Отпуск от семейных обстоятельств

Галина Маркер (2025)

Бывшие одноклассницы — женщины средних лет, с разными взглядами на семейное счастье. Они встречаются через двадцать лет после школы. И ни у одной из них семейная жизнь не сложилась по тем правилам, которые они определили в молодости. Переоценка взглядов в современных реалиях начала двадцать первого века. Новые, внезапно возникнувшие романтические отношения становятся неожиданностью, исключающей всевозможные правила. Препятствиями к новым отношениям выступают близкие люди и ревность, которые едва не заставили отказаться от любви.

глава 2 Василиса Премудрая

В уютном кресле, подобрав ноги и спрятав лицо в коленях, сидела женщина и плакала навзрыд. “Господи! Ну почему…”, — иногда раздавалось в тишине комнаты. Августовское солнце ласково заглядывало в окно, дотягивалось лучиками до ссутуленной фигурки, как будто хотело утешить и пожалеть. За окном “переговаривались” воробьи: “Что не так? Что не так? Живы? Живы?” “Бедня-жка, бедня-жка” — отвечали им голуби, но помочь ни солнышко, ни птички ничем не могли…

… — Я не могу оставить маму, работу, пусть взрослых, но детей! Это просто старческий эгоизм и ничего более! Почему она не хочет переехать сюда

— Ну, ты же знаешь! Она там родилась, это всё равно, что дерево с корнем вырвать и на новом месте посадить.

— Конечно! Меня можно с корнями и без них драть сколько угодно! А что с моей мамой будет, тебя мало беспокоит? Они, ведь, с твоей практически ровесницы. Дашка вторым беременная, кто ей помогать будет? Вот, как хочешь! Не поеду я никуда!

— Значит, я поеду сам, поживу там, постараюсь её уговорить.

— Ох, не нравится мне это. Ты знаешь, о чём она уговаривать начнёт? Живя в разных местах, люди перестают быть семьёй. Это ты понимаешь?

— Не говори глупостей! Это временно.

Василиса как в воду глядела! Временное стало постоянным и через три года они официально расторгли брак, так как его мама хотела, чтобы он получил наследство, на которое жена не сможет претендовать в случае развода.

“Мама — это мой долг, я не имею права поступить по-другому. Мы всегда понимали друг друга, давай не спорить и сейчас. Когда я был маленьким, мои желания выполняла она, сейчас это делаю я. Так правильно!” — последнее, что она услышала от экс-супруга.

Бред! Развалить семью, чтобы вручить одинокому мужику предпенсионного возраста старенькую двушку у чёрта на куличках. Учитывая то, что свекровь, теперь, уже бывшая, ещё красила губы, выходя к подругам на лавочку, получить её наследство в скором времени, ему не светило.

Когда Максим уехал, Василиса не знала, куда себя деть. Рухнул мир! Тот мир, который они старательно создавали долгие годы, мир, основанный на дружбе и взаимовыручке. Да, в их семье не было бурных эмоций и страстей — царили рациональность и здравомыслие. Любили ли они друг друга? За себя она точно могла сказать — нет, у них была тесная родственная связь. Он был для неё правой рукой, её частью, так же, как и она для него. Однажды принятый порядок не нарушался годами и это их устраивало. У каждого было “свободное пространство” — время, когда они отдыхали друг от друга, и каждый выбирал сам, чем его заполнять. Ревность? Бессмысленное чувство! Оно угнетает того, кто ревнует и порождает неприязнь у того, кого ревнуют — они с мужем были выше этого. Изменяла ли она ему — нет, а зачем? Да и муж, скорее всего, тоже не изменял. Просто они оба не видели в этом смысла.

После его отъезда вся её жизнь стала “свободным пространством”. Что с ним делать — Василиса не знала. Первое время они созванивались несколько раз в день, потом в неделю, а когда звонки сократились до одного в месяц, Василиса поняла, что “развал страны” фактически состоялся.

Жить для себя… Этому, оказывается, нужно учиться, а учиться, так жить с тридцатилетним семейным опытом — очень непросто. Приходилось строить новый мир на развалинах старого.

Знакомые спрашивали про Максима, жалели её, ругали свекровь… Всё это было очень неприятно, и Василиса постепенно отгородилась от общения с людьми. Мама в тесной опеке не нуждалась. У дочери тоже всё было устроено, помощь нужна была изредка. Оставалось хобби.

Фотографией она увлеклась много лет назад, но старые фотки были надёжно спрятаны в ящик, чтобы не тревожили память. Василиса в выходные начала выезжать на фотосъёмки. Ей казалось, что на природе, вдали от людей она молодела, становилась свободнее и счастливее. Даже нет, не казалось, а так было на самом деле! Порой, чтобы сделать интересный кадр, она, не задумываясь, залазила на дерево или проходила несколько километров, а в городе, поднимаясь к дочке на третий этаж, чувствовала себя старой развалиной. О том, как уставала от пеших прогулок — говорить не хочется.

Этой весной, когда слякоть и сырость выйти на природу ещё не давали, Василиса пошла на фотовыставку. Просмотрев чужие фотографии, она поняла, что многие из сделанных ею не хуже. По-девчоночьи захотелось похвастаться.

Автор, мужчина лет на десять старше её, был здесь же, и на следующий день Василиса со своими фотографиями пришла к нему.

Валентин Петрович оказался не только отличным фотографом, но и приятным собеседником, как-то незаметно они перескакивали с темы на тему, уходя от обсуждения фотографий. Моментами она ловила себя на том, что ей безразлично, о чём говорит Валентин Петрович. Василиса слушала его голос.

Этот голос завораживал, заставлял дрожать пространство вокруг, отключал от окружающего мира. “Наваждение какое-то!”, — злилась она, и в эти мгновения мелькал испуг в его глазах. “Вы чем-то расстроены? Я Вас утомил?” — участливо спрашивал он. Да, она была расстроена тем, что пора было уходить и возвращаться в реальность. Несколько фоток Василиса оставила ему на память. Смешно! Оставить мужчине на память фотографии деревьев и лугов. “Мы оба ненормальные, поэтому нам пейзажи важнее. В конце концов, это фотографии для души, а значит они гораздо ценнее автопортретов”, — рассудила она.

Через несколько дней он позвонил. Минутный разговор поднял настроение, принёс тепло и нежность. Всю неделю после звонка она судорожно искала повод позвонить и услышать его голос. “Да что со мной происходит? Откуда эта сигнальная лампочка в мозгу? Я ежесекундно вспоминаю практически незнакомого мне человека. Блажь какая-то!!! Нужно думать о внуках. Завтра с работы поеду к ним” — решила она. Но и с утра, и после визита к дочери желание пообщаться с Валентином Петровичем не уменьшилось. Оно росло и заполняло всё окружающее пространство. Василиса сдалась и набрала номер…

… — Как я рад, Вас слышать! Не хотел показаться навязчивым, потому не звонил сам

— Какая глупость! Звоните, я Вам рада всегда…

“У меня любовь по телефону”, — смеялась она над собой. Конечно, ему она ничего такого не говорила! Да и о себе шутила, не более! В этом Василиса была уверена настолько, что и клятва на Библии её бы не смутила. Однако как-то незаметно перестали иметь значение числа и названия дней в неделе, стали значимыми только минуты общения с ним. Только тогда она чувствовала течение времени, движение воздуха, слышала пение птиц. Даже гул машин за окном радовал — жизнь вокруг кипела, бурлила и была неуёмно-прекрасной!

Конец ознакомительного фрагмента.