Сопромат. Сборник рассказов

Вячеслав Адамович Заренков, 2016

Рассказы, публикуемые в данном издании, написаны в увлекательной форме ярким, живым языком, наполнены созидательной энергией, призывают к вечным ценностям – любви, доброте, порядочности, чести и справедливости.Книга предназначена для широкого круга читателей.

Первая поездка за границу

Хотя бы раз в жизни побывать за границей мечтал каждый советский человек. А уж в капстране — и подавно. «Железный занавес» — долгие годы это были не просто слова, а настоящий барьер, пробиться через который мало кому удавалось. И когда счастливчик возвращался из-за бугра, все слушали его невероятные истории раскрыв рот, как будто он побывал на другой планете. Кока-кола, жевательная резинка, виски — атрибуты сладкой западной жизни, нечто из другого мира. У нас такого не бывает!

И вдруг президент всемирно известной Ассоциации академической гребли, в которую входят отпрыски знаменитых немецких аристократических фамилий, пригласил в Германию. Виктору Антоновичу посчастливилось войти в число избранных.

Группу для поездки подбирали очень тщательно. Главный — Александр. Знает немецкий, работает бухгалтером в гребном клубе и имеет хорошую

репутацию. К тому же Александр только что приобрел кооперативную квартиру с рассрочкой на десять лет — значит, не убежит, за границей не останется. Досконально проверяли каждого. В итоге отобрали четыре супружеские пары.

Справки, выписки, обмен валюты — из расчета не более шестидесяти долларов на человека. (Как можно прожить десять дней на шестьдесят долларов!) Везде очереди, придирки, грубость чиновников. Наконец долгожданная виза.

Александр был озабочен лишь тем, как спекульнуть на поездке. Советы бывалых коллег он принимал с удовольствием.

— Шапки! Надо везти зимние шапки! Там их можно толкнуть долларов по сто, — советовал, играя мускулами, знаменитый гребец Николай, уже бывавший в тех краях. И добавил: — Еще бери икру, сигареты и водку.

— Вообще-то можно взять с собой рубли. Вроде сейчас разрешили провоз, а там, на месте, обменяем, — неуверенно произнес Сергей.

Александр, будучи профессиональным бухгалтером, тут же прикинул, сколько и чего взять, чтобы хватило рассчитаться за квартиру. Ну, в крайнем случае, еще в ресторан сходить.

Виктор Антонович рискнул взять с собой три тысячи рублей — вдруг действительно разрешили, и удастся обменять.

И вот все хлопоты позади, поезд тронулся.

— Ну что, по маленькой! — сразу предложил Сергей, потирая руки.

— Кто бы возражал! — хором откликнулись попутчики, заметно оживившись.

Только Александр, сидя у дверей купе, что-то скрупулезно подсчитывал.

— Ребята! Мы так сто долларов пропьем! — перевел он спиртное в валюту.

— Где наше не пропадало! Выкладывай икру! — скомандовал Сергей.

Виктор Антонович выложил свои запасы. Остальные тоже закопошились. Дорога дальняя — надо подкрепиться. Стол получился отменный! И так день за днем. Каждый вытаскивал свой энзэ, и застолье продолжалось. Пили, правда, немного — все-таки ответственное это дело — быть за границей, представлять Россию.

В Бресте объявили: российские рубли необходимо сдать в сберкассу на вокзале. Нарушителей, у которых найдут деньги, грозили отправить домой, а добропорядочным гражданам обещали, что они смогут забрать свои «кровные» на обратном пути.

Виктор Антонович решил не рисковать: отстоял очередь в сберкассу, сдал деньги и получил сберкнижку на три тысячи рублей. Неплохая сумма по тем временам (квартира бухгалтера стоила шесть тысяч).

К концу путешествия запасы продовольствия, включая икру, закончились, остались только шапки. «Хоть на половину квартиры хватит», — успокаивал себя Александр.

***

Берлин! На паспортном контроле — улыбающиеся молодые люди в форме. Никаких вопросов не задают, но в глазах читается неподдельный интерес. Русские здесь — редкость. Времена тотального «железного занавеса» прошли, но до полной свободы еще далеко…

Следующий город — Гамбург, уже на немецком поезде. Контраст по сравнению с нашим составом невероятный. Чистые вагоны, белоснежные скатерти на столах, несколько вариантов меню на завтрак, вежливые, постоянно улыбающиеся официанты. Неужели так бывает?!

В Гамбурге встретили достойно. Каждую пару поселили в семье — то ли с целью экономии, то ли для более тесного общения. Виктору Антоновичу и его супруге выпала честь жить в семье директора порта (Гамбург — один из красивейших портовых городов мира) в частном двухэтажном доме с верандой. У хозяев — Питера, коренного дородного немца сорока лет от роду, и его замечательной жены Сары — было трое детей: две дочки — восемнадцатилетняя Яна и девятилетняя белобрысая Инга и четырнадцатилетний сын Хорст. Приятно удивили обычаи и строго распределенные обязанности в семье. Деньги зарабатывал Питер, который приходя вечером домой, полулежа на диване и вытянув ноги на пуфике, умиротворенно попивал дорогой коньячок и смотрел футбол (имеет право — он главный добытчик). Сара управляла домом и занималась детьми. Все трое воспитывались в строгости: старшая дочь готовила завтраки и ужины на всю семью и занималась стиркой, за сыном была закреплена уборка помещений и работа в саду, а младшая дочь ухаживала за животными — в доме жили собака, кошка, белочка да еще куры с цыплятами. При этом каждый из детей, помимо учебы, зарабатывал себе на карманные расходы. Даже маленькая Инга вставала в шесть часов утра и развозила на велосипеде почту — два увесистых мешка, которые ей каждое утро, включая выходные, оставляли у самого порога. Времени на баловство и сидение перед телевизором у ребят не оставалось.

«Поэтому немцы — самая организованная нация в мире, — подумал Виктор Антонович. — С таким воспитанием и семейными традициями можно и порядок в стране поддерживать, и экономику развивать».

Немцы решили показать жизнь в своей стране во всем многообразии — бизнес, спорт, общение, досуг и т. п. Новый год отмечали в ресторане одного из гребных клубов. Тост поднимали дважды — по московскому времени и по местному. Несмотря на великосветскую чопорность, все было по-домашнему просто, весело и уютно. После первого бокала шампанского завязалась непринужденная беседа, языковой барьер исчез, а потом начались танцы. Гости так увлеклись, что не заметили, как пролетела ночь и наступил новый день.

Домой вернулись в шесть утра. Немного отдохнув, отправились смотреть достопримечательности, знакомиться с предприятиями и спортивными клубами Гамбурга. Поражали чистота и порядок повсюду. Даже на автомобильном заводе большинство рабочих носили белые халаты. Все автоматизировано.

Полюбовались и лодками в гребном клубе. Их было не много, но все изящные и как новенькие.

— На таких легко побеждать, — позавидовал Николай. — Но ничего! Наши тоже чемпионами были. Вон Юрий Тюкалов трижды «золото» привозил.

Поражали чистота и порядок повсюду.

Три дня пролетели незаметно.

— Говорят, у вас есть публичные дома? — неожиданно спросил Сергей в последний день путешествия, забыв про «облико морале».

— Да, у нас все организовано, в рамках закона. Хотите посетить? — невозмутимо произнес Ганс.

— В принципе неплохо было бы посмотреть… — засмущался Сергей, услышав за спиной недовольное ворчание российских женщин, — любопытно. Немецкие фрау лишь посмеивались, подначивая шутками мужчин.

Все-таки решили посмотреть. Квартал «красных фонарей» находился почти в центре города — огромная территория разврата со своими правилами. Уже на подходе с тротуаров начали поступать первые «предложения» от девушек.

— Это нелегалы, — пояснил Ганс. — Они работают без лицензий.

За забором показались публичные дома — здания с витринами от пола до потолка по всей ширине улицы. В витринах женщины разных возрастов и национальностей активно зазывали посетителей.

— Сколько стоит? — поинтересовался Александр.

— Восемьсот марок.

— Это же триста долларов! — у бухгалтера в голове защелкал невидимый калькулятор. — Мне же этих денег хватит, чтобы оплатить треть квартиры.

— Российские берете? — попытался пошутить Сергей, показывая русский червонец.

— Да пошел ты со своим деревянным на… — вдруг произнесла черноволосая девушка на русском с явным украинским акцентом.

— О! И здесь — наши, — обрадовался Сергей.

Виктор Антонович начал снимать на видеокамеру. Тут же как из-под земли вырос полицейский, стал что-то громко кричать и жестикулировать.

— Немедленно выключите камеру и удалите запись! — перевел Александр. — Иначе профсоюз проституток подаст на вас в суд, и вам придется заплатить огромный штраф.

Пришлось выполнить все требования представителя власти. В общем, развлеклись… На выходе ждали любимые жены, надо торопиться.

— А какой мог быть штраф? — не унимался бухгалтер.

— Ну, тысяч сто, — сообщил Хорст.

— О боже! Сколько квартир можно купить на эти деньги! — гнул свое Александр. Давайте лучше по городу погуляем.

После пустых российских прилавков немецкие магазины шокировали разнообразием. Там было ВСЕ! И никаких очередей. Только редкие покупатели. Вежливые продавцы подходили с улыбкой и интересовались, не нужна ли их помощь.

Купить хотелось многое. Но, увы, на шестьдесят долларов не разгуляешься.

— Почему у вас не видно полиции на улицах? — спросил Сергей.

— Они работают, но на глаза не лезут. Любое нарушение, и через две минуты здесь будет десяток машин, — пояснил Ганс.

Посещение музеев и заводов, визит в порт, прогулки на катере и по зоопарку, ужин в ресторане — все было организовано на самом высоком уровне.

Осталось и свободное время, чтобы сходить на барахолку у Бранденбургских ворот. Александр умел торговаться, и шапки лихо шли по сто двадцать долларов. В пылу азарта он даже продал свою собственную — снял с головы, несмотря на семь градусов мороза. Его шапка была из какого-то необычного меха, и ее купили аж за сто тридцать «зеленых». Чудом голову не продал. Торговля велась на ломаном немецком. И вдруг один из покупателей, думая, что остальные его не понимают, сказал соседу по-русски: «Как бы их обмануть и завладеть видеокамерой?» Видеокамера в то время была диковинкой даже в Германии. Виктору Антоновичу ее привезли из Японии по случаю юбилея.

— Ну уж нет! — взорвался Виктор Антонович. — Ни за какие марки!

— Слушай, Виктор Антонович! Ведь на эти деньги можно будет две кооперативные квартиры купить! Я тебе помогу.

— Нет! — отрезал Виктор Антонович. — Это подарок, а подарки я не продаю.

— Жаль… — вздохнул бухгалтер.

Время пролетело незаметно, пора расставаться. Немцы сделали много подарков, и не только группе.

— Это передайте в детские сады, а вот это — пожилым. (Четыре огромных мешка с презентами.)

— И вам — по пятьсот марок каждому.

— Ну что вы! Не надо! — гордость не позволяла принять деньги.

— Да? Не надо, так не надо.

И деньги быстро вернулись в тугие кошельки. У немцев не принято уговаривать.

— Зря отказались, — сокрушался потом Александр. — На пятую часть квартиры хватило бы!

Обратная дорога оказалась длиннее. От Гамбурга до Берлина ехали на скоростном поезде с комфортом, а дальше начались приключения. Состав из России опоздал на четыре часа. Но лучше бы его вовсе не видеть: все вагоны грязные, оконные стекла черные от копоти, пыли и еще чего-то немыслимого. Сколько лет его не мыли, одному богу известно. И под стать поезду проводник — в стельку пьяный, заспанный и нечесаный — буквально выпал из вагона. Произнести что-либо членораздельное он был просто не в состоянии. Группа ужаснулась, а проходившие мимо немцы брезгливо косились. Надо признать, было от чего. Так стало стыдно и горько на душе за своих. «Что же вы, ребята, сами позоритесь и всю страну позорите?!» — подумал не один Виктор Антонович. Наконец, общими усилиями пассажиров проводника внесли в вагон и уложили спать. До конца поездки его больше никто не видел.

Маршрут следования по каким-то причинам изменили, пустив поезд мимо Бреста через прибалтийские республики. В каждой, несмотря на отсутствие границы, был досмотр, по традиции сопровождавшийся унизительными поборами. «Вы нарушили эт-то, не соблюдаете наши зак-кон-ны», — провозглашали на ломаном русском то ли пограничники, то ли таможенники и, получив по связке бананов или апельсинов, пропускали.

«Плакали мои денежки!» — с грустью подумал Виктор Антонович, проезжая далеко от Бреста. (Сберкнижка могучего российского банка до сих пор хранится у него дома как свидетельство грандиозного обмана и ограбления миллионов простых граждан, с таким трудом всю жизнь понемногу копивших на старость и домик в деревне.)

Сервис в вагоне — нулевой; ни тебе чая, ни завтрака. Да и откуда ему взяться, если проводник мертвецки пьян. Спасались подарками немцев…

***

Вот уже и Россия. С одной стороны, радость — дома, с другой — неприятный осадок после родного паспортного контроля, грубости и мздоимства. Вместо «Здравствуйте!» с улыбкой — «Что везете? Откройте чемоданы! Бананы-то с черными крапинками — заразу из-за границы притащили! А мешки откуда? Спекулировать собрались?!»

Никакие объяснения не помогали.

— Это же в детский сад и пенсионерам. Помощь от немцев.

— Не нужна нам их помощь, сами справимся. Мы — не нищие!

— Так это от чистого сердца…

— Знаем мы… Проходите, не задерживайте!

Наконец прорвались как сквозь строй, выдохнули…

А дальше опять серые будни. Куда ни глянь, всюду очереди, пустые магазины, грязь, грубость и непроницаемая маска на лице. Даже подобия улыбки не встретишь.

«Да где же их этому учили? Почему они такие, наши русские люди?» — думал про себя Виктор Антонович.

Удивительно, но при всем при этом холодильники у большинства россиян забиты едой. Все — по блату, с помощью связей.

Виктор Антонович невольно вспомнил строгие порядки, царившие в немецкой семье, и сравнил их с отечественной действительностью: организованное общество в Германии и разгильдяйство и вседозволенность в России. Небо и земля!

«Да! — думал он. — Перестройка нужна, и, в первую очередь, перестройка мышления. В головах наших людей нужно многое изменить. Менталитет, привычки ломать. И не так просто и быстро это будет. Не год и не два понадобятся. Прежде всего необходимо устранить все барьеры для передвижения. И визы отменить, и лимит на вывоз денег. (Вспомнил, как ущербно чувствует себя россиянин с шестьюдесятью долларами в кармане.) Зачем эти ограничения?! Надо открыть границы. Пусть люди учатся друг у друга, перенимают лучшее. И становятся добрее».

— Ну что же! Засучим рукава и — вперед! — скомандовал себе Виктор Антонович.