Хохототворные рассказы. Юмор

Выкентий Турабелидзе

Для его величества читателя мне ничего не жаль, особенно настоящего юмора. Скупость-глупость, тем более, что веселье после дележа не уменьшается, а разрастается. При изложении юмора, рассказчик и слушатель – партнеры, получающие взаимное удовольствие. Никто не ставит под сомнение мысль, что здоровье является оплотом жизни. Среди лекарственных средств наилучшим является смех, но его надо породить. Превосходным способом для достижения этой лучезарной цели являются короткие юмористические рассказы.

Игральные кости в заднице

Мой дядя, двоюродный брат отца, связался со мной по телефону и пригласил в ресторан. Слов нет, согласился без особых колебаний, ибо осознал, вместе с хлебом-солью меня ожидал смехопроизводящий юмор, смех сквозь слезы. С приятной болью живота. Так и случилось.

Уселись за столом основательно, как завоеватели чужой земли и дядя отдал команду на заказ. Велено-исполнено. Пропустили по глотку шампанского и начал:

— Сегодня чуть в беду не попал.

— Что случилось?

— Сижу в кабинете главврача всезаразной больницы. У этого доктора — протектора брат в правительстве. Я же везде начальник-командор. Звонит телефон-сексофон, взял трубку-шлюбку и слышу:

— Главного врача, будьте любезны!

— Отсутствует, господин мой.

— Простите, с кем имею честь беседовать?

— Я главный, обреченный больной!

Донесся сдержанный, тихий смех и отключился… Видно, повесили на три буквы. Опять звонок и что услышали мои засоренные собачьим дерьмом уши:

— Не валяй дурака, у тебя что две головы? С тобой, болваном, председатель президиума говорил, будь осторожен!

Меня схватила холодная горячка и из мочевой трубки капли, словно слёзы, потекли. Но, ничего, обойдётся, сойдёт с рук. Были бы старые недобрые времена, пустили бы в дым. Когда клювы промочили, как мочой трусики младенца, вышли и дядя меня домой пригласил.

— Я б с радостью, знаю, с тобой не соскучишься, но боюсь…

— Чего?

— Мы под мухой и драма перерастается в трагедию.

— Исключено, сегодня и так досталось…

Его жена, моя тётя, известная акушерка-гинеколог встретила нас с показательной неискренней приветливостью, а отец дяди — Несторович с явным змеиным отвращением.

— Моя неповторимо-единственная супруга, сегодня тебе звонил, где была?!

— Тебе ясно сказали, в абортном отделении.

— Чтоб ты подавилась, я два года тебя не трахал. Чем занималась в абортной?! Я тех мужиков мам «жарил» спереди и сзади, что на тебе намеревались жениться и не женились. Тебя хотели похитить? Ах, где я был в тот момент, все кишки бы разодрал тому, кто этому делу помешал. Везёт мне, мужиков крадут, и назло мне эта стерва уцелела…

Теперь познакомимся с отцом семейства — Несторовичем. Стояла жарища западногрузинского лета. Хозяин громко сопел, словно сенегальский гиппопотам. Перекинутые через косматые плечи и живот-глобус помочи — меридианы надёжно держали длинные сатиновые трусы, цвета испуганной сатаны. Несторович на заре гусарской молодости был большим ловеласом — селадоном, «пахарем» женщин, но с годами ослаб, охладел и на старости лет развлекается игрой в нарды и домино.

— Несторович, может, сыграем в нарды?

— Какие нарды! Ты лучше присмотрись за своими выродками, сегодня меня за собаку принимают, а завтра тебя за крысу примут!

— Что на сей раз натворили?

— Спрашиваю старшую внучку, куда идёшь?

— На остров Борнео — говорит и шмыг в калитку…

— Младшему внуку, куда — говорю?

— Не твоей задницы дело — отвечает!.. Короче говоря, трахают меня, да фамилию не спрашивают!

— Хорошо, накажу шакалов, а тебя кто и чем наказал?

— За что наказание?

— Забыл что ли, весь город знает, как притворился больным, симулировал и на войну не пошёл. Если не помнишь, я напомню… Перед медицинской комиссией обнажился как Венера Милосская, щетинистый зад показал, прямую кишку как тещин язык высунул и всевидящих врачей «опенисил!..»

Ответ был таким неслыханным, что изложить его на бумагу нет ни малейшей возможности.

— Отец почтенный, это было на самом деле так, но справедливости ради следует отметить: симулянт-дезертир в тылу или вернее в продолжении спины славно поработал, стал почетным железнодорожником, машинистом-стахановцем. Впереди тебя бегущим поездам делал рискованные обгоны и до финиша всегда первым доходил, как тот именитый, бегун-марафонец.

Когда первые страсти улеглись, сын уговорил отца сыграть пару партий в нарды. Начало было тихим, безмятежным, но, как оказалось, предураганным. Мой дядя-озорник в каждый судьбу определяющий — решающий момент игры, игральные злополучные кости в своей слюне намачивал, словно чурчхелу в виноградной каше, и так кидал на доску. И представьте себе, вопреки всяческим теориям вероятности каждый раз высокие пары ставил. Две партии подряд выиграл. У Несторовича обновились приступы притихшего бешенства.

— Где видел, чтобы игральные кости в рот брали, членосос несчастный?! В конце третей партии Несторович был как никогда близок к цели. Его устраивал любой «жребий», кроме единицы, но назло так и выпал. Его взбодрившийся наследник взял в рот кости, как следует, размочил, кинул, пару пятёрок поставил и победоносно восторжествовал.

Несторович окончательно и бесповоротно взбесился. Скинул штаны, повернулся задом к сыну — неприятелю, игральные кости пропустил через Суэцкий канал между ягодицами и бросил в лицо противника.

— Вот, теперь, бери в рот и жуй, я твою маму…