Глава 8. Прорыв
— Вашу мать! — Толяныч заорал так, что уши заложило. Кийко и Строгов бросились его освобождать.
Он буквально вывалился из клон-капсулы, оттолкнул меня и приказал:
— Проверь коменданта! Быстро!
Я бросился к лежащему коменданту и нащупал сонную артерию.
— Есть пульс!
— Быстро! Ему помогите! Он не должен умереть! — рявкнул Толяныч на попытавшегося перевязать его Кийко.
— На кой тебе этот кусок дерьма? — удивился Строгов. — Сдохнет, и черт с ним.
— Чем позже он оживет, тем лучше для нас, — ответил Толяныч, обрабатывающий рану на своей ноге.
— Хочешь лишить гарнизонных командира? — понимающе хмыкнул Строгов. — У них есть инструкции для подобных случаев. Нам это мало поможет.
— Поможет, — ответил Толяныч, — он тут развил бурную деятельность, организовал патрули и поставил часовых. Мол, в город пролезли мары и начали тут все крушить. Никто ничего не понимает, враг непонятно где, Мать отключена. Сейчас в Речном бедлам, и мы можем сбежать. А вот если Айден очухается, он устроит самую настоящую охоту на нас. Так что в наших же интересах, чтобы он не откинул ласты.
— Угу, и при этом не вернулся в сознание, — уточнил Строгов. — Если мы потащим его с собой, и он очухается — проще мишени на спинах нарисовать.
— Вот и сделайте так, чтобы не очухался, — приказал Толяныч.
— Сделано, — сказал Кийко, — обезбол и снотворное ему всадил. Медгель в ране. По идее не сдохнет, и в отключке надолго.
— Славно, — кивнул Толяныч, — а теперь надо сваливать отсюда.
Он поднялся на ноги, поморщился, когда напряг раненую ногу, однако воздержался от ругательств.
— Где Анна?
— За городом, с Литвином и Мундалабаем, — ответил я.
— С ней все в порядке?
— Да. В отличие от нас она еще со статусом специалиста.
— А вас лишили статуса? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Толяныч.
— Да.
— Ничего, это поправимо.
— Знаем, — ответил я, — все будет, как только прибудет аудитор. Кстати, не по нему ли Айден стрелял? Мы только обломки видели.
— По нему… — Толяныч тут же посмурнел.
— А ну–ка давай подробности, — потребовал я.
Толяныч вкратце пересказал все, что ему удалось услышать и увидеть.
— Охренительно… — тяжело вздохнул я. — И что делать будем?
— Надо опередить «роботэксовца», найти аудитора раньше. Спасбот приземлится или уже приземлился на северо–западе Туманки. Во всяком случае Айден сказал так.
— Ну допустим опередим. А дальше что?
— Доставляем в Речной, включаем Мать, и все…
— Что, все?
— Мать передаст полномочия, Айден будет лишен статуса, и…
— Погоди-погоди, — вмешался Строгов, — давай по очереди. Во-первых, надо найти аудитора. Во-вторых, не позволить убить его. Так?
— Да.
— И, говоришь, этот тип, лысый колонист со шрамами, работает на «РоботЭкс»?
— Именно.
— Охренительно, — хмыкнул Строгов, — и первая задачка не ахти. Попробуй еще найти человека в лесу! Но вторая…ты ведь понимаешь, что любой колонист, выглядящий так, будто только вышел из клон-центра, может оказаться этим нашим киллером?
— И что? — возмутился Толяныч. — Давай сложим лапки и ничего делать не будем? И я ж сказал: у него вся морда в шрамах, он отличается от других.
— А вот здесь у меня для тебя плохие новости! — сказал Строгов.
Толяныч с непониманием уставился на него.
— Это не человек.
Толяныч секунду глядел на Строгова, а затем понимающе кивнул.
— Я тоже подумал про проект ГМЧ, но слишком сказочно это выглядело. Во-первых, я был уверен, что их не осталось…
— Как оказалось — остались, — буркнул Строгов.
— Во-вторых, — продолжил Толяныч, — уж где-где, а на Хрусте встретить ГМЧ я никак не ожидал! Нет, есть, конечно, причины, почему «РоботЭксу» будет очень нужен Хруст, но чтобы настолько…
— Так, стоп! — перебил я Толяныча. — Что такое ГМЧ?
— Гибрид машины и человека, — ответил Толяныч. — Киборг, если по-простому.
— И что в нем такого особенного? — удивился я. — Вон, куча людей с протезами, с имплантами ходят. Те же киборги.
— Э, нет… — протянул Строгов. — Те же, да не те. Тут совершенно другой принцип. Инвалиды и вояки с имплантами — это люди. Если хочешь — модифицированные люди. А ГМЧ — это именно объединение искусственного разума и человеческого. Но не в этом проблема.
— А в чем?
— В том, как именно модифицировано или изменено тело носителя — человека. Насколько я знаю, для этого проекта «РоботЭкс» набирал ветеранов войны с чужими. Тех, кто давно списан в утиль. Инвалиды без конечностей, не имеющие возможности поставить протез, парализованные, люди с травмами мозга. Короче, те, кому нечего было терять, для которых предложение «РоботЭкса» было шансом на вторую жизнь. Вот только они не знали или, скорее, не понимали, что…
— Вояки! — крикнул стороживший вход Кузьма.
— Кто именно? — окликнул его Толяныч. — Обычные, гарнизонные или…
— Обычные! — откликнулся Кузьма.
Толяныч облегченно вздохнул.
— А ты кого ждал? — поинтересовался у него Строгов.
— Виллиса с его командой, — ответил Толяныч.
— М-да, — кивнул Строгов, — с ними повстречаться не хотелось бы.
— Не хотелось бы, а придется. Айден дал им задание устранить всех вас, — «порадовал» Толяныч.
— Из огня да в полымя! — проворчал Строгов. — Тогда точно надо рвать когти отсюда. Виллис подтянется, как пить дать. Кот! Чего там у тебя?
— Подлатал коменданта, клиент готов в путь.
— Отлично, тогда будем действовать, как договаривались, — заключил Строгов.
— Так! Стоп-стоп! — возмутился Толяныч. — То, что вы договорились — это прекрасно. Но меня просветить не хотите? Я же надеюсь, вы не собираетесь через ворота прорываться?
— Нет, конечно, — ответил Строгов и кивнул мне: — Изложи ему все вкратце, а я сейчас…
Строгов бросился куда-то вглубь помещения.
— Ну? — Толяныч требовательно смотрел на меня.
— Нужно дойти до больницы. Там есть ход, точнее возможность просто перелезть через забор. Меня так Ящерица с дружками вытащил. От них об этом ходе и узнали.
— А не могли уже разобрать или убрать то, что там было? — засомневался Толяныч.
— Не могли, — покачал я головой, — это здание, пристройка, если быть точнее.
— Окей, — кивнул Толяныч, — значит прорываемся туда. А как через вояк пройдем? Или они в ваши планы не входили?
— Входили, — ответил я, — услышишь слово «слепа» — глаза закрывай. Лучше руками.
Толяныч снова кивнул.
— Ствол есть какой-нибудь? С голыми руками бегать не охота…
— На! — Кийко снял со спины Иву‒31 и швырнул ее Толянычу.
— М-да, ну и старье, — проворчал тот, — получше ничего нет?
— Ты нам что продал, то и есть! — огрызнулся Кийко.
— Жлобы… — вздохнул Толяныч. — Ну? Чего сидим, кого ждем?
— Строгова, — ответил я, — а вот и он, кстати.
Строгов бежал к нам, в одной руке он держал свое оружие, а другой тащил за собой носилки.
Подбежав к Кийко, он бросил носилки рядом с телом коменданта и приказал:
— Давай, на носилки его, и привязывай. Веревок не нашел, так что бинтами мотаем, как мумию. И смотри, чтоб по дороге не вывалился!
Кийко тут же затащил коменданта на носилки, разорвал зубами упаковку бинта и принялся приматывать тело к носилкам.
— Через подмышки мотай и к ручкам, — подсказывал ему Строгов. — Быстрее, быстрее! Что вы там?
— Этот вопрос уже адресовался нам с Толянычем.
— Готовы, — откликнулся я.
Со стороны входа раздались несколько коротких очередей и одиночных выстрелов.
— Толяныча проинструктировал?
— Да что там инструктировать, — отмахнулся я.
— Хорошо, — кивнул Строгов, и тут же в гарнитуре раздался его голос: — Вайс, Глаз! Что у вас?
— Вояки возле входа, окапываются. Явно ждут подкрепления. Попытались сунуться, получили по носу.
— Потери?
— У нас ‒ ноль, у них ‒ минус два. Один ранен.
Грохнул выстрел и следом очередь.
— У них ‒ минус четыре, — поправился Шендр, — раненого попытались вытащить.
— Мы идем, — сказал Строгов и подхватил носилки за одну из ручек. За вторую схватился Кийко.
— Ты как, сам сможешь идти? — спросил я у Толяныча.
— Да доковыляю как-то, — ответил Толяныч.
— Так не пойдет! — я шел впереди и оглянулся на Толяныча — тот хромал, и каждый раз перенося вес тела на раненую ногу, корчил гримасы.
Я вернулся, схватил его, и мы двинулись вперед.
— Сфен! Сундук сам не идет! Помогаю.
— Принял.
— Это я, что ли, сундук? — оскорбился Толяныч.
— Складом командуешь? На вещичках сидишь? Сундук! — ответил я.
— Каптером бы или складом назвали, — хмыкнул Толяныч.
— Или по имени отчеству сразу называть, — съехидничал я, — чтобы сразу было понятно, кто, кого и куда ведет!
Толяныч промолчал.
Тоже мне, офицер ВКС! Попривыкали к защищенным каналам…
Ко входу, а точнее выходу из клон-центра мы добрались последними. Кийко и Строгов домчались сюда с носилками намного быстрее нас. И сейчас Строгов сидел возле двери, аккуратно рассматривая улицу, а Кийко сидел в позе низкого старта, готовясь по сигналу схватить, поднять носилки и бежать сломя голову. В этом действе ему предстояла роль «верблюда» без участия в боевых действиях, поэтому винтовку он загодя перекинул за спину, чтобы не мешала во время бега.
Шендр и Кузьма заняли свои позиции: один сидел под дверью, с другой от Строгова стороны, другой рядом с окном, разбитым выстрелами.
— Четверо слева и двое справа. Сидят, как мыши, — сказал Строгов. — Ну что, готовы?
— Готовы, — вразнобой ответили мы.
— Тогда на счет три… И раз! Два! Три! «Слепа»!
— «Слепа»!
Строгов и Кузьма бросили гранаты на улицу (один через дверной проем, второй в окно).
Мы все дружно зажмурились и закрыли глаза руками. Но даже несмотря на это, я ощутил внезапно ударивший свет.
— Огонь!
Кузьма поднялся, и прямо из окна начал стрелять.
Строгов прошмыгнул в дверь, тут же послышались короткие очереди. Следом за ним на выход ринулся и Шендр.
— Вперед! — рявкнул динамик голосом Строгова.
Кийко схватил носилки с Айденом и бросился вперед, за ним же последовали и мы с Толянычем.
Короткие автоматные очереди меж тем продолжали перемежаться с одиночными выстрелами.
Строгов, Шендр и Кузьма оставались на местах, не давая противнику поднять голову (если остался кто-то, кого не зацепило «слепами»), давая нам троим уйти как можно дальше.
Мы прошли метров двести, свернули за угол и сейчас двигались вдоль стены, отделяющей город от всего остального Хруста.
— Отступаем! — послышался приказ Строгова.
Буквально через минуту сзади послышался топот и хриплое дыхание — тройка, прикрывавшая нас, уже здесь.
— Все, вперед. Тут метров двести, не больше! — тяжело дыша, бросил Строгов.
Ему никто не ответил — Кийко уже хрипел, как загнанная лошадь, все-таки Айден был немаленьким — килограмм сто, как минимум, длинный и здоровый бугай, по которому и не скажешь так сразу, что умеет хоть что-то еще, кроме как жрать.
Я тоже устал. Хоть Толяныч и пытался передвигаться самостоятельно, выходило у него плохо — через шаг ему приходилось опираться на меня, а если учитывать, что двигались мы не медленно, то уже оба были в пене.
Впрочем, догнавшая нас троица выглядела не лучше — пусть и налегке, без груза, но им пришлось пробежать добрых триста метров, при этом таща на себе оружие, броню, гранаты и запасные магазины. Казалось бы — это не так много, но если ты идешь спокойным шагом. А после спринтерского забега даже винтовка оттягивает руки до самой земли.
Но ничего страшного — я уже вижу больницу, вижу небольшой сквер возле нее. Именно за ним и находится небольшой сарайчик, с крыши которого мы и переберемся через стену Речного.
Последний рывок, и все, мы на свободе…
Одиночный выстрел позади нас прозвучал, как гром посреди ясного неба. Бежавший последним Шендр, периодически оглядывавшийся назад, вдруг спотыкнулся и упал лицом в землю.
Попытавшийся было остановиться Кузьма, был одернут Строговым:
— В сторону! В укрытие! По нам ведут огонь!
Мы шарахнулись в разные стороны так, будто прямо под ногами у нас появилась неведомо кем заброшенная граната.
И, надо сказать, дернулись мы вовремя — сзади вновь ударил выстрел, а затем и автоматные очереди.
Легкий шелест, с которым работают иглометы, ни с чем не спутаешь. А если еще и тонкие длинные игры пролетают рядом с тобой — это вообще непередаваемые ощущения. Ты даже понять ничего не успеешь, как будешь уже нашпигован этими самыми иголками, словно ёжик. Иглометы ‒ это плохо, гарнизонные такое оружие не используют. Так кто же вышел нам в тыл?
— Твою мать, вот и ребятки Виллиса подтянулись, — сквозь зубы процедил Толяныч.
Мы с Толянычем укрылись за стволом дерева. Причем Толяныч уперся в него спиной, а я лежал рядом, пытаясь выцелить противника.
Под самым забором, пытаясь зарыться в землю, лежал Кузьма, периодически отправляя в противника пули.
Строгов уселся за небольшой коммуникационной будкой, однако даже высунуться не мог — ее поливали огнем без всяких пауз. Пули и иглы цокотали о стену постройки, будто капли дождя.
— «Слепа»! — Строгов активировал очередное устройство и бросил его через себя, в сторону противника.
Я отвернулся и зажмурился, Кузьма просто бухнулся лбом в землю.
Яркая вспышка и новый крик Строгова:
— Пошли! Пошли! Пошли!
Мы вскочили и ринулись через сквер к спасительному сарайчику.
Уж не знаю как, но Толяныч, то ли превозмогая боль, то ли вообще забыв о ранении, без посторонней помощи запрыгнул на крышу. Я полез следом.
Уже оказавшись на ней, я вскинул оружие и попытался выцелить противника.
Снизу длинными очередями садил Кузьма.
Толяныч успел перелезть стену и с матами приземлился уже с той стороны. Тут же на крыше появился Строгов, как я и принявшийся обстреливать противника.
Противник же, то ли еще не оклемался после нашей «слепы», то ли потеряв нас из виду, лишь огрызался короткими очередями, однако не прицельно, стреляя даже не в нашу сторону.
— Давай сюда! — Крикнул Строгов Кийко.
Тот поднял носилки и вместе с начавшим ему помогать Кузьмой подал «пассажира» Строгову. Тот втащил носилки и тут же занял оборонительную позицию, держа оружие наготове.
Кузьма оказался на крыше и легко перескочил стену. Следом за ним последовал и Кийко.
Строгов аккуратно спустил им носилки и спрыгнул вниз сам.
Я же в этот раз шел последним. Лишь убедившись, что остался один, я бросился к стене, перевалился через нее.
В последний момент прямо над моей головой просвистели пули.
Поздно, ребятки, поздно. Раньше надо было…
Я не совсем удачно приземлился, пребольно ударившись коленом. Но это все фигня, это мелочи, не сломал и не подвернул ногу — уже отлично, ведь высота-то тут приличная…
Строгов метнул гранату через стену, стараясь попасть прямо на крышу сарая.
Кузьма сделал то же самое. Расчет был простой — завалить хрупкое строение, не позволить противникам подняться на стену тем же путем, что и мы. Как-то не хочется получить пулю в спину, практически оказавшись на свободе…
Мы бросились бежать. Если я все правильно помнил — нужно преодолеть метров сто-двести, а затем начинается небольшая роща. В ней уже будет относительно безопасно. Однако расслабляться нельзя — проскакиваем рощу, переходим реку и уходим в Заповедник. Ну а от него уже сдернем в «Туманку»…
Нам ведь в ту сторону? На самый север Туманного леса, искать спасбот аудитора.
Мы бежали, забыв об усталости. Мои легкие обжигал холодный воздух, дышать было тяжело, ботинки будто бы были сделаны из свинца — так трудно было шевелить ногами. Да еще и груз в виде Толяныча, который уже серьезно сбавил темп и хромал все сильнее. Однако я продолжал бежать, прекрасно понимая, чем все может закончиться, если я решу остановиться, или позволю это сделать Толянычу..
Нужно уйти как можно дальше от города — дойти до рощи. Там уже можно не бояться вражеских снайперов, там можно перевести дух…
— Здесь Факт! — заговорила гарнитура голосом Литвина. — Наблюдаю дюжину противников. Идут за вами.
— Прижми их! — прохрипел я.
— Принял.
Тут же раздался выстрел, за ним еще один, и еще. Правда, это были не обычные винтовочные выстрелы, а нечто такое…словно бы пневматика работает. Ну да, у Литвина ведь «Айдар» — гаусс-винтовка. А затем застрочил автомат — Мундалабай стоял на одном колене и поливал противника очередями.
Вопреки ожиданиям, первыми до рощи и до Литвина с Мундалабаем добрались мы с Толянычем. Я прямо-таки перевалился через ствол поваленного дерева, с наслаждением растянулся на земле и попытался утихомирить дыхание, унять боль в легких.
Толяныч упал рядом со мной и дышал он, как бешеная собака, разве что язык наружу не выкатил.
С громким хэканьем через дерево перескочили Кийко и Кузьма, тянувшие носилки с Айденом. Почувствовав, что оказались в безопасности, он тут же бросили свою ношу. Кийко опустился на колени, закрыл глаза. Кузьма стоял на четвереньках и отчаянно кашлял.
Внезапно возникший перед нами Строгов заорал почище сирены:
— Хер ли разлеглись?! Подъем! Вперед, козлины! Вперед!
Он схватил Кийко за ремень винтовки, поставил его на ноги, меня столь же радикальным способом (только за воротник), заставил сесть.
— Вперед! — вновь проорал он.
Я подхватил Толяныча, помогая ему подняться. К Кийко на помощь вновь подскочил Кузьма — все таки вдвоем носилки тащить было гораздо легче. А главное — делали они это намного быстрее, чем Кийко один.
— Арррх… — стоявший на одном колене Мундалабай вдруг упал на спину и захрипел. На груди, на поверхности теплой куртки выступило ярко-алое пятно.
Литвин схватил его за руку и поволок за собой.
— Твою мать! Брось его! Он покойник! Брось! — проорал Строгов.
— Иди в жопу! — крикнул в ответ Литвин, не отпуская руку Мундалабая, продолжая тащить его за собой.
— Твою мать! — Строгов подскочил к Литвину, схватил Мундалабая за вторую руку. — Вперед!
Мы из последних сил сделали новый рывок.
