Ночные стрекозлы

Галина Полынская, 2005

Все беды из-за денег! Коль скоро Сене и Тае не хватило средств на Канары, пришлось принимать солнечные ванны на Черном озере. Место красивое, но дикое: люди обходят его стороной из-за мрачной легенды, связанной с ним. Тоько что там фольклор, если девушкам пришлось стать героинями реальных страшилок! В первый же день наткнулись на утопленницу – явно представительницу древнейшей профессии. Как оказалось, это уже четвертый труп за год. Здравый смысл подсказывает Сене, что их дело – сторона, так как маньяк может любезно навестить и самих подружек. Да разве попрешь против Тайкиного чувства справедливости? Убивать девушек пачками?! Ну уж нет! И бывалые сыщицы берутся за расследование…

Глава первая

Написано было у царя Соломона на кольце «все проходит»… Очень правильные слова, очень. Все, абсолютно все проходит, а кое-что проходит невероятно, бессовестно быстро. Я имею в виду лето. Долгожданное летнее время пронеслось прямо таки с головокружительной скоростью — вроде бы еще вчера лежал снег, как бац — уже август! Мало того, приближалось седьмое число — день рождения моей единственной и неповторимой Таисии Михайловны. И вот, вместо того, чтобы трудиться в поте лица на благо родной газеты, я сидела за своим столом в позе Роденовского «Мыслителя», смотрела в монитор с чистой «страницей» и предавалась мучительным раздумьям: что же подарить Тае? Зарплату нам обещали девятого числа, что рушило все планы, даже занять было не у кого, весь наш доблестный коллектив считал медяки и на время завязал с кофейными посиделками в буфете.

— О чем думы тяжкие?

Я и не заметила, как к моему столу пришвартовался Влад.

— Да так, — вздохнула я, меняя позу, — у Таюхи седьмого день рождения.

— Помню. Меня пригласят?

— Не знаю, список гостей еще не утверждался. Ты уже придумал, что подарить?

— Лучший подарок — книга, еще хорошо сделать подарок своими руками. — И поспешно добавил: — Это не я так сказал, это постановление девятого съезда КПСС, честное октябрятское.

— Знаешь что, — рассердилась я, — у тебя человек совета спрашивает, а ты как всегда со своими глупостями! Остроумный такой, прямо дальше некуда!

— Сенчик, ну что ты сразу в драку, — миролюбиво засверкал очками Влад. — Я пока еще не думал на тему подарка, да и думать-то особо не на что, зарплата только девятого.

— В курсе, — приуныла я, значит и у Влада финансовая яма, а я рассчитывала перехватить у него энную сумму. — Чего делать-то?

— А не хочешь объединить усилия? — Влад присел на край подоконника, где теснились горшки с нашими подшефными растениями.

— В смысле — купить что-то одно от нас двоих? — Навострила я уши.

— Да, пускай что-то одно, но зато хорошее, чем наберем всякой бякости дешевой.

— По-моему, даже если мы объединимся, у нас на дорогой подарок все равно не хватит.

— Сколько у тебя наличности?

— Пять сотен, нам с Лавром на двоих не так уж и много, прямо скажем — мало совсем. А сегодня только четвертое, до девятого еще лететь и лететь.

— Да, не густо, — Влад снял очки и потер переносицу. — У меня примерно столько же, но у меня есть кое-какое компьютерное железо, припасенное на продажу, думаю, баксов на пятьдесят наторгую.

— Пятьдесят баксов это гораздо лучше, чем пятьсот рублей.

С этим Влад не мог не согласиться. Продолжить наш в высшей степени важный разговор помешало ворвавшееся начальство. Конякин время от времени устраивал такие проверочные набеги, надеясь застать нас в безделье и праздности.

— Что такое?! — выкрикнул он, завидев Влада на подоконнике. — Почему не работаем?! Что, все уже написали?! Можно отсылать номер в типографию?!

Влад знал, что оправдываться бесполезно. Он молча водрузил очки на нос и отчалил к своему столу, а я попыталась мобилизовать свою больную фантазию, надеясь, что она выдаст мне хоть какой-нибудь сюжет.

— Станислав Станиславович, — неожиданно для меня же самой произнес мой рот, и Конякин, будучи уже в дверях, затормозил и обернулся, — почему бы нам не сделать так, как делают большинство наших коллег?

— А как делают большинство наших коллег? — Конякин прищурил драконовы очи.

— Они берут материалы из Интернета, а так же переводят статьи иностранной прессы. За границей газет такого плана просто пруд пруди. И нам не пришлось бы так надрываться.

— Значит, ты предлагаешь нашему изданию отстегивать за перепечатку материала в свободно конвертируемой валюте? — Конякин совсем по-птичьи склонил голову набок, с интересом патологоанатома глядя на меня.

— Разве кто-нибудь кому-нибудь платит? — искренне удивилась я. — Где мы и где они!

— Платят, Сена, платят. В противном случае можно огрести симпатичный судебный процесс на свою голову. Что же касается Интернета, то да, все газеты там пасутся, поэтому, дорогая моя, они все и печатают одни и те же сплетни. А мы, — он сделал грандиозную паузу, — всегда были выше этого, мы публикуем только эксклюзив!

Господи, — подумала я, — да о чем он? Какой эксклюзив? Это он так называет наши коллективные бредни?

— А если ты, Сена, — безжалостно продолжал Конякин, сверля меня горящими зеницами, — так сильно надорвалась, то поезжай в отпуск, отдохни. А вообще, мы тут никого не держим, в нашей редакции должны работать только те сотрудники, которым дорога честь газеты!

С этим он удалился, громыхнув дверью. Я подождала, пока с меня стекут помои, и повернулась к монитору. К моему столу снова подошел Влад.

— Сен, ты чего это? Зачем ты вдруг полезла к С. С. с новаторскими идеями?

— Сама не знаю, — печально вздохнула я, — должно быть голову напекло. И когда же нам на окна занавески повесят? Люди с ума сходят от жары и никому до этого нет дела. Так что можно купить существенного на твои пятьдесят баксов?

— А чего бы она хотела?

Я призадумалась. Вообще-то Таисия много чего хотела, но нам все равно столько денег не найти, даже если Влад продаст весь свой компьютер целиком и кое-что из мебели в придачу. Влад ждал ответа, поглядывая на дверь — как бы снова не влетел Конякин, а я перебирала в мыслях Таискины желанья и мечты. Неожиданно всплыл радужный образ мобильного телефона. Наше предпоследнее расследование, за время которого Тая балансировала на грани замужества, лишил ее любимой игрушки — мобильника, благодаря коему она ощущала себя вполне состоятельной дамой из высшего общества. Аппаратик подло разбили, и Тая долго и нудно справляла по нему поминки, похоже, кровоточащая рана не затянулась и до сих пор.

— Она хотела бы мобильный телефон, — выдохнула я. — Реально его приобрести за пятьдесят условных единиц?

— Конечно, сейчас можно без проблем взять симпатичную и недорогую модель. Разумеется, там не будет всяких разных наворотов…

— Нам главное, чтобы звонил.

— Вот и чудесно, съезжу на Савеловский рынок и возьму мобилку.

— А я куплю открытку, и может быть даже цветок! Хотя можно где-нибудь нарвать на клумбе под покровом ночи.

Мы оба заметно оживились, когда хоть какая-то проблема близка к решению, это очень освежает и бодрит.

— Если тебе не будет хватать, помни про мои пятьсот рублей.

Влад кивнул и поспешил к своему рабочему месту, пока его снова не застукали в безделье и праздности.

Вплоть до самого конца рабочего дня я страдала. В голову не шли идеи, лезли всякие глупости, но никак не темы для матерого эксклюзива, способного не запятнать высокой чести нашей вшивой газеты. Опять тихонько заявила о себе давняя мечта написать книгу, хорошую, добрую, страшно умную и жутко интересную, за которой встали бы в очередь ведущие издательства страны. И в одночасье прославиться. И всем всё доказать.

— Сена, ты домой собираешься? — Влад топтался рядом, желая идти со мной к метро.

— Да, — вяло кивнула я, и принялась выключать компьютер. — Не подбросишь мне тему?

— Сам мучаюсь. Когда до зарплаты остаются считанные дни, я могу думать только о ней, родимой.

Кивнув на прощание нашему секретарю-кроссвордисту Петюне, уходившему позже всех, мы покинули издательский дом «Комета». Несмотря на шесть часов, на улице стояла жара и духотища, видимо собирался дождь.

У метро мы взяли по хот-догу и бутылочку апельсиновой фанты на двоих.

— Влад, в чем смысл жизни? — я укусила мгновенно зачерствевшую на воздухе булку.

— В его постоянном поиске, — ответил он, с набитым ртом. — Чтобы за этот короткий срок хоть чему-нибудь полезному научиться. Чтобы не пакостить себе и миру.

Я глотнула фанты и протянула ему бутылку.

— Слушай, почему вы с Тайкой разошлись? Чего вам не хватало?

— Как-то само собой получилось, — пожал он плечами. — В конце концов, что я мог ей дать? Мне нравится моя жизнь, работа и газета, я не хочу пока ничего менять, а Тая требовала, чтобы я поменял все и сразу, а я не хотел этого ни морально, ни физически. Таюшка замечательный человек, я искренне ее люблю, но в один прекрасный момент мы оба поняли, что быть друзьями для нас это самый оптимальный вариант. Ни мне, ни ей не хотелось вцепляться друг другу в волосы через пару лет счастливой семейной жизни.

— Жаль, — я отправила остатки хот-дога в урну вместе с салфеткой. — А я-то уж надеялась, что хоть у кого-то из нас личная жизнь наладится.

— Я на свою личную жизнь не жалуюсь, — вслед за моими огрызками полетела пустая бутылка, — у меня все в порядке.

— Вот бы нам, женщинам так же просто относиться к случайным связям, как это делаете вы. Все бы сразу стало вокруг голубым и зеленым.

— Мы проще относимся к жизни, не усложняем все на свете до полного опупения, мы хотим получать удовольствие от жизненного процесса и получаем его. Вы же на ровном месте способны такую трагедию создать, что все ближние захотят повеситься. Вы превращаете свою жизнь в какой-то непосильный болезненный процесс и обвиняете в этом кого угодно, кроме себя.

— Мы склонны относиться к жизненным, как ты выразился, процессам с ответственностью, потому что на нас лежит миссия матери и хранительницы домашнего очага, — хот-дог встал в желудке колом и отравил последние крупицы хорошего настроения. — А вы со своей простотой отношения только и можете, что развязывать войны и разрушать окружающую среду. А в непосильный болезненный процесс нашу жизнь превращаете именно вы — жизнерадостные мужчины.

— Ой, ли?

— Да, да!

— Сена, скажи честно, я отравил тебе жизнь? Лично я?

— Ты — нет.

–Большое спасибо и на этом. Едем по домам или будем дальше рассуждать о судьбах человечества?

Мы нырнули в метро, проехали пару станций вместе и расстались каждый при своем мнении.

Домой я приехала с ощущением, что к каждой моей ноге прикреплено по свинцовому грузилу. Вот что значит неплодотворно проведенный день, никакого душевного подъема и физической легкости. Прогуляв Лаврентия, сварила кофейку, раскопала пару столетних конфеток, принесла на кухню телефон и набрала Таискин номер. Подруга ответила сразу, будто держала руку над трубкой.

— Здравствуй, дружок, — я наблюдала, как над чашечкой поднимается легкий дымок. — Что делаешь?

— Пребываю в легкой депрессии и предпраздничной панике.

— Ладно, паника — понятно, а депрессия в честь чего?

— Лето заканчивается.

— И что? Заканчивается же лето, а не жизнь.

— Ты не представляешь, как долго я не была в отпуске, не купалась в море, не видела красивых загорелых людей с жизнерадостными улыбками. Мне эта Москва с ее шумом, озабоченными спешащими толпами, вонючими машинами и скверной погодой уже поперек горла стоит, дышать мешает. Я так хочу на курорт, аж челюсти судорогой сводит.

Я лихорадочно соображала. Отправить подругу на курорт с пятьюдесятью долларами и моими жалкими рублями ну никак не получалось.

— Я бы тоже не прочь отдохнуть, — отхлебнув кофе, я невольно поморщилась, опять мои умелые ручки сварили гадость. — Мне сегодня даже Конякин намекнул на отпуск, совсем я уже одурела от своего народного творчества. Но у нас все равно нет денег.

— Может, что-нибудь продать? — голос подруги звучал тоскливо.

— У меня из ценностей только собака, но я друзей не продаю, ты же знаешь.

— А у меня даже собаки нет, — кажется, Тая собиралась пустить слезу. — И работы тоже нет…

— Почему ты так упорно не хочешь пойти работать в «Фараон»? Горбачев же зовет.

— Хреновственный из меня, Сена, детектив.

— Да ладно! Вон мы сколько преступлений раскрыли!

— Нам просто везло, тупо везло.

— Если нам все время так здорово везет, значит, можно ездить на этом везении и дальше. Иди к нему хоть секретарем, там же прилично платят.

— Может, ты и права, — уныло ответила она. — А что если попросить зарплату авансом и рвануть в Крым?

— Думаешь, тебе там сразу дадут оклад в тыщу долларов? Далеко ты собираешься уехать на зарплату секретаря детективного агентства?

— А у нас нет никакого знакомого мужчины, за чей счет можно было бы отдохнуть?

Я глубоко задумалась.

— Нет, дорогая, кроме Влада никого, но он сам рад бы отдохнуть за чей-нибудь счет.

— Что же делать, Сена? Что делать? У меня такое чувство, что если я не отдохну, то еще один зимний, мокрый, грязный, холодный год просто не переживу!

Мне оставалось только вздыхать и кручиниться. Я уже сама забыла, какое море на ощупь, но что делать, если проклятые деньги, вернее их отсутствие, все портили.

— Ты список гостей уже составила? — решила я перевести разговор с этой печальной темы.

— Честно сказать, даже и видеть-то особо никого не хочется, — пожаловалась подруга. — Как представлю, что сначала полдня надо стоять у плиты, а потом весь вечер развлекать народ — вообще жалею, что родилась.

— Я тебе помогу. Настряпаем нехитрых салатиков, купим легкого винца, а Влад всех развлечет.

— Я еще не решила, стоит ли его приглашать.

— Как же без Влада? — удивилась я. — Без Влада никак нельзя.

— Ты так думаешь?

— Уверена.