Новгородовская ведьма. Повесть

Вячеслав Пешков

Молодой учитель, приехавший в глухую деревню, оказался в непростой ситуации. Он полюбил местную девушку, в скорости они собирались пожениться. Но на их пути встала деревенская ведьма, которая приходила к учителю в его снах.

© Вячеслав Пешков, 2022

ISBN 978-5-0056-9985-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Человек вышел из вагона на небольшой станции, быстрым шагом пересёк железнодорожные пути и остановился. Он поставил на снег увесистый чемодан, который держал в руке, протер очки и осмотрелся вокруг. На нем была длинная шинель без погон, офицерская фуражка, да длинный шарф в несколько раз обернутый вокруг шеи. По лицу сразу было видно, что этот человек интеллигентный, воспитанный и хорошо образованный. Редко встретишь в такой глуши подобных людей, да и что им тут делать, все благородные сбежали ещё в революцию. Не прошло и нескольких минут, как послышался гудок паровоза да скрип колёс и поезд медленно тронулся. Состав стал набирать скорость все быстрей и быстрей, чёрный дым окутал все здание маленького деревянного вокзала, но сильный ветер быстро разнес его по всей станции. Метель только начиналась, появлялись снежные заносы, да сугробы. Вот состав мелькнул последним вагоном, который со стуком скрылся в снежной мгле. На улице быстро темнело, наступал вечер, рядом с вокзалом в начале и конце маленького перрона горели керосиновые фонари, которые качались и слегка поскрипывали на ветру. В окнах старых домов небольшого посёлка, который находился сразу за вокзалом, стал появляться свет. Незнакомец поднял свой чемодан и направился в сторону перрона в надежде зайти в вокзал и немного согреться.

— Эй, товарищ! Вдруг услышал он незнакомый голос. Человек обернулся и увидел перед собой старика. Старик был небольшого роста, с рыжей бородой, одной рукой он придерживал высокий воротник теплого тулупа, прикрываясь от сильного ветра.

— Позвольте поинтересоваться, ваша фамилия не Плешаков?

— Моя? — Удивился незнакомец, — именно Плешаков, Валентин Данилович. Простите, с кем имею честь…

— Игнат меня зовут, а фамилия Панкратов. Председатель меня послал, говорит, встретишь человека на станции и доставишь в село, всё честь по чести!

— Вот как? Сам председатель говоришь? — Переспросил Плешаков.

— Именно, — ответил Игнат. Давайте ваши вещи, я донесу, вон лошадка стоит. Игнат показал на недалеко стоящие сани и привязанную лошадь к палисаднику вокзала.

— Да нет, что ты Игнат, я сам донесу. — Плешаков взял свой чемодан и они направились к лошади.

— Вы усаживайтесь поудобнее, и тулупчик на себя накиньте, дорога дальняя будет, ежели повезёт, то часа через полтора-два доберемся. Игнат взял овчинный тулуп, на котором сидел сам, стряхнул его от снега и подал Плешакову.

— Вот, без этого тут нельзя, это вам не город.

— Что ж, спасибо тебе Игнат. Через несколько минут они тронулись в путь. Дороги совсем не было видно, только тусклые огоньки в домах небольшого посёлка были ориентиром. Скоро посёлок закончился и последние дома остались позади. Некоторое время они ехали вдоль посадок, за которыми тянулось железнодорожное полотно, но вскорости им пришлось свернуть в сторону, в чистое поле. До села Новгородовка от железнодорожной станции им пришлось ехать по заснеженным полям, да почти вслепую, ведь похоже с этого вечера, и на всю ночь разбушевалась настоящая снежная вьюга. Лошадь, проваливаясь в снег, тяжело тащила сани. Игнат её не торопил, только иногда приговаривал:

— А ну родимая, давай, давай. Плешаков закрыл лицо воротником тулупа, снег с сильным ветром хлестал по глазам, отчего приходилось жмуриться и отворачиваться в сторону.

— Я, конечно, извиняюсь, но дюжа интересно знать, вы учительствовать у нас будете? — С любопытством спросил Игнат.

Плешаков улыбнулся.

— Да, преподавать математику и физику. Хотя и не только это, мне предложили быть директором школы.

— Ого! — Удивился дед. — Это что же в нашей-то деревне теперь семилетка будет?

— Да, семилетка, и не только в деревне, а в колхозе! Ведь сейчас он объединяет несколько сел, не правда ли?

— Конечно! Аж целых три села, — с гордостью подтвердил дед.

— Ну вот, ещё из соседних сёл приходить будут.

— Всё удивляюсь я, советская власть решила всех образовать, ну то есть выучить, даже самых бедных, а дальше возникает вопрос, зачем? Вот ты человек умный и дюжа грамотный, скажи, зачем пастуху твоя физика, а?

— Да-а-а дед Игнат, человек я вижу ты непростой.

— Да уж, какой есть, — с улыбкой ответил дед.

— Ну, так может он сегодня пастух, а завтра захочет быть учителем или инженером, а может он выучится и вернётся в свою деревню агрономом или счетоводом?

— Это что же мил человек, ты хочешь сказать из пастухов и в счетоводы? А может и в председатели?

— А может и в председатели, почему нет? — Ответил Плешаков.

— Вот так насмешил добрый человек, давно я так не смеялся, это явно не к добру, прямо сказать предчувствую не к добру, — улыбаясь, проговорил дед. Он встал с саней во весь рост и как настоящий капитан корабля посмотрел вдаль. Но впереди была только белая пелена, и завывающий ветер закручивал снег, образуя все новые и новые заносы.

— А по времени должны показаться дома деревни, — потягивая вожжи, проговорил дед. Затем он опять уселся в сани и добавил, — заблудиться нам ещё не хватало. Они проехали ещё несколько километров, а села так и не было. Видимость была настолько мала, что дальше десяти метров ничего не видно, можно проехать соседний дом и не заметить. Теперь было совершенно ясно, что они заблудились. Правильным решением было ехать дальше, не сворачивать, ведь таким образом можно наткнуться на другую деревню, чтобы переждать вьюгу, а ещё лучше переждать до утра. Проехав ещё несколько километров вперед, дед Игнат наконец-то заметил деревню, она была чуть в стороне, немного левее той дороги, по которой они направлялись.

— Ну вот, наконец-то, помог Господь, помог, скоро остановимся и переночуем. Давай милая, давай ещё немного осталось, — приговаривал дед, слегка похлестывая лошадь вожжами. Когда они подъехали совсем близко, то их постигло глубокое разочарование, это была совсем не деревня, а обычные посадки деревьев, которые тянулись вдоль поля. Дед опять привстал посмотрел вперед, вглядываясь в кромешную тьму и с горестью уселся в сани. Только он успел это сделать, как лошадь встала как вкопанная. Она неожиданно попятилась назад, затем послышалось ржание, она дернулась в сторону так, что чуть не перевернула сани.

— Держи, держи вожжи! — Закричал Плешаков.

— А то перевернёмся! — Да стараюсь я, стараюсь! — В ответ шумел старик. Лошадь была чем-то сильно напугана, она металась то влево, то вправо. Панкратов тянул вожжи на себя со всех сил, лошадь подняла передние ноги пытаясь встать на дыбы, но старику всё же удалось её удержать. Он слез с саней, взял её под уздцы и погладил по морде. Только тогда лошадь немного успокоилась.

— Ну что ты милая, кого испугалась, здесь же никого нет. Успокойся, успокойся. — Он не переставал её гладить.

— Эй, Игнат. — В полголоса сказал Плешаков. — Посмотри, вон в стороне посадок. Дед обернулся и увидев то, что предстало перед его взором, не смог выговорить ни слова, по его телу пробежали мурашки. Всего в нескольких метрах от них стоял огромных размеров вепрь. Чуть позади него стояли ещё несколько, но чуть поменьше. Они смотрели на них не отрывая взгляда. Потом кабан повернулся и медленно пошёл в сторону, за ним последовали и остальные. Дед быстро залез в сани и потянул вожжи.

— А ну, милая, поехали. Но-о-о, но-о-о — протянул старик, слегка похлопывая вожжами лошадь. Вьюга, кажется, не утихала, а только наоборот становилась всё сильнее и сильнее. Как будто все тёмные силы поднялись против них и заманивали дальше и дальше к самой погибели. Теперь они совсем не понимали, в какую сторону едут, может вперед, а может назад, а может и вообще куда-то в неизвестность, ведь проехав ещё несколько километров, они так и не увидели ни одной деревушки, ни посёлка и даже ни маленького хуторка. Дед остановил лошадь, достал немного соломы из саней и дал животному поесть.

— Вот что Валентин Данилович, пожалуй, надо лошади дать немного отдохнуть, она и так нас провезла километров тридцать и ещё неизвестно сколько впереди.

— Конечно Игнат, я согласен с тобой, заодно и подумаем, что делать дальше.

— А что дальше, — не задумываясь, ответил старик. — Дальше придётся ночевать в поле, да надеяться на божью помощь.

— На божью помощь, — удивился Плешаков. — Ведь я Игнат в Бога не верую. На что же тогда мне надеяться? Дед посмотрел на Плешакова с улыбкой.

— А ты Валентин Данилович надейся и всё, Бог он всё равно помогает.

— Они снова залезли в сани, накрылись теплыми тулупами и молча лежали. Каждый думал о своём.

«Не верю в Бога» — думал Плешаков — «вот оно враньё, зачем же я так сказал? Надо было просто промолчать и всё, ведь я не коммунист и не сочувствующий, сейчас обыкновенный школьный учитель». На его лице появилась улыбка.

«Валентин Плешаков! Несколько лет назад даже подумать об этом никто не мог, как же такое могло случиться. Боевой офицер, капитан его императорского высочества мог стать учителем? Генерал Российской императорской армии Плешаков, полководец имеющий высшие награды правительства и самого императора за мировую войну, слава Богу, не дожил до такого позора, что его сын стал простым учителем. Да отец мечтал о моей военной карьере и считал, что я должен продолжить его дело, быть хорошим полководцем и защищать свою страну. Он испытывал гордость, когда говорил о своём деде и прадеде, о том героизме, который они проявляли, о том, что они прославили эту фамилию на всю Россию. Что он сказал бы обо мне, если был бы жив, что мог подумать!?» Тут заиграла музыка, это был вальс, он увидел свой дом, тот старый дом, где родился и вырос. Большие окна были открыты настежь, длинные до самого пола шторы колыхались на ветру, вся комната была наполнена светом, он был таким ярким, что слепил глаза. А вальс всё играл и играл, казалось эта музыка исходила из ниоткуда, она была такой красивой и завораживающей. Звуки казалось, немного притихнут, то опять громко зазвучат.

— Валентин Данилович! Дорогой, вы только не засыпайте, нельзя, замерзнете, — открыв глаза, Плешаков увидел перед собой Игната. На его лице была улыбка.

— Метель стихает, вон теперь видно куда ехать. А ну-ка посмотри, посмотри, кажется, там виднеются огни или мне кажется? Действительно было очень холодно. Дрожь была во всём теле. Плешаков поднялся из саней и посмотрел вдаль. Метель почти совсем стихла, среди тёмных туч появилась луна, своим холодным ночным светом она осветила всё вокруг. Было видно бесконечно белое поле, небольшие снежные барханы при освещении лунным светом отбрасывали тени и были похожи на волны в океане. Вдали отчётливо были видны посадки и начинался овраг. Он тянулся далеко средь заснеженных полей и уходил за горизонт. А с другой стороны, действительно, похоже стояло село. Присмотревшись лучше, Плешаков с радостью крикнул:

— Это село! Я отчётливо вижу дома и свет, там горит свет!