Песни Красных Ястребов

Вячеслав Черепанов, 2021

Дочь трактирщика Кейра бросает учебу, когда узнает о смерти своего отца. Ее мать сходит с ума от горя, и теперь девушке предстоит стать главой семьи и удержать на плаву отцовскую таверну. Все осложняется тем, что Кейра вынуждена подавлять мутацию, которая открывает ей чувства других людей. Если об этом узнают, то закон Империи отправит девушку в резервацию на далекие острова. Когда беда приходит на порог таверны, а правда выходит наружу, Кейра еще не подозревает, что стала игрушкой таинственных сил намного больше ее самой.Эта история об освобождении, полная трудных решений и неоднозначных персонажей. Начавшись в Дагроссе, городе корабельщиков, ураган событий захватит весь Каармор, Красную провинцию. Безумные культисты, большая политика, запретная магия – все в этом мире не то, чем кажется. Кейре предстоит найти в нем свое место или погибнуть, поглощенной тенью далекого прошлого…

Песнь I. Падение

1 Кейра

Кейра проснулась от холода. Перед сном она забыла закрыть окно, и за ночь комната успела остыть. Приближался конец лета.

Они с сестрой жили на последнем, третьем этаже таверны. После смерти отца они какое-то время делили одну комнату, но потом Кейра заставила себя перебраться в бывший отцовский кабинет. Теперь компанию ей составляли гроссбухи.

Кейра пошарила рукой по прикроватному столику и нащупала пузырек с лекарством. Недели через три нужно будет навестить аптекаря. Вкус был неприятным, но помог стряхнуть остатки сна.

Она умылась в тазу и села перед зеркалом, чтобы привести себя в порядок. Расчесала гребнем медно-русые волосы, цвет которых всегда казался ей блеклым. Собрала в пучок красной ленточкой. Недовольно коснулась темных кругов под серо-зелеными глазами и легкими движениями массировала щеки, выступил розовый румянец. Нанесла несколько капель туалетной воды с пряным древесным запахом на шею и волосы.

Она никогда не считала себя красавицей. Неровные зубы, тонкая шея, неправильная осанка — взгляду было просто не за что зацепиться. Конечно, если потратить время и деньги в лучших парикмахерских и салонах города, в ее внешности отыскался бы свой шарм. Только Кейра не понимала, зачем ей это сейчас.

Кейра спустилась в главный зал, который предстояло подготовить к приходу клиентов. Она не стала будить Келли — слишком рано, пусть еще поспит.

Чтобы согреться и разогнать кровь, Кейра принялась за уборку. Вымыла полы, протерла пыль, расставила стулья. Забота о таверне была утренним ритуалом Кейры и маленькой помощью для уборщицы Сони.

Жители Дагроссы предпочитали завтракать дома, а в тавернах бывать по вечерам. Но в этом правиле бывали исключения — например, постояльцы. Сейчас комнаты у Кейры снимали суетливый коммивояжер из Карамриса, пожилая гадалка и старьевщик, которого жена выгнала из дома. Не самая странная компания, которую Кейре приходилось у себя принимать.

В заднюю дверь постучали. Прежде чем Кейра успела задуматься, кто мог явиться в такую рань, она услышала визитера и узнала голос. Это был Аксель — светловолосый мальчишка, каких полно на улицах Дагроссы.

Впервые Кейра встретила Акселя на рынке, когда закупала продукты для таверны. Мальчишка повздорил с торговцем и вывел того на чистую воду, когда скупец попытался обвесить Кейру. Девушка и сама заметила неладное, но когда ребенок встал на ее защиту, это тронуло ее сердце. Вскоре хозяйка таверны познакомилась с друзьями Акселя, и начала помогать этим детям улиц, а они стали для нее ценными союзниками.

Помнится, в детстве Кейра мечтала преподавать в школе. Жизнь распорядилась иначе, но детские мечты живучи. Пусть дети мечтают…

Кейра открыла дверь и впустила юного визитера.

— Ты не поверишь, что я вчера услышал! — Аксель начал тараторить с порога. — Таверне… грозит… ОПАСНОСТЬ! — Аксель сделал страшное лицо. — Я хотел прибежать сразу, как услышал, но но уже стемнело. Прости.

— Ничего. За ночь беды не случилось, — улыбнулась Кейра.

— Это только пока! Беда у порога, — Аксель таинственно замолчал, ожидая расспросов.

— Выкладывай карты.

— Это все Чистильщик Том. Он чистил обувь одному господину и услышал. Потом сказал Мэри, а Мэри сразу прибежала ко мне.

— И что сказала Мэри?

— Сюда придут бандиты. Сегодня! — Аксель надул щеки.

— Какой ужас. Что за бандиты? Зачем придут?

— Не знаю. Мэри сказала, что один из них жаловался. Она даже запомнила имя, но я забыл, — Аксель смутился и хлопнул себя по лбу. — Дырявая голова!

— Бандит, который жалуется. Его случаем звали не Пирс?

Аксель нахмурил брови, а затем просиял:

— Точно! Так и сказала Мэри. А ей сказал Том. Как ты догадалась?

— Я его знаю. Он прилипала и мелкая сошка. Уж точно не самый опасный головорез Дагроссы.

— Правда? — Аксель, казалось, был разочарован.

— А кто был второй бандит?

— Ему-то как раз Том и чистил обувь. Мэри не сказала имени, а Том называл его Лощеный. Не знаю, почему. Он отчитывал этого Пирса, как воспитательница в Приюте!

— Ясно. А про таверну-то что говорили?

— Лощеный сказал, что полагается на Пирса. Это было про таверну, да?

— Вам виднее, ребята, — задумалась Кейра и не сразу заметила, что Аксель погрустнел. — Эй, веселее. Вы большие молодцы! Я знала, что на вас можно положиться.

Аксель расплылся в улыбке.

— Такого героя нельзя отпускать без награды. Можешь сходить на кухню — Феликса еще нет, так что можешь порыться в его запасах и найти что-нибудь вкусненькое, — разрешила Кейра.

Аксель был ответственным молодым человеком и беспорядка на кухне не устроил. Спустя минуту он вернулся с огромным красным яблоком со следами укусов.

— Отлично. Феликс, конечно, заметит, но я обещаю тебя прикрыть. Не забивай себе голову Пирсом, ладно? Это приличная таверна, у меня есть вышибала.

— Я буду держать ухо востро, — пообещал Аксель и убежал.

Таверне грозит опасность. Сложно было воспринимать предупреждение серьезно, если «опасностью» был Пирс. Жалкий, пугливый человечишка, который непонятно зачем спутался с бандитами. Кейра сомневалась, что он способен причинить вред даже мушке-кровососу.

День прошел своим чередом. Незваный гость явился за час до захода солнца.

Один из больших столов заняли городские стражники, которые намеревались сегодня крепко надраться. Кейра поглядывала на их веселую компанию и думала, что из-за этих ребят будут проблемы. Они не собирались останавливаться, а вышибала у нее был всего один. И тот отпугивал скорее угрожающим видом, чем боевыми навыками.

Все звали его Бугай, но Кейра звала его Тим. Природа одарила его телосложением каменного утеса, но, увы, на этом ее подарки закончились. По круглому лицу Бугая было сложно определить возраст, но душой он был прост и наивен, как ребенок. Для работы вышибалы Бугай был слишком безобиден, но, учитывая его грозный вид, для драки обычно не доходило.

Когда Кейра повстречала этого горемыку, он выполнял тяжелую работу в порту за сущие гроши, которые даже не мог посчитать. Так продолжаться не могло, и Кейра взяла Бугая к себе «под крыло». В конце концов, ее таверна так и называлась — «Под крылышком».

Келли тронула сестру за рукав и сказала, что с ней хочет поговорить человек на улице. Вид у нее был испуганный, но Кейра порадовалась, что Пирс пришел один. Наверное, не смог уговорить пойти с собой ни одного настоящего головореза.

Кейра поманила Бугая за собой и вышла через заднюю дверь. Во дворе было темно, и ее глаза не сразу различили маленького сутулого бандита… нет, нельзя позволять себе жалость. Этот человек пришел, чтобы навредить делу ее отца. Никакого сочувствия.

— Пирс, — сухо поприветствовала Кейра, убедившись, что Бугай сопит у нее за правым плечом.

Пирс миролюбиво поднял руки. Если этим жестом он намеревался пробудить в Кейре дружелюбие, то просчитался.

— Я пришел, чтобы поговорить, — пояснил бандит.

Ничего другого Кейра от него и не ожидала.

— Поговорить? С кем? С моим вышибалой?

— С тобой, Кейра. Хочу передать предупреждение.

— Одно я сегодня уже слышала. Валяй, меня гости ждут.

— Твоя несговорчивость огорчает людей. Влиятельных людей. Таких, которых опасно огорчать, — вкрадчиво уточнил Пирс.

Не смеяться. Это не дружеская посиделка.

— Это угроза?

— Предупреждение, я же сказал. И еще совет. Не надо злить людей, которые дергают за рычаги этого города. Прислушайся к голосу разума.

— И чего же хотят от меня эти важные шишки?

— Чтобы ты не была неблагодарной. Тебе предлагают покровительство и защиту, а ты их отвергаешь. Опрометчиво. Но мои наниматели — люди широкой души, а потому предлагают тебе второй шанс. За прежнюю цену.

— Как щедро, — процедила Кейра.

Залысины, темные круги под глазами, кожа нездорового оттенка — лучшие дни Пирса определенно остались позади. Он был старше Кейры, но не смотря на возраст так и не продвинулся в бандитской иерархии выше мальчика на побегушках. Посылать такого человека с угрозами — смешно. Это Пирсу дали второй шанс сгодиться хотя бы на что-то, а никак не ей.

— И в чем будет выражаться защита? Тебя лично пошлют защищать мою таверну от других вымогателей? Сомневаюсь, что почувствую разницу.

— Зачем столько яда? Для каждой работы найдутся люди.

— И что теперь, мне вывернуть карманы и осыпать тебя деньгами? Не смеши, я не покупаю воздух. Откуда мне знать, чего стоят твои слова? Я хочу видеть договор и людей, с которыми его заключаю. Я законопослушная гражданка Империи, если и соглашусь — все будет по закону.

— Пойми ты, я вообще не обязан был приходить. Мне развязали руки и сказали разобраться. Я решил дать тебе шанс! Если ты не пойдешь на сделку — может, следующий хозяин таверны будет сговорчивее.

Как он смеет угрожать отнять ЕЕ таверну? Она стольким пожертвовала, чтобы дело ее отца не погибло. Она вложила всю себя, и никто этого не отнимет!

— Убирайся, — прошипела Кейра.

Она сжимала и разжимала кулаки. Бугай у нее за спиной шумно втянул воздух.

— У меня есть защита. И лучше бы тебе не проверять, насколько она хороша.

Кейра повернулась на каблуках. Кивнула Бугаю, и вышибала выдвинулся вперед.

— Ты пожалеешь об этом, — сказал Пирс, пятясь назад.

У Кейры вертелись колкости на языке, но она заставила себя промолчать. А потом услышала, как Пирс уносит ноги — грозный вид Бугая подействовал безотказно.

— Пойдем внутрь, Тим. Отлично справился.

— Спасибо, мэм.

Кейра повернула ручку, отворила дверь и оказалась под родными сводами. И почти сразу поняла, что проблемы на сегодня не закончились.

— Нет, вы не понимаете! Я все верно посчитала! — в голосе Келли слышалась просьба.

Пьяные стражники. Кейра просчиталась, когда позволила им оставить оружие. Хотя как бы она смогла его отнять? И все-таки нужно было найти способ.

— Что происходит? — услышав Келли, повар Феликс покинул кухню.

У него было темное прошлое, о котором он не любил говорить. Кейра была благодарна, что он вмешался в конфликт.

— Клиенты отказываются платить, — объяснила Келли повару.

— Пташка, мы не оказываемся. Мы — закон и порядок. А вот ты что-то много насчитала за это мерзкое пойло. Правду я говорю, ребята? — спросил стражник-заводила, и друзья поддержали его пьяным гомоном.

Заводила был молод и жаждал внимания. Кейра живо представила, как отец-чиновник устраивает сына в стражу, чтобы тот не разбазаривал семейное достояние. Представила и прикусила язык — не стоит осуждать незнакомцев.

Кейра уверенно подошла к проблемному столику — Бугай по-прежнему следовал за ней. Теперь над стражниками нависали четверо человек. Почувствовав угрозу, рыжий заводила тоже поднялся со стула.

— Приветствую вас «Под крылышком». Келли, подскажи, что пили эти молодые люди?

— Светлый эль из Бларуора и ржаную водку.

— Не самые изысканные напитки, но за качество я ручаюсь. Мерзкое пойло — в портовых забегаловках. В чем проблема, молодые люди? — строго спросила Кейра.

Нужно выглядеть хозяйкой положения. Нельзя, чтобы эти юнцы, которым только-только выдали оружие, почувствовали ее страх.

— Мы защищаем таких, как вы. Мы заслуживаем почтения. Но вместо этого ваша девка обсчитывает нас! — заводила с яростью указал на Келли.

Он проиграл спор, когда начал доказывать свою правоту.

— Мы всегда рады стражам порядка. В моей таверне порядок таков, что люди платят за услуги. Если не можете заплатить сейчас, готова принять расписку.

Заводила возмутился — точно не привык рассчитываться в долг.

— Дело не в гребаных деньгах! — Голос рыжего сорвался.

Он терял контроль над ситуацией, и его друзья это видели. Поздно отступать! Прежде чем его успели остановить, заводила выхватил из-за поиска дубинку. Келли закричала.

— Я не позволю вытирать об себя ноги! — заводила выпучил глаза.

Он был пьян, и рука с дубинкой тряслась. В тесноте таверны польза от нее была небольшая.

Феликс встал между Келли и вооруженным стражником. В глазах повара горела решимость — он мог легко выбить оружие из трясущихся рук. Но было незачем раздувать конфликт, и Феликс это понимал.

— Парни, ваш друг перебрал, — Кейра нарушила тишину.

Заводила лишился поддержки. Одно дело — дразнить официантку, совсем другое — позорить всю стражу. Один из собутыльников поднялся и положил руку на плечо заводилы.

— Эрик, не надо. Брось.

Эрик неохотно опустил оружие. Что было на его лице? Отчаяние?

— Мы уходим. Вставайте! — Эрик прикрикнул на товарищей.

— Эрик, а деньги?..

— Мы уходим, — прошипел Эрик.

Он хотел оттолкнуть Бугая, но вместо этого неуклюже протиснулся мимо. Уже в дверях Эрик убрал дубинку за пояс и зло крикнул:

— Шевелитесь, придурки!

Но остальные стражники за ним не последовали.

— Дадите бумагу для расписки? — спросил юноша, пытавшийся урезонить Эрика.

У них и правда не было денег. Кейра хмыкнула, а потом вспомнила посиделки с университетскими друзьями. Кьяргон теперь — воспоминания. Неужели смерть отца так ее изменила?

До вечера Келли была сама не своя, и Кейра решила поговорить с сестрой. Она постучала в комнату, услышала мычание и вошла. Девушка сидела на постели, обхватив колени.

— Ты расстроена. Из-за стражников?

Келли промычала что-то в ночную рубашку, а затем подняла голову. Она плакала, но слезы уже успели высохнуть.

— Весь мир против нас, — горько поведала Келли.

— Неправда. Вокруг много хороших людей.

— Если они и есть, то ничего не делают. А вот плохие без дела не сидят.

— Те стражники не были плохими. Даже заводила. Он привык получать все, что захочет, но родители устроили его в стражу, и вот он работает на жалованье. Но патрульным платят гроши, а старые привычки непросто забыть. Бедняга жаждал признания, но не научился за него бороться.

Келли недоверчиво прищурилась.

— Откуда ты знаешь?

— Не знаю. Просто предположила. Наверное, все мы жаждем признания.

— Я точно нет, — насупилась Келли. — Тот бандит, Пирс. Зачем приходил?

— Хотел втянуть нас в грязные делишки. Тим его прогнал.

— А если он не оставит нас?

— Тебе не стоит бояться. Я со всем разберусь, — успокоила Кейра.

— Когда у нас был последний спокойный день? Чтобы никто не напился, не подрался, не забыл заплатить?

— Не знаю. Помнишь, когда мы были маленькими, отец со всем справлялся? В те времена даже не было сухого закона после заката.

— Отец не справился, — Келли всхлипнула.

— Мы справимся, — убедительно сказала Кейра, обнимая сестру.

Они помолчали — Кейра не размыкала объятий, пока не убедилась, что новый поток слез уже не нахлынет.

— У тебя все еще бывают приступы? — прошептала Келли.

— Держусь уже полгода. Лекарства помогают, — солгала Кейра.

— Гаспар когда-нибудь тебя отравит, — насупилась Келли, вспомнив аптекаря сестры.

— Не сможет. Я сама ядовитая, — усмехнулась Кейра, вставая с кровати.

Келли удержала ее за край ночной рубашки — точь-в-точь как в детстве.

— Скажи мне, что все будет хорошо, — неразборчиво пискнула Келли.

— Все будет хорошо.

— Я тебе верю, — Келли наконец улыбнулась.

— Спасибо за это.

Кейра погасила свет и вернулась к себе в комнату.

Она чувствовала себя обманщицей. Лгуньей. Что хорошего может быть в этом городе? Он не прощает ошибок, не знает жалости, в нем сильный пожирает слабого. Дагросса — логово хищников.

Ее отец пытался построить здесь свою мечту, и город его погубил. Ее мать-островитянка пыталась обрести здесь новый дом, и потеря свела ее с ума. Откуда надежда, что в этот раз все будет иначе?

Келли права. Их будущее каждый день точат черви. Мечта отца разлетелась вдребезги, а она пытается собрать осколки стекла голыми руками. Боится принять правду. Сколько бы она не заделывала трещины, каждый день появляются новые.

Кейра убедила всех, что она готова нести это бремя, что все будет хорошо. Она даже себя почти убедила. Но глубоко внутри она осталась испуганной студенткой, которая сбежала из этого города ради новой, безоблачной жизни. Вторые шансы — прекрасная ложь.

Приступ приближался, судорожно и неотвратимо. Время пришло, и даже лекарства не могли его оттянуть.

Весь день она держала себя в руках. Подавляла эмоции и тревоги. Носила тяжелую маску, в которой больше не было надобности. Дрожащими пальцами она распустила волосы, и красная ленточка скользнула на половицы.

Дышать было тяжело, руки тряслись, на лбу выступил пот. Кейра смотрела на свое отражение в зеркале и ненавидела его. Ненавидела эту лгунью.

Скорее бы все закончилось. Другого выхода нет.

На ее бледной коже проступали алые узоры. Они змеились, завивались, набирали цвет. Узоры жгли и пульсировали. Кейра пыталась сжаться в комочек, исчезнуть, сдержать боль. Она не знала, смеется или плачет — главное не закричать. Крик рвался наружу, первобытный крик ярости и боли, и Кейра давилась им. Она не позволит этому захлестнуть себя. Она останется собой.

Крики пугают постояльцев.

Теперь Кейра точно засмеялась. Жар отступал, и алые змеи узоров тускнели на коже. Она выдержала. Ее еще трясло, ночная рубашка вымокла в поту, голова раскалывалась — но самое страшное было позади. Она победила и выиграла несколько недель спокойствия. Если продолжит принимать лекарства, конечно.

Какое сладкое чувство — когда худшее позади. Приступ отступал, и на смену ему приходила эйфория — Кейра глупо улыбалась своему измученному отражению.

Эта хворь преследовала ее с самого рождения. Наверное, она была мутантом. Ее родители были здоровы, Келли родилась обычной, но Кейра была другой. Такое может произойти в любой семье, это главный страх матерей — что ребенок родится мутантом, и его заберут, отнимут навсегда. Мутанты не должны жить среди людей, таков закон Империи. В разных провинциях были разные порядки, но в Дагроссе было странно ждать милосердия.

Келли, мать и аптекарь Гаспар были хранителями ее тайны. Дядя с тетей не знали наверняка, хотя и могли догадываться. Аптекарь, старый знакомый отца, изготавливал новые лекарства, пытаясь совершить переворот в медицине, и Кейра позволяла ставить над собой эксперименты. Лабораторная крыса на успокоительных — почти смешно.

Кейра не могла принять эту часть себя. Смириться с тем, что до конца жизни ее будут мучить приступы. Она с самого рождения жила в этой клетке, и готова проглотить любое зелье аптекаря, чтобы выбраться. Когда-нибудь она найдет способ.

Оставить надежду — значит погибнуть. Вот почему завтра она снова встанет раньше всех и начнет готовить таверну к приему гостей.

2 Кейра

Алебастровая Империя простиралась на целый континент, но в ней не было единой религии. Во внутренних регионах в разных формах почитали Душу Мира, а на окраинах провинций доживали свой век полузабытые старые верования. Имперская администрация относилась к традициям без всякого пиетета. Если же в провинции возникал новый культ, его последователи должны были доказать Империи пользу своего учения. В противном случае имперские Искоренители брались за работу.

Учение сестер Вечернего Костра — редкий случай, когда Империя не стала разгонять культ и даже оказала ему поддержку. Сестры ухаживали за больными и стариками, заботились о беспризорных детях и бездомных. Иными словами, у этих женщин не было времени на проповеди, зловещие обряды или призывы к массовым беспорядкам.

Кейра смутно представляла, во что верят сестры Костра. Это не мешало ей временами делать пожертвования. Сестры ухаживали за матерью Кейры, которая безвылазно находилась в лечебнице.

В Кьяргоне Кейре доводилось видеть жуткие инструменты для лечения душевнобольных. К счастью, сестры Костра считали, что лучшее лекарство — это покой.

Кейра пришла в Приют, чтобы навестить мать. Никогда не знаешь, чего ждать от душевнобольных. Фрида никогда не бросалась на людей, но у нее бывали плохие дни. Перед каждой встречей Кейра боялась, что сегодня такой день.

Ее мать была невысокой женщиной с пышной гривой каштановых волос, еще не тронутых сединой. Когда-то она любила носить украшения и ярко выделять малахитовые глаза, но после пережитой потери ее облик потускнел и словно бы высох.

Койка Фриды находилась в просторном зале с высокими окнами. Пылинки танцевали в лучах света. Фрида была не одна — к ней пришли гости.

Дядюшка Курт и тетушка Линда сидели спиной ко входу и не видели Кейру. Тетя настойчиво растолковывала что-то Фриде, мать отвечала кивками невпопад. Кейра поморщилась и замерла в нерешительности.

–… это дело его жизни, наш долг — обеспечить таверне процветание. Да, процветание, именно так. Мы хотим помочь, Фрида. Можешь мне поверить, таверне нужна помощь. Кейра ее запустила, но мы не можем ее винить — бедняжка просто не справляется!

Кейра могла остановить эту тираду, но медлила. Ей овладел интерес естествоиспытателя: как далеко эти двое готовы зайти? Тетя продолжала кудахтать на ухо матери.

— Не хочу тебя пугать, Фрида, но семейное дело летит в пропасть. Мы не можем стоять в стороне, правда, Курт?

Дядя даже не пытался вставить слово, а Линда все продолжала.

— Кейра старается, этого не отнять. Она хотела учиться, помнишь? Не справилась и вернулась домой. Она еще молода, не поздно мужа найти. Дело женщины — семейный очаг, вот что я всегда говорила. Курт позаботится о таверне, больше некому. Верно же, Курт?

— Да, — выдавил из себя дядя.

— Он много раз помогал Грегу. Да если бы не Курт, таверна давно бы зачахла! По справедливости он должен продолжить дело брата. Так будет лучше для всех, Фрида!

Фрида лишь непонимающие улыбалась.

— Кейра не пускает нас на порог. У нее жесткое сердечко, Фрида. Мы никогда с ней не ссорились, а она нас отвергла. Но мы не обидчивые, мы хотим только добра. Не можем смотреть, как рушится наследие Грега. На днях Курт от печали даже напился, и я ему сказала — так продолжаться не может.

Тетя погрозила мужу пальцем и шмыгнула носом.

— Мы все обсудили и решили посоветоваться с тобой, Фрида. У тебя не лучшие времена, но сейчас всем нелегко. Ты наша последняя надежда. Ты же поговоришь с Кейрой, Фрида? Поговоришь, когда она придет тебя навестить?

— Кейра уже здесь, — Фрида словно очнулась и помахала дочери рукой.

Тетушка Линда чуть не подавилась новой тирадой. Она неохотно развернулась — убедиться, что Фриде не привиделся призрак. Надежды пошли прахом, но на лице тети не было ни удивления, ни чувства вины. Впрочем, Кейра их и не ждала.

— Милочка, давно ты здесь?

— Достаточно, — процедила Кейра.

— Тогда ты знаешь, что мы хотим помочь, — убежденно сказала тетя.

Эта женщина вбила себе в голову, что таверну должен унаследовать ее муж. Курт не стал ее разубеждать — он всегда завидовал брату. Курт ничего не понимал в управлении таверной и никогда не помогал Грегу, что бы там ни вещала Линда. Они были просто стервятниками, которые хотели поживиться на семейном наследии. Восстановить когда-то задетую гордость. Кейра не могла позволить им разрушить наследие своего отца и запретила приближаться к таверне.

А теперь эти двое стервятников явились промывать мозги ее больной матери. И чего они надеялись добиться? Ни один законник не вынесет вердикт о наследстве на основании слов умалишенной. Как же… омерзительно.

— Я знаю: вы оба в трезвом уме и твердой памяти. Вы не такие, как мама. Вы во всем отдаете себе отчет. И это самое печальное. Что сподвигло вас прийти сюда? Ради чего было тревожить больную женщину, утомлять ее своим бредом? Неужели вы не понимаете, в каком она состоянии?

— Милочка, не нужно драмы. В отличие от тебя, мы не повышали голос.

Теперь они пытаются ее выставить злодейкой. Можно ли пасть еще ниже?

— Послушай меня, милочка. Я никогда не знала счастья материнства, и все свое тепло отдавала вам с сестрой. Но моя молодость позади, а твоя в самом разгаре. Послушай мой совет и не разбрасывайся ей попусту. Семья — это самое главное.

Оказывается, можно. Кейре пришлось прикусить язык — в палате были умалишенные, и крики могли их взбудоражить. Как же она была зла.

— Где были вы, когда в семью пришла беда? Когда папу зарезали в подворотне? Когда мама не выдержала? Все, что вы можете — сотрясать воздух. Вы явились лить яд в уши моей матери, и я этого так не оставлю.

— Милочка…

— Довольно яда. Выметайтесь.

— Ты не можешь нам приказывать! — тетя, казалось, раздулась от гнева.

— О, я не приказываю. Как можно? Я даю совет, тетушка. Прямо как ты. Оставьте в покое мою бедную мать — ей нужен покой прямо сейчас.

— Кейра, все хорошо, — вымолвила Фрида.

Кейра осеклась. Чем она лучше этих двоих, если матери пришлось ее успокаивать? Однако Линда по-своему поняла Фриду — тетушка не собиралась покидать удобную позицию жертвы.

— Хорошо? Что в этом хорошего, Фрида? Твоя дочь гонит нас, а ты на ее стороне? Мы пришли молить тебя о поддержке, и что получили за добро?

Тетя резко встала, и табуретка под ней грохнулась на пол. Она ухватила мужа за ворот рубашки и рывком поставила на ноги.

— Мы уходим, Курт. В лечебнице не место для сцен. Кто-то должен проявить благоразумие и поступиться гордостью. Нам не привыкать.

Они ушли. Фрида потянула Кейру за рукав и тихо спросила:

— Кейра, а кто это был?

— Никто, — с горечью ответила Кейра. — Подождешь, пока я схожу к настоятельнице? Я быстро.

— Все хорошо, — улыбнулась Фрида.

Кейра поднялась по лестнице и постучала в келью настоятельницы. Эта строгая женщина возглавляла Приют уже много лет.

— Войдите.

Настоятельница застыла перед высоким зеркалом. Она подняла широкий рукав своей рясы и пристально разглядывала плечо.

— Ох не нравится мне эта сыпь, — сказала настоятельница сама себе и обернулась к Кейре. — Чем могу помочь, дитя?

— Я Кейра. Дочь Фриды, островитянки с помешательством.

— Да, я помню. Присаживайтесь.

Настоятельница указала на стул перед письменным столом, а сама села напротив. Кейра чувствовала себя виноватой. Она отвлекла жрицу, чтобы вывалить груз собственных проблем, а настоятельница нисколько не злилась.

— Я здесь по поводу матери. Сегодня у нее были посетители. Я считаю, что общение с ними может навредить Фриде.

— В самом деле? Что они сделали?

— Они — это мои дядя с тетей. Они желают приложить руку к наследству моего отца. И теперь решили вовлечь маму в свои бесплодные интриги.

— Каким образом?

Кейра замялась. Когда она поднималась по лестнице, то чувствовала гнев. Кейра хотела, чтобы настоятельница почувствовала тоже самое. Чтобы в ее глазах Курт и Линда стали кем-то вроде опасных вредителей. Но Кейра не знала, как убедить эту благообразную женщину в своей правоте.

— Они пришли к ней, чтобы пугать и рассказывать небылицы. Они очерняли меня и заставляли маму выбирать сторону. Думаю, ей было больно это слышать. Я доверила Приюту заботу о своей матери, потому что вы пообещали покой для нее.

Кейра вновь ощутила собственную правоту. В конце концов, она же платит пожертвования.

— Вы хотите сказать, что Приют Вечернего Костра не заботится о подопечных? — удивилась настоятельница.

— Я хочу, чтобы моей больной матери не докучали вопросами наследства.

— И как этого добиться?

— Не пускать к маме посетителей — никого, кроме меня и моей сестры, Келли.

Вслух это звучало хуже. Кейре показалось, что сейчас настоятельница ее отчитает. Она не ошиблась.

— Позвольте мне объяснить. У сестер в Приюте очень много работы. Вы не представляете, сколько в этом городе беспризорных детей или брошенных стариков. Сколько больных, сумасшедших и голодных. Если честно, я тоже не представляю. Мы пытаемся помочь всем, до кого можем дотянуться. Но наших сил не хватит, что помочь всем. Да что там, даже на половину не хватит. Взгляните на гравюру.

Картина на стене изображала путешественников вокруг пылающего костра. Они сидели на земле и держались за руки, а за их спинами бесновалась тьма. Но в круге жизни не было чудовищ — только огонь.

— Таков наш путь. Единство — вот что поможет путникам пережить ночь. Мы клялись, что станем убежищем в час нужды, и мы следуем своей клятве. Мы помогаем вашей матери не из-за пожертвований, а потому что ей нужна тихая гавань. Мы даем ей все, что можем дать. Вы просите, чтобы я науськала сестер не пускать вашу тетю и дядю. Этого не будет.

— Эти люди разрушают единство моей семьи…

— Почему вы сами не примиритесь с ними? Почему не попробуете? Вы считаете себя умной женщиной, так используйте свой ум по назначению.

— Или я просто заберу маму отсюда, — выпалила Кейра.

Настоятельница молчала долго. Когда она наконец заговорила, то в голосе появились шипы.

— Вы успели пообщаться с больной, прежде чем заявиться сюда?

Кейра только сейчас поняла, что не успела. Ее молчание стало ответом для настоятельницы.

— Предлагаю закончить разговор. Я приму любое ваше решение, но советую сначала уделить матери хотя бы пять минут. Безумие — это не простуда, оно не проходит само по себе.

— Спасибо, что уделили время, — холодно ответила Кейра, поднимаясь со стула.

Кейра возвращалась в палату через внутренний двор. Ее остановил плеск. Фрида сидела в декоративном водоеме в мокрой одежде и с надломленной веткой рябины в руках. Заметив Кейру, Фрида поднялась и закружилась на месте.

— Постой! Зачем ты сюда забралась? — Кейра с берега ухватила материну руку.

— Я должна помыть яблоки.

— Это не они.

— Это яблоки! Просто маленькие, — улыбнулась Фрида.

Кейра раздобыла для Фриды сухую одежду. Она уже собиралась возвращаться в таверну, как мать потянула ее за рукав.

— Я видела сон.

У Кейры появилось плохое предчувствие.

— Какой?

— Там было большое красное дерево. Оно рвало землю своими корнями. На его ветвях висели младенцы. Как яблоки.

Снова бред. У Кейры дернулся уголок губ, но она не стала прерывать.

— Я испугалась. Младенцы! Это было жутко, уродливо и неправильно. Я не могла пошевелиться, но затем поняла. Плоды еще не созрели. Маленькие демоны еще не скоро откроют глаза, ха-ха.

Кейра хотела, чтобы мать остановилась. Или обратила рассказ в шутку. Но Фрида продолжала свою жуткую историю.

— Я приблизилась. Шипы на корнях терзали мне ноги. В воздухе пахло смертью, будто готовишь студень. Я закрыла уши — звуки заползали в них, словно шершни. Я подошла к кокону маленького демона и заглянула внутрь. А потом на меня обрушилась тьма и, наверное, раздавила в лепешку.

Фрида замолкла. Она была испугана — взгляд блуждал по комнате. Кейра хотела обнять ее, но Фрида еще не рассказала свой сон до конца.

— Я открыла рот, и в него хлынула соленая вода. Я была на дне студеного моря, и его тяжесть выдавливала из меня жизнь. Я подумала, что вот он, мой конец. Надо было научить тебя плавать, Кейра. Я не подпускала тебя к морю — боялась, твари утащат. И вот они пришли за мной — жуткие, склизкие, с огоньками на стебельках. Лучше бы они разорвали меня в темноте — тогда бы я не увидела то, что они хотели мне показать.

Кейра держала руку матери в своей, но Фрида ее не видела. Перед ее глазами плыли совсем другие картины.

— Я смутно увидела исполинский силуэт. В моей голове не осталось ничего, кроме ужаса. Но силуэт не был живым. Это была оболочка, панцирь, и внутри у него пульсировало нечто не из нашего мира. Я закрывала уши руками, но моих рук не стало, и в голову ворвался крик. Мое имя, на сотне неизвестных мне языков. А потом я поняла, что кричу я сама. Кричу на своей кровати, а вокруг стоят эти идиоты. Пришли посмотреть, как я обмочилась.

Кейра крепко обняла мать. Она не хотела, чтобы Фрида увидела ее слезы.

3 Пирс

Пирс припал ухом к двери, ожидая услышать шаги. Но вместо этого услышал голос:

— Курт! Открой эту треклятую дверь!

Шаги. Скрип половиц. Дверь начала открываться, но застряла на полпути. В проеме появилась голова немолодого мужчины с мешками под глазами.

— Кто вы? Мы не ждем гостей.

— Курт, не так ли? Меня зовут Пирс. Можно войти?

Скри-и-ип. Курт приложил усилия, и дверь все-таки открылась. Однако мужчина не спешил уходить с пути Пирса.

— Ку-у-урт! Кто заявился? — донесся голос из недр дома.

Курт поморщился и спросил:

— Что вам нужно?

У этой семьи определенно были проблемы с гостеприимством. Не лучшее качество для хозяев таверны, сказал бы Пирс.

— Есть разговор о таверне вашего покойного брата.

— Вы что, законник? — с надеждой спросил Курт.

Пирс бы себя так не назвал. Впрочем, звучало лучше, чем мальчик на побегушках.

— Я представляю влиятельных людей. У них случилось недопонимание с вашей племянницей. Я подумал, что вы можете помочь.

— Если Кейра кому-то задолжала, я за нее платить не буду, — буркнул Курт, наконец позволяя Пирсу войти.

Внутри их уже ждала обладательница зычного голоса. Пирс припомнил, что женщину зовут Линдой. И она не собиралась молчать ни секунды больше.

— Кейра снова что-то задолжала?

— Наверняка. Этот тип хочет говорить о таверне, — пояснил Курт.

— Не забудьте разуться, — строго напомнила Линда. — Я бы предложила вам что-нибудь, но сгораю от любопытства. Что натворила наша непутевая племянница?

Они перешли в маленькую пыльную гостиную. Половицы скрипели под их шагами.

— Кейра отвергла щедрое предложение. Дважды. Она не понимает, как важно иметь влиятельных друзей в это смутное время. Согласны?

— Это что, какое-то вымогательство? — сощурился Курт.

— Заткнись, — прошипела на него Линда, и затем любезно разрешила: — Продолжайте.

— Кейра исчерпала все терпение моих нанимателей. Она не хочет понять, как ведутся дела в этом городе. Таверной должен управлять кто-то более опытный.

— Вот тут вы попали в точку, — горячо поддержала Линда. — Девчонка совсем не понимает, что делает. Курт и его брат рвали жилы ради этой таверны, а она пускает наше наследие по ветру.

Пирс просиял. Он пришел по адресу. Затяжная ссора между родственниками, приправленная чередой обид. Это был шанс, которого ждал Пирс ждал.

— Кейре давно пора замуж. Найдись такой мужчина, он бы отбил у нее желание лезть в мужские дела. Я говорила ей не раз, говорила с ее матерью, но все впустую. Нам остается только смотреть, как рушится наше наследие, — надрывно закончила Линда.

Эта дородная женщина была неприятна Пирсу. Она напоминала его покойную мать. В ее голову не могла прийти мысль, что близкие вольны идти ей наперекор. За долгие годы супружества Линда превратила своего мужа в бледную тень. Пирс понимал, что он чувствует.

И все-таки Линда и Курт были его союзниками. Кейра была намного хуже. Она смотрела на него, как на насекомое. Презирала. Она смогла найти в своем сердце любовь для полоумного вышибалы, для беспризорных детишек — но для Пирса ничего не нашла. Ни капельки тепла. И за это Пирс не мог ее простить.

— Есть способ все исправить, — сказал Пирс, прерывая длинную тираду. — Вы получите таверну. Кейра останется не у дел. При одном условии — вы будете мне помогать.

— Все ясно. Он бандит, — буркнул Курт.

— Что? Бандит?! Мы честные граждане, платим чертовы налоги! Мы не хотим быть замешаны во всяких смертоубийствах! — взъярилась Линда.

Пирс дождался окончания воплей и поднял руки.

— Тише! Никаких убийств. Никакой крови. Не люблю кровь… Прошли времена, когда людей резали на улицах. Теперь вместо ножей судейские молоты. Закон всегда на стороне влиятельных людей. Пусть законники делают свою работу.

Линда пристально смотрела на Пирса. Ее губы дрожали.

— Еще вчера я бы выставила вас из дома. И вся улица бы знала, что наша семья не имеет ничего общего с бандитами. Да, так бы было вчера. Но эта девчонка, Кейра, перешла все границы. Она запрещает нам видеться со своей матерью. Кто будет носить ей передачки в лечебницу? Да если бы не мы, эти полоумные медички давно бы заморили Фриду голодом! Так что говорите, но помните, что я могу выставить вас за дверь.

Кто бы сомневался. Линда была на голову выше низкорослого Пирса, и по меньшей мере вдвое шире. Бандит вкрадчиво заговорил:

— Я не могу пойти к законникам с пустыми руками. Открою секрет: все они продажны или хотят перед кем-то выслужиться. Но они вцепились когтями в свое крючкотворство, видимость законности. Имперская канцелярия далеко, и незачем обращать ее внимание на Дагроссу. А потому прошу дать мне один лишь повод. Один грязный секрет.

Линда напряженно думала, ее муж рассуждал:

— Не понимаю. У вас же там все схвачено. Разве нельзя просто выдумать повод? Многих людей ни за что отправляют в каменоломни. А нам этого даже не нужно. Нам нужна одна бумага, что Кейра не может управлять таверной.

— Будь я префектом, законники выдали мне такую бумагу по одному слову. Но я просто Пирс, и мне нужно что-то весомее. Уверен, вы сможете что-то придумать.

— Я думал, за вами стоят влиятельные люди. Разве их слово не весомо?

— Эти люди ждут, что я решу проблему. И я собираюсь ее решить.

Через некоторое время Линда начала говорить. В ее голосе поубавилось уверенности.

— Знаете, что я думаю? Смерть Грега могла быть неслучайной. Он проворачивал в порту какие-то сомнительные дела. Не знаю зачем. Может, не хватало денег на университет Кейры. Или не ладилось с таверной. Или хотел достойное приданое для дочерей. Но это ведь все Грег? К Кейре его дела не имеют отношения, так?

— Скорее всего. Дайте мне что получше. Как насчет лицензии на алкоголь? Или продаж в запрещенные часы? Есть в таверне работник, которого можно разговорить?

— Едва ли. После кончины Грега часть персонала ушла, и Кейра набрала новых людей. С сомнительным прошлым. Со старых времен оставалась уборщица, Ильза. Моя давняя подруга. Она рассказывала мне, как идут дела в таверне. Кейра узнала об этом и выставила ее. Это было бесчеловечно, но никто из работников не заступился за Ильзу. Все были на стороне Кейры.

— Какая солидарность… Еще что-нибудь?

— Не знаю, поможет вам это или нет. Кейра с давних пор чем-то больна и скрывает это. Ее родители не рассказывали нам, когда еще могли. Не знаю, почему. Что-то постыдное, наверное. Или с головой проблемы, как у матушки. Безумцы ведь не могут управлять таверной, да?

— Кто-то кроме вас может свидетельствовать?

— Есть аптекарь, Гаспар. У него лавка на Мачтовой улице. Однажды Келли рассказывала, что забирала там лекарства для сестры. Но когда я попыталась расспросить, она взбрыкнула и сменила тему. Обычно Келли болтушка, знаете ли.

Ниточки, все тонкие ниточки. По отдельности они были слабы, но стоит связать их вместе — что может выйти? Мир кормится историями. «Безумная хозяйка таверны выставляет на улицу честную работницу с голодными детьми». Пирс надеялся, что у этой Ильзы были голодные дети. Иначе история будет не такой душещипательной.

— Хорошо. Линда, Курт, вы мне очень помогли. Обещаете, что не пойдете на попятную? Даже если дело дойдет до суда?

— Мой муж не первую неделю осаждает законников. Но по его словам, к ним никак не прорваться, — Линда по привычке сказала за мужа, но решила перестраховаться. — Верно же, Курт?

— Все так. Клятая волокита, — буркнул Курт.

— Не беспокойтесь, я все устрою. Но когда придет время — я буду на вас рассчитывать.

Пирс уже торопился к дверям. Он чувствовал, что Линда вот-вот лопнет от распирающих ее вопросов. Или начнет вновь играть в невинность и добродетель. Хватит на сегодня. Еще столько дел, а терпение работодателей на исходе.

Одно утешало. Когда все закончится, Кейра уже не сможет смотреть на него свысока.

* * *

«Лощеный». Так звали Марвина, когда он не слышал. Это прозвище ему подходило. Марвин всегда следил за чистотой обуви, опрятно одевался и умащивал волосы.

Марвин был моложе Пирса, но стоял намного выше в иерархии Дагроссы. И все благодаря родственным связям. Марвин был племянником самого Бальдвина. Единственным сыном покойного брата префекта.

На взгляд Пирса, яблочко далеко укатилось от яблони. У Марвина не было блестящего ума или лидерских качеств. Внешний лоск, большие связи, а внутри — пустота. Марвин потерял отца в детстве, но Пирсу было его нисколько не жаль. Впрочем, и Марвин никого не жалел.

Хотя у префекта не было детей, он не баловал племянника вниманием. Да, Марвин был важным винтиком машины, но совсем не правой рукой. И если что-то волновало Марвина в этом мире, то это было одобрение дяди. Мальчишка хорошо понимал цену связей.

И мальчишка был опасен. От него буквально зависела жизнь Пирса. А потому на людях Пирс называл Марвина не иначе как «мои наниматели». Юноши слегка за двадцать бывают непредсказуемы. Особенно когда власть ударяет в голову.

— Я устал ждать, пока ты решишь вопрос с таверной, Пирс. Говори, и постарайся принести мне хорошие вести.

Марвин говорил как человек, который живет в удовольствие. Вот и сейчас Пирс нашел Лощеного в борделе. Вышибала снаружи решил не пускать Пирса в заведение. Ему пришлось унизительно ждать под дождем, пока Марвин за ним не пошлет.

Но хватит об этом. Еще будет время пожалеть себя. Когда Пирс будет переживать этот момент в голове, то гордо скажет:

— Я не твой мальчик на побегушках!

Но в жизни все обстояло именно так, поэтому Пирс привычно залебезил:

— Я постарался, можете мне поверить. Скоро в таверне будут новые хозяева, и они заплатят за все простои.

Скучающее лицо Марвина просияло.

— Рассказывай, что придумал, Пирс. Позабавь меня.

— Хозяйка таверны, Кейра, в ссоре из-за наследства. Ее дядя Курт претендует на таверну и готов выступить против племянницы в суде. Курт и его жена заверили меня, что будут лояльны, и все издержки будут оплачены вовремя.

— Ты же не надеешься, что я устрою тебе суд?

— Прошу, дослушайте до конца. Мать Кейры — островитянка. В ней точно есть капля орочьей крови. Она безумна, Сестры Костра могут подтвердить.

На материковой части Каармора не любили свободолюбивых и суровых жителей архипелага. Когда-то островитяне промышляли пиратством и грабежом прибрежных селений, пока Империя не перешла в наступление. Принудительная ассимиляция стерла многие культурные различия, но от старого недоверия не так-то просто избавиться. К тому же, острова стали местом ссылки орков — мутантов, которым негоже было попирать имперскую землю. Про орков ходило много пугающих слухов, но большинство каарморцев никогда с ними не встречалось — и тем не менее порченая «орочья кровь» была расхожим оскорблением.

— Да, мать Кейры — безумная островитянка. И похоже, дочь недалеко от нее ушла. А может, она даже безумнее, — сказал Пирс, словно пробуя слова на вкус.

— Она кого-нибудь убила? — оживился Марвин.

— Нет. Она принимает сильнодействующие успокоительные с самого детства. Я нашел аптекаря, который их готовит. Он заартачился, но у меня были рычаги давления. Этот химик Гаспар проводит абсолютно незаконные эксперименты. Успокоители, возбуждающие средства, маковое зелье. Можно сказать, Гаспар у нас в кармане. И сделает все, чтобы сохранить свою незаконную лавочку. Даже готов спеть песенку, когда судья даст ему слово.

— Это звучит куда лучше твоих прошлых попыток, Пирс. Не верю, что говорю это, но хорошая работа.

Пирс ненавидел себя за то, что был рад похвале этого мальчишки. Но он еще не закончил.

— Гаспар никогда не наблюдал у Кейры безумия. Но ее терзают какие-то приступы. Успокоительные помогают их отсрочить, но настоящего лекарства Гаспар не нашел. А значит люди рядом с Кейрой могут быть в опасности. Не так давно у нее работала уборщица, Ильза. Бедная немолодая женщина. Кейра вышвырнула ее из таверны, лишив средств к существованию. Я пообщался с бедняжкой, она сохранила обиду. Ильза готова сказать суду все, что попросим, если мы вернем ей работу. А для нас это пустяк.

— Это все прекрасно. Но имперские законники медленнее земляных червей. Все это попахивает бесконечной тяжбой, Пирс. У нас нет всего времени мира.

Наконец пришла пора выложить заключительную часть плана. Пирс заговорил:

— Мне пришла идея, как ускорить процесс. Болезнь Кейры — врожденная, и вылечить ее нельзя. Это могут быть не просто приступы. Это может быть мутация…

–… а Император повелел, что мутантам не место среди людей! — просиял Марвин.

— Именно так! Если все правильно разыграть, Кейру ждет резервация! Бессрочная ссылка с такими же выродками. И я знаю, как устроить это по-быстрому.

— Ну же, удиви меня!

— У Кейры есть враги в городской страже. Недавно она выставила дураком одного молодого человека по имени Эрик. Кажется, вы знакомы.

— Еще бы! Встречал его во время учебы. Какая досада: получить образование, чтобы работать в страже. Жалкое зрелище. У его родителей есть чувство юмора, но не стоило совсем лишать сына достоинства.

Пирс подумал, что Марвин не слишком-то отличается от своего однокашника. Оба сынки богатых родителей, только Эрику повезло меньше. Его родители решили поучить сына жизни, а вот Марвин давно был в свободном плавании.

— Я говорил с Эриком. Он уже и забыл ту попойку, но я растеребил рану. Теперь юнец жаждет восстановить уязвленную гордость и ждет только повода, чтобы вломиться в таверну. А если Кейра опасна для общества, то изолировать ее следует немедленно. Тогда вопрос с таверной закроется за несколько дней.

Вот теперь Пирс закончил. Уж такую работу Марвин точно оценит.

— Знаешь, чего я не понимаю? Зачем усложнять? Ты же мог просто подбросить в таверну склянку опия и позвать стражу. Зачем крутить? Конечно, если ты не хотел развлечь меня историей. Благодарю, но было затянуто.

Про себя Пирс горько усмехнулся. Уж кем-кем, а дурой Кейра не была. Она даже на порог его не пустила. А если бы Пирс попросил помочь беспризорного мальчишку, то сорванец бы сразу сдал Пирса. Дети его не любили, а вот Кейру — наоборот. Да и в конце концов, где ему взять маковое зелье? Разве что у горе-аптекаря с Мачтовой улицы.

Кейра должна понять, каково это — быть отверженной.

— Кейра — трактирщица, у нее есть друзья и репутация. Никто не поверит, что она барыжит маковым зельем. Незачем плодить мучеников. Мой план лишит ее поддержки. Его сердцевина — это правда. Мы сделаем благое дело и избавим город от мутанта.

Марвин похлопал Пирса по щеке. Каких же усилий ему стоило не передернуться!

— Видать, насолила тебе эта девка. Не будь ты собой, мог бы просто ее убедить. Без обид, ладно?

Марвин взял с блюда виноградинку, покрутил в пальцах и съел вместе с косточкой. А потом вспомнил про Пирса.

— Ну чего ты стоишь? Небось, награды ждешь? Ха-ха. Могу позвать девчонку, чтобы тебя ублажить. Хотя… это приличное заведение. Не твой уровень, Пирс. В конце концов, даже у куртизанок есть стандарты.

Пирс не помнил, как оказался не улице — так его трясло от бессильного гнева. Как он жалел, что не может заставить этого мальчишку почувствовать вкус пепла.

Вот Кейра — другое дело.

4 Кейра

Кейра могла вечно смотреть, как Феликс разделывает мясо. Повар не обладал телосложением мясника, зато ловко орудовал тесаком. Кейра никогда не думала, что «шмяк» может звучать изящно, пока не познакомилась с Феликсом. И где он этому научился?

— Этой свинине повезло. Она могла бесславно сгинуть в портовой забегаловке, но попала к тебе, — заметила Кейра.

— Не хвали раньше времени, — усмехнулся Феликс.

— Когда было, чтобы ты портил мясо?

Феликс был жилистым парнем с короткими черными волосами. На людях он часто улыбался и легко становился душой компании, но стоило остаться на кухне одному — и тени прошлого омрачали его лицо. Деятельный и порывистый, он был всегда готов прийти на помощь, но совершенно не умел о ней просить. Кейра познакомилась с ним в период жизни, когда ему отчаянно требовались новые дело и место, и так он стал поваром в ее таверне.

В дверях кухни показалась Келли. Некоторое время они с Феликсом обменивались негласными знаками. Кейра из вежливости делала вид, что не замечает.

Наконец Феликс отложил тесак и снял окровавленный фартук, а Келли забежала в комнату и встала рядом. Они выглядели взволнованно, но волновались до смешного по-разному. Феликс поглаживал щетину, а Келли покачивалась на цыпочках, поднимаясь и опускаясь.

— Кейра, мы хотим тебе кое-что сказать, — начала Келли.

Кейра догадывалась, что. В конце концов, она же не слепая. Феликс решил обойтись без экивок и сразу сказал:

— Мы с Келли встречаемся. Уже месяц.

— Феликс! — беспомощно шикнула Келли, которая хотела подать новость иначе.

Но новостью это было сложно назвать. Они трое работали в одной таверне, и Кейра давно заметила перемены. Впрочем, она недооценила способность Келли хранить секреты. Думала, сестра сразу все расскажет. Но Келли молчала как рыба. И это наводило на мысли, что у этих двоих все серьезно.

Кейра была не против. Будь Феликс плохим человеком, она бы его не наняла. Он был надежным и в то же время готовым пойти на риск. У него было прошлое, о котором он не любил говорить. У всех оно есть.

— Скажешь что-нибудь? — Феликс вывел Кейру из задумчивости.

— Да-да. Можете расслабиться. Я догадывалась, — улыбнулась Кейра.

Феликс расслабил плечи, но Келли все еще волновалась С чего бы? Они же семья. Кейра никогда не душила сестру опекой и не выбирала ей парней. Конечно, Келли могла бы запросто стать женой префекта и купаться в роскоши. А теперь наоборот, ее парень будет на жаловании у Кейры. Зато на Феликса можно положиться, и это главное.

Кейра мысленно хихикнула, представив себя злой мачехой, которая выгоняет Феликса и отдает младшую сестру замуж за богатенького чинушу. И откуда у нее такие мысли?

— Так ты не против? — Келли хотела все явно прояснить.

— Разумеется. Если вы оба не станете хуже работать, — Кейра попыталась сказать это серьезно, но все-таки рассмеялась.

— Это мы можем тебе обещать, — усмехнулся Феликс.

— Как ты догадалась? — не унималась Келли.

— Карты предсказали. Ты забыла, что у нас снимает комнату гадалка?

— Обманщица, — сделала вывод Келли.

— Не больше чем ты, милая. Надеюсь, вы не собираетесь сделать меня теткой? Я слышала, от этого на носу растут бородавки.

— Нет? — Феликс озадаченно посмотрел на Келли.

— Нет, — сказала Келли с уверенностью, и залилась краской.

— Тогда все в порядке. Ты переедешь к нему?

Сестры жили в таверне, но Феликс получил в наследство неплохой дом. Хм, может как жених он не так уж и безнадежен?

— Мы еще не обсуждали, — замялась Келли.

— Думайте о своем счастье, ребята. Я не сойду с ума от скуки, у меня полная комната гроссбухов. Черт, в моей голове это звучало лучше.

И почему она вообще подумала, что Келли сомневается из-за нее? Девушка жила в этой таверне с тех пор, как отец ее купил. У нее не было университетского опыта Кейра, и потому переезд был непростым шагом.

— Кейра, обещаю, что буду беречь твою сестру, — серьезно сказал Феликс.

— Доверяю ее тебе. Держи совет — от поцелуя в ушко она засыпает, как котенок.

— Это неправда! — Келли снова зарделась.

— Это обязанность старшей сестры — заставлять тебя краснеть.

Кейра спустилась в погреб и вернулась с бутылкой вина. От отца ей досталась коллекция выдержанных вин, которые могли годами ждать покупателей. Особый случай, правда же? Кейра отдала бутылку Феликсу, и он ловко ее откупорил. Бордовая жидкость наполнила бокалы.

Они немного выпили и стали вспоминать старые деньки.

— Помню, в детстве я боялась, что Келли раньше найдет жениха. Я же была старшей, но Келли всегда была красоткой. О, эта светлая кожа, эти роскошные рыжие волосы! Наша лисичка, — Кейра потрепала сестру по голове. — Скажу честно, я завидовала ей. Смотрела на себя в зеркало и думала, что останусь старой девой.

— Скажешь тоже! Ты всегда была смелее и легко заводила друзей. И точно была папиной любимицей. Я пыталась подражать тебе, но меня не воспринимали всерьез. Когда ты уехала, я потерялась и не могла найти свое место, — вспомнила Келли.

— Я уехала искать себя. Выходит, ты без меня занималась тем же. Я так хотела оставить этот город позади, что совсем не думала о тебе. То же мне, старшая сестра, — понурилась Кейра.

— Отец безумно гордился тобой. И я тоже. Я тогда много думала, хочу ли тоже получить образование. И решила, что это не мое. Да и папе с мамой нужно было помогать.

Феликс отпил вина и внес свою лепту:

— Я не оправдал надежд своих родителей. Они видели меня то военным, то чиновником, то еще какой важной шишкой. Готовы были дать денег на университет. Но мне от всего этого было тошно. Вы знаете, я шатался по кружкам вольнодумцев. Мы много пили и еще больше говорили. Про империю, свободу и несправедливость. Для меня это были слова, тянуло к людям с позицией. Но для других ребят все было серьезно, и они наделали кучу глупостей. Я поздно понял, во что ввязался. Повезло, что не гнию теперь на рудниках.

— Ох! Если будем обсуждать политику, придется сходить за еще одной бутылкой, — пошутила Кейра.

— Больше никакой политики, — рассмеялся Феликс.

Они допили бутылку. Вино и впрямь было отличным.

— Еще одно признание! На прошлой неделе со мной очень хотел поговорить Дон из «Резной каравеллы», — начал Феликс.

— О нет! Только не говори, что прохвост хотел тебя переманить, — взмолилась Кейра.

— Еще как хотел. Ты же знаешь, их нынешний повар не может отличить корицу от кориандра. Мне польстило, что Дон пришел ко мне, но я отказался.

— Молодчина! Говорю же, он тот еще прохвост. Начал предлагать мне свою «помощь» с таверной, когда тело отца еще не остыло. Когда этот город поймет, что женщины тоже в состоянии вести бизнес?

— Не все женщины. Ты особенная, — сказала Келли, и Феликс согласно закивал:

— Поэтому я отказался. Рядом с тобой, Кейра, я верю, что у этого места есть будущее. Потому что ты в него веришь. Твоя вера заразительна. Я ложусь спать и думаю, как послужить этой мечте. Какие новые блюда приготовить, где добыть специи, как превзойти себя. Мне стыдно за свою вольнодумскую юность, но я горжусь работать в этой таверне. Прости, если прозвучало помпезно.

— Не извиняйся. Это прекрасные слова, я тронута, — поблагодарила Кейра.

Позже ночью Кейра лежала без сна в кровати и думала о будущем. Может ей мешал уснуть алкоголь, а может собственные мысли.

Келли наверняка переедет к Феликсу, они поженятся и заведут прекрасных детишек. Звание «тети Кейры» неизбежно маячило на горизонте. За судьбы сестры можно не волноваться. А что же ее, Кейры, собственная судьба?

Тетя Линда в чем-то права: Кейра не сможет вечно оставаться одна. Но как быть с ее проклятым недугом, с этими приступами? Что если дети будут страдать той же хворью? Или сам избранник не сможет все это принять? В университете у Кейры был неприятный опыт. Вспоминать было больно, и Кейра постаралась отогнать мысли прочь.

Но они продолжали зудеть в голове, словно пчелиный рой. Что будет? С этим вопросом человек мог пойти к гадалке, но незаконченное образование избавило Кейру от суеверий. Ее мать-островитянка была суеверной, и к чему это ее привело?

Будет то, что будет. Кейра откладывала денег на ремонт, планировала обновить интерьер. Потом можно распушить хвост перед нужными людьми, получить ссуду и арендовать площади на другой стороне залива Рыбачий Рог. Логистику обеспечит гильдия лодочников, знакомый печатник поможет с листовками, и скоро люди будут знать уже две таверны. «Под крылышком» расширяется — да отец себе такое и представить не мог! Его дело будет не просто жить, а процветать.

Под эти сладкие мысли Кейра наконец уснула. Она не знала, что большим планам не суждено сбыться. В провинции Каармор о несчастьях обычно возвещает крик красного ястреба, но в этот раз были гулкие, сильные удары. Кейра проснулась от того, что кто-то колотил в запертую дверь ее комнаты.

Утро была ранним даже по меркам Кейры. Как раз сегодня Кейра была не прочь вздремнуть — после вина у нее всегда ныли виски. Но вместо этого пришлось встать с кровати и открыть дверь — в ночнушке и с заспанными глазами.

На пороге ее комнаты стоял стражник в боевом обмундировании. Кейра знала его в лицо, но не могла вспомнить имя. Что он здесь делает? Должен быть, его впустил Тим — сегодня ему выпало быть ночным сторожем. Тимми-Бугай всегда терялся при виде стражников, хотя и был на голову выше большинства из них.

— Отлично, — сказал стражник, а затем крикнул в коридор: — Она здесь!

— Какого хрена происходит? — хотела спросить Кейра, но сонный язык выдал нечто невнятное.

Вместо ответа стражник сомкнул клешню на запястье Кейры. Она попыталась вырвать руку, но хватка была железная. Щелкнул замок наручников.

Она вспомнила его имя.

— Эрик! Я требую объяснений!

— Выродки не требуют. Иди за мной.

— Это ты выйди! Мне нужно одеться.

В наручниках это будет не так то просто.

— Плевать. Иди как есть.

Кейре подчинилась. Он действительно такой ублюдок, или работа высушила всю человечность? Нет, не об этом надо думать! Стража буквально вытащила ее из кровати! Должна быть причина, и серьезная!

Комната Келли была пуста. Смятая постель, неприбранная одежда. Они с Феликсом остались ночевать здесь, в таверне. Так где они теперь?

Эрик пришел сюда не один. И дело было точно не в личной обиде. Кто все это устроил? Пирс? Если бы кто сказал Кейре, что стража заявится к ней ночью по указке Пирса, она бы долго смеялась. Нет, этот человечишка на такое не способен. Ходить и жаловаться — вот его предел. Кто же тогда? Может, убийцы ее отца? По спине Кейры пробежал холодок. Впрочем, возможно дело было в ночной рубашке.

Они спустились до комнат постояльцев. Гадалка, мадам Фран, с интересом выглядывала из-за двери. Однако стоило женщине встретиться с Эриком взглядом, она юркнула назад и захлопнула дверь. Стражник, кажется, и не заметил.

В обеденном зале было много людей. Келли и Феликс — тоже в нижнем белье, понурый Бугай и стража, стража, стража. Келли насчитала пятерых, плюс кто-то должен сторожить входы и выходы. Вряд ли она сможет откупиться от такой прорвы человек. Кому же она так крепко насолила?

Келли первой заметила сестру на лестнице.

— Кейра! Эти негодяи разбудили нас, и ничего не говорят!

Это Кейра и сама знала. К ней пришло запоздалое озарение — стражники могли явиться не за ней. Феликс же признался в старых связях с революционерами. Может, прошлое настигло его? Проклятье! Если его приговорят, что будет с Келли?

Эрик вывел Кейру на центр обеденного зала и рывком развернул к себе.

— Я предъявлю обвинения. При свидетелях. А потом ты пойдешь с нами.

Они все-таки пришли за ней.

— Ты — проклятый мутант, и скрывала это. Каждый день ты подвергала добрых людей опасности, и мы положим этому конец. Мы изолируем тебя в городской тюрьме, а затем тебя ждет ссылка на острова. Больше ты никому не навредишь, — закончил Эрик.

— Это неправда! — крикнула Келли.

— Ты сам-то в это веришь? — спросила Кейра надтреснутым голосом.

Никто не знал о ее приступах. Только Келли, безумная мать и аптекарь Гаспар. И может быть еще один человек из прошлого, который сейчас был далеко-далеко. Тетя с дядей могли догадываться. Неужели это они?

В двери вошел еще один стражник, и сказал Эрику:

— Мы подогнали дилижанс. Выходим?

— Выходим, — коротко отозвался Эрик, и сжал пальцы на плече Кейры.

Скоро ее затолкают в вонючий дилижанс, и поездка вряд ли будет приятной. Последняя возможность что-то сказать, воззвать к голосу разума. Но слова не шли. Голова была пустой, а в висках пульсировала боль.

— Феликс, ты за главного. Келли, я вернусь, — пообещала Кейра.

А через несколько секунд ее босые ноги шли по брусчатке к полицейскому дилижансу.

5 Кейра

Главный штаб городской стражи и временный изолятор для заключенных находились на острове посреди широкого канала. Это была небольшая, но хорошо укрепленная крепость, связанная с берегом разводным мостом, на котором нельзя было спрятаться. В былые времена этот форт защищал главную транспортную артерию города в случае нападения с моря. После того, как Алебастровая империя объединила континент, крепость утратила военное значение.

Тюремная камера Кейры была ничем не примечательным каменным мешком с железной решеткой. Кроватью ей служила груда лохмотьев, а туалетом — темная бездонная дыра прямо в полу. Не будь на ней решетки, Кейра бы боялась, что из этой дыры ночью вылезет какое-нибудь хтоническое чудовище.

Носить приходилось женскую тюремную робу, которая была велика Кейре. Но гораздо тяжелее было смириться с едой — после кухни Феликса тюремная еда вызывала у желудка настоящее негодование. Кейра потерялась во времени, и ей казалось, что пищу приносят через разные непредсказуемые интервалы. Сколько она уже здесь?

К счастью, крыс она не видела. Однако это значило, что и поговорить было не с кем. До тех пор, пока за ней не послал Винсент, капитан стражи.

Кейра сидела в допросной и от души надеялась, что увиденные ей орудия пыток — музейные экспонаты темных веков. На противоположном конце стола сидел капитан Винсент. Он не произвел на Кейру впечатление душегуба — усталый работяга-офицер с квадратной челюстью и внимательными серыми глазами.

— Я позвал вас пояснить ситуацию.

У Кейры было полно времени подумать, поэтому она знала о настоящем предназначении их встречи.

— Вы хотите, чтобы я подписала признание. Либо внезапно вспомнила о грандиозной куче денег, которая по удивительному стечению обстоятельств мне не нужна.

— Советую меня выслушать, Кейра. Даже если бы я захотел вам помочь, у меня связаны руки. О каких бы деньгах не шла речь, они уже не имеют значения.

— Меня что, тайно вывезли в другой город? В Дагроссе деньги всегда имели вес.

Она понимала, что лучше прикусить язык. Но как же давно она не общалась с людьми!

— При задержании вам сообщили суть обвинения? — спросил Винсент, сверяясь с бумагами.

— Там нет никакой сути. Чушь и нелепица.

— Отвечайте на вопрос!

— Да. Меня прилюдно окрестили мутантом и врагом рода человеческого.

В честном суде доказать подобное обвинение непросто. Но Дагросса была задворками империи — правосудие обычно торжествовало где-то в другом месте. Одно утешало: Кейра приняла лекарства не так давно, и вряд ли ей грозил приступ в зале суда. Интересно, эта отрешенность из-за препарата, или она перестала верить в мир вокруг себя?

— Избавлю вас от иллюзий. Суда не будет. Вы не сможете защищать себя. Судья ознакомится с рекомендациями городской стражи и подпишет приговор. Конечно, он может тянуть время, вникая в ситуацию, но лучше поторопиться. Времена нынче неспокойные, и тратить ресурсы стражи на вас — не в интересах города.

Что-то оборвалось. Кейра ощутила горький привкус во рту, а затем кровь застучала в висках. Это все — ошибка, безумие, произвол! Этот бред просто невозможно доказать! Они не могут отнять у нее надежду!

— Вы говорите, что все решено, но этого не может быть. Я не мутант, это даже слепому очевидно. У вас ничего на меня нет. Даже если ваши ручные законники вышлют меня, я получу реабилитацию через имперский суд, а вам придется искать другую работу, — резко закончила Кейра.

— Думаете, я слышу такое впервые? Моя работа все еще при мне. Если не будет признания, вы останетесь в клетке, пока судья не подпишет приговор. Никаких поблажек — ни визитов, ни прогулок, ни передач. Упрямство ничем не поможет — в следующий раз вы увидите солнце уже в резервации.

Капитан знал, на что давить. Ей нужно было связаться с Келли и Феликсом, использовать связи в городе. Без контактов с внешним миром она не могла ничего. Но какая польза от контактов, если она сама себе подпишет приговор?

— Если вы будете хорошо себя вести и напишите признание, то мы подыщем вам камеру получше. Сможете гулять во внутреннем дворе, изредка общаться с семьей. Место ссылки тоже имеет значение — городской девушке непросто будет выжить среди дикарей-островитян.

Если Кейра подпишет признание, то даже имперский суд не усомнится в ее виновности. Не будет никакой реабилитации. Принятие решение без права на ошибку? Нужно выяснить, что у них на нее есть. Нельзя выбирать вслепую.

— Я хочу знать, на чем построено обвинение. Это мое право.

— В теории. Либо мы можем не тратить время, подписать одну бумагу и разойтись. Как я уже сказал, времена неспокойные, у меня полно работы.

— Волнения на верфи? — Кейра вспомнила давний рассказ Лодочника.

Это был первый раз, когда ей удалось вывести капитана из равновесия. Он поморщился, дернув губой и закрыв глаза на пару секунд.

— Вам что-то известно о верфи?

— Только сплетни. Я же хозяйка таверны. Я много всего знаю.

Она блефовала. Но капитан не заглотил наживку.

— Вот что. Я дам вам ознакомиться с документами. Может это убедит вас. Не пытайтесь ничего испортить, это всего лишь копии.

Капитан подвинул документы к Кейре, а сам решил закурить. Кейра не переносила запах табака, но была вынуждена смириться.

Кейра погрузилась в чтение, а читать она умело быстро. В бумагах были показания свидетелей. Предательства — в большей или меньшей степени.

Дядя и тетя. Гнилые душонки. Так хотели завладеть таверной, что оболгали Кейру.

Ильза. Бывшая работница и тетушкина подпевала затаила обиду. Какая милая история про «вышибание с работы», «припадки гнева» и конечно «невыплаченное жалованье»!

Гаспар. Тут сердце Кейры упало. Как они узнали о ее лекарствах? Неужели снова тетушкина работа? Кто-то сильно прижал бедолагу-аптекаря, и он выложил все как на духу. Чтобы прикрыть свои эксперименты и не потонуть с Кейрой, Гаспар обвинил ее в угрозах. А ведь она верила ему — он был старым другом отца и питал ее надежды на выздоровление. Как он мог?

Пирс. Разумеется, здесь было и его имя. Жалкая история про оскорбления и угрозы. Неужели этот паук сплел всю паутину? Быть не может, ему точно помог кто-то с мозгами.

Кейра чувствовала гнев, отвращение и отчаяние. Она смогла увидеть историю за словами. Дочь безумной островитянки скрывает мутацию, подвергая опасности всех вокруг. Это станет отличной сплетней — весь город посчитает ее чудовищем. Даже старые друзья отвернутся от нее, а все из-за слов предателей.

Кейра прекрасно умела справляться с эмоциями.

— Говорите, это всего лишь копии?

Она сложила листы в стопку, а затем разорвала напополам. Подумала, а затем разорвала обрывки. Винсент хладнокровно наблюдал.

— И зачем это? — жестко спросил он.

— Избавляюсь от эмоций.

— Помогло? Приняли решение?

— О да, капитан Винсент. В ясном уме и твердой памяти говорю вам: я невиновна. А значит, и признаваться мне не в чем, — медленно проговорила Кейра.

Винсент мрачнел с каждым словом.

— Еще пара дней в камере заставят вас передумать.

На этом разговор был окончен. Винсент грубо поднял Кейру со стула, вывел из допросной и передал смотрителю. Через несколько минут она вновь была одна в своей камере.

У хозяйки таверны — теперь уже бывшей? — не было плана. Но две вещи она видела ясно. Признание значит поражение, а время ее союзник. Какую бы игры не затеяли Пирс и его наниматели, Кейра потеряет все, если сдастся им на милость. Время же дает ей возможности. Город бурлит, зреют волнения среди рабочих — быть может, скоро Винсенту понадобится каждая тюремная камера. А пока нужно найти способ передать записку Келли и Феликсу.

Мимо камеры как раз шел смотритель. К несчастью, он никогда не бывал в таверне Кейры — имя и лицо были ей незнакомы.

— Эй, парень! Как тебя зовут?

— Никаких сделок. Даже не пытайся, — буркнул смотритель.

— Ты не знаешь, что я хочу предложить! — возмутилась Кейра.

— А у тебя ничего нет. Пустые обещания. Воздух.

— Деньги — тоже обещания.

— Если бы у тебя были деньги, ты предложила бы их капитану. Но ты вернулась в эту камеру, значит ничего у тебя нет.

— Лучше уж вести дела с простыми работягами!

Смотритель подошел вплотную к решетке, и Кейра ощутила его кислое дыхание.

— Жаль, ты не красавица. Но если умеешь делать что-нибудь этакое, может и выручу. Но придется здорово постараться.

А вот и грязное предложение. На секунду Кейра задумалась. Нет, однозначно нет. Она пока не настолько отчаялась. Да и с гигиеной в тюрьме было плохо — последний раз Кейра мылась, еще будучи на свободе.

— Найди мастериц в борделе. Я держу другое заведение. Знаешь таверну «Под крылышком»?

— Таверна уже не твоя. Изгнанницы ничем не владеют.

Именно поэтому Кейра и оказалась здесь. Кто-то очень захотел прибрать ее таверну к рукам.

— Ничего еще не решено.

— Все так говорят.

Смотритель ушел. Какое-никакое, а начало. Еще несколько разговоров, и он согласится помочь ей просто так. Главное правильно подбирать слова.

Следующая встреча со смотрителем была не такой, как представляла Кейра. Через пару часов после скудного ужина она услышала шаги в коридоре. Несколько человек? Кейра вся обратилась в слух.

— Она здесь, за поворотом, — голос смотрителя.

— Покончим с этим побыстрее, — второй голос.

Кейра слышала его не так давно. Стражник, который вытащил ее из постели и приволок на этот тюремный остров. Эрик. Они пришли за ней, но зачем?

У Эрика в руках была лампа, а у смотрителя — ключи. С ними был еще и вооруженный стражник, который ничего не говорил. Сердце Кейры пропустило удар, когда смотритель начал возиться с замком ее камеры. Есть много вещей похуже, чем быть запертой в темнице.

— Что вы делаете?

Слишком часто она задает этот вопрос. Когда этот кошмар закончится? Когда ее жизнью перестанут играть? Она не безмолвная кукла. Страх в ее крови смешался с гневом.

— Эрик. Ты столько сделал, чтобы засунуть меня в эту камеру. Что, одумался?

Когда обращаешься к человеку напрямую, ему сложнее отмолчаться.

— Ты пойдешь с нами, — сказал Эрик.

— Я слышу это каждую нашу встречу!

Лязгнула дверь темницы.

— Твой капитан знает, что ты решил меня похитить?

Винсент не был мерзавцем. Если Эрик и компания действуют тайно, то Кейра может закричать и сорвать их планы. Кто знает, может в городской страже остался хоть кто-то порядочный? Но крик сработает лишь один раз — затем ей просто заткнут рот.

— Это твой счастливый шанс, — сказал Эрик, грубо выводя Кейру из камеры.

Кейра ему не поверила. Хотя… что если наниматели Пирса решили дать ей шанс? Напугали как следует, а сейчас лично вынесут последнее предложение? А признание было нужно, чтобы оставить ее на крючке? Готова ли она отдать таверну? Она еще успеет об этом подумать. Сейчас нужно быть настороже.

А потом удача улыбнулась ей. В боковом коридоре она заметила спину Винсента, который шел в противоположную сторону. Попытка не пытка.

— Капитан Вин… — успела выговорить она прежде, чем Эрик зажал ей рот.

Значит, ее все-таки похищали. Эрик был плохим похитителем, раз сразу не подумал о кляпе.

Винсент успел обернуться прежде, чем они трое скрылись из виду. И капитан был явно озадачен тем, что увидел.

— Куда вы ведете заключенную? Объяснитесь, — приказал Винсент.

Наконец Кейра поймет, что происходит!

— Приказ сверху. Из резиденции, — сконфуженно объяснил Эрик.

Что? За ней послали люди самого префекта?

— Почему я ничего знаю? — нахмурился Винсент.

— Я получил приказ по личным каналам. Незачем волноваться, капитан.

— Это буду решать я. Тебе что, приказал лично Бальдвин?

— Нет, его племянник. Мы хорошо знакомы.

Кейра уже поняла, что капитан Винсент не станет ее спасать. Она видела в его глазах борьбу с собственной совестью. А может, просто отблески лампы.

— Ты отвечаешь за нее, — сказал капитан Эрику.

Это должно было прозвучать строго, а прозвучало жалко. Может, где-то в глубине души Винсент и был неплохим человеком, но сейчас выбрал легкий путь. Без боя отдал Кейру в руки ее врагов. Он ничего ей не должен, но его чертова присяга законам Империи должна что-то значить! Кейра хотела вывернуть эту подлость наизнанку, хотела ужалить совесть капитана, но Эрик по прежнему зажимал ей рот. Ей оставалось только смотреть, как Винсент уходит — еще более усталый и поникший, чем в прошлую встречу.

Помощь не придет. Не стоило и надеяться.

Поворот направо. Налево, еще раз налево. Эти каменные коридоры вели не к мосту. Лестница. Спустились до уровня канала? Кейра услышала плеск темной воды. Значит, мост — не единственный путь в крепость. Подземный причал, скрытый от любопытных глаз. Неплохая возможность для побега, если вы умеете плавать с кандалами на руках.

— Садись в лодку. Без глупостей, — посоветовал Эрик.

Как назло, в голове у Кейры не было никаких глупостей. Как же она устала…

Кейра ступила в лодку, и та покачнулась.От черной воды канала шел холод. Интересно, если оступится, эти двое станут ее спасать? Надо же было прожить почти всю жизнь в портовом городе и не научиться плавать. Папа настаивал, заставляла ее учиться, но давление на детей иногда приводит к противоположным результатам. Кейра боялась воды.

Лодочник предупреждал ее о мутантах-рыболюдях. А мать видела эти жуткие сны. Что за твари водятся там, в глубинах? Могут ли они спасти ее? Или их волнует лишь собственный голод? Кейра слышала про сектантов, чьи боги спят на дне морском. Может, стоит помолиться, и рыболюди сожрут ее похитителей? Мерзкая, жуткая смерть.

Лодка скользила по черной воде и несла Кейру в великолепную резиденцию Бальдвина, безжалостного префекта Дагроссы.

6 Кейра

Кейра всегда считала, что ее сила — друзья и соратники. И вот она осталась одна.

Кейра больно укусила запястье, чтобы стряхнуть апатию. Разум для нее и щит, и меч — последнее оружие, что осталось. Пусть измученное тело хочет спать, но разум не должен ее подвести. Даже похищение сулит возможности — главное их не упустить.

Выживание и свобода — вот ее приоритеты. Конечно, она хотела бы сохранить таверну и найти убийц своего отца. Но сначала нужно выжить — иначе некому будет защитить тех, кто от нее зависит.

Ее мать заблудилась в собственных кошмарах. Если она лишится Кейры, то уже не выкарабкается. Келли и Феликс позаботятся друг о друге, но их ждут серьезные испытания. Если с Кейрой что-то случится, то ее дядя получит таверну, и работникам придется туго. Они верили Кейре, а она подвела их. Позволила водовороту себя затянуть.

— Прибыли. Швартуйся, — скомандовал Эрик второму стражнику.

Кейра ожидала увидеть роскошную виллу. Мрамор, позолота, изящные скульптуры. Но в отличие от своих чиновников, Бальдвин не любил излишеств. В обычный день Кейра бы и не догадалась, что это резиденция самого префекта. Но сегодня на вилле был шумный праздник. Огни, шумные разговоры и гости в карнавальных масках. Не смотря на поздний час, вино лилось рекой. Что за повод? Кейра безнадежно запуталась в датах.

Стражники провели Кейру по пристани к черному ходу, где их уже кто-то ждал. Нескладная фигура сразу выдала Пирса.

— Вы привели ее. Превосходно. Марвин будет доволен, — голос Пирса дрогнул.

— Капитан нас видел. До рассвета девка должна вернуться в камеру, — буркнул Эрик.

— Не стоит переживать. Вы привели девушку не к себе домой, а на виллу самого префекта. Вы исполняете свой долг, только и всего.

— Надеюсь, Марвин этого не забудет.

— Непременно. Он приглашает вас разделить эту праздничную ночь. Развлекайтесь, а я пока провожу нашу гостью.

— Она может выкинуть какую-нибудь глупость, — Эрик болезненно сжал плечо Кейры.

— О нет, Кейра вовсе не глупа. Она пойдет со мной по своей воле. Прошу ключ от наручников — и можете быть свободны.

Стражники ушли, оставив Кейру с ее врагом. Кажется, теперь он подпевала для племянника префекта. Кейра больше не станет его недооценивать — презрение слишком дорого ей обошлось.

— Чего я от тебя не ожидал, так это, что ты будешь молчать. Я соскучился по твоим ехидным замечаниям, — заметил Пирс, отпирая дверь в дом.

— Я совершила ошибку, — признала Кейра.

— Да? И когда именно?

— Ты нуждался во мне, а я тебя отвергла.

Слова Кейры попали в цель: Пирс остановился как вкопанный. Интересно, если бы он повернулся — что Кейра прочла бы у него на лице?

— Много о себе мнишь. Кому ты теперь нужна?

— Например, нашему префекту. Зачем я здесь, Пирс?

— Спросишь у Марвина. Этого повесу не разберешь. Я бы на твоем месте готовился к чему-нибудь болезненному и унизительному.

— Вот как, — задумчиво проговорила Кейра.

Неужели ее привели сюда не ради сделки?

— А что за праздник? В темницу плохо доходят новости.

— О, ты не знаешь? Наместник погиб.

Первый из префектов Каармора принимал титул наместника Императора. Прежде эту должность занимал Персиваль, Хауриндский Лев, и он был невероятно стар. Персиваль завершил долгую армейскую карьеру и принял лавры наместника, когда Кейра была еще маленькой девочкой.

— Разве это не печально?

— Смотря для кого. В провинции теперь нет наместника, а соседнее баронство обезглавлено. Для Бальдвина настали хорошие времена. Не удивлюсь, если старика прикончили по его приказу.

Пирс завел Кейру в крыло виллы, где располагались термы.

— Ты же не собираешься предстать перед префектом в этом рванье? Я не брезгливый, но и то хочу зажать нос. Раздевайся и приведи себя в порядок.

Не худшее предложение, которое девушка может получить в банях. Пирс отпер наручники Кейры. Девушка начала стягивать тюремную робу, но замерла на полпути.

— Ты что, собираешься смотреть?

— Я не настолько глуп, чтобы оставить тебя одну.

Интересно, и куда бы она могла сбежать? Вилла была ей незнакома. Кейра была уверена, что никто не приказывал Пирсу приводить ее в порядок — просто тот решил устроить себе развлечение. А ведь она только начала его уважать.

Кейра поморщилась — последний раз, когда она раздевалась перед мужчиной, оставил после себя только боль и тоску. Нет, сегодня развлечения Пирсу не светят. Кейра взяла полотенце с крючка и спустилась по ступенькам в горячую воду купели, не снимая тюремного рубища. Лишь когда ее окутал пар, она положила полотенце на бортик и избавилась от грязной одежды. Холера, во что превратились ее волосы?

— У нас мало времени, — напомнил Пирс.

Кейра быстро, как могла, вернула себе человеческий вид. Ей хотелось забыть о всех злоключениях и просто расслабиться в горячей воде, но Пирс не уставал ее торопить. Кейра закуталась в полотенце и вышла к нему.

В предбаннике ее ждала одежда, в том числе несколько довольно вульгарных платьев. Одно из них подошло — не идеально, но все лучше тюремной робы. Ни префект, ни его племянник вроде не были женаты — интересно, откуда на вилле женская одежда? Хотя, может быть целая сотня причин.

— Можешь немного выпить. Для храбрости, — Пирс кивнул на бутылку вина.

Почему бы и нет, в конце концов? Кейра наполнила бокал и выпила залпом. Что бы ее не ждало впереди, она обязана выжить, прорваться и вернуться к родным. Не важно, какой ценой.

— Я готова. Идем?

Кейра не сразу поняла, что не так. Все-таки она давно не была в винном погребе своей таверны. Судя по бутылке, она пригубила молодой бларуорский мускат. Только на вкус была кислятина. Кейра ухватила идущего впереди Пирса за плечо.

— Что ты туда подмешал?

— О чем это ты? — осклабился Пирс.

— Вино. Это был не мускат!

— Значит, подделка.

— Хватит юлить!

Кейра почувствовала вкус отчаяния. Что-то было не так. Что-то не складывалось. Ее бросили в темницу, а затем вытащили. Ее пригласили на виллу префект, когда он праздновал смерть наместника. Вместо сделки ее опоили какой-то дрянью. Это история не про людей с их простыми мотивами. Это мозаика без деталей, сломанная шкатулка с демоном внутри. Неужели не Пирс был ее демоном? Что если он тоже пешка в непонятной игре?

— Мы пришли. Надень это, — Пирс протянул ей безвкусную карнавальную маску.

— Оставь себе, — Кейра со злостью толкнула дверь.

Шестерни шкатулки провернулись, и Кейра вышла на новую сцену. Это был большой зал с невероятным балконом, выходящим на залив Рыбачий Рог. Зал был похож на древний амфитеатр — гости сидели на возвышении и могли наслаждаться спектаклем на сцене под открытым небом. Кейра вышла прямо на нее — и несколько десятков глаз уставились на нее.

— Пирс, я же просил меня предупредить! Ай-ай.

Какое бы представление здесь не разыгрывалось, этот юноша был его импресарио. Безупречный костюм, лощеные туфли и пустые глаза в прорезях маски. Его жесты кричали, что все вокруг принадлежит ему. Его слова были медом — столь сладким, что никто не замечал яд. Этот юноша привык быть в центре внимания, но прямо сейчас он был в центре шкатулки.

Что за наваждения рождал ее уставший мозг? Или это была та дрянь из бутылки? Кейре стало страшно. Она не могла понять, кто перед ней — человек или еще одна марионетка. Имя… Марвин, племянник префекта.

— Довольно музыки. Передайте мои лучшие пожелания Карамрийской гильдии, — Марвин снял с пальца кольцо и бросил двум бардам, покидающим сцену.

Кейра скользила взглядом по гостям, отыскивая неведомо кого. И нашла. Префект Дагроссы сидел у самой сцены, и на его лице не было маски. Только скука с легкой примесью разочарования.

Кейра знала историю Бальдвина. Двадцать лет назад он покинул свое родовое гнездо и приехал в Дагроссу с пустыми карманами и большими амбициями. Решительный, упрямый и жесткий, он нашел свое место в одной из городских банд. Бальдвин шел по головам и вскоре возглавил преступную семью. Затем он сошелся с прежним префектом и вышел из тени — его банда стала народной дружиной. Они марали руки тогда, когда стражники хотели остаться не при делах. Бальдвин наращивал влияние, и вскоре стал незаменим для стареющего префекта. В итоге бывший хозяин Дагроссы сложил с себя полномочия, и Имперская администрация дала Бальдвину временное назначение, а затем и постоянное. Бальдвин больше всего ценил преданность — ему было плевать на талант или репутацию, лишь бы человек был надежный. Интересно, был ли таким человеком его собственный племянник?

С трудом, но Кейра вернула себе ясность рассудка. Она знала, что не продержится долго — а значит действовать надо было сейчас. Ее единственный шанс перехватить инициативу. Кейра набрала воздуха в грудь.

— Дамы и господа! Вы предложили мне покровительство, а я отказалась. Теперь я вижу, как ошибалась. Позвольте искупить вину. Я готова заплатить любую цену, даже… — Кейра запнулась на мгновение. — Даже мою таверну. Вышвырните меня, я все подпишу. Я понесу ответственность, но мои работники ни в чем не виноваты!..

Она услышала шорох за спиной, а затем Марвин резко зажал ей рот. Кейра почувствовала, как в ее спину уперся стилет — лезвие прорезало платье и коснулось кожи.

— Довольно. Какая скучная, скучная, скучная речь! Разве я не прав? — Марвин обратился к господам на возвышении, и многие его поддержали:

— Пусть замолчит!

— Снимите с нее это дрянное шмотье!

— Пойду лучше выпью во дворе.

Кейра почувствовала ком в горле. Вот они какие, хозяева Дагроссы. Вино уже ударило им в головы, и плевать они хотели на самопожертвование Кейры.

Марвин умоляюще поднял руку, успокаивая гостей.

— Как я виновен! Обещал вам зрелище, и подвел. Постойте-ка… Разве вы не слышали об этой девице? О, она совсем не проста. Пусть выглядит как человек, но перед вами — чудовище. Зверь в девичьем обличьи. Мутант, проклятый самим Императором!

— И где ее клыки? — донеслось сверху.

— О, как я вас понимаю! — просиял Марвин. — Нельзя поверить, что цивилизованное общество пригрело на груди такую змею. Я тоже скептик, знаете ли. Давайте проверим, правда ли наша гостья также опасна, как дикари с островов!

Марвин приложил свободную руку козырьком ко лбу, высматривая в зале добровольца. Люди в масках — разомлевшие, галдящие, преисполненные собственной важности. Тщетно Кейра искала хоть один дружеский жест, призрак сочувствия.

— Мне нужен кто-то, чья смелость не подлежит сомнению. Тот, кто не дрогнет и укротит дикого зверя. Кто этот бесстрашный воин? — Марвин ухмыльнулся. — Пирс, подойди сюда! Ты привел к нам эту девицу, значит тебе с ней и разбираться!

Лицо Пирса стало кислым, как незрелый лимон. Он жалел, что не успел ускользнуть в боковой проход. Теперь было поздно.

— Осторожно, это девушка опасный противник! Надеюсь, у тебя завалялся добротный нож? Слышал, ты без него даже на ночной горшок не ходишь.

Марвин откровенно унижал Пирса, и зрителям это нравилось. Кроме Бальдвина, разумеется.

— Я не ношу ножей. Не очень люблю кровь… — начал Пирс.

— Кто-нибудь, бросьте оружие нашему чемпиону! — крикнул Марвин.

Кто-то из пьяных гостей и впрямь швырнул в Пирса столовый прибор. Бедняга едва успел отпрыгнуть.

— Берегись, Пирс. Наша гостья не сдастся без боя.

Кейра почувствовала, как стилет скользнул ей в ладонь. Рядом с ухом она услышала шепот:

— Повесели нас, ладно?

Марвин толкнул Кейру в сторону Пирса, а сам отступил назад.

— Кто же победит? Отважный чемпион Дагроссы или кровожадный мутант? Прошу вас, не томите публику! Я не прощу, если кто-то сдастся без боя.

Виски Кейры пульсировали, а мысли наливались свинцом. Жар расходился по телу. Она больше не видела в зале людей — только безликие куклы. Кому-то представление было не по вкусу — но они не пошевелили и пальцем, чтобы его остановить. Никто ведь не станет их упрекать — люди гибнут каждый день!

Бальдвин был другим — Кейра ясно видела его гнев. Она заговорила, и ее голос сорвался:

— Бальдвин! Вы не остановите этот балаган? Этот позор? Я никогда не считала вас праведником, но вы можете все прекратить. Этот город может стать лучше!

Повисла тишина, а затем Бальдвин повторил ее слова:

— «Этот город может стать лучше». Так говорят те, кто сеет смуту среди горожан. Подстрекатели, провокаторы, недоделанные революционеры. Они не ценят мир, доставшийся нам дорогой ценой. Слепо идут за своими поводырями. Я удержу этот город от хаоса, чего бы мне это не стоило.

Бальдвин смотрел прямо на Кейру.

— Ты в чем-то права. В этой схватке не будет ни чести, ни веселья. А потому… все вон! Хватит с вас! Во дворе ждет пожиратель огня.

Пирс, кажется, первым выскользнул из зала. Бальдвин спустился рассмотреть Кейру, пока телохранители выводили остальных гостей во двор.

— Скажи мне правду. Ты в самом деле эмпат? Как вышло, что ты столько лет сумела удержать это в тайне?

— Я не знаю, о чем вы!

Это было правдой. Она ничего не знала — она едва могла дышать.

— Среди орков много эмпатов. Это едва не стоило нам победы в войне, но в конце концов мы загнали их на острова. На поле боя все просто — есть ты, а есть враг. Гораздо хуже иметь врагов в собственном городе. Сегодня она наливает тебе эль в таверне, а завтра — сжигает твою семью.

Бальдвин поднял руку и коснулся щеки Кейры.

— Ты горишь. Выпила его, так? Снадобье провоцирует приступ. Во время войны так мы находили эмпатов на островах, а затем казнили.

— Это просто жар, — тихо проговорила Кейра.

Она знала, что алые узоры еще не выступили на ее теле. Приступ можно было сдержать.

— Тебе больно, так? Я был глупцом. Вот она, причина, по которой твой отец занялся той дрянью. Его дочь была такой же. Впрочем… это ничего бы не изменило. Твой отец предал Империю, за что и поплатился.

На Грега неслучайно напали в подворотне. За его убийством стоял Бальдвин.

Слеза прокатилась по щеке Кейры. Она все-таки сорвалась. Ярость вспыхнула у нее внутри, а затем выступила кровавым узором на коже. Больше незачем скрываться — она свободна. И Кейра закричала. В этом вопле было все — боль утраты, обиды, разочарования, подавленный гнев. Эмоции вырвались наружу, и вместе с ними взлетела рука, сжимающая стилет.

Она не знала куда бить. Избегала драк все детство — боялась приступов. Но все это было неважно. Она ударила наудачу, потому что не могла иначе.

Бальдвин легко перехватил ее удар. Воин, даже бровью не повел. Лишь спустя несколько секунд Кейра увидела страх у него в глазах, а затем услышала крик:

— Остановись!

Было уже поздно. Стилет вывалился из ладони Кейры и звякнул о мрамор.

Марвин. Она совсем забыла о нем. Что двигало им? Испугался? Хотел защитить дядю? Или преследовал другие мотивы?

Кейра все осознала, увидев, как кровь заливает платье. Ее собственная кровь. Из горла вырывались булькающие хрипы. Вся сила ушла из ее тела, и она обмякла на руках Марвина.

— Что ты наделал, ублюдок? — Бальдвин обхватил голову руками.

— Я… защищал тебя, дядя.

— Ты перерезал ей горло. Теперь уже ничем не поможешь.

Марвин подтащил Кейру к парапету балкона. Внизу бурлил залив Рыбачий Рог.

— Не держи на меня зла, ладно? — попросил ее Марвин.

Кейра засыпала. Она едва почувствовала, как ее тело переваливается через парапет. Страшная, черная вода звала ее.

7 Пирс

Пирс ждал у входа в большой зал, прижав ухо к дверям. Услышав шаги, он торопливо отпрянул.

Элегантный костюм Марвина был испорчен брызгами крови. Рука с окровавленным стилетом повисла плетью, а вторая сжимала за горлышко бутылку вина. Маска закрывала верхнюю половину лица, но Марвин показался Пирсу измотанным, растерянным и непривычно погруженным в себя.

— Что случилось? — спросил Пирс, заглядывая за плечо Марвина в опустевший зал.

Племянник префекта привалился спиной к стене. Марвин запрокинул голову, жадно глотая вино из своей бутылки. Когда она опустела, то выскользнула из пальцев и тихо утонула в мягком ворсе ковра. Марвин попытался снять с себя маску и тянул до тех пор, пока лямки не лопнули.

— Что мне сказать гостям? — не сдавался Пирс.

— Плевать на гостей! — со злостью выпалил Марвин.

Кровавые брызги на его костюме все больше тревожили Пирса.

— Кейра? — нервно спросил он.

— Мертва, — Марвин развел руки, махнув стилетом, и несколько капель крови чуть не долетели до Пирса.

Он опешил от этой новости. Полчаса назад Кейра еще мылась в бане и пила для храбрости бларуорский мускат, а теперь… мертва? Пирс не был готов к такому повороту событий. Он ждал, что Марвин растопчет достоинство Кейры, заставит ее молить о свободе, но убийство? Этого не должно было случиться. Пирс не хотел быть частью этого!

Теперь он соучастник. Все началось, когда он пришел в ту чертову таверну вымогать деньги. Он хотел, чтобы Кейра почувствовала себя гонимой и брошенной, вкусила горький дурман отчаяния. Пирсу не нужна была ее смерть. Его маленькая игра, невинная месть за унижение, обернулась чем-то страшным, липким, непоправимым….

— Как это произошло?

— Она напала на Бальдвина, — пожал плечами Марвин.

— И?

— Я ее остановил.

Словно не отдавая отчет своим поступкам, Марвин вытер лезвие стилета о собственный костюм. Немыслимо!

— Где тело? — с трудом сглотнув, спросил Пирс.

У него появилось дурное предчувствие, что Марвин с дядей свалят на него всю грязную работу. Пирс боялся вида крови, ему даже сейчас было дурно находиться рядом с Марвином, а возиться с трупом… бррр!

— Я бросил его в залив.

Было что-то мерзкое в том, что они говорили о Кейре будто о какой-то вещи. Хотя, разве не это смерть делает со всеми нами?

— Значит, все кончено, — Пирс покачал головой. — Вам нужно переодеться.

Марвин согласился, и Пирс проводил его в гардеробную. Он очень надеялся, что племянник префекта не забудет этой заботы.

— Давайте, я помогу снять фрак. Если не хотите порезать ткань, лучше отпустить нож.

Марвин с удивлением посмотрел на свои пальцы, все еще стискивающие черную рукоять.

— Это стилет, — глупо улыбнулся он и разжал пальцы.

Пирс хотел поднять орудие убийства, но Марвин схватил его за загривок.

— Это подарок!

Словно эти слова объясняли, почему стилет нельзя трогать! Интересно, это Бальдвин подарил племяннику нож? Вполне в его духе.

Пирс помог новоиспеченному убийце снять фрак, но и белая сорочка под ним была в капельках крови. Марвин сидел неподвижно и смотрел в пустоту. Пирс переборол отвращение и расстегнул пуговицы на его сорочке. Однако стоило ему дотронуться до рукавов, лицо Марвина стало жестким, и он оттолкнул Пирса со всей силы.

Несчастный помощник не устоял на ногах и распластался на полу гардеробной. В спину ему уперлась рукоять злополучного ножа.

— Сгинь! — злобно крикнул Марвин.

— Я всего лишь…

Марвин с перекошенным лицом надвинулся на Пирса. Тот зажмурился и закрыл голову руками, ожидая неотвратимого удара ногой. Вместо этого Марвин поднял туловище Пирса за воротник, перекрыв приток воздуха в легкие.

— Я не хочу никого видеть! — выпалил Марвин и резко разжал руки.

Пирс ударился затылком о твердые половицы и неловко пополз в сторону выхода. Он взмолился Вечернему Костру, в который даже не верил, что разгневанный мальчишка не станет его преследовать. Однако Марвин потерял к Пирсу всякий интерес, и маленький человек благополучно выполз из гардеробной. Только для того, чтобы упереться носом в тяжелые ботинки Бальдвина.

Пирс торопливо встал на ноги, отряхнулся и поклонился. Кажется, за это время он успел извиниться раз пять. Пирс хотел незаметно скользнуть в боковой коридор, но у префекта Дагроссы, похоже, было к нему дело.

— Напомни, как твое имя? — холодно спросил он.

— Я Пирс, мой господин.

— Мой племянник рассказал, что случилось?

Пирсу не было так страшно даже тогда, когда Марвин на него набросился.

— Вижу, что рассказал. Не распространяйся об этом, ладно?

У Пирса мурашки пробежали по спине. Он по уши завяз в истории, которая грозила репутации префекта. Если Бальдвин решит его убрать, ничто его не спасет…

— Мой племянник. Как он? — внезапно спросил префект.

Его ледяной голос потеплел столь внезапно, что это сбило Пирса с толка.

— Марвин сам не свой, — выдавил он из себя.

— Что ж… пусть переживет это, — покачал головой Бальдвин.

— Хотите войти? Боюсь, Марвин не в духе…

— Нет. Он справится сам, не буду ему мешать.

Префект стоял перед дверью гардеробной — и не уходя, и не решаясь войти. Пирс выбрал момент, чтобы ускользнуть, но Бальдвин снова его остановил:

— Стой! Эту девушку, Кейру, привезли стражники, так? Кто-то должен сказать им, что она не вернется в камеру. Само собой, без лишних деталей.

Если бы Пирс не дрожал от страха, то надулся бы от гордости. Сам префект дал ему поручение! Заметил его! В Дагроссе чем ты ближе к Бальдвину, тем безопаснее твоя жизнь. А еще богаче. Пирс не собирался упустить такой шанс:

— Сделаю все!

Он нашел Эрика за возлияниями на террасе в окружении стайки легкомысленных девиц, которые обсуждали опасную работу в городской страже. Пирс бесцеремонно вырвал стражника из облака кокетливых мотыльков и обрисовал ситуацию в двух словах.

— Что значит не вернется? — вся самоуверенность Эрика в момент испарилась.

— То и значит. Она не вернется не только в камеру. Кейра теперь вообще никуда не вернется.

— Она что, подохла? — ошеломленно спросил Эрик.

Пирс ничего не ответил, давая стражнику время свыкнуться с новой реальностью. А сам-то он успел привыкнуть? Как быстро все меняется…

Эрик выругался так грязно, что даже Пирс был впечатлен.

— Мы так не договаривались! Я забрал ее, но капитан Винсент видел нас! Он отпустил Кейру под мою ответственность. Если ее нет… — Эрик схватился за голову.

— И что случится? — произнес Пирс с недоверием. — Винсент — всего лишь капитан, мелкая сошка. Командор стражи Губерт в кармане у Бальдвина. Ты исполнял поручение префекта. Да и твои родители не последние люди в городе. Выдохни, парень!

— И что я скажу капитану? — все еще не понимал Эрик.

— Ничего. Ты привез Кейру, затем развлекался на террасе. Тебе велели не ждать, и ты уплыл — вот и вся гребаная история, — терпеливо объяснил Пирс.

— Винсент не поверит в эту чушь!

— Плевать мне на его веру. Высунется — ударится головой. Поверь, префект обеспечит твою безопасность.

— С каких это пор ты говоришь от имени префекта, а, Пирс? — недоверчиво нахмурился Эрик.

Пирс хотел было ответить, но в последний момент передумал. Он улыбнулся, развернулся на месте и отправился прочь. Озадаченный Эрик даже не пытался его остановить.

Много лет Пирс влачил жалкое существование. Жил в крохотной душной квартире на краю трущоб, питался в паршивых забегаловках и без конца мечтал о лучшей жизни. Ему пришлось извиваться ужом, чтобы пробиться к Марвину. Он исполнял капризы мальчишки, терпел его ужимки и издевки в надежде, что это тот самый счастливый билет. Шанс выбраться из трясины. Стать человеком, которого никто не сможет презирать.

Да только сам Марвин не видел в нем такого человека. Пирс понял, что стоит на лестнице, изо всех сил сжимая кулаки. Этому мальчишке нужна была помощь, и Пирс хотел ему помочь, но вновь получил черную неблагодарность! Его заставили ползти на четвереньках, словно животное! Еще одно оскорбление, которое придется проглотить — до поры, до времени…

Пусть Марвин считает его незаменимым. Дает поручения, доверяет свои тайны. Мальчишка не понимает, что мир не сошелся на нем одном. В мире столько гораздо более достойных нанимателей… например, даже сам префект! Пирс и дальше будет исполнять капризы Марвина, пока не подвернется новый счастливый билет, а дальше — будь, что будет… Люди, которые презирают Пирса, кончают плохо — взять хоть ту же Кейру.

Пирс не заметил, как ноги принесли его на каменистый берег. На черной воде играли бликами огни префектовой виллы. Где-то впереди, на другой стороне Рыбачьего Рога, мерцала вечно неспящая Дагросса. Пирс сам не знал, что он хочет разглядеть в мутных водах залива.

Жаль, что так получилось с Кейрой… Зарезана ножом, выброшена в воду — жестокая судьба! Она находила сочувствие в сердце для стольких людей, но так и не нашла его для Пирса. Пусть перед смертью она осознала ошибку, но было уже слишком поздно! Каждый горазд на пустые слова, когда на плахе лежит голова… или как поется в той глупой песне?

Пусть Кейра несет свои ошибки в далекие миры мертвецов. Пирс не верил, что там, за последней чертой, что-то есть. Твои воспоминания, желания, мысли — все становится ничем, когда тело съедают черви. И некому жалеть об этом, кроме живых!

Пирс поднял с земли голыш и попытался пустить его «лягушкой» по воде. Камушек бесславно утоп, так ни разу и не отскочив от поверхности воды. Пирс развернулся и побрел, ссутулив плечи, в сторону виллы Бальдвина. Он услышал с воды далекий плеск весел, но не придал этому никакого значения.

8 Кейра

Кейра видела удивительный сон.

Она падала, и ее падение длилось вечность. Вокруг была безбрежная пустота космоса. Далекие звезды гасли одна за другой. Вскоре осталась только тьма.

Или не только? Где-то вдали мерцала одинокая звезда. И чем дольше Кейра падала, тем ближе становился таинственный огонек. Ее последний светоч.

Может, ей стоило больше времени уделять религии? Тогда бы она знала, что это за далекий свет. Или хотя бы думала, что знает.

Она забыла себя, но свет выхватывал воспоминания. Одно за другим, они возвращались. И не только они. Эмоции, желания, привязанности. Все, что делало ее собой. Кейра удивленно посмотрела на свои руки. Когда у нее появилось тело? Только что она была ничем, и вот стала чем-то.

Кейра стояла перед белоснежной кристальной аркой, которой никогда не касалась рука каменотеса. Внутри кристалла, похожего на кварц, клубился молочный туман. В проеме арки была знакомая черная пустота — звездный свет исходил от самого кристального монолита.

А еще была музыка. Чистая мелодия обещала покой и гармонию, звала в давно потерянный дом. Оставь былое, Кейра. Освободись. Растворись в сиянии. Стань светом. Кейра протянула руку к кристальной арке…

… и отдернула в страхе. Нет, она не готова. Когда-нибудь — но не сейчас. Кейра зажмурилась, чтобы не видеть свет. Закрыла уши руками, чтобы не слышать музыку. И повернулась спиной к таинственной арке.

Кейра открыла глаза и увидела двери в пустоте. Множество закрытых дверей. Они не звали ее к себе, потому что предназначались для кого-то другого.

Что же делать? Вернуться к арке? Она чувствовала, что обратного пути не будет. Стоит пройти через арку — и никакой Кейры уже не будет. Она станет чем-то другим, новым и чуждым.

Под ногами у нее не было ничего, кроме тьмы. Девушка сделала несколько осторожных шагов в сторону запертых дверей, а затем пошла увереннее. То, что закрыто, можно открыть, правда? Кейра шла и шла, но все было тщетно — двери нисколько не приблизились.

Затем она ощутила внезапную боль — словно шипы вонзились в плечо. Когти, если быть точным. На ее плече сидел каарморский красный ястреб, вестник скорби. В этом месте птица казалась чем-то нереальным — что не мешало ей деловито чистить перышки.

— Кто ты такой? — с нежностью спросила Кейра.

Она была не одна в этом странном мире. Девушка попыталась погладить нежданного друга, но ястреб сорвался с ее плеча и расправил крылья.

Разумеется, Кейра побежала за ним. Теперь все было иначе — двери в пустоте меняли положение с каждым ее шагом. Они оставались все также далеки, но… одна дверь все-таки приближалась. И когда красный ястреб долетел до этой двери, она распахнулась. Не тратя времени на сомнения, Кейра забежала внутрь вслед за могучей птицей. И пустота космоса осталась позади — теперь вокруг было бескрайнее поле боя.

Сражение отгремело давным-давно. Мертвых проводили в последний путь, раненых увезли в госпитали. Следы ожесточенной схватки еще не зажили — земля была изранена. Брошенное оружие и укрепления, пепелища догоревших костров. Дорожная колея и вечный багрянец заката на горизонте.

Кейра шла вперед, не зная, чего ей искать в этом покинутом мире. Она не была одна — высоко в небе парили красные ястребы. Порой Кейре казалось, что она слышит их скорбные крики.

Наконец она достигла руин. Когда-то это мог быть величественный храм, но теперь от него остались лишь пыльные кости. Расписной свод обвалился, и лучи заходящего солнца освещали высокий трон и неясную фигуру на нем.

— Как долго я ждал. Сколько же времени прошло?

Фигура словно очнулась от сна и пошевелилась, разминая кости. Почему-то Кейра подумала, что это ее отец. Она бросилась к нему, и только потом осознала свою ошибку. Это был не ее отец, да и вообще не человек.

Мертвец — так можно было его описать. Скелет в разорванной мантии, в пустых глазницах которого горели красные огоньки. На плече мертвеца сидел ястреб, новый приятель Кейры.

— Ты долго блуждала по Лимбу. Я боялся, что от тебя ничего не останется. Ястреб вовремя нашел тебя.

Костяные пальцы взъерошили перышки птице, а затем потянулись в сторону Кейры.

— Подойди, девочка.

Кейра не двинулась с места.

— Если ты не поможешь мне, я усну. Тогда никто не ответит на твои вопросы.

Отсутствие голосовых связок совсем не мешало скелету говорить. Кейра осторожно приблизилась. Если она мертва, то и терять нечего.

— Ничего не бойся, — посоветовал скелет, и дотронулся до руки Кейры.

Прикосновение обожгло ее огнем. Значит, она еще может испытывать боль.

На троне перед ней больше не было скелета. Словно время обратилось вспять — теперь незнакомец выглядел как крепкий немолодой мужчина со шрамами и сединой в волосах. Только в его глазах по-прежнему тлели красные угольки.

— Что случилось? — простонала Кейра, ощутив потерю чего-то важного.

— Я взял крупицу твоей силы. Теперь могу говорить, не рискуя впасть в летаргию.

— Кто… кто вы такой?

Незнакомец хрустнул суставами и сложил пальцы домиком.

— Не знаю, много ли времени на той стороне. Десятки лет, а может быть и сотни. Когда-то мое имя вселяло ужас и трепет, а теперь, наверное, все его позабыли. Мое имя — Юрген из Аскерми.

Среди значимых фигур в истории Каармора никто не носил это имя — оно было самым обычным. Более того, Кейра никогда не слышала про город Аскерми — похоже ее собеседник происходил из далеких земель.

Юрген долго пробыл в компании одних лишь птиц, и теперь хотел говорить. А Кейру как раз мучил один важный вопрос.

— Юрген… я мертва?

— Ошибаешься, девочка. Ты видела кристальную арку, так? Смерть начинается прямо за ней. Мы в несомненно лучшем положении.

Юрген напомнил Кейре университетского профессора, чьи лучшие годы остались позади. И как только ее разум может находить знакомое во всем этом безумии? Наверное, только так можно не сойти с ума.

— Я по-прежнему ничего не понимаю.

— Я мог бы сказать тоже самое. Жизнь, смерть — все это непросто. Ты уже видела много больше простых смертных — они проскакивают Лимб, ничего не осознав. Тебе делает честь, что ты догадалась не заходить в ту треклятую арку.

Сначала покажи невежество, а потом демонстрируй хоть какие-то знания — тогда профессор решит, что это его заслуга. Кейра вспомнила слово, которым назвал ее Бальдвин.

— Я видела много, потому что эмпат?

Если бы красные угольки могли смотреть оценивающе, взгляд Юргена был бы именно таким.

— Это название придумали имперцы. Искусство пробуждать сердца… у тебя есть дар, да. Не столь выдающийся, как был у меня. Я смог обмануть саму смерть, а тебе просто повезло.

— Если бы не я, вы бы оставались скелетом. И это поле боя, этот мир — все ненастоящее. Не очень-то похоже на жизнь.

— Твоя правда. В мире по другую сторону мое тело истлело. Но мой дух жив. Я помню лица своих врагов. Помню женщин, которых любил. Помню своего единственного сына.

— Надеюсь, вы помните немало историй. На случай, если мы застряли здесь навечно.

— Снова ошибаешься. Твое тело еще живет, иначе ты не была бы мне нужна.

Юрген что, хотел завладеть ее телом? Кейра представила, как живой труп двигает ее руками, трогает ее волосы. Брр, мерзость!

— Мое тело на дне залива с перерезанным горлом. Конечно, если волны не вынесли его на берег, пугать рыбацких детей.

— О, значит и у тебя есть враги. Жаждешь возмездия?

— Я жажду понять, чего вы хотите. В воздухе витает запах какой-то сомнительной сделки, — поморщилась Кейра.

Юрген из Аскерми расхохотался.

— Проницательно. Мы оба оставили в подлунном мире незавершенные дела и хотим туда вернуться. Тебе повезло, я знаю один способ.

— Дайте угадаю. Вы хотите влезть в мое тело, как в пижаму, а меня оставить в этом унылом месте? Не вижу своей выгоды, — Кейра надеялась, что мертвецу хотя бы нужно ее согласие.

— Тебе что, известно о камнях душ? — удивился Юрген.

— Нет, — признала Кейра. — У меня просто хорошее воображение.

До недавних событий Кейра сомневалась в существовании такой материи, как душа.

Юрген обвел руками руины древнего храма.

— Место, куда отправляются после смерти красные ястребы. Весь этот мир находится внутри крохотного рубина. Перед тем, как провалиться в Лимб, ты видела красный камень?

Похоже, Юрген слушал только себя.

— Я видел только треклятую черную воду, а из моей шеи хлестала кровь.

— Любопытно, любопытно… Я настаиваю, что твое тело еще дышит. С его помощью я выберусь из Лимба. Но процесс адаптации займет долгое, долгое время. От моей души мало что осталось, а вот твоя как раз полна сил, — бормотал Юрген, словно бы считая в уме.

— В чем моя выгода? — напомнила Кейра, и Юрген наконец вспомнил о ее существовании.

— Ты вернешься со мной. У тебя будет год, чтобы закончить незавершенные дела. Спасти друзей, отомстить врагам. Я же буду крепнуть с каждым днем, поглощая твою силу. В конце концов от тебя ничего не останется, а я получу свое второе рождение.

Все это не укладывалось в голове. Юрген предлагал ей вернуться к Келли, матери и отцовской таверне, но какой ценой?

— Если откажешься, ястреб проводит тебя к кристальной арке, — невзначай заметил Юрген.

Он давил. Хотел использовать Кейру, а она никак не могла проверить его слова. Слепо доверься или умри, вот каков ее выбор.

— Если я соглашусь… на что это будет похоже?

— Я никогда не был на месте сосуда. Если так тебе будет легче, то ты очнешься от мирного, долгого сна. А мой сон продолжится… еще какое-то время.

Кейре было все равно, на что будет похоже возрождение. Она хотела знать — каково это терять контроль над своим телом, своей жизнью? Наверное, ее матери пришлось пройти через что-то похожее, когда рассудок оставил ее.

Юрген из Аскерми не был спасителем Кейры — он действовал как паразит. Довериться его словам — безрассудство. Но что еще она могла сделать? Имперские Искоренители позаботились о том, чтобы народ Алебастровой Империи ничего не знал ни о камнях душ, ни о их таинственной магии. Кьяргонские профессора вкладывали в студентов совсем другие знания. Кейра была слепа, двигалась наугад. Свое прошлую жизнь она закончила пешкой в чужой игре, и сделка с Юргеном была ничем не лучше.

Время — ее союзник. Если Юрген не солгал хотя бы в этом, у нее будет один год, чтобы найти решение. С простыми буднями хозяйки таверны было покончено.

— Я согласна. Юрген из Аскерми, мы возвращаемся.

— Хороший ответ, — осклабился Юрген.

Он дотронулся до красного ястреба на своем плече, и перья птицы стали пламенем погребальных костров. Феникс сорвался с плеча Юргена и расправил огненные крылья, пикируя прямо на Кейру. Она не побежала, не отступила назад и даже не закрыла глаза — лишь распахнула объятья. А затем дух скорби просто стал частью ее.

— Ах… — Кейра схватилась за грудь.

Гулкий удар сердца — и ее тело вздрогнуло где-то в невыразимой дали. А прямо под сердцем она ощутила огонек кровавого рубина. Тепло разливалось по телу — в него возвращалась жизнь.

Своды древнего храма поблекли, и перед глазами Кейры осталась лишь тьма. Только в этот одолеть ее было совсем просто — достаточно только поднять веки.

Кейра открыла глаза и увидела мир.