаясь вернуть ту к жизни, заинтересовался врачеванием и лекарственными растениями.

— Да вы издеваетесь?! — глянул Бальтазар на видение боя, что стелилось поверх стола. — Какого дьявола этот бородатый тип защищает имперцев?! — указал он на Радогоста.

— Я то же самое им сказала… — фыркнула Ди.

— Гармония, лорд Кроненгард, миру нужна гармония, а не ваше завоевание Империи Гростерн, — вежливым тоном ответил ему Гор.

— Вы здесь даже не понимаете, что безо всякого Локи имперцы бы это всё развязали! А не они, так Дамиан, будь он трижды неладен! — всплеснул чернокнижник руками. — Ведите эльфов сюда, устраивайте засады, холмистая местность позволяет устроить окопы, — указывал Бальтазар атаманше фоморов. — У вас же там гиппогрифы, поднимай в воздух и пикируйте сверху, когда противник не ожидает.

— Засады?! Какое бесчестие! — всплеснул уже руками Гор, аж вскочив так, что все перья на его голове зашевелились. — Прятаться, чтобы выскочить и вонзить кинжал в спину? Отец Осирис учил меня не такому

— И тебе напомнить, почему он мёртв?! — сверкнул глазами некромант, лишённый всякого почтения к богу неба. — Его благородство его погубило! И тебя, между прочим. Осирис так никого и не уберёг! Только тех, кто не пожелал быть под его командованием. Как Баст, как вот этот, — кивнул он головой на бога мудрости.

— Эй! Это не «Этот», а Тот! — заступился Бром.

— Да какая разница, если все вы — глупцы полоумные? Играете тут в солдатиков, затеяли высокопарные речи о какой-то гармонии! Да нет её и не было никогда в этом мире! Собираетесь измерять численность мух числом пауков, а численность коров количеством лугов и пастбищ? Это не так работает! — гневался Бальтазар. — Если где-то умирают от жажды, а в другом месте чистые озёра и ледники — это не гармония!

— Милорд… — пытался как-то по-тихому вразумить его смуглый волшебник. — Простите его, почтенные боги, его в детстве…

— Мы знаем, о чародей, — кивнул ему Гор снисходительно.

— Его зовут Ильдар, самый милый мужчина, которого я только встречала, — напомнила богу-соколу Мокошь.

— Ты тоже хорош. Ума палата! Сказано тебе было домой к жене топать, нет, ты с Хануманом как-то связался, попал в плен… — развернулся как раз к смуглому бородачу лорд-некромант. — Не сидится ж на месте… Не чародей, а шило в заднице. Как ребёнок!

— Прекратите! — крикнула Диана. — А вдруг Хануман сам к нему наведался, взял семью в заложники…

— Что вы, наш герой не такой! — воскликнул сам король обезьян, приблизившись. — Я брал в плен и допрашивал, но не позволил бы себе обидеть невинных! Я на стороне добра! — заверял он.

— Сам Хануман? Здесь? — изумилась ему матушка Мокошь.

— Вы зачем эту рыжую собаку сюда притащили? Он убил Фудзина! Великого бога-весельчака! — гневно заявил Бром.

— Да ты о нём даже не слышал до недавнего знакомства, знал его всего-ничего, — фыркнула Ядвига.

— Дядя Фудзин был и моим другом тоже. Я не собирался его убивать. Я даже не хотел в ход пускать ваджру! Это вышло случайно, на эмоциях… — виновато опустил голову Хануман.

— Ещё один благородный нашёлся! Да нет здесь «добра», ничего нет и вскоре ничего не останется! Ни от мира, ни от твоих обезьян, ни от чего! — рявкнул лорд Кроненгард.

— Границы добра и зла нынче и вправду весьма размыты, — подметил бог Тот. — Одни втягивают других в своих конфликты.

— Особенно Локи, — подтвердила матушка Мокошь.

— Грр! Этот тип меня достал ещё на берегах Таскарии! — прорычал Хануман. — Летал там, нашёптывал эльфийским великанам, как их народ унижали и загнали на острова. Если б не волхвы эмиров с их артефактом, особенно ожерельем…

— Брисингамен! Которое мы вернули! — воскликнула Ди.

— Как ты это выговорила-то, — покачала голой Кьяра.

— И как запомнила, — вторил ей Бром.

— Всяко у неё не короткая память, как у некоторых, — съязвила Ядвига.

–… и если б не ваш покорный слуга… — тем временем продолжал Хануман.

— Кого-то он мне напоминает, — сидя за столом, смотрела на ванара Софра.

— Казимира, такой же тщеславный рассказчик, — сразу сообразила Ядвига.

— Ох, Казимир был прикольным и весёлым… — вздохнула Ханна.

— Это что? Мешок Фудзина? — заметил сложенную ткань Хануман. — Дядюшка был славным, любил развлечения… Мы вместе пили сому, играли в настойные игры, столько общались. Я не хотел…

— Это не суд, а зал совета, — строго заявила ему Мокошь. — Что случилось в Таскарии?

— Я… Кхм-кхм… наш герой пустился в полёт над морем, боролся со всеми лидерами Фир Болг! Отогнал Локи от их ушей, увеличился до их размеров, даже больше! — восклицал Хануман. — Поднял вихрь, устроил шторм для их кораблей!

— И их удалось победить? — поинтересовалась Ди.

— Удалось примирить. Эмиры и представители белгов устроили на берегу переговоры, когда эльфы слегка протрезвели после битвы с пришедшим имперским флотом, осознав, что проигрывают своими слабо вооружёнными торговыми кораблями. Когда Локи исчез, всё стало куда проще. А он, гад такой, перебрался сюда. Ну, уже не сюда, — осмотрелся ванар. — Ох, и мрачно у вас тут, прямо как в наших развалинах, только у нас всюду зелень и фруктовые ароматы.

— Идеальное место, — где-то поодаль восхитилась Кассандра Фортейн. — Я б здесь жила.

— Это Кассандра из нашего отряда кадетов, а это девочка Кассандра из Кимария, — знакомила их Диана.

— Здравствуйте, — проговорила слепая провидица. — Очень приятно.

— Интересная у неё подводка вокруг глаз, Мара одобрила бы, — взглянула на девушку-кадетку Мокошь.

— Под водку? Обычно сальцем с зелёным лучком закусывают, — отметил Бром. — Или ржаным хлебушком. Тоже с лучком. Или просто зелёным лучком, если нет ничего… Её ещё огонь-вода всюду зовут. А что, есть чё у кого? — оглядел он сидящих за столом.

— Ох, у барона была огонь-вода на столе, запах ужасный, а попробовать даже мне не давали, — фыркнула маленькая слепая провидица, поморщившись в гримасе, и высунув язычок. — Да и мне не хотелось… Мне нравился фруктовый сок.

— Яблочный? Черешневый? Что там, в Империи, растёт в изобилии? Мне вот поспевшая айва всегда нравилась. Тебе нравится? — поинтересовалась у неё Мокошь.

— Нравится, — кивнула малышка. — А что это?

— В запасах милорда многое есть, — отметил тем временем Ильдар Брому. — Но настало ли время для таких напитков?

— У гномов всегда есть время на выпивку! Как надумаете — то зовите! Чур я первый в очереди, — заявил гном-чародей. — Славься, огонь-вода, с ней и беда — не беда! Рыжий-хвостатый, ну-ка рассказывай, что там за сома такая, что вы с дядькой Фудзином квасили.

— О, вы, гномы, любите пить, чтобы напиться. Для нас же, ванаров, выпивка, в первую очередь, — это вкус! — гордо заявил Хануман. — Если вы пьёте огонь-воду, мой друг, то вы — обычный пьяница. Но стоит бросить в рюмку цветок ромашки — и вуа-ля, у вас уже лекарственная терапия с живительной силой природы!

— Ха, а ты мне нравишься, интересно-интересно, — усмехнулся гном, причесав пальцами бороду.

— Кокосовое молоко, забродивший сок личи, ликёр папайи, обязательно лайм или сок другого цитрусового для лёгкой горчинки, а может, мягкое пюре из засахаренной черешни? — рассказывал ему ванар особый рецепт. — Мы — настоящие мастера изысканных коктейлей, и сома — это, несомненно, лучший из них. Напиток жрецов, напиток королей, напиток богов!

— Набурмолить всего, того, этого, тоже мне искусство! — хмыкнул гном. — Проще огонь-воды тяпнуть рюмашку-другую, чем эти рецепты в голове держать. Это вон к Чёрному Барону, он любит с готовкой возиться, — кивнул он на Вира.

— Приготовить вам какой-нибудь изысканный коктейль по рецептам ванаров? — поинтересовался полуэльф у сестры и её лучшей подруги.

— Не могу стоять! Но главное — налейте! — раздалось бренчание ситара под голос Коркоснека. — Не могу дышать. Залпом лучше пейте! Нечем закусить? Да, ну и не надо! Лучше для души нет, чем водка! — вломился дворф в сопровождении крупной оркши с широким бежевым зонтом и опасливо ступавшего рыже-бежевого котёнка с кисточками на ушах.

— Это ещё кто или что… — удивилась Кьяра, попятившись и вжимаясь в покрытого чёрной бронёй Вирбия.

— Это жена его новая, — подсказал Бальтазар.

— Ух ты, поздравляю! — хлопнула в ладоши маленькая Кассандра. — Как там это… совет да любовь!

— Лучше хлеб, соль и стопочку водочки. И можно даже без хлеба, без соли, без закуси. А то я трезвым не могу смотреть, как дворф на оркше женился! — делал вид, что едва не падает в обморок, Бром. — Скорее… воды… воды… огненной!

— Я её выиграл у орков в Урде, — с довольной улыбкой заявил Коркоснек.

— Теперь так в вашем мире пары выстраиваются? — озадачено и с укором взглянула исподлобья Мокошь на новых гостей.

— Там такой миленький чёртик играл у ворот с пятиногим псом! Хочу такого же! — заявила оркша.

— Да бери, тут их много! — ответил ей бард. — Пойду комнату для кота присмотрю…

— Дамочка, вам зачем вообще зонт-то? — опустила Ядвига бровь и скривила губы, оглядывая оркшу.

— Да он вообще универсальный! — хвасталась та. — В жару от солнышка прикрывает, в непогоду до дождичка защитит!

— Какое солнце? Вы в подземелье! И как можно бояться дождя, стоя в замке! — возмущалась фоморка.

— Так я и не боюсь! У меня ведь вон — зонтик! — кивнула с довольной улыбкой зеленокожая дама и слегка потрясла бежевым изделием.

— Как вы вообще сюда попали? — удивился Бальтазар. — Обоих вас оставил в Яротруске, — поглядел он ещё и на Ильдара. — А вы опять здесь.

— Так порталы ж открыты! Подождали лазейку между отрядами демонов и проскочили, делов-то! Нынче в бордель сложнее попасть, чем в Преисподнюю! — развёл Коркоснек руками.

— Просто тебя Сарват в лицо хорошенько запомнил, вот больше и не пускает, — пояснил Ильдар. — Заходите, у нас тут сегодня лепёшки, блины, оладьи, сырники…

— Сырнички? Сырнички! — радостно подбежала оркша, сотрясая всё вокруг. — Обожаечки!

— Так зачем мне в бордель, чародей? У меня вон жена теперь есть! — гордо заявил дворф. — Очень ей сырники в трактире Яротруска понравились. Теперь любимое блюдо прям!

— Распоряжусь, чтобы накрыли на стол… — вздохнул Ильдар. — Где там эти бесы отлынивающие… Надо б и парники проверить, выросло ли чего.

— Эй, Бальтазар! Ты что? Перепутал или завёл себе вместо меня другого гнома? — заметил бард Брома. — Да это ж норд! Борода короткая, ниже любого дворфа, да и вообще без музыкального инструмента! Это зачем тут вообще?!

— Дожили: гном упрекает гнома за маленький рост, — усмехнулась Ядвига. — Думаю, моя работа здесь закончена.

— Мам, прекрати, — процедила ей Ханна.

— Чего?! — тем временем возмущался Бром. — Инструмента нет? Да дайте мне лютню, я вам устрою!

— Ага, дайте мне сто мешков золота — и я стану лордом, мечтать не вредно! — посмеивался Коркоснек.

— Мерзкие дворфы, заплетут, как бабы, себе бороду в косы… — причитал норд-чародей.

— Как бабы?! Как бабы? Нет, ну ты слышала? Слышала? — поглядел бард на свою жёнушку.

— Кто тут мою поющую сардельку славную обижает? — нахмурилась та, показывая инструменты для разделки мяса у себя на поясе.

— Ну, говорю ж! Вон уже бабе пожаловался, чтоб его защитила! — тыкал пальцем Бром. — Это вообще что такое?!

— Да ты чьих вообще будешь, бочонок?! — нос к носу нагнулся к нему разъярённый Коркоснек. — Давно по щам не получал? Женщина девять месяцев ребёнка выносит. А я тебя с одного удара вынесу отсюда на поверхность!

— Да откуда я только не буду! Ты, бардос-хлебосос, столько даже не путешествовал! С Черногорья! С Мимира! С Лонгшира! С Таскарии! Где я только не жил, где я только не был! А ну-дкать, подтверди, — поманил Бром Диану рукой.

— Сам бабу в помощь зовёт и ещё возмущается! — изумился Коркоснек.

— Норды — гордый народ! Усердный! Трудолюбивый! — выпячивал грудь чародей-низкорослик.

— Только копаете, копаете и копаете! Уже вон весь Иггдрасиль перекопали! Всякие змеи под землёй теперь ползают. Вот это вот всё кто раскопал?! — развёл руками бард, имея в виду подземелье Преисподней, в одном из гротов которого и располагался замок.

— Хурма полная! А вы, дворфы, только и сидите у себя там на грядках. Вставили по огурцу в зад и впитываете силу земли! — кричал Бром.

— Выращиваем травы и овощи, зерно растим и хмель! Кукурузу! — возмущался на его слова Коркоснек.

— Чтобы и её в задницу вставить, — фыркнул норд.

— Сейчас я свой ситар тебе вставлю! — угрожал Коркоснек.

— Вот! Пожалуйста! Очередное подтверждение сказанному. Угадать, откуда ты его вытащил? — усмехнулся Бром.

— Да дворфы во всём будут лучше, чем норды! — заявил бард с гордым видом.

— Это чем лучше?! — возмутился гном-чародей.

— Чем норды! — фыркнул, дунув на свои усы-косы, Коркоснек.

— А ну перестаньте! Или Ядвига вам обоим уши надерёт! — рявкнула Ди. — Правда же? — обернулась она на капитаншу стрелков. — Бром нас не раз выручал. Мы вообще здесь сейчас благодаря ему. Он искусный маг!

— Маг, да? А может быть, шарлатан? Просто фокусник? Эти норды вечно пьяные, вороватые, хитрые пройдохи! Любят только пожрать и поспать! — не унимался Коркоснек. — Вы за ним приглядывайте! Смотрите, с кем связались.

— Проговорил мелкий воришка, — взглянул на него Бальтазар.

— Палицей о палицу не ударят, — кивнула оркша в поддержку мужа.

— Палец о палец, дылдочка моя зелёненькая, — поправил её бард.

— Я сказала «палицей о палицу», значит, палицей о палицу! — скрестила та руки на груди.

— Как скажешь, любимая, как скажешь… Дворфы с жёнами не спорят, — кивнул Коркоснек.

— Фокусник?! Я тебе сейчас покажу фокусы, подкаблучник с косичками! — заискрил Бром пальцами, сильно нахмурившись. — Вы, дворфы, ленивые оболтусы! Всё бы вам песни петь да пляски плясать!

— Да? А что, ты умеешь наоборот? Пляски петь и песни плясать? Точно фокусник! А ну, выходи, посмотрю я на тебя! Вот скажи ему, матушка Мокошь! — обратился Коркоснек, повернув голову к богине рукоделья и ремёсел.

— А что мне ему сказать? Вы и есть ленивые оболтусы, — с презрительным взором подметила та. — Как степные сурки… Из-под палки только чему-то учитесь. И работаете, только когда за вами приглядывают.

— Ну, а что? Лень, между прочим, двигатель прогресса! — заявил дворф.

— Хе-хе, так инженеры у нас в Черногорье говорили. Был там у нас один Лео «Нардо» Недовинченный… Изобретатель… — с иронией закатывал глаза Бром. — Механизмы чудил и чинил, кротов-копателей, золотодобываетелей! Ха-ха-ха!

— Вечно вот мозги не понятно чем у нордов забиты… — покачал головой Коркоснек. — Что-то там кирками мусолят, огранкой кристаллов заняты, роют, копают, жуков механических мастерят с заводными ключиками…

— Это у нас-то? Да вы дворфы, чем угодно заняты, лишь бы не работать! Всё бы вам в цирковые артисты подаваться! Ходят на ходулях, вертят тарелки, — лихо вытащил норд походное глиняное блюдце, завращав на пальце. — Много ли ума надо!

— Одно? А со стопкой так можешь? — хорохорился Коркоснек.

— А стопку я б лучше выпил, хе-хе! — убрав блюдце, норд погладил себя от груди к животу.

— Вот одна выпивка в голове! Вы, норды, просто ходячие бочки со спиртом! Вас даже орки не убивают в плену, а дают настояться и потом выжимают в котёл или на сковороду для вкуса и аромата! — заявлял бард.

— Да ты что! Гений кулинарной мысли! Посмотрю я, как бы ты оркам сбренчал свои ляля-тополя и что бы они с тобой сделали! Одни песни на уме! — возмутился Бром. — Я вон делом занимался по жизни! Грабил, воровал, воровал да грабил! А ты? Бренчал своими сосисками… Вон струн впрок сколько накупил! Я столько и не видел на лютне!

— Да это ситар, бестолочь ты необразованная! — воскликнул бард.

— Вот это точно, — кивнула Ядвига.

— Ну, мам! — всё пыталась унять её дочь.

— Из Таскарии привезли в Страгенхолм. Никто не брал такие причудливые инструменты, я один заинтересовался! — тем временем рассказывал Коркоснек.

— Ага, один особо одарённый… — проворчал норд.

— И спёр одну, точнее, один себе. На память, так сказать! — продолжил бард.

— Вот это уже вызывает некое уважение, — с прищуром вглядывался в него Бром.

— Где-то даже имя своё выцарапал тут, правда, целиком «Коркоснек» не вместилось. Зато, если кто сопрёт уже у меня, опознать смогу! — выкатил музыкант грудь колесом.

— Как-как? Кроколиск? Вот у вас, дворфов, имена с милю длиной! Зельзепупс, Пуппендей, Дардипам, Сепардин… Будто вас аптекари называют вместо родителей! Язык сломаешь! Я вот — Бром, брат мой — Хром, растила нас Тарли… — принялся норд перечислять.

— Вы б ещё по одной букве назывались! Пришёл А в гости к Бэ, — дунул на свои усы-косы Коркоснек.

— А тот ни бэ, ни мэ, хе-хе, — рассмеялся норд. — А что, нормального певца у вас нет?

— Вот тебе лишь бы пивца хряпнуть, ага. Это у вас всегда на уме. Пьяный уже, потому и «ни бэ, ни мэ», трезвых нордов не видел, — закатил бард глаза. — Был я в Мимире как-то, так там один пасечник еле выжил от пчелиных укусов. Не надел защитной сетки, потому что сорок лет ульями занимается. К старости, видать, умом окончательно тронулся и с бодуна решил утром, что его пчёлы в лицо, брыть, узнают! Правду говорят, что кому что, а нордам вечно не хватает мозгов!

— Что?! — возмутился Бром. — Может, пойдём выпьем, а?

— «Выйдем» ты имел в виду, наверное, драчун маленький? — поправила его, посмеявшись, Ядвига. — Куда тебе ещё пить, вон язык заплетается…

— Хе-хе, нет, именно «выпьем»! На трезвую голову норды морды не бьют! — усмехнулся чародей-низкорослик. — А я, между прочим, почётно отчисленный из школы кулачных боёв!

— А чего б и не выпить! — согласился Коркоснек.

— Ты же сам только что рассказывал, какие норды заядлые алкоголики, — хмыкнула капитанша стрелков, возмутившись.

— Ну, так а я чем хуже-то какого-то норда, барышня?! — выпятил грудь колесом бард с ситаром. — Рык подобен грому! Дайте гномам рому! — снова вдарил он по струнам толстыми пальцами. — Жить надо одним днём, словно тот последний! Радоваться, пировать, развлекаться! А вдруг завтра уже Рагнарёк? В наше время, по-моему, актуально!

— Хоть и дворф, а дело говорит, — соглашался Бром.

— Отсталые в развитии табуретки, — фыркнула Ядвига.

— Кто? Это мы-то? Да у нордов Мимира, знаешь, какие передовые технологии! Сами пашут, сами сеют, сами землю копают! — заявил чародей-низкорослик.

— Ага, где ты, а где Мимир… — вздохнула тёмная эльфийка.

— Я всегда, между прочим, лежу на правильном пути! — заявил тот.

— «Иду», а не «лежу», валенок! — фыркнула Ядвига.

— Не, я-то как раз лежу, хе-хе, — заулыбался норд, похлопывая себя по животу.

— В два конца ведёт дорога… — вдарил по струнам Коркоснек.

— Это ж тот гном, который пел в Стелланторе! — узнал музыканта Вир.

— Угу, — кивнула Диана, более пристально разглядывая низкорослика в походной курточке с бахромой. — И ситар вон тот же как раз. Я, кроме него, ситар-то и не видела даже никогда больше.

— Двух гномов, боюсь, я не вынесу, — заявила Ядвига. — Верните меня командовать лучниками, — поглядела она на атаманшу.

— Так вернуть тебя туда может только гном, мам, — напомнила ей Ханна.

— Ладно, кособородый, — скривил губы норд, обращаясь к Коркоснеку. — Твоё счастье, что я сил много потратил и тебя сжигать не с руки.

— Твоё счастье, что я при своей даме сердца! — взял бард-низкорослик свою оркшу за палец. — Негоже заставлять её ждать сырники, пока у нас дуэли какие-то.

— Ишь, женатый! — проворчал Бром.

— Не твоя, вот ты и бесишься, — усмехнулась Ядвига.

— Да кому нужны эти жёны, — вскинул вверх руки чародей-низкорослик. — Все они одинаковы. Сначала перекладывает на тебя всю ответственность. Ты, вроде как, пытаешься показать, как она важна, предлагаешь вместе принять решение, а она что? Причитает: «Раз в жизни попросила тебя быть серьёзным и что-то сделать!». Возмущения не хватает, никаких нервов, это как с ними вообще? А когда ты показываешь, что мужик, проявляешь волю, принимаешь решение, что тогда начинается? «А почему это ты сам всё решаешь и со мной даже не посоветовался?» — произнёс эту фразу гном искажённым недовольным голоском. — Тьфу на них, — махнул он рукой. — Одни беды, если это не бордельная девка, которой уже заплачено за ночь вперёд… Эх… Одна только была в баре Стеллантора проездом. Бард, с гитарой, огонь-женщина! Стройная, рыжая, грудастая, взгляд такой зелёный-зелёный, пронзительный! И волосы такие волнистые… Я тогда челюсть так на пол уронил, думал, уже не найду. Красотка! Мечта поэта!

— А ты что? Поэт? — усмехнулся Коркоснек.

— Рифмоплёт-то уж точно, — отметила Ди.

— Ещё басню могу рассказать! Заплёл однажды дворф себе косу… — начал норд. — Скрутил её спиралью на носу…

— Поэзия — услада для души, для слуха, господа, но тело наше рвётся в бой! — отметил Гор. — Сейчас нужно отправить отряд в Абисгроув и следить за ситуацией, а остальным руководить войсками и вести сражения на поле брани.

— Как заливает, вот это красноречие! — отметил Коркоснек. — Недаром он тут главный сидит. Любую тему в военное русло переведёт. Хороша подводочка.

— Под водочку? Это я завсегда! — обрадовался Бром, потирая руки. — Наливай. Тащи закусь!

— И сырнички! — хлопнула оркша в ладоши.

— И я люблю сырнички… — мягко улыбнулась слепая девочка.

— Нас с ребятами хоть отправьте обратно стоять за Лонгшир! — попросил Филеас Хойт.

— Ой, а можно не надо? Тут так хорошо, — взмолилась Кассандра.

— Боец от службы не увиливает! — строго напомнил ей капитан.

— Идём, пропустим по кружечке, пока тут эти балакают — махнул Бром Коркоснеку. — Научу вас, неотёсанных дворфов, как пить правильно. Была в Мимире, куда меня с Черногорья прогнали, одна школа кулачных боёв, значит, при пивоварне. Лучшая во всём регионе! А потом из года в год уровень наших бойцов всё падал и падал. Ну, понимаешь, подставные матчи за деньги, приток новой крови из так себе бойцов. Кто напивался и халтурил, кто вообще просто так приходил себя испытать, не стремясь побеждать на чемпионатах. Школа — всё больше, а боевые навыки — всё ниже.

— Куда уж ниже для гномов, — усмехнулась Ядвига.

— От сражения со слабым соперником падала реакция и у бывалых… Ну, и решил король Ивальдр издать указ, сделать отдельную тайную, элитарную школу только для профессиональных бойцов с титулами, побеждавших на турнирах уже, чтобы лучшие из лучших тренировались между собой! Ну, и что ты думаешь? — продолжал норд. — Началось всё то же самое. Кто в секретное заведение сынишку или племянника приведёт по блату. Кто другу шепнёт, кто за деньги своё местечко продаст. В общем, попадали снова туда и то продажные, кто на поражениях куш срывает, то просто неопытные хиляки: кто от души веселился и не стремился поднять своё мастерство, кто был драчуном по натуре, не изучая ни техники, ни приёмы, кто просто не особо годился в борцы. Сгнила, в общем, школа. И та, и другая. Не знаю уж, как нынче в Мимире с бойцами, но, сдаётся мне, что не очень. Никто уж тех воинов не боится. Набеги нордов из Черногорья до сих пор страх внушают и людям, и оркам, и эльфам. А Мимир… Может, я вообще теперь лучший остался. А вы не цените!

— Здесь он, — ворвался в зал уставший и запыхавшийся Сетт Догман, найдя Бальтазара глазами, а за демонологом поспевала и суккуба Лукреция.

— Там какой-то кошмар начался, — принялась она тут же докладывать. — Ракшасы полезли сквозь все порталы, сметают всё. Орков, нежить, имперцев, просто жрут и разрывают всех, кого найдут. А следом асуры повыползали с клинками, сейчас с драконидами в стычках. Ни Азазил, ни кто другой, ни архидьяволы им не указ. Не можем больше войсками демонов управлять, Бальтазар!

— Ну, начинается… — скривился тот.

— Вы попросили помощи у сил хаоса, — произнесла Мокошь с укором. — Вот они и делают то, что могут. Такова их природа. Вам не подчинить хаос, не обратить его в послушные взводы, в порядок под своё командование.

— Поэтому я и просила тебя с ними не связываться, — шипела внутри Бальтазара царица-тьма.

— Ладно… — опустил кулаки на край стола костяшками лорд-некромант. — Что-то придумаем. Пока они отвлекают драконидов от границ Лонгшира — это даже нам на руку.

— На руку, лорд Кроненгард, надо быть чистым, — подметила Мокошь. — А вы затеваете раз за разом тёмные дела и сталкиваетесь с последствиями.

— Я всё-таки тёмный лорд, — недовольно пророкотал тот. — Мне положено.

— Вы, смертные, сами творите свою судьбу. Нельзя что-либо оправдывать лишь своей сущностью и натурой. Вы всегда можете принять решение. Я бы воззвала к вашей совести, но внутри вас только тьма, — недобро сверкнула пожилая богиня глазами.

— А она ведь права, чёрт возьми, — ухмыльнулась где-то в груди некроманта царица-тьма.

— Не до чертей мне сейчас, — хмыкнул сам чернокнижник.

— А вам вообще не до кого, кроме себя, — встала с места статная собеседница с вращавшимся перед ней веретеном. — Вы упрекали нас в том, что мы не ведаем гармонии, но сами же выбиваетесь добровольно из цепочки взаимопомощи своим эгоизмом. Даже сейчас думаете только о себе.

— О себе я не думаю с момента похищения Люции, Мокошь, — хмыкнул тот. — Всё это время я думаю только о ней.