Циян. Сказки тени

Войцех Сомору, 2023

Когда твой отец – придворный шэнми, единственный не сожжённый в Империи маг, жизнь должна казаться прекрасной. Сам Император благоволит к вашей семье, выбирай любую дорогу, Цинь Кан. Только не забудь, что ты – сын проклятого. Никто не пожмёт тебе руку, никто не подставит плечо, а в подвале вашего дома – толчёные кости и Тень, что ждёт плату за украденные силы. И у тебя нет против неё оружия.

4. Лагерь

Шли годы, но ни тени, ни Бай, ни тумаки отца не сбивали Кана с его цели пойти по военной карьерной лестнице. В свои пятнадцать лет с первыми Кан научился смиряться, оставляя ужас в кошмарах. С Баем было сложнее, особенно после случая с его ослепшим приспешником, да и Сюин оказалась права — выходка Кана принесла ему больше бед, чем выгоды. Если другие дети и раньше сторонились его, то после скандала они между собой окрестили Кана проклятым, и вокруг него образовалась пропасть, пересекать которую считалось допустимым лишь для того, чтобы подставить ему подножку. И конечно, его это не остановило. В один прекрасный день лошадь Бая взбесилась и понесла так, что тот чуть не умер, свалившись в канаву. Через месяц Кан приполз домой с отбитыми почками и без следов синяков. Через два Бай сломал себе ногу, прокатившись кубарем по лестнице. Кана три дня искали, пока не вернулся Амань, быстро обнаружив старый подвал разрушенного дома с заваленной камнями дверью, в котором заперли его сына.

Во время визита в императорский дворец Бай отравился так, что слуги сбились с ног, убирая за господином. На тренировках учителю приходилось растаскивать этих двоих, пока они не переломали друг другу кости. И когда объявили военную операцию в Канрё, Бай ухмылялся, как довольный кот. Его-то отправили в столичный гарнизон, и он должен был остаться в Лояне, а если отец постарается ещё больше, то он попадёт прямиком во дворец. Дальше от хорошей и сытой должности его отделяло лишь время. Амань же не собирался как-либо вмешиваться в сумасбродство сына и совершенно спокойно отреагировал, когда пятнадцатилетний Кан гордо заявил, что отправляется на войну.

— Что ж, возможно, ты отдашь свою жизнь за то, чтобы четвероюродный племянник брата Императора получил желанные земли. Очень мудро, сын.

Амань выглядел удивительно спокойным, но на самом деле надеялся, что этот поход может раскрыть Кану глаза на то, в какую дурость он ввязался. Отец был уверен, что готов принять мысль о сыне на войне, особенно если считал эту войну безобидной. Времена, когда Империя Хань отвоёвывала себе земли, к его счастью, прошли. Отец мог бы многое рассказать Кану о том, что на самом деле такое война, но у Канрё не было ни своих шэнми, ни действительно серьёзного оружия, ни новых технологий. Мышиная возня, после которой, как мечтал Амань, сын приползёт к нему на коленях вымаливать прощение и протекцию. И тогда-то он всё ему расскажет и покажет. Надо просто подождать.

* * *

Царство Канрё, что славилось своими запасами золота и умнейшими поверенными, было крошечным государством, приграничным к Империи Хань. Граница с Империей крайне удачно проходила по реке Хунха и озеру Бакбо, затрудняя любые планы на вторжение. С остальными соседями Канрё ухитрилось выстроить удивительно выгодные торговые отношения, что позволило сохранить независимость, играя на нежелании царств Ци, Сингуо и Рен оказаться прямыми соседями с Империей или развязать новую войну за земли. Но и этот шаткий союз должен был рано или поздно разрушиться — это понимал изучавший историю Кан. Собираясь в поход, он не мог отделаться от тревожной мысли, что в этой истории что-то не так. Не мог же царь Канрё надеяться на бесконечный мир и никак не готовиться к неизбежному? Это выглядело… глупо. Но обсудить свои мысли Кану было уже не с кем — Сюин, его единственный друг и опора, осталась в столице.

— Эй, господин кавалерист не желает присоединиться?

Кан удивлённо заморгал, когда услышал адресованный в свою сторону вопрос — за время похода ни одна живая душа с ним не заговорила. Уже три дня как они разбили лагерь около реки Хунха и ждали приказа о дальнейших действиях. Кан отложил книгу, с которой собирался скоротать свободный час под деревом, недоверчиво рассматривая чжунвэя^[2], что склонился над ним и протягивал ему руку: это был высокий загорелый мальчишка, точно с юга, с кое-как завязанным хвостом каштановых волос и в уже чем-то перепачканном дорогом платье под доспехами. Акцент тоже казался каким-то… странным. Отец бы точно сказал что-то вроде: «А с этими, Кан, мы не разговариваем».

— Чжан Вэй. Не хочешь поболтать?

— Ты не из столицы, верно?

— Нет. — Вэй рассмеялся, помогая Кану подняться. — Мой дом возглавляет провинцию Хэнань. Младший сын. Ты же не проклянёшь меня?

— Было бы чем. — Кан фыркнул и убрал книгу в походный чехол. — И что же нужно от меня младшему сыну Чжан?

— Времени и денег, конечно же. Играешь в сянци?

— Ты взял с собой в поход настольную игру?

— А ты книгу. Так да или нет?

— Немного.

— Ну тогда пошли! Знаешь, а ведь я уже выиграл! Братья говорили, что тебя силком не приведёшь!

— То есть вы спорили на меня?

— Конечно, — хохотнул Вэй. — Ну, знаешь, твои друзья о тебе уже такого нарассказывали, что мы и подумали: да пропасть нам, если не достанем сына шэнми!

— Опять. — Кан устало потёр переносицу. — Послушай, Вэй, сказки всё это. Я не то чтобы лажу со своими «друзьями», так что боюсь тебя разочаровать, но…

— Но ты не ешь лягушек и не проклинаешь взглядом, знаю. — Чжан подмигнул. — Мы подумали, что такой неудачник из столицы точно должен не быть чванливым дураком, если его не выносят другие дураки.

— Что?

— Ну… Ты — дурак?

Кан опешил.

— Нет.

— Значит, я выиграл! Пойдём, я тебя со всеми познакомлю!

— Подожди… Ты меня неудачником назвал?!

Кан ровным счётом ничего не понимал, но его буквально затащили в небольшой шатёр, в котором, похоже, и обосновались братья Чжан. Если здесь и должен был жить кто-то ещё, то он наверняка уже в ужасе сбежал. Кан так и замер, непонимающе рассматривая тот бардак, который здесь царил. Казалось, что по жилищу Чжанов прошёл ураган, разбрасывая по углам резные шкатулки, разноцветные ожерелья, куриные кости, пёструю одежду, свитки, серебряные браслеты… А увидев жёрдочку, на которой сидел пустынный сокол, Кан просто начал хватать ртом воздух.

— Вы… Вы как… Вы как это всё с собой в поход протащили?!

— Дэлун, Цзян, выкусите! Цинь Кан собственной персоной, а! Съели? Привет! — Вэй толкнул Кана с прохода прямо в облако прогорклого дыма. В центре за невысоким столиком сидели братья Вэя, такие же загорелые и неряшливые, сосредоточенно бросая кости. Когда они уставились на Кана, ему даже стало как-то неловко и захотелось уйти, но выход перегородил Вэй, который скрестил руки на груди и стоял с видом победителя.

— Ну? Кан, скажи уже что-нибудь!

— Простите…

— Ого! А он не немой, — фыркнул один из братьев, выдыхая клуб дыма из трубки.

— Перестань его толкать, Вэй, — тут же отрезал второй брат и встал, подходя к Кану и отвесив полупоклон. — Прости моих братьев. Чжан Дэлун, старший среди этих троих.

— Да… Приятно познакомиться. — Кан улыбнулся и кивнул. — Ваш дом отправил на войну троих сыновей?

— Когда у тебя семеро сыновей, это самое малое, что может сделать отец для Империи. — Дэлун жестом пригласил его к столу, а Вэй снова подтолкнул, и в какой-то момент у Кана в руках появилась такая же трубка, как у Чжанов. — К тому же отец говорил о том, что это даже не война, а так — закалка молодого поколения.

— Так как вы… Всё это?

— Вещи? Наш двоюродный дядя — начальник снабжения полка, удивительная удача. — Дэлун поджёг травы в трубке Кана и подмигнул. — Попробуй. Любимое развлечение юга.

— Спасибо. — Кан вдохнул дым и тут же закашлялся — горло буквально разодрало и обожгло, но со второй попытки стало легче. — Кха… Странная… вещь…

— Ну так что? Сыграем в сянци?

— Ставки?

— Проиграет столичный — переедет к нам.

Уже это Кану совсем не понравилось. Южане и без того казались странными, но подобная навязчивость без причины казалась невозможной.

— А выиграю?

— Называй цену. Не думаю, что ты вообще сможешь победить Дэлуна, — хмыкнул Вэй. — Вы в своей столице совсем не умеете играть в сянци.

— Что ж… — Кан задумался. — Выиграю — неделю будете моими слугами.

— Что?!

— Струсил?

Вэй закусил губу.

— Ставка большая. Тогда три раза выиграй. У кого выиграешь — тот и будет.

— Согласен.

— Вот, значит, как? Уверен в себе?

— Нет, но так это становится интересным. Доставай доску. — Кан затянулся снова и выдохнул клуб дыма. Надо разоблачить этих южан и выяснить, что им нужно на самом деле.

* * *

Спустя три часа Вэй с руганью схватил доску сянци и метнул в стену. Взлетели деревянные фигурки, задевая сокола. Тот, в свою очередь, проснувшись, забил крыльями, привязанный к жёрдочке, и под смех Кана попытался сбежать из этого проклятого шатра. Дэлун и Цзян сидели мрачные, глядя на Циня и почти синхронно засыпая табак в трубки.

— Ты знал, — простонал Вэй.

— Знал что? — Кан ехидно усмехался, по привычке повторяя жест отца. — Что я вас обыграю? Конечно.

— Никто не обыгрывал Дэлуна! Да чтоб тебя, меня никто не обыгрывал, кроме братьев!

— Ну простите, надо было лучше расспрашивать «столичных дураков», они бы вам рассказали не только небылицы. — Кан поднялся и стряхнул какую-то шелуху со штанов. — Значит так, уговор есть уговор: ваш шатёр теперь мой, по крайней мере, на неделю. К завтрашнему дню убрать здесь всё, ночевать я буду тут.

— Эй! А мы?

Кан приподнял бровь.

— А вы больше не будете делать такую глупость, как потешаться над чужаками. Понятия не имею, что вы задумали, но я не пугало. Мне плевать, где вы будете спать. Катитесь в общий шатёр к солдатам, там вполне уютно.

— Послушай, да мы просто…

— Хотели подружиться? Порасспрашивать? Завести знакомства? — Кан слегка склонил голову набок. — Старая сказка о новом. Зубы не доросли, чтобы пастью щёлкать. Но за трубку спасибо. До завтра, — Кан улыбнулся, растягивая гласные в их фамилии невыносимо до мерзости, — братья Ч-ж-а-н.

Цинь вышел из шатра, а Вэй со злостью пнул стол.

— Нет, ну вы видели?! А я думал он нормальный!

— Он и есть нормальный. — Дэлун совершенно спокойно встал и потянулся. — Парень забит, как загнанный волчонок. Вот и кусает, стоит протянуть руку.

— Да ну тебя, Дэлун, он просто такой же, как остальные столичные.

— Другие бы сказали прислуживать им при людях, он же всего лишь выгнал нас из шатра. Тебе не кажется это странным?

— Завтра вспомнит.

— Завтра и посмотрим, — хмыкнул Дэлун. — Он умный. И пока не началась война, нам надо найти умных союзников, Вэй, это залог выживания. Забыл, чему учил отец?

— Он ещё говорил, что старший Цинь — демон в человеческой шкуре.

— Умный демон.

— Это да… Ну что, давайте приступать: время уборки. Небо, нашли себе занятие…

* * *

Шатёр братьев оказался невероятно комфортным — первые три дня Кан просто наслаждался пребыванием в нём, заодно изучив все ненужные артефакты, которые Чжаны натаскали к себе, точно сороки. Кажется, даже сокол привык к новому хозяину жилища. Но на четвёртый день, когда Кан снова сосредоточенно читал, к нему ввалилось… тело. Пошатывающаяся туша, в которой не с первого раза, но всё-таки узнался Вэй, рухнула на матрас и издала победный храп, совершенно не замечая обомлевшего Кана. Он-то привык, что братья вели себя как шёлковые и выполняли любой его приказ, как и полагалось по уговору, но не учёл, что критическая доза байцзю способна на злые шутки. Брови Кана поползли вверх. В гробовой тишине он созерцал тело на матрасе, пока у входа не появились старшие братья: Дэлун пьяно улыбался, Цзян хихикал, и на лицах обоих читалось блаженное отупение. Кан совершенно не был готов к такой компании.

— Та-а-ак… — Кан захлопнул книгу, поднимаясь и нависая над пьяным телом. Не понимал он этих братьев. Они ни о чём его не расспрашивали, ничего не выпытывали, всё время подтрунивали друг над другом и болтали без умолку. Это раздражало. Все на юге такие же, или ему повезло натолкнуться на самых глупых? Слегка склонив голову набок, Кан осторожно пнул Вэя носком сапога и пришёл к выводу, что тот окончательно отключился. Ледяным взглядом обжёг тех двоих, которые ещё держались на ногах, и скомандовал:

— На воздух. Оба.

Вытолкав их из шатра, он скрестил руки на груди и совершенно спокойно продолжил:

— Дэлун, отойди и покружись.

— Что-о-о?..

— «Что, господин». Четвёртый день, ты всё ещё мне должен. Сто раз, — скомандовал Кан, устало потирая переносицу. — Идиоты.

— Слушаюсь, господин, — язвительно фыркнул Дэлун, отходя и принимаясь кружиться. — Раз. Два. Три. Четыре…

Кан ждал. Ждал с лёгкой улыбкой на губах, пока старший из братьев не прижал руку ко рту и не рванул к кустам. Кан перевёл взгляд на Цзяна и холодно приказал:

— Теперь ты.

— Ну ты и… гад.

— Да ну? — Кан подошёл к склонившемуся над кустами Дэлуну, взял его за шиворот и дёрнул на себя, заставляя рухнуть на землю. — Вы совсем с ума сошли? Я догадываюсь, где вы нашли выпивку, но завтра начинается наступление. И вы надрались, как три безголовых обезьяны. Ты досчитал до тридцати, а я говорил — до ста. Продолжай.

— Но…

— Кружись! — Кан закатил глаза и развернулся, направляясь в шатёр. — Закончите — растолкайте своего братца и повторите с ним.

Когда Вэя вытаскивали из шатра, Кан снова был поглощён чтением. Он сидел, скрестив ноги, на матрасе, разложив перед собой несколько свитков, которые нашёл среди хлама братьев Чжан, и что-то сверял, становясь мрачнее с каждой минутой. За стенами шатра раздавались не самые приятные звуки, а когда в проёме снова появился Дэлун, Кан вдруг взвился и подлетел к нему с одним из свитков.

— Вы! Откуда у вас это?

— Да что ж тебе ещё надо, демон?.. — почти взвыл Дэлун, отпрянув.

— Ты пришёл в себя, или ещё полечиться нужно?

— Пришёл-пришёл, отстань уже от нас. Мы поняли. Ты не хочешь искать друзей, сам-себе-на-уме-сынок-шэнми.

— Я не… — Кан запнулся и махнул рукой. — Да плевать мне на это. Свитки! Свитки о допросах торговцев из Канрё — откуда они у вас?

— Прихватили копии у дяди. Интересно же! Говорят, Канрё просто завалено золотом и драгоценными металлами, надо же знать, что искать в трофеях.

— Трофеях… — Кан замер, а затем свернул свиток и со всей силы ударил Дэлуна по щеке. — Какие копии?! А если это подлинники?! А если они не попали к руководству? Вы вообще понимаете, что натворили?!

— Да там нет ничего важного!

Кан заморгал, не веря своим глазам. Нет, они не предатели, они — настоящие идиоты с юга. Это лицо, полное изумления, не могло так искусно лгать.

— Так… Так… Небо, за что мне это… Твой брат пришёл в себя?

— Ага… — Цзян появился из-за плеча брата. — Да что тут происходит?

— То, что вы можете попасть на виселицу за предательство. — Кан потёр переносицу и всучил оба свитка Дэлуну. — Значит, так. Марш к дяде за добавкой и подбросьте ему эти свитки на видное место. Раз ещё не ищут вора, значит он такой же идиот, как и вы. И спросите его о… трофеях. Намекните на них, пусть сообразит и передаст генералу. Справитесь?

— Да что там в этих свитках?!

— Наша погибель, — мрачно заявил Кан, пытаясь найти чистый пергамент и чернила. — Мне нужно написать отцу, срочно. Пошли вон!

Когда двое братьев исчезли из шатра, обратно вполз протрезвевший младший, но Кан на него совершенно не обращал внимания, поглощённый письмом.

— Кан… Послушай, — Вэй рухнул обратно на матрас и потянулся к кувшину с водой, — ты можешь думать о нас что угодно, но мы же не дураки… Я слышал разговор. Что случилось? Может, объяснишься?

— О, вы как раз не дураки, вы хуже. Как и ваш дядюшка, не обративший внимание на самую очевидную вещь. — Кан не отрывался от письма. — Вы вычитали про золото и совсем не заинтересовались, почему торговцы Канрё наладили пять путей с Чанкином.

— Ну наладили и наладили.

— Вы на своём юге вообще не изучаете историю или географию? Ты в курсе, чем славится Чанкин?

— Военной системой.

— И огненными кристаллами, осёл. — Кан тяжело вздохнул, перечитывая письмо. — В Канрё не могли не готовиться к войне. Это было неизбежно. А как бы ты отбивался от Империи, если между вами река? Не проще ли всего закидать нас огненными снарядами издалека и закончить конфликт? И всего-то надо — договориться с Чанкином о поставках. Завтра нельзя начинать атаку.

— Ты… шутишь, Кан?

— Ни капли. Начнём наступление завтра — нас поджарят. И как мне донести это до генерала?

— Да так и расскажи, что от нас подслушал!

— Не выйдет. Генерал — дядя Бая…

— Бая?

— Старый враг, всё детство друг друга избиваем. Он быстро придумает, за что меня отправить за решётку. Ещё и отцу письмо пришлёт перед тем, как наши трупы переправят в столицу, если повезёт. — Кан свернул свиток и принялся капать на него воск, чтобы поставить печать от фамильного кольца. — Значит… Значит, так. Когда вернётся Дэлун, надо будет отправить его к генералу.

— Ты с ума сошёл?

— Я думаю рационально, осёл. Небо, ненавижу эту подковёрную возню! Но вы — никто для него. Я имею в виду — не столичные соперники. Есть шанс, что он его послушает, потому что нам нужно начинать рыть траншеи, а не готовиться форсировать реку, понимаешь? А не послушает, что более вероятно… — Кан встал. — Останется молить Небо о том, что отец доберётся сюда быстро.

— Ты Аманю пишешь?!

— Это не шутки. И я понятия не имею, у кого ещё искать поддержки в этой дыре. — Кан помедлил и покосился на Вэя. — Ложитесь в шатре, хватит игр. Вы должны выспаться. Дэлуна я тоже не задержу. Завтра будет жарко.

— Говоришь как старый вояка, Кан. Да может, это просто твоя подозрительность…

— Я молю Небо, чтобы это была именно она, Вэй. — Выходя из шатра, Кан устало посмотрел на звёздное небо. — Не хотелось бы, чтобы мы все погибли из-за глупости.

Примечания

2

Чжунвэй — самое низшее звание младшего офицерского состава.