История кузнечного ремесла финно-угорских народов Поволжья и Предуралья: К проблеме этнокультурных взаимодействий

В. И. Завьялов, 2009

В результате аналитического исследования большого количества железных предметов из памятников коренного населения Поволжья и Приуралья дается характеристика кузнечного дела финно-угров. Выявлены традиции в железообрабатывающем производстве в финно-угорском мире. Зафиксированы инокультурные импульсы в местное производство. Установлено, что вплоть до IX в., несмотря на разнообразные культурные контакты финно-угров, импульсы в сфере железообработки не получают развития в местной среде. Только с вовлечением финно-угорских народов в сферу трансъевропейской торговли происходят существенные изменения в кузнечном ремесле, прежде всего, у народов Верхнего Поволжья и Прикамья. Для археологов, историков, этнографов. Печатается по решению Ученого совета Института археологии РАН.

Глава I

Феномен появления железных изделий в финно-угорском мире

* * *

Появление железных изделий у финно-угров, населявших огромные пространства Восточной Европы, не было единовременным, и само знакомство с новым металлом на разных территориях происходило под воздействием различных факторов. Так, у ананьинских племен Волго-Камья уже древнейшие изделия из черного металла — конец VIII — (// в. до н. з. — представлены большим количеством и имеют развитые формы. Тогда как на остальной территории финно-угорского мира единичные железные предметы появляются лишь во второй половине I тыс. до н. э.

История финно-угорских племен на начальных этапах раннего железного века документируется археологическими комплексами, относящимися к ананьинской культурно-исторической общности. Эта общность занимала огромную территорию на Северо-Востоке Европы — от Среднего Поволжья на юге до бассейна Вычегды на севере. Со времени открытия в 1856 г. Анапы! некого могильника, давшего название целой археологической культуре, интерес к ее древностям не ослабевает. Но, несмотря на более чем полуторавековой период работы нескольких поколений археологов, ананьинская культурно-историческая общность таит в себе много загадок. Целый ряд проблем, даже таких принципиальных как происхождение культуры, хронология отдельных памятников, носят дискуссионный характер, что нашло отражение в многочисленных публикациях.

Одной из наиболее ярких особенностей ананьинской культуры является наличие в памятниках разнообразного металлического инвентаря, как из цветного, так и из черного металлов. Внимание специалистов первоначально привлек цветной металл (Черных 1962; 1970; Кузьминых 1983). Спектрально-аналитическое исследование изделий позволило выделить основные химические и металлургические группы меди и бронз, определить районы их концентрации, наметить очаги цветной металлургии и металлообработки в Волго-Камском бассейне.

Особый интерес представляют изделия из черного металла, поскольку их появление в финно-угорской среде связано именно с ананьинскими памятниками. Типологические ряды железных предметов из памятников Волго-Камья подробно разработаны А. Х. Халиковым (1977) и В. С. Патрушевым (1984). Показано, что большинство типов имеет аналогии среди кавказских железных изделий киммерийской и скифской эпох. Эти аналогии являются наглядным отражением интенсивных связей ананьинцев с южным миром.

Однако по-прежнему остается актуальным вопрос о характере связей: попадали ли сюда первые железные вещи в результате торгового обмена, изготавливались ли они на месте в подражание импортным образцам или проникали на север вместе с их носителями.

Для решения поставленных задач, мы привлекаем данные металлографического исследования железных предметов из ряда памятников ананьинской культуры. Перспективность работы в этом направлении уже была апробирована при анализе небольшой серии поковок (Терехова, Хомутова 1985; Патрушев, Розанова 1986, с. 184–197; Розанова, Терехова 1990, с. 13–18; Терехова и др. 1997). В настоящей работе впервые в полном объеме вводятся в научный оборот данные исследований железных изделий из раскопок А. Х. Халикова и В. С. Патрушева (рис. 2). В связи с этим дается их подробное описание. По существу, для аналитических исследований были отобраны все изделия, пригодные с точки зрения металлографического анализа.

Мы обращаемся к детальному технико-технологическому анализу коллекции железных предметов из могильников Старший Ахмыловский, Акозинский, Тетюшский, II Полянский, Пустоморквашинский (табл. 1). Исследованию подверглось 252 предмета. Основу коллекции составляют материалы из Старшего Ахмыловского могильника. Описание результатов исследования приводится по памятникам с последующим сравнительным анализом полученных данных.

Рис. 2.Карта раннеананьинских памятников, материалы которых исследованы металлографически: 1 — Старший Ахмыловский могильник, 2 — Акозинский могильник, 3 — Тетюшский могильник, 4 — II Полянский могильник, 5 — Пустоморквашинский могильник

1. Технико-технологическая характеристика кузнечных изделий из раннеананьинских памятников на средней Волге

Старший Ахмыловский могильник

Наиболее ярким памятником по многообразию кузнечного инвентаря является Старший Ахмыловский могильник. Памятник расположен на восточной окраине д. Ахмылово Горно-Марийского района Республики Марий-Эл на левом берегу Волги вдоль старицы реки Ветлуги. Некрополь открыт в 1960 г. Систематические раскопки памятника начались в 1962 г. Марийской археологической экспедицией сначала под руководством А. Х. Халикова (60-е гг. XX в.), а позднее — В. С. Патрушева (70-е гг. XX в.). Могильник датирован исследователями VIII–VI вв. до н. э. По значимости и масштабу он справедливо сравнивается с Галынтатским могильником в Австрии (Патрушев 1984, с. 200).

Памятник полностью исследован: раскопано более 1000 погребений. В процессе раскопок на могильнике были вскрыты остатки сложных погребальных сооружений в виде «домов мертвых». Господствующий обряд — трупо-положение (над отдельными погребениями сохранились следы культа огня). Материалы раскопок подробно опубликованы, что значительно облегчает работу с ними (Патрушев, Халиков, 1982).

Коллекция железных изделий из Старшего Ахмыловского могильника наиболее представительна как в количественном отношении, так и по разнообразию категорий. По условиям сохранности для металлографического исследования удалось отобрать образцы со 193 предметов, которые происходят как из погребальных комплексов, так и из культурного слоя могильника.

Исследованная коллекция (табл. 1) включает такие категории, как ножи (83 экз.), наконечники копий и дротиков (59 экз.), наконечник стрелы, проушные топоры (10 экз.), «мотыгообразные орудия» (9 экз.), стилет, гривны (3 экз.), пластинчатые височные кольца (5 экз.), шилья (2 экз.), кинжалы (8 экз.), предметы конского снаряжения (11 экз.) (Розанова, Терехова 2002а, с. 74).

Технологическую характеристику мы представляем по отдельным категориям.

Ножи (рис. 3–8). Это универсальное орудие наиболее многочисленно и особенно интересно с технологической точки зрения, поскольку все технологические достижения в развитии железообработки отражались прежде всего именно на этой категории.

Типологический анализ ножей не входит в нашу задачу, тем более что существует достаточно полная классификация, составленная А. Х. Халиковым (Халиков 1977, с. 142–151). Заметим лишь, что в коллекции, отобранной нами для металлографического исследования, представлены все основные типы ножей: с прямой спинкой и прямым лезвием, с выпуклой спинкой и вогнутым лезвием (серповидные), с выпуклой спинкой и выпуклым лезвием. Образцы отбирались как с лезвий ножей, так и с черенков.

Таблица 1

Распределение металлографически исследованных категорий железных предметов из Волго-Камья по памятникам

Обобщенные результаты металлографического изучения представлены в таблице (табл. 2). Первое, что обращает на себя внимание, это использование при изготовлении ножей различных видов стали (86,8 % от всего количества исследованных ножей): либо сырцовой стали (52,8 % от общего числа стальных ножей) (рис. 3), либо искусственно полученной цементированной (47,2 %) (рис. 4). В последнем случае использовались такие приемы, как сквозная цементация заготовки, сквозная цементация самого клинка, односторонняя и двусторонняя поверхностная цементация клинка. Вторым важнейшим технологическим показателем является высокий процент изделий, подвергнутых термообработке (27,9 %; рис. 5–6). Необходимо подчеркнуть особенность приема термообработки — во всех случаях это мягкая закалка (структура сорбита), предполагающая определенный тип закалочной среды, возможны жир, кровь, моча, но не вода (рис. 6), ни на одном из ножей не встречена структура мартенсита, характерная для закалки в воде. Железные изделия единичны (8,4 %), незначителен процент сварных ножей (4,8 %).

Кузнечные операции проведены в температурных режимах, соответствующих сорту обрабатываемого металла, хотя и встречаются случаи нарушения температуры ковки: перегрев (структура видманштетта) в восьми случаях (рис. 7–8), окончание процесса при низких температурах (вытянутость структурных составляющих) в 14 случаях.

Рис. 3. Старший Ахмыловский могильник, погр. 892. Ан. 1142: а — нож, VI в. до н. э.; 6 — технологическая схема изготовления (целиком из неравномерно науглероженной сырцовой стали); в — фотография микроструктуры х70 (феррит, феррито-перлит)

Условные обозначения (здесь и далее): 1 — железо; 2 — сталь; 3 — термообработанная сталь; 4 — фосфористое железо; 5 — нитриды железа; 6 — структура видманштетта.

Оценивая качество поделочного материала, отметим, что он подвергался тщательной проковке, о чем свидетельствует измельченность, вытянутость шлаковых включений и в целом незначительное их количество.

Для металла рассматриваемой коллекции ножей одной из существенных особенностей являются устойчивые показатели микротвердости отдельных структурных составляющих: микротвердость феррита — 105–143 кг/ мм², микротвердость феррито-перлита — незакаленной стали — 181–236 кг/мм², сорбита — закаленной стали — 254–383 кг/мм². Обращает на себя внимание пониженная микротвердость феррита в металле ахмыловских ножей (для сравнения скажем, что обычная микротвердость феррита в древних изделиях колеблется от 160 до 193 кг/мм²). При этом на фоне зерен феррита фиксируются включения нитридов железа.

Рис. 4. Старший Ахмыловский могильник, погр. 734. Ан. 1090: а — нож, VI в. до н. э.; 6 — технологическая схема изготовления (целиком из стали); в — фотография микроструктуры, х70 (феррито-перлит)

Сопоставление технологических схем с различными типами ножей не выявило какой-либо связи. В ножах каждого типа присутствуют изделия из специально полученной стали с последующей термообработкой характерного вида (мягкая закалка): например, ножи из погребений 93, 566, 603, с участка pi Г/01. Причем технологически никак не выделяется из общей массы проанализированных нами ножей группа орудий IV типа по А. Х. Халикову, связываемых с местными бронзовыми прототипами (Халиков 1977, с. 150) (например, погр. 677).

Таблица 2

Технологическая характеристика кузнечных изделий из Старшего Ахм ыловского могильника

Интересно сопоставить технологические характеристики ножей, происходящих из погребений с различными типами бронзовых кельтов. Как установлено исследователями, группы погребений с кельтами различного типа локализуются на разных участках Старшего Ахмыловского могильника. Считается, что кельты ананьинского (КАИ) и акозинско-меларского (КАМ) типа «являются племенным «национальным» знаком различных групп населения» (Кузьминых 1983, с. 157–158).

Рис. 5. Старший Ахмыловский могильник, погр. 743. Ан. 1089: а — нож, VI в. до н. э.; 6 — технологическая схема изготовления (целиком из стали с последующей мягкой закалкой); в — фотография микроструктуры х70 (сорбит)

При сопоставлении технологий металлографически исследованных ножей, встречаемых в комплексах с различными группами кельтов (KAH-I, КАН-П, КАМ), различия не выявлены. Так, в группе изделий, связанных с кельтами ананьинского типа с линзовидным сечением втулки (KAH-I), зафиксированы ножи, откованные из сырцовой стали (погр. 72; погр. 270; погр. 334), из высокоуглеродистой стали (погр. 93), в том числе с последующей термообработкой (погр. 167).

В группе изделий, связанных с ананьинскими кельтами, имеющими шестигранную втулку (КАН-П), встречаются те же технологические схемы: с использованием сырцовой стали (погр. 81; кв. Ш/7) и высокоуглеродистой стали с последующей термообработкой (погр. 79; погр. 215; погр. 691).

Рис. 6. Старший Ахмыловский могильник, погр. 766. Ан. 1139: а — нож, VII в. до н. э.; 6 — технологическая схема изготовления (целиком из стали с последующей мягкой закалкой); в — фотография микроструктуры х70 (сорбит)

Такая же картина наблюдается и в группе ножей, происходящих из комплексов, в которые входили кельты акозинско-меларского типа (КАМ): погр. 489; погр. 542; погр. 566; погр. 603; погр. 657; погр. 698; погр. 734; погр. 753; погр. 775.

Наконечники копий. Второй по численности категорией железного инвентаря в отобранной нами коллекции из Старшего Ахмыловского могильника являются наконечники копий — 59 экз. (Розанова, Терехова, 20026, с. 194). Типологическому анализу ананьинских наконечников уделено значительное внимание в работах А. Х. Халикова и В. С. Патрушева (Халиков 1977, с. 188–197; Патрушев 1984, с. 84–88). Оба исследователя придерживаются близкой классификационной схемы, по которой выделяются три типа изделий по наличию, степени выраженности или отсутствию продолжения втулки по центральной оси пера. В свою очередь каждый тип подразделяется по отношению длины втулки к длине пера на подтипы (по А. Х. Халикову) или на разновидности (по В. С. Патрушеву).

Рис. 7. Старший Ахмыловский могильник, погр. 93. Ан. 1091: а — нож, VII в. до н. э.; 6 — технологическая схема изготовления (целиком из стали); в — фотография микроструктуры, х200 (феррито-перлит, видманштетт)

К типу I относятся наконечники с продолжением втулки по центральной оси пера, к типу II — наконечники с имитацией продолжения втулки по центральной оси пера, к типу III — наконечники без продолжения втулки (Халиков 1977, с. 188).

Рис. 8. Старший Ахмыловский могильник, погр. 875. Ан. 1136: а — нож VI в. до н. э.; 6 — технологическая схема изготовления (целиком из стали); в — фотография микроструктура, х70 (феррито-перлит, видманштетт)

Исследователи предлагают следующую хронологическую последовательность появления типов наконечников копий: тип I — самый ранний, появляется на территории Волго-Камья в начале VII в. до н. э. и бытует до конца столетия, тип II ориентировочно относится к середине VII в. до н. э. и встречается в VI в. до н. э., появление наконечников типа III относится к концу VII в. до н. э. и время их бытования распространяется на весь VI в. до н. э. (Патрушев 1984, с. 85–87; Халиков 1977, с. 194–195).

В своей работе мы берем за основу типологическую схему, предложенную А. Х. Халиковым и В. С. Патрушевым, останавливаясь на первом уровне типологического деления, т. е. на типах, так как более дробное подразделение не представляет интереса с технико-технологической точки зрения.

Выделяя тип I железных наконечников копий, оба исследователя полагали, что втулка, проходящая через центральную ось пера до острия, на всем своем протяжении была полой, в отличие от типа П. Это особенно хорошо проиллюстрировано в работе В. С. Патрушева, где на рисунке 45 в сечении пера наконечников типа I в месте прохождения втулки показано сквозное отверстие, тогда как у наконечников копий типа II сечение полностью заштриховано (Патрушев, 1984, с. 86).

Проведенные нами исследования наконечников копий, относимых исследователями к типу I, не подтвердили использование подобной конструкции пера. Нами было металлографически изучено 24 экз., по форме относящихся к типу I (рис. 9; 10, а). Образцы отбирались таким образом, чтобы получить либо полное сечение пера, либо часть его, захватывающую не только лопасть, но и втулку (рис. 10).

Установлено, что втулка наконечника копья в той части, где она проходила через перо, не являлась полой. Как свидетельствуют данные, полученные при микроскопическом исследовании образцов, перья наконечников, относимых А. Х. Халиковым и В. С. Патрушевым к типу I, были изготовлены с помощью кузнечной сварки нескольких конструктивных деталей (рис. 10, б — в). Основу пера составляла раскованная пластина соответствующей формы, на которую с двух сторон были наварены полосы металла (ребра жесткости), имитирующие продолжение втулки.

Рис. 9. Наконечники копий типа

Удалось проследить следующие варианты соединения пера копья с полой втулкой. Вариант А. Втулка формовалась отдельно на оправке и затем приваривалась к перу с наварными ребрами жесткости. Вариант Б. Основа пера и втулки формовались из одной заготовки, часть которой расковывалась и сворачивалась на оправке во втулку, а на плоскость пера с двух сторон по осевой линии наваривались ребра жесткости, имитирующие продолжение втулки. Вариант В. К основе пера с двух сторон по осевой линии приваривались полосы металла, длина которых превышала длину пера. У основания пера они соединялись и сваривались. Затем расковывались и на оправке сворачивались во втулку.

Рис. 10. Старший Ахмыловский могильник, погр. 247. Ан. 1103: а — наконечник копья типа I, VI в. до н. э.; 6 — технологическая схема изготовления (сварка); в — фотография микроструктуры, х70 (сварные швы, феррито-перлит)

Все операции проводились в горячую и требовали огромного мастерства и специальных приспособлений. Конструктивная сварка не была качественной (в ряде случаев хорошо видно невооруженным глазом как по сварному шву расслоились основа пера и наварные ребра жесткости).

Конструктивная схема наконечников копий типа I сложна, трудоемка и может быть оправдана лишь необходимостью подражания бронзовым образцам, хорошо известным в ананьинской среде.

Первые попытки воспроизвести в новом материале форму ананьинских бронзовых непрорезных наконечников копий, видимо, следует связывать с биметаллическими образцами. Например, биметаллическое копье из 314 погребения Старшего Ахмыловского могильника также состояло из нескольких конструктивных деталей. К сожалению, металлографического анализа этого экземпляра не проведено. Можно лишь предположить, что железное перо с ребрами жесткости, имитирующими продолжение втулки, было изготовлено вышеописанным способом с помощью кузнечной сварки, а бронзовая втулка была прилита к основанию пера.

Подобная схема соединения пера и втулки корреспондирует с предложенным нами вариантом А, который, видимо, следует рассматривать как наиболее ранний.

Наконечники копий типа II (по А. Х. Халикову и В. С. Патрушеву) представлены в исследованной коллекции 20 экз. (рис. 11). Образцы для металлографического анализа отбирались по возможности с полного поперечного сечения пера, что позволило проследить его конструкцию. Установлено, что на большинстве изделий этого типа основа пера, ребро жесткости и втулка составляют единое целое (рис. 12), т. е. сформованы из единой заготовки с использованием обжимок и оправок (например, наконечники копий из погр. 215).

Однако в небольшом количестве (четыре экз.) выявлены изделия с наварным ребром жесткости (погр. 114; погр. 284; погр. 711; погр. 889). Формовка пера и втулки этих наконечников осуществлялась либо по схеме, описанной выше как вариант Б, либо как вариант В.

Рис. 11. Наконечники копий типа

Наконечники копий типа III наиболее просты по конструкции (рис. 13). Как показало микроскопическое исследование 15 экз., все они откованы из единой заготовки (рис. 14). Часть заготовки раскована и сформована на оправке во втулку, из остальной части отковано перолинзо-видного или вытянуто-ромбического сечения.

Технологическая характеристика наконечников копий из Старшего Ахмыловского могильника, полученная в результате металлографического исследования изделий всех трех типов, свидетельствует о том, что при их изготовлении использовалась сталь либо сырцовая, либо специально полученная путем цементации. Большинство наконечников типов I и II отковано из сырцовой стали (соответственно 24 из 24 экз. типа I, 14 из 20 экз. типа II). В ряде случаев основа пера отковывалась из пакетированного металла. С использованием приемов цементации отковано шесть наконечников типа II, три из которых термообработаны (погр. 74; погр. 215; кв. Б9).

Рис. 12. Старший Ахмыловский могильник, погр. 2265. Ан.7387: а — наконечник копья типа II, начало VI в. до н. э.; 6 — технологическая схема изготовления (целиком из стали); в — фотография микроструктуры, х70 (феррито-перлит)

Рис. 13. Наконечники копий типа III

Рис. 14. Старший Ахмыловский могильник, погр. 74. Ан. 7370: а — наконечник копья типа III; б — технологическая схема изготовления (целиком из качественной стали); в — фотография микроструктуры, х200 (сорбит)

В отличие от предыдущих двух типов, большая часть наконечников копий типа III изготовлена из цементированной стали (пять экз.) или с использованием приема цементации (семь экз.). Термообработку сохранили четыре экземпляра, происходящие из культурного слоя могильника (рис. 13, ан. 7370, 7413, 7522, 7617). Только три изделия типа III изготовлены из сырцовой стали. Один из наконечников типа III был изучен украинскими исследователями. Он откован из качественной специально полученной (цементированной) стали (Шрамко и др. 1977, с. 70).

Конец ознакомительного фрагмента.