Хроникальный хит-парад.

Гео Доссе

Эти правдивые истории происходили с разными людьми, которых объединяет одно. А именно – неистребимая тяга к поглощению всего того, что горит.

Прохор Владимирович и перебитое крыло

«Проха! Твою мать! Больно-то как?!» — орал Ястреб, подпрыгивая на одной ноге, зажав свою правую руку под левой подмышкой. На его почти цыганском лице расползлась болезненная гримаса, а лысина, явившаяся миру вследствие падения с головы кепки, пылала от натуги и была похожа на надувной шарик ярко-красного цвета. Попрыгав так около минуты, Ястреб замер и во все глаза уставился на Прохора Владимировича, который стоял как вкопанный с большим дрыном в руках и очень напоминал всем своим видом собаку породы «Бассет — Хаунд». Сами посудите. Гладкая, как бильярдный шар, лысина была обрамлена спадающими до щёк волосами пепельного цвета, щёки обвисли, печально опущенные веки глаз дополняли сходство с этой высоко-породной английской гончей по кровавому следу. Прохор Владимирович тоже был своеобразной гончей, а ещё и ищейкой. Только специализировался он по спиртным напиткам любого происхождения и «всё равно» какой градусности. Естественно он предпочитал по принципу прямой пропорции, а именно-чем крепче, тем-лучше.

День у них начинался как обычно. Встретившись с утра на своём любимом перекрёстке пара отправилась бродить по посёлку в поисках какой-либо «халтуры». Этот день подарил им праздник мгновенно, потому что проходя мимо одного забора, возле которого были уложены в аккуратный штабель брёвна, Прохор Владимирович своим намётанным глазом узрел среди лесин сверкающий кругляшок! Сердце его радостно начало отстукивать турецкое рондо Моцарта. В подпитии, Прохор Владимирович любил слушать классическую музыку. Нос вожделенно покраснел и он сразу же вспомнил о том, как вчера один из его периодических собутыльников по прозвищу «Сашка-разбойник» плакался, и в прямом смысле рвал на себе рубаху от злобы и обиды на самого себя, потому как он потерял где-то на улице, в каких-то дровах, цельную литровую бутыль самогонки! Всё. Прохор Владимирович подошёл к штабелю и на изумлённых «птичьих» глазах, погрузив конечность в пространство между комлей, вытащил руку и явил белому свету литрушку мутного «самыча». У обоих сладко засосало под ложечкой в предвкушении того, что сейчас они откроют бутылку, нальют в стаканчики (у каждого дежурный стопарь на сто грамм всегда был в карма не) и живительная влага пробежав по жилочкам погрузит их в «нирвану». Чем закусить-то? Не вопрос. Вошли в калитку, знакомый как никак проживал в этом дворе, а в принципе, у них на посёлке все знакомые были. Ястреб заорал от входа на двор: «Серёга! Хлеба дашь? А может, с грядки чё на закусь нам с Прохой выделишь? Нам заедка нужна!» Серёга, мужик лет пятидесяти, выглянул из дверного проёма и спросил: «А мне нальёте?» Увидев утвердительный кивок, исчез в темноте и через пару минут вышел на крыльцо держа в руке тарелку с салом, чёрным хлебом и солонкой. Кивнул, здороваясь и сказал: «Проха, нарви с грядок чё-нить там.» Прохор Владимирович подошёл к огороду и нагнувшись очень быстро нарвал зелёного лука, несколько огурцов и собрав пучок зелени подошёл к летнему столику, накрытому тентом. Ястреб к тому времени уже налил по стаканчикам, а Серёга нарезал сало и хлеб. Взяли стаканчики, чокнулись молча и без всяких тостов, если не считать дежурной фразы Ястреба-«Первый-пошёл!», влили в себя примерно шестидесяти градусную жидкость. Зажмурились, по привычке занюхали края рукавов (закусили мануфактурой) и принялись жевать всё подряд…

Когда выпили по третьей, Серёга попросил своих корешей помочь ему в одном «пустячном дельце». А именно-завалить подточенную короедом ёлку. Пообещав при этом, что когда они её спилят, то он сядет на велик и сгоняет ещё за парой бутылок, но уже водки. Прохор Владимирович отметив про себя что в бутыли самогонки уже меньше половины, а до состояния, в котором он любил пребывать-ещё далеко, кивнул головой, мол, согласен. Ястреб, как и его друг, тоже кивнул.

В общем, дело для всех троих было знакомое. Поработав топором с двух сторон, Ястреб дал команду пилить. Серёга и Прохор Владимирович довольно-таки быстро отработали «свою партию», всё же, справедливости ради, стоит заметить, что сухая ель пропиливается с гораздо меньшими усилиями, смола пилу «не цепляет», не мешает работе и ель, что называется, «пошла».

Ну, бывает, не рассчитали малька. Ель своей верхушкой секанула по одному из проводов, натянутых от столба к дому. В доме всё затихло. Не стало слышно даже «шёпота» холодильника. И тут Ястреб, непонятно зачем (как он впоследствии, уже в больнице скажет — он-то подумал что провод, лежащий на земле, идущий от дома-не под напряжением) подошёл к одному из срезанных елью проводов и взял его в руку.

Серёга и Прохор Владимирович некоторое время с отупением смотрели на беззвучный иностранный танец под названием — «брейк данс» в исполнении своего друга — собутыльника. Потом в голове Прохора Владимировича пронеслась мысль о том, что сейчас, через несколько минут от Ястреба останутся только воспоминания. Он, схватив первое, что ему попалось под руки, а именно-здоровенный дрын, описал этой дровенякой полукруг и влепил что есть силы по «ястребиному крылу», в смысле-по руке, в которой был зажат смертоносный кусок металла!

Попрыгав несколько минут, до того времени, видимо, как боль из разряда острой перешла в разряд тупой, Ястреб, всё также бережно зажав руку присел на табуретку. Вдруг из-за забора послышалось: «Мужики! Вы тут, в брёвнах, случаем, литруху самогонки не находили? А то я по пьяни вчера здесь на брёвнах с бутылкой уснул, потом проснулся и домой пошёл, а сегодня с утра вспомнил-где-то в этом штабеле спрятал!» — это орал со стороны улицы Сашка-разбойник. Пригласили, значит, хозяина бутылки к столу. Серёга, как и обещал, съездил за догоном.

И только лишь на следующий день Ястреб вместе с Прохором Владимировичем, соизволили добраться до районной больницы, где Ястребу поставили диагноз — «Сильный ушиб с растяжением». А могло быть и хуже. Вдруг лом рядом валялся бы?