Рассуждизмы Иероглифа

Влад Иероглиф Измиров, 2020

Не вполне литературные словосочетания букв, составленные правильным шизоидом не ради художественной эстетики для, а по приколу. Негласным соавтором был смартфон автора, который будучи умнее, просвещал автора и иногда видоизменял некоторые слова, внося в текст некий тайный, недоступный автору и нормальным людям смысл, а также исправлял правильную с точки зрения автора грамматику русского языка на продвинутые, но не признанных пока официально.

Тайна Иогана Эрнста Элиас Беслера.

В былые времена среди множества человеков посредственность, встречались человеки гениальные.

Интернет сделал многих дураками. Ну вот например сделай кто-нибудь заявление о существовании «перпетум мобиле», то есть если кто скажет, что «перпетум мобиле» существует, мол, какова будет реакция общественности?

Заяви такое кто-нибудь в девяностые, враз общественность разделилась бы на два лагеря: Одни бы доказывали, что подобное изобретение невозможно, поскольку есть законы сохранения в механике и вообще классической физике. Другие бы утверждали, что с физикой не все так просто и это нефтяные магниты тормозят развитие новых теорий через своих агентов, а на самом деле вечный двигатель существует и изобретен, только чертежи его скрывают от общественности те, кому он не выгоден.

Попробует кто то завести подобный разговор сейчас. Едва оторвал свой взор от компьютера с интернетом, где есть все, что нужно идиоту—общение короткими фразами в два слова в чатах, игрушки-стрелялки, манга и аниме, множество юзеров, тех что не в состоянии оторвать свой мозг от сети и постоянно смотрит то в монитор, то в смартфон, просто за кивают головами. Потому что решат, что «перпетум мобиле»–это какая то новая компьютерная игра, программа или приложение для «андроида» или еще что то такое. Ну и естественно, существует, раз… существует. Законы сохранения, физика? А это что, — еще одно приложение для «андроид»? Да, наверное тоже существует, хотя и не слышали. И «перпетум мобиле» тоже. В смысле—существует.

Жил такой человек в восемнадцатого веке. И был онневыносим, — зануден, надоедливым, с параноидальными особенностями и дурным характером. При этом жаждой известности. Странный тип, одним словом, изобретатель. Впрочем, многие считали его шарлатаном, но он требовал внимания к собственной персоне, поскольку был хвастлив. И совсем не хотелось ему быть просто часовщиком, а он был часовщиком. Ему хотелось быть изобретателем. Родился в 1680-м, умер, вернее погиб в 1745-м.

Ну так вот, жизнь и смерть этого человека была весьма загадочна.

В 1712 году он заявил, что «овладел секретом вечности». Говоря современным языком, этот человек заявил об изобретении «вечного двигателя». В те времена многие ученые, занимающиеся изысканиями в натурфилософии (физике), алхимика, архитекторы, механики и вообще образованные люди пытались построить «вечный двигатель». Это было нормально, для тех времен, так же как и поиск «философского камня». В конце концов алхимик была вполне серьезной наукой. Так что заявление немецкого часовщиком о том, что он наконец то изобрел то, что никто до него не мог изобрести могло взбудоражило общественность не потому, что общественность изучала механику в школе и ей, общественности, школьные учителя обьясните невозможность подобного изобретения, а потому, что изобретатель—всего лишь часовщик. Не ученый и даже не механик, а просто часовщик. Пусть и неплохой, но все же…

Впрочем, те кому посчастливилось лицезреть изобретение были столь далеки от нукчных матери, что не поняли зачем им это показывают Ибо жил Беларуси в маленьком провинциальном городке. Ну то есть городке, где время как бы не идет, а люди как бы спят на ходу. В маленьких провинциальных городках людям неинтересны подобные вещи. И тогда, и сейчас.

Бессмертный стал разрезать по стране, демонстрируя свое «безостановочно колесо», он даже стал писать и издавать научные трактаты.

Впрочем, в те времена это не было такой уж прямо дерзость. Всяк человек, складно умевший изложить свои мысли, если у него были мысли, мог писать научные трактаты, не сильно опасаясь что от него потребуют официального подтверждения права их писать и вообще думать. Научный мир прошлого был демократичен. Вот и Беслер, часовщик, писал научные трактаты.

Конечно, он всем демонстрировал модель «вечного двигателя», которая была весьма приличных размеров. Это было колесо диаметром в четыре метра. Оно крутилась. Долго и без остановки. Остановить его можно было, применив большое физическое усилие.

«Так что же, вы хотите сказать, что некто Беслер изобрел «вечный двигатель»?», возможно спросите вы.

Я в курсе законов сохранения в механике и термодинамике.

Впрочем, если бы мы затеяли серьезную дискуссию на этот счет, я бы попытался обьяснить, почему не отрицая законов сохранения в классической физике и не прибегая к манипуляциях с математическим и моделями, используемыми для опьянения процессов в квантовой механике, верю в «вечный двигатель».

Впрочем, я вывалился бы на вас кучу парадоксов, простых, которые принято не замечать.

Но сейчас мы говорим о Беслер, — Судаке и гении восемнадцатого века.

Он добился исследования своего изобретения серьезными учеными и они признаков шарлатанства не обнаружили. Беслер настаивал и добился полно масштабного эксперимента. Он построил колесо диаметром три с половиной метра и двенадцатого ноября тысяча семьсот семнадцатого года, в присутствии представителей власти в замке Вассенштайн оно было раскручено и запечатлено в одной из комнаты замка. Двери и окна были наглухо заколочены. А две недели спустя комнату открыли, в присутствии ученых и представителей властей.

Колесо крутилась.

Все это было невероятно и комнату опять заколотили, открыв через год, четвертого января тысяча семьсот восемнадцатого года.

Колесо вращалось с той же частотой…

Это была сенсация.

Весть об изобретении облетела тогдашний научный мир и Лондонское Королевское Общество предложило продать колесо. Беслер запросил огромную, по тем временам сумму в двадцать тысяч фунтов. Лондонское Королевское Общество прислало ученых, для осмотра изобретения, стчего Беслер впал в ярость, понимая, что англичане не хотят платить, а хотят скопировать созданную им машину. Он разломал свой механизм до того, как делегация ученых смогла увидеть его.

Он продолжал путешествовать, демонстрируя свой двигатель. Ему удалось усовершенствовать свое изобретение и теперь это было колесо, которое могло вращаться не только в одну сторону, но в обе стороны.

В тысяча семьсот двадцать седьмом году служанка Беслер, подкупленная недоброжелатели, коих он нажил множество, распространила слух, что колесо вращается спрятанный человек. Беслер доказал обратное, но репутация его была подорвана.

Вечный двигатель всегда привлекал гениев и… шарлатанов. Им занимались и проходимцы, и серьезные ученые. Но вот есть одна особенность всех тех, кто создал что то, какую-нибудь действующую модель «вечного двигателя». Те, кому удалось это сделать, умирали не своей смертью.

Томас Генри Морей,–ученый, живший в двадцать минут веке сконструировал и показал машину, работающую на «Лу чистой энергии вакуума» и вырабатывающую электроэнергию, был вынужден прекратить эксперименты из за того, что его семье угрожали, а на него совершались покушения.

Некий физик Стефан Маринов обещал раскрыть секрет машины, работающей на энергии вакуума, но весьма загадочно и нелепо покончил жизнь самоубийством, почему то выбрав странный способ для этого. Как и место. Он «спрыгнул с лестницы» в библиотеке.

Что же Беслер? Беслер добивал в бедности. Он погиб случайно. Наверно случайно. А может и нет. Упав с ветряной мельницы.

Правда, он не был мельником. Так что обстоятельство его гибели можно считать загадочным.

Кстати, секрет своего двигателя он в научных трактат ах не раскрывал. Но оставил после себя рукопись. Но рукопись эта написана столь странными шифрованными записями, что расшифровать их даже современным знатокам криптографии, несмотря на то, что с восемнадцатого века наука эта существенно развилась благодаря двум войнам и появлению ЭВМ не удалось.

Параноидальные гении бывают гениальны в искусстве шифрования. И кстати, Беслер хорошо разбирался в криптогр

Рассказпракофе

Я пью кофе. Я пью очень много кофе. Я пью так много кофе, что некоторый процент меня состоит из кофе.

Однажды, поранившись ржавыми гвоздями, торчащими из двери подвала, когда я споткнусь гуляя под окнами дома где я живу или наступив по рассеянности на газонокосилку, когда возвращаясь домой захочу сократить дорогу и пойду через газон во время стрижки газонов, я попаду в больницу. Но вначале я буду лежать из раненный и с каждой каплей крови терять необходимый мне для жизни кофеин.

У меня есть медкарта. Она пухлая, я нездоров и нестандартен. Но в моей медкарте есть лишь станстандартные отметки о группе крови, прививка, аллергии, но нету записей про кофеин.

Я буду лежать, пока кто то не вызовет «скорую». И пока я буду лежать, жизнь будет меня покидать вместе с вытекающими кофеином. Приедет «скорая», меня по грузят на носилки и увезут. И будут оживлять в реанимации, но бесполезно. Ведь эти все удары током, искусственные дыхания не для меня. Если нету главного—кофе. И вот врачи, сняв маски и перчатки, устав добиться оживления моего без жизненного тела, спишут меня в морг и умеют руки в умывальников, снимут халаты, если больше нет умирающих и разойдутся по домам.

Меня положат на каталку, спустят в подвал на грузовом лифте, оставят перед Монгол, потому что патологоанатом куда то вышел или ушел.

Мне будет легче оттого, что меня оставили в покое. Я не умер насовсем и теперь мне будет легче. Ведь я не люблю компании. Тем более, когда меня трогают руками. Я слишком не в состоянии переносить чье то общество без кофеина, особенно, тем более когда меня бьют током, давят на грудь, хлещут по щекам и чего то хотят. Я хочу лишь, чтобы меня оставили и вот мне легче, оттого что все ушли.

И я лежу, и мне все легче и легче. Мне настолько легко, что я могу подниматься до потолка, могу летать по подвалу. Меня пугает это состояние, но мне легко. Мне легко подняться, легко взлететь. И если я захочу, я могу сдвинуть что то с места.

Меня переполняют желания. Очень много желаний. Так много, что страшно держать их в себе.

И… не в силах лежать и ждать, я отправлюсь путешествовать по больничный этажам.

Грузовой лифт я вызову силой мысли. Я потяну каталку, просто по тянусь вперед и потяну за собой усилием мысли.

Наступит ночь, когда я отправлюсь в свое путешествие.

Но на втором этаже я увижу дремлющую дежурную по отделению толстую тетку, столь неприветливого вида, что по спешу прочь.

Третий этаж будет пуст и мне удастся прокатиться с ветерком. А на четвертом меня будет ждать приятный сюрприз, — в конце коридора, в белом халате, возле окна будет стоять девушка. Она будет смотреть в окно, не замечая ничего. Я захочу оказаться рядом, тихо, чтобы не спугнуть, подкачусь. Подведу близко, совсем близко и буду смотреть. И вдруг моя рука поднимется и коснется ее.

Она закричит и отпрянет, закроет лицо руками. На крик прибежит та тетка, со второго этажа. Со здоровым мужиком, в костюме мед брата с волосами мощными руками. Он по гонится за мной и я поеду так быстро, как могу. Он будет бежать, загоняться меня в конец коридора. А я, чтобы уйти от погони, буду заезжать в какие то кабинеты, разворачиваться подобно любителям зимнего дрифта, с за носами, оставляя следы от колес на больничном линолеуме. Наконец, ухватившись за каталку в помещении, похожем на операционную, он чуть не поймает меня. Но я прибавляют скорости на повороте и он потеряв равновесие, упадет и расширение себе нос о скамейку.

Утром меня выловить местный персонал. Все будут злы на меня, но бессильны от осознания, что я—труп. Меня откатят в тот же подвал, а каталку привяжут.

Конец ознакомительного фрагмента.