Поза да Винчи

Галина Полынская, 2006

Сена – мастер по сенсациям в газете "Непознанный мир" – едет в славный город Гжель, где, по словам аборигенов, находится дом с привидениями. И слава богу, не одна, а с коллегой по работе Владом и его новой пассией Олесей. В таинственном доме, оказавшемся заброшенной лачугой без удобств, компания натыкается на труп мужчины, лежащего в форме звезды в одних трусах. В удивительно некрасивом молодом человеке Олеся узнает своего горячо любимого Алешу Мурзина, безжалостно бросившего бедняжку в пользу ее более обеспеченной сестры. Хотя и той аукнулось сполна – пропала девчонка давно и бесследно.Но ведь Сена с верной подругой Таей сыщицы со стажем – разберутся как-нибудь в любовных драмах и страшных преступлениях…

Глава первая

«…и он внезапно почувствовал за своей спиной чье-то надрывное, хриплое дыханье», — старательно выстукивала я на клавиатуре, уставившись в монитор вытаращенными от вдохновения глазами.

— Сена, — произнес где-то рядом голос Влада.

— Я очень занята.

… чье-то надрывное, хриплое дыханье…

— Сена-а-а, — заныл голос, — ну отвлекись на минуточку.

— Владик, отвали от греха!

… надрывное, хриплое дыханье…

— Сенчик, мне очень нужно с тобой поговорить!

— Изыди! — зарычала я. — А то больно сделаю!

…хриплое дыханье… дыханье хриплое… или лучше — сиплое? Или…

— Ну, Се-е-еночка!

…нет, лучше хриплое…

— Сеныч!

… дыхание… дыхание… Черт бы все побрал!

— Чего тебе?! Ну, чего надо?! Не видишь — работаю!

— Между прочим, уже четыре минуты, как обед начался, — принялся оправдывать свое бессовестное поведение Владик. — Идем в буфет, а?

— И вот за этим ты меня оторвал от дела?! — изволила я гневаться. — Чтобы я с тобой в буфет пошла?

— Не только, — Владик переминался с ноги на ногу, поправляя то очки, то прическу, то рубашку, то брючный ремень, что означало у него душевное волненье, сердечное томленье. — Попьем кофейка, и я расскажу, что у меня за заботы.

–Как же ты некстати со своими заботами, меня такое вдохновенье распирало! Ладно, хватит танцевать ламбаду, идем.

Сохранив недоделанную статью, я бросила на монитор взгляд полный сожаления, и отправилась вслед за Владиком в буфет пить кофе и выслушивать его проблемы. А что делать? Друг все-таки…

Буфет издательского дома «Комета» располагался этажом ниже нашей родимой редакции и славился богатым ассортиментом. Железным желудкам армии борзописцев предлагались следующие напитки и продукты питания: кофе растворимый, чай в пакетиках, минеральная вода и кола, два вида «Доширака», бутерброды с колбасой, сыром, быстрорастворимая картошка «Ролтон», а так же лапша «Ролтон» — должно быть, на случай если вдруг организм внезапно откажется принимать в себя «Доширак». Иногда, очень редко завозили маленькие, буквально микроскопические пиццы и буфетчица разогревала их в микроволновке до такой степени, что упаковочную пленку невозможно было оторвать от колбасы и растекшегося сыра. На этом ассортимент исчерпывался. Взяв сразу по два стаканчика кофе и по паре бутербродов, мы уселись за столик. Глубоко вздохнув, я сказала:

— Ну?

Отхлебнув кофе, Владик начал излагать.

— Я, Сен, с девушкой недавно познакомился, совершенно очаровательная особа…

— Погоди, — перебила я, желая поскорее узнать, причем тут я и его новая пассия, — ты с девушками знакомишься беспрерывно, и разве очередное знакомство повод отрывать меня от святого дела — написания статьи? Я сюжет, между прочим, два дня в муках рожала!

— Погоди, Сен, — взмолился Влад, — все равно ведь обед! Так вот, девушку зовут Олеся…

— Из белорусского полесья? Все, все, молчу, рассказывай.

— Так вот, где-то с полгода назад она при каких-то трагических обстоятельствах рассталась со своим парнем…

— О, да, расставание с парнями вообще сопряжено с сильным трагизмом, — с пониманием закивала я, выбирая бутерброд посимпатичнее. — И ты теперь врачуешь ее душевные раны?

— Вроде того, она в сильной депрессии, подавленная такая, плачет часто…

— Владик, хоть убей, не понимаю, причем тут моя персона? Я-то чем могу помочь?

— Не ты, — он допил кофе и взялся за следующий стаканчик, — а Лаврентий.

— Что? — насторожилась я. — Причем тут Лаврентий? Ты мою собаку не впутывай!

— Видишь ли, Олеся обожает собак, особенно сенбернаров, фильмы о них собирает, открытки, картинки, но у нее самой нет возможности держать такую собаку, она живет в маленькой квартире с мамой. Вот я и подумал, что если мы придем к тебе в гости, чтобы Олеся могла пообщаться с Лавром? Она получила бы массу положительных эмоций.

— А, вот в чем дело, понятно. Я лично не против, Лаврентий парень общительный, но, видишь ли, в чем дело, у меня дома постоянно торчит Таюха и ты можешь вообразить, какую массу отрицательных эмоций она всем устроит, когда ты заявишься на нашу территорию лечить Лаврентием израненную душу своей новой девушки. Ну не нравится ей, когда ты своих подружек к нам таскаешь.

— Можно подумать, это так часто случается, — обиделся Влад. — А нельзя как-то подгадать, чтоб ее дома не было? Не сидит же она в квартире безвылазно. Кстати, Тая сейчас где-нибудь работает?

— Ага, бухгалтерит при магазинах своих родителей.

— Ну вот, — обрадовался Влад, — мы и придем, когда она будет на работе.

— Не знала, что ты свободен по будним дням.

— Ах, да… — малость поостыл мой коллега по перу. — А выходные у нее когда?

— Суббота, воскресенье, как и у нас с тобой.

— И что делать?

— Ладно, — сжалилась я, — попробую подготовить Таюнчика к визиту прекрасной незнакомки, чтоб не сильно желчью прыскала.

— Спасибо, — расчувствовался Влад, — ты настоящий друг. Хочешь мой бутерброд съесть?

— Благодарю, не стоит, не знаю, как свои переваривать буду.

— Может, в курилку зайдем, потравимся маненько?

— Нет, сначала добью статью, пока окончательно идеи не выветрились, а уж потом обкурюсь на радостях.

— Лады, а я пойду, курну.

Покинув буфет, мы поднялись этажом выше и там наши пути разошлись. В офисе нашего легендарного «Непознанного мира» сидел один только секретарь-кроссвордист Петюня. В буфет он никогда не ходил, обедал на рабочем месте принесенными из дома бутербродами. Хоть Петюня и не так давно влился в наши хилые ряды, коллектив относился к нему более чем благосклонно и вообще, нам страшно льстило, что в нашей редакции, как в приличном месте, восседал свой собственный секретарь при старом, страшном, но все ж таки компьютере.

— Что, Петь, компьютер тебе так и не заменили? — по привычке спросила я, проходя мимо.

— Ждем-с, — так же по привычке развел он руками. — Сен, погоди, тебя Станислав Станиславович искал.

— А чего меня искать, — притормозила я, ощущая неприятный холодок в области желудка, — я тут, на рабочем месте, отходила на десять минут кофе пить и то строго в обеденный перерыв.

— Он просил тебя зайти к нему, — понизив голос, Петр указал бровями на дверь кабинета Главного Монстра нашей корпорации.

— Хорошо, — как ни в чем не бывало пожала я плечами, стараясь за напускным спокойствием скрыть охватившую меня панику. Господи, зачем это я Конякину понадобилась?! Чего и когда я натворить успела?.. — Он у себя?

Петя утвердительно кивнул.

Походкой оловянного солдатика — паралитика, я двинула к логову нашего великого и ужасного начальства. Робко постучала и, услышав отрывистое: «Да!», приоткрыла дверь и вползла внутрь, обмирая от всяческих нехороших предчувствий. С. С. восседал за письменным столом, вперив огненный взор в монитор. Покосившись на серебряную рамку с фотографией сиамской кошки с таким же маньяческим взглядом, как и у хозяина, я осторожно поинтересовалась, пошто барин меня кликать изволил?

— Значит так, Сена, — Конякин отвел взор от монитора и вперил его в меня, отчего я стала дышать исключительно вдохами, — надо сделать репортаж, провести, так сказать, небольшое расследование!

— Ка-ка-какое? — закудахтала я, не сразу переключаясь со своих ужасов на деловую волну.

— Журналистское! — отрезал Конякин. — Есть кое-какие слухи о якобы происходящих аномальных явлениях в населенном пункте под названьем Гжель. Вроде бы там какой-то заброшенный дом чудеса устраивает: люди в нем то ли исцеляются, то ли помирают, то ли бесследно пропадают. Поезжай и выясни, в чем там дело, пока другие сенсацию не расхватали! Завтра пятница, можешь не выходить на работу, но чтобы к понедельнику материал мне на стол!

— А если там нет ничего? — осмелилась вякнуть я. — Если все эти слухи всего-навсего враки?

— Тогда ты включишь воображение и сделаешь так, чтобы слухи подтвердились в лучшем виде! И не смей затягивать! В нашем деле главное что?

«Чтобы нас не засудили за бесконечное вранье и клевету?» — мысленно предположила я.

— В нашем деле главное скорость подачи материала! — сам себе важно ответил Конякин, не дожидаясь моего ответа. — Чтоб конкуренты не успели перебить нам сенсацию! Так что вперед, Сена, быстро! Действуй!

— Слушаюсь! — гаркнула я и, чеканя шаг, промаршировала к выходу.

А в офисе наш доблестный коллектив уже вовсю делился соображениями на тему: зачем меня позвал Конякин? И не грозит ли мне скорое увольнение? И если да, то когда и в чем я успела столь мощно проштрафиться? С моим появлением дебаты смолкли и все, как один уставились на мой персонаж, ожидая новостей. Растягивая удовольствие, я будто вовсе не замечая повышенного внимания, уселась за компьютер и защелкала мышкой.

— Сен, ну чего там? — озвучил общий вопрос корректор-верстальщик Дима.

— Что случилось-то? — подскочил к моему столу охваченный переживаниями Влад, а Тина Олеговна воткнула мне в затылок жадно радостный взгляд, надеясь на скверные вести.

— Да так, ничего особенного, — наслаждалась я моментом, — просто Станислав Станиславович решил мне поручить ответственное журналистское расследование, вот и все.

— Ух, ты, здорово! — обрадовались все, кроме Тины Олеговны. Я прямо затылком увидала, как померк свет ее глазниц. — А что за расследование?

— Этого сказать пока не могу, — напустить вокруг туману и набить себе цену, есть почетная обязанность всякого «желтого» журналиста. — Как будет готов материал, получите исчерпывающую информацию.

Боже, как же я прекрасна! Скорее напишите с меня портрет в полный рост! Ну, скорее же!

Статью о монстре-мутанте, страстно дышащем в спину развеселому грибнику (вроде как я интервью брала у этого самого грибника и достоверно все записала с его правдивых слов), я закончила за полчаса в наилучшем виде! Вот что значит приподнятое высоко кверху настроение!

Остатки рабочего дня пролетели легко и незаметно. На гребне расчудесного настроя даже наваяла небольшую заметку о бабочках людоедах, мол, такие чудовища завелись в подмосковных лесах — мама не горюй! Обожрались, типа, эти бабочки нектара с растений, выросших на свалках радиоактивных отходов и вот вам результат. Тему, откуда в подмосковных лесах могли взяться свалки этих самых отходов, я решила развить в следующей статье. Подписавшись под захватывающей историей о монстре и грибнике Алексеем Ульяновым, а под сенсацией о бабочках Маргаритой Ольбрыхской, сбросила творенья на дискету и понесла Петру, дабы он все это дело распечатал и передал Главнокомандующему на рассмотрение, одобрение и утверждение. И, в принципе, можно было с чистой совестью чесать до дому, до хаты. Предстояло еще заскочить в магазин за продуктами питания, потому как с утра мы с подругой съели даже мышей, повесившихся в холодильнике. Сердечно распрощавшись с готовящимся расползтись по домам коллективом, я стартовала из редакции газеты всех времен и народов, которую между собой мы ласково называли «Неопознанный труп».

Нагруженная пакетами с провиантом, я переступила порог родной квартиры, в прихожей меня уже с распростертыми объятиями встречал мой раскрасавец сенбернар.

— Здравствуй, пупсик, здравствуй, золотусик, — поставив пакеты у стеночки, взяла ошейник, поводок, запрягла свое сокровище и повела на прогулку.

Погулять решили во дворе, надеясь встретить возвращающуюся с работы Таю. Настолько мы привыкли жить вдвоем в моей квартире, что пора бы поднимать вопрос о расширении жилплощади. Веселее нам вместе бороться за счастливое будущее человечества и мир во всем мире, что ж поделать…

Двор пустовал, я решилась отпустить Лаврентия с поводка, и пес незамедлительно поспешил к ближайшим деревьям. Несмотря на конец октября, погода стояла замечательная, в кои-то веки осень выдалась теплой, тихой и какой-то уютной. Деревья еще не успели распрощаться со всей листвой и разноцветные кроны продолжали радовать яркими красками. И совсем не хотелось думать о неумолимом приближении ноября и собственных грядущих именинах и о том, что стукнет, треснет, звякнет мне, любимой, аж двадцать семь годиков… в общем, старость уже не за горами, грядут, подступают развеселые похороны… Глубоко уйдя в столь оптимистические размышления, я даже не заметила, как на горизонте возникла знакомая с детства персона Таисии Михайловны. Лаврик увидал ее первым и бросился на встречу.

— Привет, масик, — Тая притормозила и погладила радостно улыбающегося и виляющего хвостом песлера, — привет мой запупусик.

Конечно, называть «масиком», «пупсиком» и «запупусиком» почти сто килограммовую собачку было слегка неуместно, но мы, взрастившие Лавра с полуторамесячного возраста, никак не могли относиться к нему, как к взрослому, для нас он навсегда остался голопузым щенком с голубыми глазками и носиком-пимпочкой.

— Здоров, Сенофонд, — поприветствовала меня любимая подруга. — Дома есть чего пожрать? Я от голода с ног валюсь.

— Продукты закупила, а вот приготовить ничего не успела, решила сразу Лавра выгулять. Сейчас сообразим что-нибудь быстренько. А ты чего какая-то кислая?

— Я не кислая, — вздохнула Тая, поправляя переброшенный через плечо ремень сумки, — я уставшая. Зашиваюсь форменным образом — конец квартала, да еще и документы в налоговую подавать.

— Да-а-а-а? — нешуточно расстроилась я. — А я думала, мы вместе поедем заколдованный дом смотреть.

— Какой такой дом?

— Конякин посылает меня в Гжель на задание, говорят, там дом какой-то чудесатый объявился, надо все разведать-разнюхать.

— Ух, ты, — заинтересовалась подруга, — обидно такое пропустить. А когда ты собираешься?

— Буквально завтра.

— А завтра у нас что?

— В общем-то, пятница.

После непродолжительных размышлений, Тая приняла решение прогулять ради такого дела работу и наверстать упущенное в выходные. Налоговая-налоговой, но больно уж привыкли мы все дела-задания-расследования обтяпывать на пару.

Догуляв Лаврентия, мы отправились домой шкварить ужин и обсуждать грядущую вылазку в город-герой Гжель.