Охотники до чужих денежек

Галина Романова, 2002

После трагической гибели родителей Эльмира потеряла веру в людей и замкнулась в себе. Год девушка прожила относительно спокойно. И вдруг Эльмире позвонили неизвестные люди и стали угрожать расправой, если она не вернет пропавшие после смерти ее отца алмазы. Однако Эльмира ничего о них не знает. Она пытается скрыться, и тогда на нее начинается настоящая охота. Кому она может довериться, кто друг, а кто враг, где правда, а где ложь? Правда оказывается страшнее самых невероятных предположений, а прежний враг становится другом… Сложно было представить, что авантюрная идея изложить на бумаге придуманную криминальную историю внезапно перерастет во что-то серьезное и станет смыслом жизни. Именно с этого начался творческий путь российской писательницы Галины Романовой. И сейчас она по праву считается подлинным знатоком чувств и отношений. В детективных мелодрамах Галины Романовой переплетаются пламенная любовь и жестокое преступление. Всё, как в жизни! Нежные чувства проверяются настоящими испытаниями, где награда – сама жизнь. Каждая история по-своему уникальна и не кажется вымыслом! И все они объединены общей темой: настоящая любовь всегда побеждает, а за преступлением непременно следует наказание. Суммарный тираж книг Галины Романовой превысил 3 миллиона экземпляров!

Глава 8

Утро восьмого марта выдалось пасмурным. Начинал моросить дождь, а окна квартиры Вениамина были плотно занавешены. Покрутившись битый час у подзорной трубы и не обнаружив никаких признаков жизни в интересующей ее квартире, Эльмира с большой неохотой зачехлила свой мини-телескоп и отправилась в ванную.

Физиономия, увиденная в зеркале, девушку не порадовала. Глаза тусклые, губы бесцветные, щеки ввалились, волосы на голове всклокочены. Словом, «портрет морды лица» был напрочь лишен каких-либо признаков миловидности.

Эльмира пустила воду в ванну. Капнула туда ароматического масла и, пока ванна наполнялась, решила выпить кофе. Но не успела она сделать и пары шагов в направлении кухни, как в дверь требовательно зазвонили.

Она запаниковала.

Если это Зойка, нужно быстрее убрать подзорку. Прицепится с расспросами, не отстанет. Врать с самого утра ей совсем не хотелось. А сказать правду значило поставить крест на всех своих радужных мечтах о прекрасном возлюбленном. Зойка вцепится клещом и обязательно все испортит. Начнет учить жизни, приводить массу примеров из собственного печального опыта. Напутствия посыплются из нее как из рога изобилия. Она начнет нервничать, может взорваться и послать подругу куда-нибудь подальше, а для этого время еще не наступило. Вернее, Зойка пока еще очень умело балансирует на тонкой грани, за которой неизбежно наступает разрыв отношений…

Звонящий между тем не унимался.

— Черт, — еле слышно выругалась Эльмира и, в два прыжка преодолев расстояние до входной двери, защелкала замками. — Чего ты названиваешь ни свет ни заря?! Офонарела, что ли?!

Это была не Зойка.

На пороге ее квартиры стоял Данила с роскошным букетом кремовых роз и смотрел на нее с самой приветливой на свете улыбкой.

— Привет. С праздником. — Он сделал шаг вперед, переступая порог и вваливаясь в ее квартиру без всякого на то разрешения. Буквально швырнул ей на руки цветы и, плотно прикрыв за собой дверь, повторил: — С праздником, Эмма!

— Слушай! — Эльмира даже забыла, что все еще находится в пижаме. Что ноги ее полностью открыты жадному взору соседа, что маленькая кофточка держится всего лишь на одной пуговице и едва достигает пупка. Она обо всем этом забыла, настолько эффектным было появление в ее квартире выставленного накануне парня. — Ты совсем обнаглел, да?!

— Приходится… — спокойно ответил Данила и, слегка оттолкнув ее в сторону, пошел в глубь квартиры.

— А ну стой!!! — Девушка кинулась за ним следом и ухватила за полу куртки. — Пошел вон и забирай свой букет!!! Уходи немедленно!!! Я… я милицию сейчас вызову!!!

— Я сам милиция. — Он даже не обернулся. Так, притормозил немного, слегка повернул в ее сторону голову. Затем отдернул ее руку от своей одежды и вошел в гостиную. — О!!! Порядок!!! Так я и думал!!!

— Что ты думал?! Наглость какая! — шипела Эльмира, швырнув розы на столик и одновременно пытаясь прикрыть своим телом подзорную трубу. — Тебя вообще кто звал сюда?! Быдло! Пошел вон!

На сей раз Данила оказался непробиваемым, никак не прореагировав на ее высокомерные выпады. Совершенно спокойно он обошел ее напрягшуюся фигурку стороной. Бросил быстрый взгляд из окна, затем перевел его на объектив подзорки. И, слегка присев на корточки, поглядел в том направлении, в котором вела наблюдение девушка.

— Так, — удовлетворенно протянул он. — Все ясно! За Веником наблюдаем… Что, так понравился?

— Я не знаю никакого «веника» и попрошу тебя уйти отсюда. — Усталость вдруг накатила на нее с неистовой силой, почти пригибая колени к земле. — Данила, я прошу тебя…

— Я уйду, — пообещал он, усаживаясь в кресло. — После того, как ты ответишь мне на пару вопросов. Ну, может, чуть больше… Зачем же ты так с цветами-то? Я от души… Хотел тебя с праздником поздравить…

— С праздником?! — Эльмира в изумлении уставилась на него. — Ты совсем идиот или прикидываешься?! Для меня не существует этого праздника! И его не будет для меня больше никогда, понятно?! В этот день погибли мои родители! И весь этот фарсовый выход твой пижонский… Уходи, я прошу!..

Почувствовав слезы в ее голосе, Данила поднялся и подошел к ней вплотную.

— Ну, прости меня, Эмма, прости. — Он легонько коснулся ее спутанных волос и, отметив, что она не отшатнулась от него, как прежде, осторожно привлек девушку к себе. — Я на самом деле идиот… Я не подумал… Прости меня, девочка. Прости…

Она и сама не поняла, как это получилось, что она разрыдалась у него на плече. Непонятная тоска подкатила к горлу, заставляя ухватиться за рукав его куртки, как за спасательную соломинку. Он что-то говорил ей, может, даже уговаривал, но она не слушала его. Как не чувствовала его подрагивающих ладоней, беспрерывно поглаживающих ее по едва прикрытой спине.

Тот же самый день, только год назад…

Ее родители живы, веселы. Говорят что-то о готовящемся сюрпризе. Куда-то торопятся. А она… Боже, только сейчас она по-настоящему поняла, как была безмятежно счастлива с ними. Вернее — за ними. Она ничего и никого не боялась. Никого и ни в чем никогда не подозревала. Она жила в своем милом уютном мирке, старательно ограждая его от посягательства извне. Она даже в жалости ничьей не нуждалась, потому как не бывало в ее прежней жизни повода пожалеть ее.

А сейчас этот парень… Зачем он здесь?! Что делают его руки?! Ей это все ни к чему! Это не для нее. Она не для него…

Эльмира отпрянула от Данилы и, прикрыв ладонью глаза, глухо пробормотала:

— Спрашивай, что хотел, и уходи. Только если это опять вопросы, касающиеся твоих чувств, то уходи, прежде чем откроешь рот.

— Мои чувства… — он хмыкнул со значением и уставился на свои широко расставленные подрагивающие пальцы. — Кого они могут волновать — мои чувства? Уж тебя-то наверняка нет… Ну да ладно. Ты ведь на кладбище собиралась?

— Собиралась. И что?

— Давай одевайся, я подожду. Вместе поедем. Надеюсь, подвезешь. А по дороге и поговорим.

Удивительно, но возражать ему она не стала. Быстро приняла ванну. Расчесала волосы, благо особо мудрствовать с прической не было нужды, потому как пряди легли ровно и красиво. Легкий макияж. Непритязательный туалет, состоящий из темно-синего брючного костюма, кожаного пиджака и ботинок на низком каблуке. И все, она была почти готова.

— Едем, — окликнула девушка Данилу, что-то внимательно разглядывающего на книжных полках гостиной.

— Угу. — Он повернул голову в ее сторону, оценивающе скользнул взглядом по ее фигуре и не без сожаления произнес: — Черт, какая же ты красивая, Эмка! Жаль будет, конечно, если…

— Едем, — угрюмо оборвала она его. — Если ты все же хочешь попасть вместе со мной на кладбище.

— Едем, едем. — Он тяжело вздохнул. — Ты розы поставила бы, что ли, в воду. Завянут ведь.

Если и царапнуло ее где-то глубоко внутри запоздалое раскаяние, то виду она не подала и мгновенно заглушила ненужное чувство. Но розы все же в вазу поставила. Пару минут пристально разглядывала подзорную трубу, раздумывая, спрятать ее или нет от вездесущего ока подруги. Но потом передумала. Чтобы прятать, необходимо было подзорку разобрать, потом опять собирать, хлопотно все это. К тому же всегда можно закрыть входную дверь на тот замок, ключа от которого у Зойки не имелось. Ничего, попсихует-попсихует да перестанет…

Закрыв дверь на два замка, Эльмира молча прошла к лифту. Данила тенью последовал за ней. Лифт, вопреки ожиданию, работал. Было это проявлением исключительной заботы о жильцах, то ли это событие было приурочено к Международному женскому дню, но спускаться пешком молодым людям не пришлось.

Скрипнув подъездной дверью, они вышли на улицу. Тетя Зина с сестрой уже несли вахту у ступенек подъезда, с приторными улыбками приветствуя всех входящих и выходящих жильцов. Появление Эльмиры со спутником их одновременно и насторожило, и взбудоражило. Пару раз переглянувшись, они подняли глаза на молодых людей и без стеснения принялись их разглядывать.

— Здравствуйте, — не выдержал первым Данила и, поддерживая под локоть девушку, помог ей сойти со ступенек.

Этот вопиющий факт не прошел незамеченным. Сестры злобно фыркнули в унисон и осуждающе закачали головами.

— Здравствуйте, — чуть слышно произнесла Эльмира, поравнявшись с женщинами. — С праздником вас, милые женщины.

— Спасибо, спасибо, — закудахтали они синхронно, не забывая вовсю таращиться на них. — Куда в такую рань?

Отвечать хамством на подобные любезные слова значило навлечь на себя немилость этих вечных негласных комендантов их подъезда, посему, мило улыбнувшись, Данила ответил:

— На кладбище.

— Ага, ага, съездите, съездите, чего же… — как бы одобрительно закивали головами женщины, но по поджатым губам тети Зины Эльмира поняла, что ее компания общественностью не одобряется и даже более того…

Если откровенно, то мнение этой самой общественности было ей почти безразлично. Ну, появился у милых теток повод посудачить о ней добрую половину дня, что же с того? Пусть себе говорят. В конце концов это ее личное дело, кого она в этот день выберет себе на роль сопровождающего. Данила обещал разговорами ее не обременять. Говорил что-то о каких-то внезапно возникших вопросах, но пока отмалчивается. А в такую погоду, если быть откровенной с самой собой до конца, находиться на кладбище в одиночестве ей совсем не хотелось.

Конец ознакомительного фрагмента.