Два года в армии

Вячеслав Анатольевич Чередников, 2019

Реальные истории из военной армейской жизни выпускника одного из лучших технических вузов страны, МВТУ им. Баумана, попавшего по распределению после окончания вуза на службу в армию лейтенантом зенитно-ракетных войск ПВО страны.

Кто в армии служил, тот в цирке не смеется (народная поговорка)

Жизнь состоит из маленьких мгновений,

Простых и восхитительных явлений,

Из множества случайных совпадений

На перекрестках наших дней и трасс.

Жизнь состоит из редких компонентов,

Из крохотных частичек и фрагментов,

Неповторимых, сказочных моментов,

Из тысячей простых и вещих фраз.

Афанасий Фет

Имена всех персонажей изменены, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.

История первая

Как все начиналось

Вот и все, прощай школа!

Так подумал Слава, получив в феврале1981 года диплом об окончании МВТУ имени Н.Э.Баумана. Один из лучших технических вузов Советского Союза учившиеся там студенты называли «школой». Это и в самом деле была школа, школа-кузница отличных инженеров, техническое образование давали там крепкое и навсегда. Выпускников «бауманки» высоко ценили в стране, «бауманцев» всегда охотно брали на любое предприятие.

Среднюю школу Слава закончил в 1975 году с золотой медалью. Десять классов пролетели как один миг. Слава, в силу семейных обстоятельств родителей, учился и в Джезказгане (Казахстан), и в Ставропольском крае, а последние семь лет — в городе Тырныауз. Кабардино-Балкария, Приэльбрусье. Город горняков, добывающих вольфрам и молибден. Отец Славы там работал водителем 40-тонного «Белаза», на открытом месторождении ценных металлов в горах (вольфрам и молибден), на высоте около 2500 метров. Мама — учитель начальных классов. Учеба Славе давалась легко, на выполнение домашних заданий по предметам у него уходило не более получаса. Память у Славы была просто фотографическая. Достаточно было, например, прочитать (просмотреть) заданное стихотворение 2-3 раза, и он уже мог его прочитать наизусть. Особенно хорошо он осваивал точные науки, математику и физику. Поэтому после окончания десятого класса и получив аттестат с золотой медалью, решение о поступлении в вуз пришло сразу. Он будет поступать в технический вуз, в МВТУ им. Баумана. И в 1975 году Слава с одним фанерным, обтянутым дерматином чемоданом, набитым учебниками, приехал в Москву. Сдав один экзамен на отлично, он сразу поступил на первый курс «бауманки». Для золотых медалистов при поступлении это было законным правилом. Пять с половиной институтских лет пролетели так же быстро, как и учеба в средней школе. Но учеба в институте — это отдельная тема.

Перед выдачей диплома Славу вдруг вызвали на военную кафедру института, где он вместе с остальными студентами своей группы получил военную специальность как офицер зенитно-ракетного комплекса ПВО С-200, на тот момент самый современный и самый мощный зенитно-ракетный комплекс ПВО страны.

Надо сказать, в 70-е и 80-е годы все пять с половиной лет обучения студенты в школе получали надбавку в 15 рублей (к 40 рублям стипендии) от Министерства Обороны страны. Конечно, все считали это «манной небесной», приличной финансовой прибавкой к не очень сытой студенческой жизни. Понимали, конечно, что кому-то придется отработать это по полной программе, но никто не принимал это на свой счет. Счет пришел Славе и еще 4 парням из их группы студентов-радиоинженеров, насчитывавшей к моменту выпуска 33 человека, из них 27 — мужчин.

«А куда деваться?» — подумал Слава, и, собравшись с духом, пошел на военную кафедру. Лощеный, упитанный майор (поставивший ему трояк за вполне грамотный ответ по билету) объявил, что он призывается на военную службу офицером на 2 года и вручил ему повестку в райвоенкомат. «Куда?» — выдавил из себя Слава. «Кажется, Новосибирск» — коротко ответил майор. «Вот скотина майор, «троечника» забрали в армию, а отличников им вроде как и не надо», — подумал Слава. Было немного обидно, но для военной кафедры и заведенных там негласных правил предсказуемо. Иногородний, холостой, кому как не ему отдуваться за всех. Студентом он был вполне успевающим, за пять лет, сдав, как и все, более 50 экзаменов, получил всего две тройки.

А тройку по военной специальности он получил по простой причине, которую ему объяснил староста группы Коля Александров:

— Я спросил майора, а почему трое ребят из группы получили тройки на экзамене? Они отвечали не хуже других.

Майор, как бы оправдываясь, ответил:

— Ну, я не мог же всем пятерки поставить, надо было кому-то и трояки раздать. А то подозрительно будет.

Дело было в том, что перед экзаменом староста группы занес в кабинет майора портфель, набитый бутылками с коньяком, для успешной сдачи. Майор все это молчаливо принял, сказав, что все будет в порядке. Кстати, это был единственный случай, когда можно и нужно было «подмаслить» преподавателя. Военная кафедра — это не институт, это уже армия, со своими законами и понятиями. Вот так Слава получил свой незаслуженный трояк за армию.

В военкомате его встретил приветливый капитан, предложил присесть.

— Вы, наверное, уже знаете, где вам придется служить? — спросил он.

— Да, в Новосибирске.

Капитан заглянул в свою амбарную книгу призывников и коротко сказал:

— Нет, у вас предписание в Ригу, в штаб Прибалтийского военного округа. Получите и распишитесь.

Слава повеселел. Ну, Рига по любому лучше Новосибирска, Прибалтика — это ж почти заграница.

Проводы были долгими и обильными. Сотоварищи, человек десять, собрались на Старом Арбате в служебной квартире согруппника Женьки Верхотуркина, попросту, у «Джона», как его все звали в группе, совмещавшему учение в «бауманке» с дворницкими обязанностями, и поэтому имел служебную жилплощадь.

Вместе с друзьями Славу пришла провожать и его девушка, красивая статная брюнетка, с которой он встречался уже около полугода. Она училась в Московском кооперативном институте на последнем курсе, но мечтала стать артисткой, дополнительно занималась еще и в каком-то драмкружке, или театральной студии (Слава точно не помнил, считая все это блажью).

В какой-то момент затянувшегося веселья Слава взглянул на часы и понял, что на свой поезд он может уже не попасть. Как он успел за сорок минут на метро, и бегом, добраться от Старого Арбата до Рижского вокзала, Слава так и не понял. Только когда он, мокрый от непрерывного бега, выскочил на перрон вокзала, увидел уже последние вагоны своего уходящего поезда. Все провожающие его ребята безнадежно отстали. Догоняя последний вагон, Слава кинул свой небольшой и относительно легкий чемодан в открытую дверь вагона со стоящим там проводником и заскочил сам, задыхаясь от долгого бега.

Проходя по вагонам в поисках своего купе, он вдруг обнаружил в кармане куртки граненый стакан. И вспомнил, что перед забегом на вокзал схватил этот стакан, а кто-то из провожавших ребят взял бутылку водки, «на посошок». В итоге все отстали, Слава каким-то чудом успел.

В четырехместном купе в одиночестве сидел пожилой подполковник, судя по значкам в петлицах, из тыловой службы. Увидев Славу, он улыбнулся и сказал:

— Ну слава богу, не один поеду..

И достал из кожаного портфеля с пряжкой, атрибутом всех старших штабных офицеров, бутылку коньяка и поставил на столик.

— За отъезд? — коротко спросил он.

— С удовольствием, — ответил Слава и достал граненый стакан из куртки.

— Да вы подготовились! — воскликнул подполковник.

Беседа в купе была теплой и добродушной. Тем более, что подполковник, узнав что Слава едет служить, расплылся в улыбке и предложил очередной тост, конечно, «за Армию».

Несмотря на то, что на дворе был конец февраля, Рига встретила Славу теплой для этого времени и сухой погодой.

В штабе Прибалтийского военного округа, куда Слава добрался очень быстро (город-то небольшой, хоть и столица Латвии), у кабинета майора по распределению прибывших «двухгодичников» собралось трое новеньких зеленых лейтенантов-ракетчиков, ожидавших своей участи. Распределение было коротким. Первый — Рига, второй — Вильнюс, третий — Таллин. Третьим оказался Слава.

До поезда в Таллин оставалось еще несколько часов, и Слава прошелся по Риге, которая в то время считалась в стране центром современной бытовой радиоэлектроники. Конечно же, зашел в магазин «Радиотовары», и на последние деньги купил двухкассетную стереомагнитолу «Рига 110», мечту всех студентов, которую в Москве просто невозможно было достать. «Ну, теперь можно и послужить, не так скучно будет» — подумал Слава.

В Таллине, в штабе 14-ой дивизии ПВО, куда прибыл Слава, в кабинете отдела кадров его встретил капитан. Посмотрев его предписание и сверившись с журналом, он внимательно посмотрел на прибывшего лейтенанта и сказал:

— Вы знаете, по вашей военно-учетной специальности у нас сейчас вакансий нет. У вас же ракетный комплекс С200, их у нас в дивизии всего четыре, и офицеров там полный комплект. А вот на комплексы средней дальности С75 офицеров очень не хватает. Вы не против, если я вас туда направлю?

Слава удивился вопросительной интонации капитана и не уловил подвоха.

Как потом узнал Слава, на тот момент был приказ министра обороны о том, что двухгодичников, выпускников институтов, в армии распределять строго в соответствии с их военно-учетной специальностью. Но Слава этого не знал. Он ответил, что в принципе не возражает, не понимая, что это засада. Капитан широко улыбнулся, и сказал, что есть вакансия в 210-й зенитно-ракетной бригаде на острове Сааремаа.

Тут Слава напрягся:

— Какой еще остров, где?

— Да вы не волнуйтесь, остров всего в 12 км от берега. Слава расслабился и тут же согласился. Кто знает, как бы сложилась его дальнейшая жизнь, по крайней мере на 2 ближайших года, если бы он отказался… А ведь мог отказаться, имел на это полное право.

Уже потом, изучив историю острова Сааремаа, Слава узнал, что это самый большой остров Эстонии и Моонзундского архипелага и находящегося там пролива Моонзунд, так хорошо описанного в произведениях Валентина Пикуля и записках историков. Побережье острова, общей длиной более 1300 километров, изрезано далеко выдающимися в море полуостровами и маленькими островами (около 600). Хотя сам остров в поперечнике был не очень большим, всего 88 на 90 км, площадью примерно 2600кв.км. Столица острова — город Кингисепп (старое название Курессааре), с населением около 16 тысяч жителей, стоящий в одноимённой бухте на юге острова. Все это Слава узнал немного позднее.

Остров оказался пограничным, без специального пропуска или приглашения туда не пускали. Поэтому у парома Славу встретил майор из отдела кадров бригады, и после 3 часов дороги (переправа, 80км по острову) они оказались в штабе, город Кингисепп. После оформления необходимых документов и назначения на должность начальника расчета системы определения координат (СОК) одного из дивизионов бригады Славу «передали» прапорщику для получения обмундирования. Обмундирования его роста (184см, рост5) на складе не оказалось. Все, что нашел по его размерам пожилой прапорщик — полевая х/б (хлопчато-бумажная) офицерская форма. Ну и конечно, сапоги, полуботинки, портупея, рубашка, фуражка, погоны и конечно же фляжка.

— Ну, потом подыщем остальное, — сказал прапорщик и закрыл склад.

Зенитно-ракетный дивизион С75 с условным именем и позывным «Галичанин», один из трех в бригаде, по своему расположению оказался на острове со смешным названием Муху, 14-16км в поперечнике, и соединялся с островом Сааремаа 12-км дамбой через пролив Вяйке-Вяйн, по которой была проложена дорога. Располагался он непосредственно перед островом Сааремаа, ближе к берегу материковой части Эстонии. Именно там была паромная переправа на материк. Остров Муху, как потом узнал Слава, был природным заповедником (также как и остров Сааремаа), с красивой природой, многолетними сосновыми лесами, занимавшими более 60% территории, где водились зайцы, кабаны и низкорослые островные олени. А население острова — всего около 1500 человек, то есть 7-8 человек на квадратный километр. «Вот и хорошо», — подумал Слава, — «поживу пару лет спокойно, а то Москва утомила немного». Но спокойной жизни в пограничном ракетном дивизионе, как оказалось, не бывает.

В дивизионе Славу встретили тепло и радушно. Он стал 11-м офицером в дивизионе, где по штатному расписанию полагалось 16. И в основном, конечно, не хватало лейтенантов, молодых офицеров. А узнав, что Слава прибыл к ним прямиком из лучшего технического вуза страны, командир дивизиона, усатый подполковник, просто упал в кресло со словами: «Бог послал!». На слабые доводы Славы о том, что он вообще-то учился по специальности на другом комплексе, командир, широко улыбаясь, сказал:

— Ничего, научим. А не захочешь — заставим! В армии у нас так заведено.

— Да мне пофиг, — подумал Слава, — Солдат спит, служба идет. Все равно с этой подводной лодки выход на берег только через два года. Надо жить и обустраиваться здесь как-то, не впервой, прорвемся.

Вот так для Славы началась Армия.

История вторая

Дизель

Слава уже месяц как в действующей части, в дивизионе 210-й зенитно-ракетной бригады 14-й армии ПВО, на маленьком острове Муху, в 12 км от побережья Эстонии.

Конец марта. Шинель и повседневную форму офицера до сих пор не выдали, ввиду отсутствия его размера, а на разводе надо быть каждое утро. Весь дивизион, 80 человек солдат и офицеров, в 9.00 выстраивались на плацу перед казармой для получения распоряжений. Один Слава в строю стоял в х/б и без шинели, а на плацу в лучшем случае +5 и пронизывающий сырой ветер с Финского залива, до него было всего 3км. Кое-кто хихикал в строю, но Славе было наплевать. Он за месяц уже стал немножко «моржом», и не комплексовал на этот счет. Командир дивизиона, понимая такие временные трудности вновь прибывшего лейтенанта, разрешил ему выходить в «гражданке» на построения части. Но Слава решил, что потерпит еще пару недель и так. Ему выдали сукно на пошив мундира и средства на пошив. В городе Кингисеппе, столице острова Сааремаа с 17-тысячным населением, было всего одно ателье, но оно было как раз заточено на пошив офицерских мундиров. 150 офицеров бригады, многие из которых были с такой же, как у Славы, комплекцией, тоже нуждались периодически в пошиве формы и амуниции. Через 2 недели, как обещали, Слава будет уже полностью одет и экипирован. Это согревало.

Обустройство и вливание в коллектив прошли легко. Славу поселили к старшему лейтенанту-холостяку, в 1-комнатную квартирку в доме офицерского состава. Двухэтажное здание на 16 квартир, с отоплением, водой удобствами, в 50 метрах от казармы. Чего уж лучше.

Засада была в другом. Слава абсолютно не знал этот комплекс, и понятия не имел, как он устроен. Его обучали совсем для другого, для зенитно-ракетного комплекса С200. А это небо и земля. Хотя бы потому, что С200 полупроводниковый комплекс, а С75 — ламповый. Ну и принципы, алгоритмы были заложены в них разные. Этот комплекс Слава видел в фильме «Ключи от неба» 1966 года. Но это, конечно, помочь не могло. Тем не менее, Слава быстро освоился с новой для него техникой, и уже через 2 недели спокойно проводил еженедельные регламентные работы на своей системе, системе определения координат ракеты и цели.

Как-то вечером, вернувшись со службы, Слава дома застал старшего лейтенанта Сергея Соловьева, своего соседа по квартире, как и всегда, за бутылочкой крепкого. Надо сказать, что соседу уже было под сорок, и трех звезд на погонах было как-то маловато. На вопрос Славы: «А почему ты до сих пор старлей?» — он ответил: «Так я уже два раза капитаном был, и два раза опять в лейтенанты возвращали…». Самое интересное было в том, что Сергей был отличным специалистом, мастером своего дела. Просто увлекался спиртным больше, чем это терпело начальство. Мог уйти в запой на две недели, не выходил на службу и всех посылал. Но при этом для молодого офицерского состава дивизиона оставался доступным как хранилище бесценных данных по ракетному комплексу и его обслуживанию. Именно по этой причине его до сих пор не уволили из армии. Он мог даже в самом пьяном состоянии, по телефону, объяснить, где и какую лампу надо поменять, чтоб устранить внезапно возникшую неисправность на станции.

На самом деле, во всей армии пьянство не считалось пороком. Меру пития офицеров и меру терпения этого определял только замполит части. В основном в пользу пьющих. «Офицеры пьют все, просто некоторые пьют немного больше остальных..» — это был общепринятый постулат в армии, и за него не наказывали. Наверное, это повелось еще со времен последней войны, жестокой и кровопролитной. Всего-то 36 лет прошло с той поры. Гораздо сильнее наказывали за романы офицеров с женами своих сослуживцев. Вот тут комиссары разворачивали свою деятельность в полную силу, и горе офицеру, ступившую на эту дорожку. В лучшем случае — перевод в соседний дивизион этой же части. В худшем — понижение в звании и перевод в другую часть на другом конце страны. Пить и гулять офицер мог сколько угодно, но в свое личное время и в дозволенных пределах. А вот романы с чужими женами пресекались быстро и жестко. Для провинившегося это было как в поезде попасть под откос, откос жизни и военной карьеры. Но об этом немного позже.

На предложение Сереги разделить очередной пьяный праздник Слава отказался, поставил чайник, пожарил себе яичницу с колбаской. Внезапно раздался стук в дверь и на пороге появился командир дивизиона, капитан Алексей Смирнов, недавно назначенный на эту должность.

Не обращая внимания на пьяного Соловьева, он напрямую обратился к Славе:

— У нас на позиции дизель-генератор сгорел…

— Сочувствую, — ответил Слава, — Я то здесь причем? Я отвечаю, как начальник расчета координатной системы комплекса, только за нее.

— Так-то оно так. Но дивизиону через пять дней заступать на боевое дежурство, а дизель только что сгорел и начальник отделения старший лейтенант Василий Осетров не знает как его починить.

— Товарищ капитан, я только начал свою систему осваивать, вы же в курсе. Я дизель в глаза не видел. Что я могу сделать?

— Товарищ лейтенант! — с металлом в голосе ответил капитан, — Мы тут все с военным образованием, а вы еще и с техническим. Кто у нас Бауманское высшее техническое училище закончил — мы или вы? Вот вам и флаг в руки! Заодно и дизель увидите. Немедленно на позицию, у вас сутки, чтобы восстановить дизель. Завтра доложить о результатах!

Резко развернулся и вышел, хлопнув дверью.

«Вот и покушал яишенки», — подумал Слава. Одел студенческую «штормовку» на свою полевую форму и пошел на позицию.

Позиция находилась в трехстах метрах от казармы, и Слава через 5 минут уже был на ней. Его встретил старлей Вася Окунев, убитый горем.

— Вася, что за хрень? Не можешь решить свою проблему?

— Слава, я же офицер наведения, дизель для меня это как пятая нога собаке..

— Ну тогда для меня это шестая нога.. Давай конструктивно. Что случилось?

— Так короткое замыкание. Вся панель управления дизель–генератором выгорела. А на боевое дежурство уже через пять дней заступать, без этого дизеля нас не допустят, а это значит черная метка мне лично и дивизиону в целом.

Тут надо сказать, что зенитно-ракетная бригада, где начал служить Слава, находилась на самом западном рубеже СССР, граница находилась в 200км от берега Эстонии, в нейтральных водах. И основное беспокойство для зенитно-ракетных войск на острове доставлял самолет-разведчик ВВС НАТО SR71, который летал с авиабазы Милденхолл (Англия). Этот самолет развивал скорость более 3000км в час на высоте 15км. Наши перехватчики МИГ25 не могли его достать. Один способ — достать ракетой. Но сначала надо его поймать в прицел радара ракетного дивизиона, и над территорией СССР. Непростая задача. Но и налеты надо придерживать. Поэтому 6 раз в год дивизион ставили на БД (боевое дежурство), на месяц. Дежурный боевой расчет станции дневал и ночевал на ней круглосуточно. Но это всего офицер наведения и 6-7 солдат. Готовность же сокращенным боевым расчетом — 6 минут, полным расчетом — 10 минут. Подлетное время разведчика — 7-10 минут. Граница, и норматив был железный. А дизель-генератор был необходимым компонентом автономной системы электропитания всего комплекса. Конечно, был резервный дизель, как и положено. Но на станции в состоянии БД должно быть два исправных дизеля. Слава всего этого не знал еще. Поэтому он наивно спросил старлея:

— А какая документация есть на дизель? Таблица проводов, таблица соединений есть?

— Нет, только схема электрическая принципиальная и техническое описание.

— Засунь эту схему куда подальше. А техописание давай.

Техописание дало только понимание работы устройства дизель-генератора, не более.

Слава загрустил, и растерянный вид старлея Васьки оптимизма не добавил. Но надо же что-то делать, как-то решать проблему. И тут Славу осенило.

— Вася, а есть тут еще один дизель, исправный?

— Конечно есть, вон он рядом стоит.

— Ну так все! — воскликнул Слава.

— Показывай.

Увидев исправную панель дизеля ЯМЗ, стоявшего там же в капонире в 10 метрах, Слава потребовал бумагу, карандаш, паяльник, канифоль. Все было тут же исполнено. Зарисовав схему соединений и проводов на панели, Слава спросил:

— ЗИП есть? Детали найдем?

— Конечно! У нас их вагон и маленькая тележка!

— Ну, теперь дело техники, — сказал Слава и взял в руки паяльник.

Восстановление заняло 4 часа времени. Перепаяв все провода, предварительно отрезав сгоревшие, заменив все поврежденные приборы (в основном вольтметры и амперметры), Слава обьявил перерыв на 3 часа. Ведь было уже 4 часа утра, а развод в 9 часов. Надо было немного поспать, ведь впереди рабочий день. Дежурный сержант разбудил его в 7.00, как и было велено. Слава на удивление легко поднялся, в 23 года это давалось без проблем, и через 10 минут был на станции. Старлей Васька, один из лучших офицеров наведения бригады и начальник первого отделения ракетного дивизиона, уже топтался возле дизеля. Еще раз проверив все вновь спаенные соединения и сверившись с техописанием, Слава сказал:

— Ну, с богом! — и нажал кнопку старта, второй рукой контролируя кнопку управления топливной рейкой.

Дизель зачихал, пытаясь провернуть застоявшиеся валы, провернул их несколько раз, ругаясь на всех, кто его побеспокоил и стоял рядом у панели управления, и вдруг взревел здоровым рокотом.

— Ну вот как-то так! — сказал Слава и вытер руки ветошью.

Счастью старлея Васьки не было предела. Он долго тряс руку Славы и даже полез целоваться.

На разводе, как всегда, в 9.00, командир громко выкрикнул:

— Лейтенант Черников, выйти из строя!

— Есть!

— От лица командования обьявляю вам благодарность за экстренное восстановление боевой техники перед заступлением на боевое дежурство!

— Служу Советскому Союзу!, — ответил Слава, и уже через 5 минут после построения пошел на законное отсыпание.

«Ну теперь я уже и дизели чинить могу», — подумал Слава, прежде чем заснуть.

История третья

Новые друзья-офицеры. Поимка дезертира

Август 1981 года. Полным ходом идет война в Афганистане, с участием нашего ограниченного контингента войск, началась очередная ближневосточная война в Ливии, где ливийскому правительству Каддафи помогают наши военные советники, специалисты по закупленным Ливией комплексов ЗРК С75.

Только спустя годы Слава узнает, что на афганской войне, длившейся 10 лет, погибнут 15000 наших ребят, десятки тысяч получат ранения, и около 500000 солдат и офицеров побывают и поучаствуют в этой бесполезной для России войне. К сожалению, войнами и их началом руководят не народы, а политики…

Слава в это время изучает теорию ведения современных войн с применением зенитно-ракетных войск страны во Вьетнаме и на Ближнем Востоке (Египет). В секретной библиотеке он нашел толстенную, страниц на 300, книгу «Опыт ведения боевых действий во Вьетнаме и на Ближнем Востоке». И зачитался. Ну когда и где еще можно про это прочитать и научиться военному делу для офицера зенитно-ракетных войск?

И вот Слава, уже вполне квалифицированный военный специалист, неожиданно получил пополнение. Три офицера, молодые новоиспеченные лейтенанты, поступившие в распоряжение командира дивизиона, упали как будто с неба, прямо из зенитно-ракетных училищ страны.

Начальник отделения радиолокационной разведки лейтенант Виктор Чернуха, командир взвода стартовой батареи лейтенант Алексей Коноплев. И самое главное, в радиотехническое отделение Славы, где он уже полгода справлялся как-то один (вместо трех офицеров по штату), поступил начальник расчета СВК (система выработки команд) лейтенант Дмитрий Курапов.

Славу к тому моменту переселили от вечно пьяного Соловьева к старшему лейтенанту Юрке Лизогубову, командиру второй батареи, в однокомнатную квартиру на первом этаже. Прибывших молодых лейтенантов, всех троих, поселили в такой же квартирке на втором этаже.

Славе, да и всему офицерскому составу дивизиона, сразу стало легче. Станция обрела трех специалистов, которых так не хватало. Ведь кроме обслуживания техники, необходимо было нести еще и другую службу: периодически заступать как дежурный по части (когда дивизион находился на БД) и как начальник караула в штабе бригады, когда дивизион готовился к следующему дежурству (охрана складов и гарнизонной гауптвахты, куда свозили нерадивых бойцов).

Все прибывшие оказались нормальными парнями, общительными и компанейскими. Видно было, что в общаге им жить не впервой, привычно. Офицерское (курсантское) училище так же хорошо учит, как и студенческое. Но по характеру они были совершенно разные. Коноплев — разбитной веселый и простодушный рубаха-парень, Чернуха — флегматичный, немногословный и немного заторможенный, Курапов — серьезный, вдумчивый, но в то же время с кавказским огоньком-запалом, который мог его взорвать в любой момент (Владикавказ, одно слово). Слава быстро сошелся с Димой Кураповым. По причине того, что во-первых, Диму назначили в кабину, где уже старшим офицером был Слава, то есть как бы в его подчинение, хотя это и неточное определение. Просто в каждой кабине с несколькими системами должен быть старший офицер. Ну а Слава, прослуживший уже полгода, им стал по определению. А во-вторых, они были очень похожи по складу характера. Оба холерики по натуре, (взрывные, но отходчивые) прожившие часть своей жизни на Северном Кавказе, Слава в Кабардино-Балкарии, Дима во Владикавказе.

Конец ознакомительного фрагмента.