Мужчина моей мечты

Галина Евгеньевна Курилова, 2016

Эта история – моя исповедь! Мои слезы и радость, разочарования и подъемы. Я писала её для себя, писала честно, хлестко, откровенно вытаскивая пороки и грязь моей жизни. Писала с большой иронией и сарказмом по отношению к себе. Но весь этот путь пропитан огромной надеждой, что, излив себя, я наконец увижу дорогу в будущее.

Предисловие…

Это произведение посвящено моей жизни. Все истории в нем — чистая, порой не полная, но ПРАВДА моей жизни. Конечно, где-то я себя могла несколько приукрасить, где-то немного недосказать, но в целом — это мой путь.

Писала я эту историю для себя, чтоб хоть как–то систематизировать свою жизнь, свою память. Мне хотелось опробовать взглянуть на свой путь с другой стороны — побыть читателем. Быть может, кому-то покажется слишком пафосным, но я жалею лишь об одном — что не начала писать её раньше. С годами уходит острота ощущений, стираются радости, обиды, боль, да и сами воспоминания…

Я пишу эту книгу себе, чтоб помнить о своей жизни. Ведь даже сейчас, в мои 33 года, мне порой тяжело вспомнить то, что было всего 5 лет назад. Столько воды утекло, а сколько ещё впереди! Хочу помнить всё…

Столько мест, городов, людей, друзей, мужчин, подруг….. Люблю и помню каждого, извиняюсь, перед кем не успела, прощаю, кого должна простить и благодарю Бога за пройденное и увиденное…

Прошу Вас, не надо осуждать или расценивать как — либо мои поступки. Нравится это или нет — решать Вам. Но помните одно: Это было, и это — Моя Жизнь!

Я ходила из стороны в сторону по квартире, не находя себе места. Вот уже второй год меня мучали различные мнения и переживания. Я не могу спокойно спать по ночам, а днем всячески стараюсь заглушить любые попытки мыслить о своем существовании в мире, о своей жизни и предназначении в ней.

Всю свою прежнюю жизнь я могла бы разбить на несколько фрагментов, довольно ярких, но все же не имеющих никакой ценности по сравнению с двумя последними годами.

Вчера Миша предложил мне расписаться.….!!!???

Как на это реагировать? Даже два года назад я была бы несказанно счастлива этому событию. А теперь не знаю. Теряюсь.

Выходя замуж за человека, ты как бы вверяешь ему свою жизнь, посвящаешь ему себя, становишься от него зависим. Так много мыслей в голове, они одна другой противоречат. С одной стороны, я могу полностью положиться на этого человека, понимая, что он не бросит в тяжелый момент, что поможет и поддержит. С другой стороны, он настолько внутренне свободен, что меня это даже пугает. У него уже есть двое взрослых сыновей от предыдущих браков. Все радости свадьбы, рождения детей и их воспитания он уже постиг. Что же могу дать ему я? Чем я могу его удивить? Какие события со мной будут новыми в его судьбе?

Он постоянно меня учит жизни, дает советы, рассказывает, что и как происходит в этой жизни. С одной стороны. это хорошо — можно учесть чужие ошибки и промахи. С другой стороны, очень плохо — это ведь моя жизнь! Я хочу сама её прожить, сама ошибаться и узнавать новое, сама всё прочувствовать — я хочу сама жить своей жизнью!!! Не под копирку или с подстеленной соломкой!

Человек и впрямь странное существо: когда ему страшно — он ищет защиты, когда есть защита — рвется в бой. Сидела бы дома и не думала глупости всякие, не создавала себе сама проблем. Так нет же. Появилось время для мыслей вольных, для обдумывания жизни — сразу поступков, свершений захотелось. Вот как шарахнет по голове лопатой судьбинушка — заною и приду к советчику, скажу, почему, мол, не уберег, знал же?!

Вот уже два года как я ушла с последнего места работы и сижу дома. Роль домохозяйки мне очень даже нравится: наводишь чистоту, готовишь вкусняшки, выращиваешь цветочки всякие, книжки читаешь, кино смотришь. Не жизнь — сплошное удовольствие! Мужа вечером встречаю с ломящимся от еды и закусок столом и рюмочкой водочки. Слушаю, как он провел день, высказываю свои мнения и делюсь с ним столь редкими событиями своей домашней жизни. Идиллия, да и только!

Некоторое время назад я все еще продолжала искать работу. Размещала в интернете резюме, корректировала его, откликалась на вакансии. Но со временем перестала этим заниматься. Желание работать отпало само собой. Пройдя странный и сложный путь, умея почти все на свете, разбираясь там, куда не каждый мужик сунется, я искала интересную работу с более-менее приличным заработком. Но нет! Москве нужны рабы!!! За жалкие крохи человек должен работать семь дней в неделю по 10 часов. Надо отбросить дом, свою семью, свою жизнь, своих друзей и полностью посвятить себя работе на дядю на копейки. Эй, люди, вы в себе??? Даже не смешно!

Людей зажали в такие тиски, поставили в такие жесткие условия, что ни о душе, ни о морали, ни даже о совести вопросов больше не стоит. Есть главный и он же единственный вопрос — деньги! Без денег ты — никто. Твоё мнение никого не интересует, если ты не ездишь на дорогой машине, не обедаешь в ресторанах Новикова и не летаешь минимум два раза в год на престижные курорты. Что, твои джинсы не от Труссарди? — пошел вон, челядь! Мерзкие люди, не имеющие минимальных знаний о культуре, искусстве и даже о простых законах физики, сидят и воротят своими заплывшими мордами: кто такое носит? кто это ест?! Быдло, укравшее кусок денег с казны, а то и не один кусок, рассказывает нам с экрана не менее коррумпированного ящика как нам жить и во что верить. Именно по этой причине я почти перестала смотреть российское телевидение и переключилась в основном на развлекательные каналы.

Мишка мой работает как проклятый. Встает каждое утро в 5.00, завтракает, собирается и едет в офис. Приезжает вечером уставший как собака, но еще весь вечер продолжаются звонки по работе. Он уже лет 20 в рекламе. Имя его известно каждому, кто хоть как — то связан с этой индустрией. Честно вкалывая каждый день на протяжении стольких лет, он так и не стал богат. Несколько раз за последние годы Миша поменял место работы, и все мысли его направлены на зарабатывание денег. Вот смотрю я на его битву под солнцем и думаю: зачем это всё? Никакой стабильности в жизни нет. Сегодня ты ведущий менеджер, а завтра ищешь другое место. Так зачем тратить на это время? Не лучше ли посвятить его себе, своему развитию, своей семье!

Конечно, я понимаю, легко так говорить, когда сидишь дома и муж тебя обеспечивает. Но чем больше дома сидишь, тем меньше хочется выходить в этот бурлящий сумасшедшими город. Нет, суета — точно не для меня!

Конечно я задумываюсь — зачем это всё? Зачем мне сама жизнь? Что нужного и полезного я делаю в ней? Какой смысл в моем существовании вообще? И не нахожу ответа.

Детей мне Бог не дал. Ну, пойду я работать, займу как–то себя. С таким же успехом можно найти себе хобби. Ну, заткну дыры свободного времени. А что по большому счету изменится? Ничего. Само моё существование лишено всякого смысла. Да и чья жизнь им наполнена? Пробегаешь, проработаешь, съездишь в отпуск — и все. Годы прошли! Ты ничего в мире не видел, ни о чем толком не подумал, ничего руками не сотворил. Ты стар и понимаешь, что всю жизнь работал за бумажки, на дядю, ты был муравьем. Мы все стадо муравьев и ни одна наша жизнь не имеет ценности.

Люди миллионами гибли на войнах. Каждый день от болезней и от несчастных случаев погибают тысячи людей. Поплачут родные, потоскуют любимые и будут жить дальше, жалея себя и свои воспоминания о человеке, которого нет. Но мир не изменится. Нисколько! Ничего не поменяется!

Чья жизнь имеет хоть какое-либо значение? Кто эти люди? Что за дар и или навыки они должны иметь? Огромное количество писателей, поэтов, ученых положили свои жизни на открытия. Мы все знаем результат их действий. Но никто не плачет на день смерти Ломоносова, например. Никто не помянет Гиппократа в годовщину его смерти. А ведь жизнь этих людей была гораздо ценнее для человечества, ценнее чем сотни, таких, как моя.

Садясь в самолет, я каждый раз испытываю огромный страх: как взлетим, как долетим, как приземлимся, не откажет ли двигатель, не пьян ли пилот? А, может, мы пролетаем над аномальной зоной и техника даст сбой. Я очень боюсь летать. Порой, преодолев на самолете расстояние в пару летных часов, у меня создается впечатление, что я реально поседела. Нужно сказать, что я стараюсь побороть в себе эту фобию. Одно время я пила алкоголь, пару раз даже слегка перебирала — вариант, конечно не лучший. Не выпьешь — еще страшнее. Перепьешь — плохо. В общем — не то. Потом я стала принимать сильные успокоительные — тоже не берет. Так себя накрутишь, что одной–двумя таблетками не спасешься. В последнее время я нашла способ снять страх, не так чтобы вообще, но легче становится. Садясь в самолет, я начинаю разглядывать попутчиков. Пары с детьми, стариков, беременных. Почему же они не боятся? Ведь им, в отличие от меня, действительно есть что терять. Жизни маленьких детей, или даже всей семьи они спокойно доверяют пилоту, которого в глаза не видели. Так чего же бояться мне??? Становится немного легче….

Хотя, кто имеет право сравнивать ценности жизней? Кто может взять на себя право определить необходимость существования одного человека взамен жизни другого?

Вернемся к настоящему. Оставшись дома, наедине с собой, я попыталась разобраться в своей жизни. В чем смысл моего существования? Что я делаю не так, а чего вообще не делаю? Задача, прямо скажем, не легкая! Когда начинаешь говорить с собой — всегда оправдываешь себя, идеализируешь. Как избежать субъективного мнения о себе??? Попробую разложить свою жизнь по фрагментам.

Мы формируемся и действуем относительно обстоятельств, окружения, воспитания и внутренних задач. Что является наиболее важным в моей жизни? Что формирует меня? Каковы главные составляющие соей жизни и меня самой? Попробую их сформулировать.

Семья, любовь, друзья, хобби, работа, вера.

Все эти вещи безусловно являются главными в жизни любого человека. В моей жизни я поставила любовь на первое место. Для меня любовь является главным из всех чувств. То ли потому, что я с детства зачитывалась романами о любви, то ли потому, что я рыба по знаку, то ли из-за каких–либо иных обстоятельств — неважно. С самого раннего возраста я знала, что человек может быть счастлив в этой жизни только если он найдет свою вторую половинку, свою любовь.

Любовь — странное чувство. Когда влюбляешься — тебе хорошо, очень хорошо. Мир становится таким радостным и светлым, сердце поет. Каждую минуточку думаешь о любимом, вспоминаешь все нюансы: слова, взгляды, шутки, прикосновения, поцелуи. Целыми днями ждешь встречи с ним. Только этим и живешь. Только он имеет значение, увидеть бы его, обнять. Сказка любовь. Но длится она недолго. Во всяком случае, у меня…

Четыре разных истории любви было в моей жизни. Четыре истории как четыре самостоятельные законченные человеческие жизни. Четыре прожитых судьбы. Четыре дороги, в поисках счастья и того самого, единственного. Порой мне кажется, что всё это было не со мной. С кем — то другим: с подружкой, в кино — где угодно и с кем угодно, но не со мной. Каждый раз я удивляюсь — разве это моя история???

Хочу поведать Вам четыре истории, четыре моих любви, четыре моих жизни…

Сергей

Странное дело. На том этапе своей жизни днем я училась в театральном, а вечером работала в кабаке. Кабаком я называю заведение «Океан» — гостиницу, ресторан и стрип-бар в одном флаконе. Это отдельно стоящее здание на отшибе города невдалеке от бухты Нагаевской, серое, четырехэтажное, ничем не примечательное с виду. В не столь далекие времена «весёлых» девяностых здесь собиралась вся «элита» города Магадан. Элита в Магадане — понятие тоже весьма растяжимое. Сюда входят и сотрудники администрации города, и начальники всевозможных муниципальных контор, и известные в городе предприниматели и люди, имеющие «воровской» авторитет. Справедливости ради надо отметить, что если персона была в городе действительно значимой, то она наверняка совмещала несколько из вышеперечисленных позиций. Люди здесь — многосторонние…

Прошли годы. Традиция сборов таких людей в подобных заведениях канула в лету, но сами заведения остались. Вот и «Океан» остался всё тем же, что и был во времена тех развеселых гуляний. Зеленые ковровые дорожки, массивные деревянные столы с прожженными шелковыми скатертями. Тяжелые портьеры на окнах, из-за которых самих окон и не было видно, и опять же деревянные, грубо вырезанные скульптуры по периметру, богато покрытые лаком или морилкой и расставленные в хаотичном порядке. Свет в основном носит красный оттенок, и центр потолка украшает массивный зеркальный шар.

Вспоминая это место, язык не поворачивается назвать его ни рестораном, ни баром, ни стрип-клубом. Поэтому далее я буду его называть ёмким и понятным мне словом, более точно выражающим и его внешний вид и его самую суть — КАБАК.

В тот вечер была большая вечеринка — кто-то из местных «авторитетов» праздновал свой день рождения, кажется. Я работала на банкете администратором ресторана. Все было готово. Закуски стояли на столах, приборы начищены, бокалы расставлены — полный ажур. Начали собираться и рассаживаться гости. Многих из присутствующих я знала — сливки «блатных» Магадана. Часть из них были постоянными посетителями бара, где я работала. Отношения с ними я держала ровные, даже, можно сказать, хорошие.

Вообще хочется заметить странность подобных мероприятий: удивительно наблюдать за подобными «сходками»: с одной стороны сидят «урки», «блатные», «приблатненные» и прочие представители этого «сословия», а с другой — представители силовых структур и власти: «чинуши», «менты» и т.п. Все здороваются, но рук никто не жмет, и по «регалиям» не представляется. Это делает «юбиляр», если считает, что познакомить людей надо. Вернусь…

Я со всеми поздоровалась, и отправилась на кухню. Повара хлопотали — горячее велено было подавать пораньше, чтоб не напились. Контингент ведь особый. Официантов не хватало, потому, схватив партию тарелок с горячим, я сама понесла их к столам. И юбиляра, и его «главных» гостей я знала лично и потому стала обслуживать именно их стол.

Присутствующие за столом Вова, Саша, Вася были мне хорошо знакомы, и лишь один молодой мужчина оставался для меня неизвестным. Володя представил его мне — “Галюня, знакомься, это Сергей! Только освободился. Был смотрящим на Талой. Хороший мужик, Галюня!!!”

— Ага, хороший — подумала — все вы тут «хорошие».

Но я заметила, что чисто внешне Сергей и впрямь был симпатичен: среднего роста, спортивного, как ни странно, судя по тому, что он только «откинулся», телосложения. Подстрижен, гладко выбрит, улыбчив. Одет он был неброско, но аккуратно и со вкусом: светлые брючки, классическая майка «поло», туфли светлые. — в общем, впечатление приятное.

Я, что-то похихикав, ушла работать дальше. Был уже третий час ночи, банкет подходил к завершению, и я, переобувшись из туфлей в тапки, потихоньку вместе с официантами убирала зал ресторана. Многие ещё сидели за столами, вели беседы, выпивали. Надо сказать, что много я банкетов отвела, но этот был самый тихий. Обошлось без драк, разборок и стрельбы, хотя все к этому очень располагало. Подойдя к знакомому столу я увидела, что все увлеченно беседуют, что-то обсуждают, ещё несколько людей придвинули стулья и теперь за столом образовался замкнутый круг. Увидев меня, Сергей поднялся, попросил внимания и… начал помогать собирать мне посуду. Давно я не видела таких удивленных лиц в нашем кабаке. Они опешили, но, глядя на Сергея, тоже по очереди начали подавать мне пустые тарелки и другую посуду. Ни смешка, ни одного комментария происходящего я не услышала. Все просто молча мне помогали. Взяв тяжелый разнос, я было двинулась на кухню, как Сергей подошел и настойчиво забрал у меня из рук ношу со словами: “я помогу' двинулся меня провожать.

Вечер прошел. Все было убрано. Настала пора ехать домой.

Закрывая двери ресторана, я крикнула охраннику, чтоб он вызвал мне такси. Подойдя к крыльцу, я увидела машину, она поморгала мне фарами. И не раздумывая долго, после тяжелого рабочего дня, вернее ночи, я без задних ног плюхнулась в машину.

За рулем сидел Сергей.

— Я повезу тебя домой — сказал он.

— ЭЭЭ, спасибо — всё, что я смогла ответить.

Он ехал молча, ничего не говоря, выключив музыку, в полной тишине. Было уже утро, часов пять, и я, уставшая, вырубилась на заднем сидение машины.

— Мы приехали — ласково прошептал мне голос над ухом. Это был Сергей. Он открыл мне дверь, помог выйти из машины.

— До встречи — сказал он.

— Угу — ответила я и сонная поплелась домой досыпать свои три часа перед учебой.

Откуда он знает мой адрес? До какой ещё встречи? Зачем он меня ждал и отвез — эти и многие другие вопросы я начала задавать себе уже на учебе. Ответа на них я не находила и с чувством тревоги и интереса ждала наступления рабочего вечера.

— “Только такого «ухажера» мне и не хватало” — подумала я

Вечером он пришел в «Океан», где я работала в смене с Таней и Любой. Он пришел уже за полночь, кивком головы поздоровался со мной, подошел к бару, где и присел на банкетку. Работы в эту ночь было много — клиентов полный зал. Сергей потягивал коньяк, болтал с Любой и Таней — они в основном находились за стойкой бара — и постоянно, косым взглядом наблюдал за мной. Сперва, меня этот взгляд немного напрягал, потом я забегалась и забыла про Сергея.

После рабочей смены, закрывая ресторан, я вновь крикнула охраннику, чтобы вызвал мне такси, но в ответ услышала голос Сергея: — “Я тебя отвезу домой.” Говорил он так, что для обсуждения и отказа возможности не было.

— Так — подумала я — дело пахнет «жареным». Что ему нужно? Такое навязчивое поведение — ухаживанием язык не повернулся назвать. Ну да ладно. Его хорошо знают мои знакомые, да и Вова лично меня представил ему, так что плохого он мне ничего сделать не должен. С этой мыслью я ответила ему — ну ОК! — и запрыгнула в машину. Маршрут Сергею уже был знаком, так что я по — привычке задремала на заднем сидении авто.

— Приехали — сказал Сергей, он открыл мне дверь и подал руку.

И только теперь я увидела, что мы остановились не возле моего дома, в аккурат через один дом от моего. И дом этот и подъезд, возле которого мы стояли я очень хорошо знала. Тут жила моя одноклассница — Света Михайлова. Мы с ней крепко дружили в школе, и день — через день я бывала у неё в гостях.

— Это ведь не мой дом, Сергей — сказала я с иронией, прекрасно понимая, что он ждал этого вопроса.

— Да, это теперь мой дом — ответил он. Я снял квартиру в этом доме, поближе к тебе. Пойдем. Зайдешь в гости.

— Я устала и хочу спать, утром на учебу — не самое лучшее время для гостей! — возразила я

— Мы быстро. Ты только глянешь одним глазом — и я провожу тебя домой. Я только сегодня снял квартиру, тебе надо посмотреть, ведь…тебе же здесь жить…

Я заволновалась. Чего? Мне здесь жить? Что за чушь, что за бред он говорит? Блииин!!!! Утро. Я спать хочу! Даже говорить сил нет, не то, что объяснять про отсутствие отношений, слишком быстро, я не готова и т.д. и т.п….

— Ладно, только быстро. Я очень устала — и с этими словами мы поднялись на второй этаж. Квартирка была маленькая, но чистая и вполне уютная.

— Годится — сказала я — а теперь давай домой, вечером поговорим, на работе.

— Ок — сказал он.

Мы вышли из подъезда и направились к моему дому. Я быстро шла впереди, он чуть отставал от меня, за весь наш непродолжительный путь мы не проронили ни слова.

Пока — не поворачивая головы, крикнула я ему. Он не ответил. И лишь поднимаясь по ступеням, я видела, что он стоит внизу и смотрит, когда я зайду домой и зажгу свет.

К семи вечера к моему подъезду подъехал Сергей и ждал, пока я выйду. Я собралась на работу, спустилась и села к нему в машину.

— Ну, давай обсуждать — начал он разговор.

— Давай — повторила я и взяла бразды правления беседой в свои руки. — я тебя совершенно не знаю — начала я…

— Помолчи — перебил он меня — послушай сюда малыш. Ты мне нравишься, я все узнал про тебя, меня всё устраивает — так что я выбор сделал. Сейчас я начну активно за тобой ухаживать и всё равно тебя покорю — это вопрос времени. Ты просто должна знать о моих планах и иметь их ввиду. Отметаются все твои ухажёры, тусовки с подружками и любые другие гулянки. Если я узнаю — а я узнаю сразу — сверну шею всем, кто был рядом. Это понятно?

— Вполне, — ответила я, испугавшись.

— А пока ты работаешь и учишься, как и раньше. Некоторые вопросы я возьму на себя. В том числе твои поездки на работу. Скоро я все устрою.

Дальше мы молчали до приезда в «Океан».

— “Я заеду в четыре, сейчас у меня дела” — сказал он и уехал.

— Вот я попала!!!! Ну и зачем мне это? Надо что — то делать? ВОЛОДЯ!!! Он меня с ним знакомил, он поможет.

Володя — человек авторитетный в Магадане. Имеет серьезное положение и влияние на людей. Я никогда не звонила ему. Как начать? И поймет ли он вообще кто ему звонит? Пошлет меня в лучшем случае. Нет. Не буду звонить. Посмотрим, что из этого всего выйдет. Может, он и сам от меня отвяжется. Не дам ему — и дело с концом!

Так и начались наши отношения с Сергеем.

Довольно скоро он пришел ко мне в дом и без всяких кокетств познакомился с моими родителями. В один выходной день вся семья была дома, я читала в маленькой комнате, мама с папой смотрели ТВ в зале, как вдруг раздался звонок. Дверь открывать пошел папа. Я услышала голос Сергея из прихожей.

— Привет! Холодильник большой есть? —

— ЭЭЭ…

— Я Сергей, Галин парень. Конину принес. Пол туши. Надо разрубить и в холодильник сложить. На пол зимы хватит.

— Давай, заноси — сказал папа

Потом я слышала, как они тащили конину, как рубили, потом Сергей сказал, что ему пора и ушел, попрощавшись с родителями.

— «Нормально?!» — подумала я и не стала менять ход вещей.

Что самое странное — ко мне никто не зашел даже, не позвал меня. Они сами быстро разрулили ситуацию, а я вроде как ни при чем.

Родители даже словом не обмолвились. Не спросили — кто, что…Тишина…

После этого события Сергей стал довольно часто бывать у меня дома, даже не всегда, когда дома была я. Он хорошо ладил с родителями, и, довольно скоро, стал совсем «своим».

Наступило лето. Дачный сезон родители открывали довольно рано — в конце апреля — начале мая. Чтоб было понятно — в Магадане в эту пору еще зима идет полным ходом и только начинает выглядывать весеннее солнышко. Как только папа замечает где-нибудь в городе первую проталину — вся семья сразу хватает лопаты, ведра, мешки, что-то там еще и гуськом плетется на дачу!

Начинается чистка, уборка, стройка — в общем, весь известный каждому дачнику процесс подготовки к весеннему посеву. В этот период времени папа с мамой перебираются жить на дачу и обитают там безвылазно практически до октября месяца — начала осени (а в Магадане скорее зимы.)

Вот с таким отъездом родителей Сергей и помог перебраться родителям на дачу, а заодно, чтоб я не была «без присмотра», и его переездом в нашу квартиру.

Надо сказать, что первое время мы жили с ним очень неплохо. Даже порой хорошо. На учебе начались каникулы. На работу он меня отвозил и привозил, а порой и торчал со мной весь рабочий день в баре. После мы могли пойти ещё и на дискотеку, а днем поехать покататься на природу — в общем, мы были свободны, самостоятельны и влюблены. Во всяком случае, я уж точно. Со времени появления Сергея в моей жизни прошло уже около года, и я привыкла к нему. Привыкла к тому, что он рядом, что он решает бытовые проблемы, что он все планирует и действует пошагово в соответствии с его же планами. Я в этот процесс не вмешивалась — просто любила его и отдавала все бразды правления ему. Мне нравилось чувствовать себя защищенной. Женщиной, рядом в которой есть сильный и решительный мужчина. Он все решал, все планировал, и, к тому же, баловал меня.

В один вечер, отвозя меня на работу, Сергей сказал, что у него есть серьезное дело, и что он, возможно, не сможет забрать меня с работы. Я, конечно, удивилась, но докучать расспросами не стала, и, кивнув, пошла на смену. Весь рабочий день я даже не думала ни о чем. Не может — значит, не может. В первый раз такое — не вечно же он будет со мной «сюсюкаться»! Закрывая бар, я крикнула охране, чтоб вызвали мне такси, как вдруг увидела, что меня ждет Сергей.

— Поехали, я успел — сказал он, забрал у меня из рук сумку и крепко обнял. Мы вышли на улицу.

— Сегодня мы на такси — хочу погулять! — слова его были четкими, почти приказными.

И мы поехали на дискотеку.

Диско бар «Магадан» я знала со времен его открытия. Девочки, которые там работали, часто приходили к нам в бар в свои выходные. В эти дни они выпивали, давали чаевые — им нравилось быть клиентами. Мы «дружили заведениями», и я рада была их увидеть. Как всегда, я зашла в зал, подошла к стойке, Татьяна налила мне мартини, и я попросила положить за бар мою сумку, чтобы пойти потанцевать. Сергей ушел ещё на входе, сказав, что скоро вернется и чтобы я была в зале. Пару часов я так и протусовалась в одиночестве, мечась между баром и танцполом.

Выкидывая перед зеркалом замысловатые «па» я увидела, как в зал быстро вошел Сергей. Он был хмур и искал меня взглядом. Я направилась к нему навстречу со словами — “Что случилось?”

Конечно, разговаривать на дискотеке не имело никакого смысла, поэтому, не ответив на мой вопрос, он взял меня за руку и потянул на выход. Только, выйдя из зала, он спросил: — “А где твоя сумка?”

— За баром…

— Бегом забрала и сюда, — он говорил так злобно, что я даже немного испугалась. Я рванула в зал, забрала сумку, и, набегу попрощавшись с девочками, вернулась к Сергею.

Он был уже на своей машине. Сев за руль он резко нажал на педаль газа. Машина рванула. Я немного испугалась. — Что-то случилось?

— У тебя в сумке лежит «ствол». Я же сказал держать её при себе! Дура!

Он говорил тихо, но каждое его слово звучало как колокол, било в виски. Он был зол.

— Я же не знала, Сергей! — первое, что я смогла ему ответить.

Всю дорогу мы молчали. Что делал пистолет в моей сумке, куда он ездил, почему он так разговаривает со мной — все эти вопросы начали мучать меня с того самого момента, но ни разу я не рискнула ему задать. Я БОЯЛАСЬ! От любви не осталось ни грамма — только страх. Животный страх перед этим человеком. Я вспомнила о его прошлом, о его отсидках, о компании людей, с которыми он общался, и поняла, что я попала! Какая дура!!!

“Не стану делать никаких шагов. Пусть пройдет время. Все рассосется само собой” — подумала я и стала ждать.

Ждать пришлось недолго. Сергей всё чаще отсутствовал дома, уже не отвозил и не забирал меня с работы, а порой, возвращаясь после смены под утро, я заставала дома компанию его новых друзей, с которыми они пили и резались в карты.

Подожду — единственный выход для меня. Время все расставит по местам.

В этот вечер не было ничего примечательного. Клиентов в баре было мало и мы с девочками решили выпить. Раздавив бутылочку «Адвоката» на работе, мы прыгнули в такси и помчались в «Боинг» — ещё один магаданский дискоклуб. Люба давно работала барменом, и потому знала коллег по всем кабакам города, и в «Боинге», конечно, тоже. Мы поплясали, поиграли в бильярд, выпили, опять поплясали…после нескольких таких кругов, оказалось, что уже семь утра и заведение закрывается. Мы сели в такси и поехали по домам.

Дверь я открыла и не услышала никакого шума.

–Спит, — подумала я — и, стараясь не шуметь, разулась и на цыпочках пошла в спальню.

— Где была? — лицо Сергея было серым от злости. Я сразу поняла, что будет серьезная разборка. Я рассказала, что выпила на работе, что поехали в «Боинг»…всё как было.

Он встал, подошел ко мне вплотную, одной рукой он схватил меня за горло, а другой сильно ударил по лицу.

Я даже не сразу поняла, что случилось. У меня потемнело в глазах — то ли от боли, то ли от страха. Но я не плакала, не кричала, а тихо стояла и смотрела на него. Видимо, это больше всего его и взбесило. Он начал тупо, спокойно, методично бить меня. Мне было больно, но я стояла. Он смотрел на мою реакцию и бил дальше. Сколько ударов было — не помню, на какой — то промежуток времени я потеряла сознание. Открыв глаза, я увидела, что лежу на том же месте.

Ни боли. Ни слез. Ни жалости к себе. Такая большая ненависть к этому человеку захлестнули меня.

— Вставай, — сказал он. Поднялся с дивана, видимо хотел подать мне руку.

— Пошел вон! — я прошипела на него как змея. Я его ненавидела. Отчетливо помню это состояние. Эту ненависть и омерзение к человеку. Мозг становится таким ясным. Мысли четкие — понимаешь все детально — как он тебя нашел, как использовал. Я была всего лишь «удобной» девочкой.

Он подошел ко мне близко: — “Я сказал, вставай!”

— Пошел вон! — это были мои последние слова в это утро. Он зажал мне рот и начал избивать меня. В этот раз он бил меня сильно. Не как женщину. Кулаком. По лицу, в голову, в грудь, живот. Я уже не понимала ничего и не чувствовала боли. В голове была одна мысль — я сейчас умру. Он убьёт меня в моем же доме. Смешно!

Утром, когда мама зашла навестить нас, она застала меня избитую на кровати. Я ещё не пришла в сознание.

Дальше была скорая, операция одна, потом другая, бесконечные больницы. Сломанная челюсть, сотрясение, выкидыш и разрыв маточных труб — этим и закончилась моя любовь к Сергею. На всю жизнь он оставил мне печать наших отношений — шрамы на теле.

Самое страшное — это невозможность нормально забеременеть. Теперь, только через ЭКО. Я знаю, это не страшно и многие женщины пользуются подсадкой, но ведь была возможность обойтись и без этого. До сих пор меня мучают кошмары во сне: я вижу, как он бьет меня, его глаза, страшные, налитые кровью.

До сих пор я вскакиваю по ночам и не могу уснуть. Я уже не воспринимаю это как часть моего прошлого. Настолько далеко все это — что, кажется, что было не со мной. Скорее, меня мучает страх того, что все повториться, что я переживу это вновь.

Один раз Сергей даже пришел меня навестить в больницу — конечно, разговора не получилось. В итоге, когда все зажило и я восстановилась физически, и, главное, морально, я поняла — это моя вина. Я опять слишком поверила человеку. Ведь было же все понятно сразу — кто, что, зачем. Нет! Я не захотела ставить клише, я рассчитывала на его порядочность — вот и получила.

Через год я увидела его с другой девочкой. Я знала её раньше. Катя. Хорошая девочка, «лапочка — дочка» одного богатого дяди. Она шла с ним рядом, скорее плелась возле. Худая, лицо серое. Видимо, он выжал из нее все соки. Мне стало жаль её. Я знала, что её ждет!

Больше я о нем ничего не знаю, и знать не хочу. Загорский Сергей. Кличка «БОЛГАР». Храни Вас Бог, девочки, от этого человека!

Олег

С Олегом мы знакомились несколько раз. В то время он работал в такси в Магадане. Я постоянно пользовалась услугами одной и той же фирмы, и он несколько раз меня подвозил до работы и обратно домой.

Я «в упор» его лица не помнила, да и не очень-то и хотелось. Это он сам уже позже признался, что начал ждать в эфире мой адрес, а потом и вообще попросил диспетчеров все заказы с этого адреса отдавать только ему. Так он меня возил, возил, но я его не замечала. Как то раз он пригласил меня на ужин в ресторан, а я ему ответила, что он не в моем вкусе.

— Посмотрим, — улыбнулся Олег и больше приглашений не поступало.

Стояли Рождественские дни. Мы с девчонками отработали в «Океане» и собирались домой.

— Поедим, потусим! — сказала Полина. Любка и Таня отказались. У них были свои планы на день. У меня же их, планов, не было, и я с радостью согласилась погулять.

Мы вызвали такси, подъехал Олег. Прокатились до дискоклуба «Магадан», но там было пусто. Людей почти не было. Та же ситуация повторилась и в «Боинге», и в «Астре». Совсем заскучав, мы взяли шампанского в такси и попросили покатать нас.

Сделав пару кругов по городу, Олег сказал, что знает одну неплохую сауну, и если мы не боимся, он нас туда приглашает.

Мы с Полиной, оценив ситуацию, и поняв, что бояться нам действительно нечего, с охотой согласились на предложение. Ничего плохого в тот вечер с нами не случилось. Все было чинно-мирно. Мы попарились, выпили, заехали позавтракать в шашлычку и поехали по домам. Но с этого дня Олег узнал мой номер и стал мне постоянно звонить, да и моё отношение к нему стало более нежным.

Веселый, симпатичный, общительный, щедрый, добродушный — глядя своими голубыми глазами и своей обезоруживающей улыбкой, он напоминал преданного пса, которого подобрали на улице, отогрели и накормили, и теперь он, веселый, скачет вокруг тебя и лижет твои руки.

Олег отогрел своим вниманием мое сердце, и я с радостью стала принимать его приглашения. Надо сказать, что делал их он с завидной регулярностью. Встречает меня с работы, а в машине — цветы и шампанское.

Говорит:

— Девчата, поехали на бухту, встретим рассвет и айда по домам! — Это были постоянные предложения после работы)

Он привозил нам на работу пиццу и шашлыки. Постоянно подкармливал нас разными вкусняшками. Познакомился с моей сестрой Таней и ей тоже постоянно как-то помогал и задабривал её. В общем, перешел в наступление. Все вокруг меня были без ума от Олега, и только я просто «хорошо» относилась к нему.

В тот момент в моей жизни был мужчина — Александр. Он был на много старше меня. Он покупал мне дорогие вещи, оставлял мне деньги, когда уезжал в командировки, а командировок было очень много. Взрослый, спокойный, состоявшийся мужчина без претензий. Я была этому рада и потому Олега близко к себе не подпускала.

Наступила осень. Саша купил мне квартиру поближе к институту, он настоял, чтоб я получила еще одно образование, и я, выйдя на учебу, бросила работу в «Океане». Надо сказать, это было странное время для меня. Ночами я спать не могла — привычка. Подруги на работе. Поговорить не с кем — живу одна. Мне стало скучно. Тут и появился вновь Олег. Он знал, что у меня есть Саша, но делал вид, что питает ко мне чисто дружеские симпатии и начал выуживать меня каждый вечер на прогулку. То прокатиться, то погулять сходить, то поужинать. Конечно, я соглашалась.

В таком ритме прошло пара месяцев, и наступило время приезда Саши из командировки.

Я четко помню тот вечер.

Саша приехал к вечеру. Сказал, чтоб я собиралась в ресторан, а сам пошел принять душ. Внутри меня все опустилось. Я увидела совершенно чужого мне человека. Он был так же мил ко мне и внимателен, как и прежде, бесконечно целовал мне руки. Я смотрела на него. Улыбалась ему, а сама думала об Олеге. Саша отпустил водителя и вызвал такси. Как Вы думаете, кто приехал?

Он сидел за рулем и о чем — то мило болтал с Сашей, лишь изредка поглядывая в зеркало заднего вида. Я влилась в заднее сидение и не говорила ни слова. Мы даже не поздоровались. В голове гудело, сердце билось так, что отдавало в ушах. Я не смотрела на него, но каждой клеточкой чувствовала его, Олега.

Ужин прошел скомканно. Мы поели, выпили. Я была неразговорчива, хотя Саша, как мог, пытался меня развеселить. Приехав домой, он взял меня за руку и посадил напротив себя.

— Что случилось, малыш?

Его голос был испуган. Он внимательно смотрел на меня своими добрыми заботливыми глазами, и мне от этого взгляда становилось только хуже.

— Я, я… я люблю другого! — выдавила я из себя

Повисла пауза….

Он не удивился, не стал комментировать и расспрашивать, сделал вид, что ничего не произошло. Ни одна мышца не дрогнула на его лице.

— Хорошо. Что тебе надо на учебу?

— Ничего особого: костюм надо купить на физру, да пару книг.

Он вытащил из барсетки пачку денег: — “Этого тебе хватит. И купи себе шубу, которая тебе тогда понравилась. Это мой прощальный подарок.”

Он подошел. Поцеловал мою руку и ушел из дома. Я даже не пошевелилась за все это время.

Я не смогла бы больше ему врать. Он этого не заслужил. Он хороший добрый человек, который любит меня. Разве я имею право жить с ним, не любя? Да и как я могу отвечать на его чувства, когда люблю другого?

Сколько времени я просидела в оцепенении, я не помню. Когда, наконец, я осознала произошедшее, первое, что я сделала — кинулась к телефону и набрала Олега.

— Я рассталась с Сашей. Приезжай! — я практически проорала ему в трубку.

Наспех переодевшись, я сбежала вниз по лестнице — и он уже был там.

Он всё время был перед подъездом. Смотрел издали на окна. Переживал.

Я обняла его, он меня.

— Садись в машину

Повторять было не нужно. Я боялась, что Саша вернется, что я передумаю, что случится что-нибудь. Мне просто срочно надо было уехать отсюда.

Не слова не говоря, мы промчались по городу и через каких — то 5 минут оказались на смотровой площадке. Выйдя из машины, я выдохнула — все позади. Олег подошел сзади. Обнял меня и сказал:

— Я люблю тебя!

— И я тебя люблю! — ответила я.

Море, ветер и любимый обнимает меня — я была абсолютно счастлива. Эту ночь мы провели вместе…

В институте приближалась весенняя сессия. Подготовка была утомительной. Думалось о любви, о весне, о предстоящем лете с шашлыками и вылазками на природу, обо всем на свете — но только не об учебе. Но, вариантов не было — надо было заниматься.

Подготовка к зачетам была несложной. Все предметы, за исключением парочки, были понятны и, в принципе, нужно было только освежить знания, да подготовить несколько курсовых. Этим я и занялась накануне выходных. Олег был на работе, и я, естественно, известила его о своих намерениях.

Жить мы продолжали порознь, хотя он частенько оставался ночевать у меня дома. Тщательно скомпоновав все главы, описания, ссылки в необходимый формат, я скинула все материалы на флешку и направилась в офис к Тане, чтоб распечатать все на принтере.

Первый же звонок от него часов в шесть вечера порядочно испортил мне настроение. Пришлось оправдываться и объяснять, почему я не могу сразу взять и всё распечатать, а сижу и вношу последние коррективы в оформление курсовой, вместо того, чтобы плюнуть на учебу, и быстренько поехать с ним в шашлычку.

Второй звонок раздался часа через два, и вопросы уже граничили с обвинениями. Я объяснила, что пока есть время и настроение, то решила посидеть в интернете и найти ответы к курсовой по другому предмету. Выслушав, что я эгоистка и что он поехал пить пиво с друзьями, я бросила трубку и стала продолжать заниматься.

Закончила я поздно вечером. Придя домой, Олега я не обнаружила. Папа сказал, что они выпили пива, и он умчался к своему другу. Телефон Олег не брал, а потом и вообще отключил его. Я переживала. Время было уже заполночь, когда я, наконец, смогла дозвониться до него. Он сказал, что попал в аварию, и чтобы я забыла про него…

Сложно описать все те чувства, что я испытала в ту минуту. Внутри меня словно была пустота и только сердце бешено билось и лишь одна мысль была в голове: — “Где он, где он! Найти его!”

Влетев в комнату родителей, я выпалила им новость и стала рыдать в голос. Папа успокоил, сказал что надо позвонить в больницу. Я стала звонить, но трубку никто не взял, или просто не успели взять. Я быстро оделась и помчалась в городскую больницу. В приемной я его и нашла. Он лежал на каталке весь разбитый, в крови и кричал от боли. Сердце моё сжалось, я не могла смотреть на него, но нельзя было плакать, и я, взяв себя в руки, подошла к нему.

— Я здесь, милый, я с тобой? — тихо и как можно более спокойно и ласково сказала я ему.

— Уйди! Ты не должна меня видеть таким! — он корчился от боли на носилках, слова его были сухими. Он и вправду не был готов меня видеть. Я отошла в другой угол и села. Так я просидела всю ночь. Утром, когда стали приходить врачи Олега повезли в операционное отделение, а мне разрешили зайти в палату, куда его привезут после операции. Я села на стул возле кровати и уснула. Проснулась оттого, что услышала, как открылась дверь, и его завезли на каталке.

— Ну, все, девочка. Попрощайся с ним и домой. Больше ты ему ничем не поможешь. Он теперь — инвалид!!!

В глазах все почернело. Это был приговор, почти смерть в моей только начавшейся жизни, в нашей любви. Инвалид! Какое страшное слово. До этого момента я не понимала его значения. Я слышала его тысячи, сотни тысяч раз, но ни разу не поняла его смысл. Сколько боли, сколько надежд умирает в этот момент. Земля уходит из под ног. Не знаешь, что делать дальше, куда идти, надо ли что-то делать? Жизнь кончена!

Я встала и ушла. Молча. Не помню, как я шла, что было со мной, как я пришла домой, как я заснула и что было до этого. Сознание пришло ко мне только утром следующего дня. Я открыла глаза, вспомнила все и заревела. Мама зашла в комнату. Села. Посмотрела на меня так спокойно и строго и сказала: — “ Успокойся. Ты не имеешь права раскисать и тем более бросать его в таком горе. Поднимешь его на ноги — потом бросай, а пока не смей!” Пожалуй, это были одни из самых важных слов в моей жизни!

Я наварила бульона, купила апельсины и что-то там еще и двинулась в больницу. Меня узнали и впустили в отделение без лишних вопросов. Я постучала в палату. Слабый мужской голос разрешил войти.

Я его толком и не рассмотрела после операции. Убежала почти сразу, после того, как его привезли и сказали диагноз.

Олег был белым. Он лежал весь изнеможённый и худой. Странно, подумала я, разве может человек за два дня так сильно похудеть? Видимо, может в таких обстоятельствах.

Я натянула улыбку на лицо и подошла поближе к нему.

— Как ты?

— Зачем ты пришла? Я же сказал не приходить. Забудь меня! Для меня всё кончено.

Я стала, запинаясь, рассказывать, что он не понимает, что все изменится, он поправится и мы вместе это переживем. Я говорила громко, бегло, сама не веря в то, что говорю.

— Пошла вон! — заорал он на меня, — Пошла вон отсюда и никогда не приходи сюда!

Он потянулся рукой к тумбочке и швырнул в меня апельсином. Апельсин попал мне в плечо. Я схватилась за подбитое место, расплакалась и убежала.

Через день он позвонил.

— Прости. Я сам не свой. Подумай, правда ты сможешь со мной? Зачем тебе это?

— Я люблю тебя, — ответила я — всё будет хорошо!

Но до «хорошо» было ещё ой-ёй как далеко. Виделось только «очень плохо»!

Дни летели. Олега выписали из больницы, и он теперь был дома. Мы с семьей старались планировать время так, чтоб рядом с ним кто-то всегда находился. Я научилась справляться с клизмами и утками, менять постель под лежачим больным. Я кормила его с ложечки, а потом он и сам уже стал лежа управляться с тарелкой и приборами. Спали на деревянной доске — чтоб не гнулась спина. В общем, привыкали к новым правилам.

Сессию я сдала легко — хорошо, что успела почти все подготовить заранее. Теперь наступал новый этап — пришла пора принимать решение, как дальше лечить Олега. Нужно было вместо тех клепок, что поставили ему в позвонки, вставить новые пластины или делать операцию на позвонки и ставить другие пластины и сшивать поврежденные нервы. Вопрос был только в том, что в первом варианте он остается инвалидом, во втором — есть шанс поставить его на ноги. Но эти операции делают только в Новосибирске и запись туда, понятно, за год, а то и больше, да и денег стоит немыслимых.

Брать штурмом наше здравоохранение — дело заведомо пропащее. Каждый, кто хоть раз обращался к государственным учреждениям с подобным вопросом, думаю, понимает. Меня даже не стали слушать. Направление даёт одно учреждение, оплачивает операцию другое, оплачивает билеты на операцию — третье, а оплачивает и дает разрешение на сопровождающего — четвертое. И сроки и порядки у них — всё разное. Сколько сил и нервов потрачено, сколько слез пролито — не сосчитать. Приходилось умолять, угрожать. Сколько нервных срывов было, сколько отчаяния. Опускались руки.

Один раз я даже легла на пороге и сказала, что не уйду и вызову телевидение, пусть знают, до чего довели человека. Они посмеялись. Но когда я легла на пол и пролежала на полу часа четыре, а был уже вечер — они притихли и пригласили на беседу. После нескольких месяцев борьбы за право на операцию, нам назначили дату и выдали долгожданные билеты. Произошло это быстро: днем сказали зайти в пять часов, а когда я пришла, дали в руки билет и сказали, что вылет утром. Если не могу — пишите отказ. Вариантов нет!

Вечером, когда я примчалась домой счастливая, с направлением на операцию я оттараторила все домашним, они поздравили и даже не поняли, что я уезжаю. Когда я ринулась собирать чемодан, они стали присматриваться к происходящему. И только рано утром, когда за нами приехала скорая, чтобы доставить на самолет, мама вышла провожать меня и расплакалась. И тут я тоже поняла — я уезжаю навсегда! Уезжаю из дома! Где я росла и жила всё это время, всю свою жизнь. Тут, в Магадане вся моя жизнь, мои друзья, мои воспоминания. Тут остается вся моя семья — а я еду одна, на последние деньги неведомо куда и насколько и непонятно чем всё закончится и закончится ли вообще! Это был конец, конец моей старой жизни.

Тысячи километров дороги, тюки, носилки с мужем, бессонные ночи и ненавистный доширак вместо еды — эта каторга продолжалась несколько месяцев. В Академгородке мы встретили праздник. Операция была назначена на 8 марта. Так праздник я ещё никогда не отмечала. Проснувшись с утра, я помчалась в клинику, чтоб сказать пару слов мужу перед такой важной операцией. Оказалось, что я опоздала, и его уже отвезли готовиться.

Побродив по холлу, дергая всех проходящих врачей, я наткнулась на нашего доктора, который в приказном порядке отправил меня домой.

— Операция будет идти часов 9-10, ни меньше. Да и потом его в палату не сразу привезут, так что делать тут нечего!

Прямой дорогой я отправилась в храм, попросила Бога об удачной операции, помолилась и отправилась домой.

Ни есть, ни спать, ни разговаривать я, конечно, в этот день не могла. Кое-как пережив ночь, я встала пораньше, и уже к 7 утра была в больнице.

Взлетев по ступеням, я ворвалась в палату и увидела его. Олег спал. Он был такой бледный и худой, как загнанный зверек. Подойдя к кровати, я тихонько поцеловала его, взяла его руку и не отпускала её больше до вечера.

Надо сказать, что именно в этом месте, глядя на парализованных людей, на всю безысходность ситуаций, когда в один момент ломается вся жизнь и судьба человека, выслушав тысячи историй о трагедиях — я переоценила и свою жизнь. У меня в один момент поменялись приоритеты и я поняла, что нет ничего ценнее, чем человеческая жизнь. Такая хрупкая, нестабильная, которая может закончиться совершенно внезапно — из-за упавшего дерева, или перебегающей дорогу собаки, или ещё из-за какой-нибудь ерунды. И только близкие будут с нами рядом, только любовь может помочь выдержать все эти испытания, дать сил пережить, выжить, встать на ноги после случившегося.

Расскажу один случай. Уж очень он мне запомнился и по прошествии многих лет так и не выходит из моей головы. В этом самом Академгородке я познакомилась с одним мужчиной, он лежал в одной палате с моим мужем. Николай был неходячим после автоаварии. Он стал говорить мне о смерти. Спокойно так, без истерик и всхлипываний. Как будто это для него была мечта. Он ждал и хотел её.

Несколько лет до того он работал на севере — валил лес. Одно бревно упало ему на спину и полностью перебило позвоночник. Взрослый красивый и сильный мужик лежал на постели и не мог пошевелиться. Жена постоянно была с ним. Несколько лет она таскала его по врачам, выносила из-под него утки и тихо плакала, надеясь, что он когда-нибудь вылечится. Он знал, что этого не случится. Ему было тяжело смотреть на её муки, а иногда он и сам срывался, слезы жалости к себе накатывались на глаза. Он сглатывал и начинал неистово кричать на нее матом, да таким отборным, как будто во всем, что случилось с ним, виновата она и никто больше. В такие моменты все кто лежал в палате — а это человек 10-12 не меньше — старались отвернуться к стене и сделать вид, что они спят. Те, кто мог хоть как–то передвигаться, быстро выходили в коридор, и только я, опешивши, сидела и смотрела на него во все глаза. Пару раз досталось и мне, но я понимала, что это не со зла — это крик, душевная боль человека, и совсем не обижалась на него. Так мы и подружились.

С того разговора прошло уже много лет. А я всё еще помню его глаза — такие странные и страшные. Человек, который видел смерть и который не хочет больше жить.

— А зачем? — сказал он тогда, — всё я видел, вряд ли что-нибудь меня теперь удивит на свете белом. Так чего мучиться?

— А о жене вы подумали? — спросила я, — как же она?

— Ей только лучше. Таскается со мной, мучается. Погорюет немного, найдет другого и заживет спокойно. Женщины больше любят сострадание в себе, а не того, к кому сострадают.

Серьезная мысль для девушки в двадцать три года.

— Что мы любим? Идеализируем себя в своих же глазах? Ждем восхищения за то, что сами выбрали себе каторгу? Может, нужно быть эгоистами? Нужно любить только себя, жить только для себя, а все остальные пусть сами за себя отвечают?

Быть может, его жене и в правду было бы лучше уйти от него. Я думаю, он бы её не осудил. И она бы не мучилась столько лет. А может, надо было дать человеку умереть. Ведь он страдает, он мучается. Он не хочет жить, а его насильно заставляют, упрашивают, вытягивают. Но у него нет сил, он не видит смысла. Кем он останется потом, когда вылечится? Если вылечится! Калекой инвалидом, в лучшем случае. ЕМУ БОЛЬНО, СТРАШНО, НЕВОЗМОЖНО больше так жить. Так зачем мучать его??? И себя??? Ведь смерть — это его выбор. Да и она поплакала бы, погоревала — и стала жить дальше. Жить — не страдать. Быть может нашла бы себе другого мужчину, родила ребенка…

Сложно было думать в тот момент о смерти. У меня самой был больной муж на руках, и я не смела думать так о нем. Я не смела думать о том, чтобы бросить его. Но когда ситуация не твоя, и ты в ней не участвуешь — видишь все несколько иначе.

Прошли годы. А я так и не ответила себе на эти вопросы. Незнаю, чем закончилась та история с Николаем. Сердце надеется, что все обошлось, но разум твердит обратное…

Через четыре дня наступил мой день Рождения. Этот подарок я не забуду никогда. Приехав в больницу с утра, я помогла Олегу покушать. Надо сказать, что кормили в больнице очень неплохо и порции были большие, так что, кормя мужа, я и сама с удовольствием перехватывала у него пару ложек.

Вошел доктор. Подошел к нам, согнал меня с кровати и начал ругаться на Олега:

— И чего лежим? Жена с ложечки кормит амбала такого. Не стыдно?

Мы, конечно, опешили. Доктор не унимался:

— Ты зарядку делал?

— Неееаааа, — ответил Олег.

— Значит будем делать вместе! Так руки поднял, развел. Молодец! Ногами пошевели. Давай, веселей! Шевели, говорю!

Мы даже не поняли, как это произошло, но Олег пошевелил ногами. Мы были в шоке! Не давая нам опомниться, доктор сказал:

— А теперь давай, дружок, пройдемся, есть разговор!

Он моментально скинул с мужа одеяло и начал его поднимать. Я не знала, что делать. Мне казалось, что доктор хочет его убить!

— Костыли тащи, чего сидишь! — прикрикнул на меня врач.

Я схватила костыли и вручила ему, и, уже в следующее мгновение, Олег подтянулся руками на костыли, и встал на ноги!!!

Мне трудно передать, что происходило тогда! Перевернулся весь мир. Я увидела ЧУДО! Мой муж ПОШЕЛ! САМ! Я не могла поверить!!! Прошло уже много лет с того момента, но и сейчас я вспоминаю этот первый шаг, и на глазах моих выступают слезы радости.

Через неделю мы с Олегом уже спокойно гуляли по коридорам больницы, каждый день понемногу увеличивая дистанцию. Все шло как нельзя лучше и нас выписывали домой.

Домой! Понятие Дома как такового в моей жизни не было вообще. Дом — это место где тебе хорошо, где тебя понимают и поддерживают. Где ты чувствуешь себя защищенным. Все это не про меня. Отношения с родителями у меня не складывались никогда. Вроде я и не была очень плохим ребенком. Ходила в кружки, на репетициях задерживалась, училась неплохо — но, несмотря на все это меня постоянно ругали. Отец частенько меня бил и постоянно орал на всех матом, так что о чувстве защищенности и речи быть не могло. Я рано начала уходить из дома. То у подружки заночую, то в поход с палатками уйду — тоже с ночевками, в общем, я искала любые поводы, чтобы не быть дома. При первой возможности я сняла себе квартиру, сразу ко мне переехала сестра Танюшка и только тогда я смогла немного успокоиться.

— Уважаемые пассажиры, наш самолет совершает посадку в международном аэропорту города Анадырь. Просьба пристегнуть ремни и привести спинки кресел в вертикальное положение.

Я никогда не видела родителей Олега. Даже на фото. Один раз я говорила с его мамой по телефону, да и то мы прорыдали в трубку минут 15, и на этом разговор закончился.

Надо сказать, что мать Олега — Татьяна Георгиевна — очень меня удивила, в самом хорошем смысле этого слова. Будучи руководителем всю свою жизнь, она сохранила чуткость, такт и очень приятные манеры. Вообще, нашим чиновникам это не свойственно. Стоит отметит, что спустя годы после нашей разлуки с Олегом, я сохранила о ней самые добрые и приятные воспоминания и очень рада, что моей первой свекровью была именно она. Именно Татьяна Георгиевна помогла мне устроиться на работу в ДК, где я потом выполнила и перевыполнила все поставленные задачи. Именно она научила меня выдержке в общении с мужем и умением промолчать в накаленный момент, а не бросаться в драку, как я делала раньше. Что и говорить, она дала мне много. Эта умная, самостоятельная женщина была руководителем, матерью двоих детей, прекрасной хозяйкой и отличным другом и собеседником. НИЗКИЙ Вам поклон, Татьяна Георгиевна!

Чукотка! Сколько прекрасных мгновений связано с ней, сколько сказочных воспоминаний! Какая природа, какие виды, а самое главное, какие люди!

Жизнь на Севере имеет свои прелести. Люди здесь никуда не спешат, потому что все находится рядом, все так или иначе знают друг друга и всегда можно договорится. Живя в Анадыре, я ощутила себя взрослым и самостоятельным человеком.

Работа в ЧОДНТ (Чукотском окружном Доме народного творчества) дарила мне радость. Каждый день я бежала на работу, зная, что будет много интересного. Будут репетиции на сцене, которые я так люблю. Придут актеры — ученики старших классов — и мы будем смеяться, и как принято сейчас говорить, креативить. Вообще, надо сказать, что мне очень повезло и с наставником. Меня «посадили» в отдел по работе с молодежью, который возглавлял Женя Басов. Веселый, талантливый, открытый. Он не боялся самых сумасшедших идей и умел заражать ими окружающих. Мы «спелись» с первого дня и потом уже несколько лет не расставались с ним. Именно Женя сумел организовать тур по северу «Чукотка Молодая», где я смогла по-настоящему увидеть все красоты края: и плескающихся у кормы белух, и чистые как слеза воды «залива Креста», и острые как бритва хребты Эгвикинота и много-много ещё чего.

Я обожала свою работу, мой муж уже ходил без костылей и потихоньку начал садиться за руль. Денег нам хватало, так как мы жили с родителями, и основные расходы они брали на себя. На работе меня повысили до начальника Отдела Народного Творчества. Я обзавелась друзьями — романтиками, приехавшими на Чукотку с разных уголков нашей страны. Это было чудесное время!

Приближалось лето. Отпуск! Такой долгожданный и такой нужный мне. Прошлым летом я в отпуск не поехала. Дорогу на севере оплачивают раз в 2 года. Олегу сумели выбить путевку, так что он слетал один, а я в это время продолжала трудиться в ДК. Прямо перед самым отпуском меня назначили и.о. зам. директора. Это было хорошее повышение. По приезду все сулили мне кресло заместителя, и с этой радостной перспективой я улетала отдыхать.

Лето прошло чудесно! После такого красивого, но такого холодного севера Черное море кажется вершиной счастья, раем. Новость настигла нас уже перед самым отъездом. С Анадыря позвонили и сказали — что губернатор Чукотки подал в отставку.

В любом другом регионе, наверное, такие новости не имеют особого влияния на людей, но не там. Чукотка является дотационным регионом страны. Занимая огромную территорию по площади, практически никаких ресурсов она не имеет. Многие годы люди здесь жили без средств к существованию. Огромные долговые книги, отсутствие продуктов питания, одежды, сложность погодных и географических условий, возможности вылететь в любой момент — именно эти факторы делают Чукотку одним из самых дорогих по прожиточному минимуму и последним по уровню жизни людей. Нет, здесь есть, конечно, очень богатые люди, но их — единицы. Кто бы что ни говорил, но я лично видела, как из запустевшего умирающего городка вырос красивый и современный город, как приезжали специалисты, врачи, инженеры, привозили свои семьи. Как молодежь, приехавшая подзаработать, женилась, создавала семьи и оставалась в этой северной столице. Все это было сделано одним человеком — Романом Аркадьевичем Абрамовичем. И когда говорят, что на Чукотке на него люди молятся, я знаю, что он этого вполне заслужил.

Конец ознакомительного фрагмента.