Из истории русского сундучного производства. Сборник научных статей

Глеб Пудов

Книга состоит из 38 научных статей, посвященных истории русского сундучного производства. Оно рассматривается с разных сторон: художественной, технической, организационной. Сборник рассчитан на искусствоведов, историков, этнографов, культурологов и всех интересующихся историей сундука как части русской культуры.

О ПРОИЗВЕДЕНИЯХ СУНДУЧНОГО ПРОМЫСЛА ИЗ КОЛЛЕКЦИИ ОТДЕЛА НАРОДНОГО ИСКУССТВА

В собрании отдела народного искусства находится значительное количество сундуков, ларцов и шкатулок.⁹³ Общее количество — 127 произведений. Самые ранние были изготовлены в XVII столетии, самые поздние — в I половине XX века.

Основа коллекции была заложена в 1938 году, когда из Кустарного музея и Эрмитажа поступило множество сундуков, шкатулок и печатных листов. Другим важным источником стали музейные экспедиции в Архангельскую (1962, 1964, 1972, 1988, 1990), Вологодскую (1965—1967) и Костромскую области (1973). Несколько произведений поступило из частных собраний.

На некоторых вещах есть клейма и надписи. Они являются прочной основой атрибуции. В частности, на уральском сундуке⁹⁴ было обнаружено клеймо, позволившее отнести его к невьянской мастерской А. С. Алексеева и достаточно точно датировать. На подавляющем большинстве вещей из коллекции клейм нет. Однако все они имеют устойчивые типологические признаки, что стало надежным ориентиром при определении времени и места их производства.

Почти все предметы из коллекции по месту происхождения можно разделить на две большие группы: к первой относятся вещи, изготовленные мастерами Русского севера, ко второй — изделия уральского центра.

Основу первой группы составила продукция мастеров Холмогор и Великого Устюга XVII—XIX веков. Вещи находятся в разной степени сохранности. Они представляют устойчивые типы изделий. Многие нуждаются в уточнении места и времени производства.

В музейных собраниях часто путаются холмогорские сундуки с великоустюгскими. Благодаря исследованию А. А. Гилодо и Т. А. Лобаневой⁹⁵ сегодня их возможно четко разделить. В инвентарных книгах место производства большинства их не названо, время создания у некоторых указано — XVIII век. В упомянутой статье холмогорские сундуки делятся на шесть типов⁹⁶.

В коллекции ОНИ к первому типу относится большой сундук, обитый «широкими плоскими просечными полосами железа, которые набивались вертикально и горизонтально, вплотную друг к другу, создавая сплошное железное покрытие всей поверхности вещи»⁹⁷. Датировать эту вещь (по аналогиям из ГИМ и ВМДПиНИ) необходимо более ранним временем: I половина — середина XVII века. Место производства, не указанное в инвентарных книгах, — Холмогоры.

Ко второму типу сундуков относится девять изделий⁹⁸. Их отличают «широкие плоские просечные полосы, расположенные вертикально на равном расстоянии друг от друга»⁹⁹. Всех их можно как холмогорскую работу (место их создания в инвентарных книгах не указано) и датировать серединой — II половиной XVII века.

К четвертому типу относится ларец, обитый гладкими железными полосами, между которыми размещены просечные накладки.¹⁰⁰ Место его производства в инвентарной книге не указано, время создания — XVII век. На сегодняшний момент атрибуцию возможно уточнить: Холмогоры, II половина XVII столетия.

Отдельной группой холмогорских вещей надо считать небольшие ларцы — теремки, обитые железными полосами с просечными узорами.¹⁰¹ В их украшении использована слюда (иногда бумага) красного и зеленого цветов. Низ таких ларцов, часто поставленных на невысокие ножки, полностью зашит металлическими листами. Местом производства таких изделий в инвентарных книгах названа Ярославская губерния, время — XVII век. Место производства должно быть изменено: Холмогоры.

Самостоятельную группу произведений представляют небольшие лубяные коробьи, обитые железными полосами.¹⁰² В инвентарных книгах место их производства не названо, время у некоторых указано — XIX век. Однако известно, что во II половине XVII столетия такие лубяные коробьи изготавливали в Великом Устюге. Например, в 1673 году Иван Васильевич Ходутин покупал лубки и замки «коробейные с прутьем» и «оковывал лубки и продавал коробьями», Петр Васильевич Ходутин продал окованную коробку с замком сыну воеводы И.И.Ржевского Тимофею за 5 алтын, позднее — большую окованную коробку на трех вертлюгах за 13 алтын 2 деньги; Яков Кузьмич Худяков в 1669 году продал «коробью окованную» жене воеводы, он же в 1670/1671 году продал на воеводский двор наряду с 11 коробками с замками и двумя подголовками 10 «лубков коробейных».¹⁰³ Кроме того, есть сведения, что подобные изделия отвозили в то время на продажу в Холмогоры, Архангельск, на Вятку и Вагу.¹⁰⁴ Поэтому их не могли делать в названных местностях. Этого достаточно для атрибуции лубяных коробьев как устюжской работы. Стало быть, изделия из коллекции ОНИ могут считаться изготовленными в Великом Устюге во II половине XVII столетия.

Другой группой произведений северорусских мастеров можно считать ларцы и шкатулки, украшенные слюдой и оловянными накладками. В коллекции ОНИ их три: ларец и две шкатулки.¹⁰⁵ В инвентарных книгах указано лишь время их производства — XIX век. Многочисленные аналогии (в том числе выносные фонари) из других музеев, например, Эрмитажа¹⁰⁶, позволяют датировать эти вещи концом XVII — началом XVIII века. В литературе местом их производства называется либо Великий Устюг (И.Н.Уханова), либо новгородские или архангельские земли (?) (И.А.Шалина), либо оно вообще не указывается (А.С.Косцова, Л. Р. Никифорова¹⁰⁷, Н. В. Гормина¹⁰⁸), либо определяется очень широко: «Россия» (Е. Б. Елькова¹⁰⁹) Н. Р. Левинсон считал, что такие вещи «особенно были распространены на русском Севере»¹¹⁰. В. В. Игошев писал, что хотя они «особенно часто встречались на Русском Севере», изготавливались ремесленниками из разных городов России¹¹¹. Таким образом, сегодня твердо установлено лишь то, что они могли быть изготовлены на Русском севере. Стилистически к ним примыкают еще несколько изделий с оловянными накладками. Это ларцы с инвентарными номерами М-41, М-352, М-25. Двое первых находятся ныне на экспозиции. В инвентарных книгах указаны предположительно место и время производства — Москва (XVIII век), у последнего не указано ничего. Кроме того, оловянные накладки имеет на лицевой стороне и ларец-подголовник¹¹². Они полностью идентичны оловянным накладкам зеркала, представляющего, по всей вероятности, тот же центр производства¹¹³.

В XIX веке значительно изменился орнамент устюжских произведений. Порой грубоватая работа кузнецов начала напоминать изделия серебряников. Основным видом продукции стали небольшие шкатулки. Их стенки украсили прихотливые извивы растительных завитков. В коллекции отдела народного искусства около 17 таких произведений¹¹⁴. В инвентарных книгах местом их производства называется Ярославль или Великий Устюг (предположительно), время создания у большинства изделий отмечено как «XVIII век» (предположительно) или совсем не указано. На сегодняшний момент можно констатировать, что вещи были созданы в Великом Устюге¹¹⁵.

Среди этой группы изделий встречаются подлинные шедевры народного искусства. Речь может идти о ларце — комодике, покрытом коричневым бархатом.¹¹⁶ Он имеет откидную крышку, ящик и две полки внутри. Поверхность обита пластинами железа с прорезным орнаментом. Узор составлен из переплетающихся растительных завитков, образующих у замков и на боковых стенках сердцевидные фигуры. Художественное оформление этого ларца делает его похожим на произведение ювелирного искусства. Узоры поражают зрителя тонкостью, тщательностью исполнения. Ларец имеет аналогии в прикладном искусстве Скандинавии.

Другой группой устюжских произведений того же периода надо считать шкатулки, украшенные «мороженой» жестью золотистого цвета. Они обиты поверх жести тонкими полосами, углы укреплены декоративными просечными накладками. Изнутри такие вещи часто обивались бумагой или бархатом. К середине XIX века они стали одним из главных видов продукции устюжских мастеров. В ОНИ хранится 13 таких вещей.¹¹⁷ Почти все они находятся в прекрасной сохранности. В инвентарных книгах место и время производства указано не у всех. По большому числу аналогий, хранящихся в российских музеях, можно считать их изготовленными в Великом Устюге в I половине XIX века. Подобные вещи также хранятся в музеях Швеции.

С Великим Устюгом связаны сундуки и шкатулки шемогодских мастеров. Деревни по реке Шемоксе находились недалеко от города. В Устюг привозились расписанные заранее заготовки и собирались в городе. Их роспись относится к типу свободных кистевых. Оно состоит из мазков широкой кистью, белильных и цветных оживок, тонкого черного контура. Сундуки расписывались яркими красками. Преобладали голубой, желтый, красный, белый тона. Роспись делалась на меловом грунте темперными красками, затем покрывалась олифой. В начале XX века наряду с клеевыми красками начали использовать покупные масляные. Композиция разбивалась на прямоугольники, растительные мотивы заключались в черные рамки. Основными мотивами декора были вихревые розетки, ромбы, растительные завитки. В коллекции отдела народного искусства имеется 20 таких изделий.¹¹⁸ Они находятся в разной степени сохранности. Все поступили из экспедиций Русского музея в Архангельскую, Вологодскую и Костромскую области. В инвентарных книгах вещи датируются по-разному: XIX век, начало XX века, II половина XIX века. У многих время производства не указано. Местом производства указываются либо Архангельская, либо Вологодская губернии. Согласно сведениям Ю. Б. Ивановой, сундучный промысел в деревнях по реке Шемоксе существовал со II половины XIX века до 1930 года.¹¹⁹ Так и можно датировать произведения из коллекции отдела народного искусства.

Другим крупным центром производства сундуков стал Урал. Промысел стал одним из порождений заводской промышленности уже в первые десятилетия ее существования. «Дело сундуков» было частью горнозаводской культуры и искусства. Ко II половине XIX века промысел достиг широкого размаха. Сундуки производились в Екатеринбургском, Верхотурском, Осинском, Оханском и других уездах Пермской губернии. Крупнейшими центрами промысла были Невьянский и Нижнетагильский заводы. Уральские сундучники принимали участие в различных выставках. Их продукция часто отмечалась наградами. Уральские сундуки можно было встретить не только во внутренних губерниях России, но и в Средней Азии, Сибири, Китае. Изделия продавались как на крупных ярмарках — Нижегородской и Ирбитской, так и на мелких — Крестовской, Алапаевской, Бугульминской, Ишимской, Шадринской, Камышловской, Троицкой. Главные роли в промысле играли владельцы крупных мастерских. Они представляли его на различных смотрах регионального и национального масштаба. Развитие промысла шло по пути от домашнего производства к крупному предприятию. Об этом свидетельствовало неуклонное нарастание на протяжении XIX века числа наемных рабочих в мастерских (при сокращении количества последних). В I половине XX столетия промысел постепенно прекратил свое существование в Нижнем Тагиле. В Невьянске производство сундуков было известно до 1960 — х годов.

Продукция сундучного промысла разнообразна. Изделия отличались по размеру, художественному оформлению, функциональной принадлежности. Они были крашеные, «зеркальные», бронзовые, делились на подголовки, ларцы, шкатулки и т. д.

Коллекция ОНИ насчитывает 19 уральских произведений¹²⁰, находящихся в различной степени сохранности. Она состоит из шести сундуков, шести ларцов, шести шкатулок и тумбы.¹²¹ Почти все они относятся к устойчивому «невьянско-тагильскому типу», т.е. это изделия, окованные разными видами железа — чеканным, «мороженым» и зеркальным. Вещи имеют не только художественную, но и историческую и этнографическую ценность. В инвентарных книгах они датируются XVIII — XIX веками. У большинства местом создания названы Тагильский или Невьянский заводы. Они находились соответственно в Верхотурском и Екатеринбургском уездах Пермской губернии. Изделия имеют различные источники поступления. Ларцы поступили из Государственного Эрмитажа в 1938 году.¹²² Сундуки и шкатулки — из Кустарного музея также в 1938 году.¹²³ Кроме того, в собрании ОНИ находится тумба, выполненная в невьянских мастерских. Вещи имеют различные размеры, покрыты листами жести, раскрашены. В качестве цветной подкладки использовались ткани или кусочки окрашенного металла. Слюда в уральских изделиях, в отличие от великоустюгских и холмогорских, не встречается. Почти все вещи изнутри оклеены бумагой, некоторые имеют секретные отделения. Многие из замков снабжены музыкальным механизмом, приводящимся в действие поворотом ключа.

Изделия представляют устойчивые типы продукции уральского центра. Самым ранним в коллекции является сундук мастера М. Хмелева. Он был изготовлен в Невьянске, в 1787 году.¹²⁴ Это изделие прямоугольной формы, деревянная основа которого покрыта медными листами с гравированным орнаментом. Он целиком покрывает поверхность сундучка. На крышке, в картуше из двух рокайлей, видна гравированная надпись «1787 Сибирь НЕ..за..да М. М. Хмелевъ». Даже при отсутствии надписи можно было бы предположить, что сундучок выполнен либо на Невьянском заводе С. Яковлева, либо на уральских предприятиях Демидовых. Мотивы орнамента характерны для продукции именно этих заводов: сеточка с кружком в центре, овальные углубления, подчеркивания изгибов листьев точечной линией, изображения льва, птиц, дельфинов и т. д. Орнамент полностью соответствует гравированному украшению демидовской медной утвари и посуды XVIII века. Особенно характерны изображения птиц на крышке этого сундучка. Они симметрично расположены по сторонам от замка. Заметна та расчетливость, продуманность композиции, которая свойственна продукции невьянских мастеров.

Другое изделие¹²⁵ позволяет определить, насколько устойчивым был набор форм и видов изделий сундучного промысла. В инвентарной книге вещь датируется XVIII — началом XIX века. Место производства — Нижний Тагил. «Зеркальные» вставки занимают одно из главных мест в декорировании. В технике гравировки и тиснения на поверхность нанесены различные геометрические фигуры. Крышка украшена своеобразной розеткой, с размещенными внутри ее тюльпанообразными мотивами (орнамент по масштабу не совпадает с крышкой, вероятно, мастер использовал лист, предназначавшийся первоначально для другого изделия). Орнаментальная композиция сундука напоминает украшение других уральских изделий, например, известных чусовских туесов.

Мастер экономно расходовал художественные средства. Вставки «зеркального» железа украсили только переднюю стенку сундука. Они сделали более разнообразным его художественное оформление, придали ему праздничный характер. Изделие представляет характерный образец использования схем орнаментации, ставших устойчивыми на Урале ко II половине XIX века.

Рассмотренный выше сундук М. Хмелева, который с достаточной уверенностью можно датировать 1787 годом, весьма отличается от сундука М-7. Это просматривается не только в материале (листы, которым покрыт сундучок Хмелева, изготовлены из латуни, в отличие от жестяных листов, покрывающих сундук М-7), но и в усложненности, многочисленности орнаментальных мотивов, которая свойственна декору хмелевского сундучка по сравнению с другим рассматриваемым изделием. Однако при украшении последнего использована более разнообразная техника. Орнамент сундучка М-701 выполнен только чеканкой и гравировкой, в то время как в декорировании сундука с тюльпанами используются еще вставки «зеркального» железа. Высота гравированного орнамента отличается на рассматриваемых произведениях. Мастера XIX века как бы пытались компенсировать упрощение орнамента разнообразием техники. В этом видится не только проявление нового понимания декоративности, но и изменение отношения к орнаменту, его восприятия мастерами. Если ранее они использовали минимальные художественные средства, то теперь (в XIX веке) они желают поразить покупателя техническим многообразием. Кроме того, заметна некая «конвейерность», торопливость, когда мастера, передавая произведение из рук в руки друг другу, стремились как можно быстрее расстаться с ним. Скупщик или посетитель ярмарки были первыми кандидатами на приобретение изделия. Разумеется, «конвейерность» и ранее была свойственна искусству Урала, но экономические условия XVIII века все же диктовали мастеру иное отношение к своему продукту.

Как уже говорилось выше, сундук М-701 вполне помещается в ряд уральских изделий XVIII века, особенно медной бытовой утвари и посуды. Другому же изделию более свойственно иное окружение. Оно бы смотрелось весьма органично рядом с изделиями уральских кустарных промыслов XIX века. На основании общей совокупности художественных и технических приемов, примененных мастером при изготовлении этого сундука, а также существования многочисленных аналогий из коллекции ОНИ и других музеев, датировку изделия необходимо несколько «отодвинуть» ближе к середине XIX столетия.

В период конца XIX — начала XX века в Невьянске производились сундуки, которые при расположении их один на другом составляли «горки». Вероятно, такое назначение имел сундук значительных размеров, хранящийся в ОНИ¹²⁶. Это деревянное изделие, обитое листами чеканной и «мороженой» жести. На листах — геометрический и растительный узор. Он образовал привычную для подобных сундуков композицию. Зигзагообразные мотивы разделили поверхность изделия на участки, украшенные листами «мороженой» жести. На эти участки дополнительно наложены в виде клетки жестяные полосы. Такое художественное оформление имело продуманный неброский эффект, вполне соответствующий роли вещи в интерьере уральского дома. Согласно инвентарной книге ОНИ, это изделие мастерской А. О. Алексеева было изготовлено на Невьянском заводе Пермской губернии <…>¹²⁷.

Заводские мастера «приготовляли» ларцы, шкатулки и сундуки в соответствии со спросом, который регулировался требованиями моды и пожеланиями заказчика. Одними из самых распространенных технических приемов стали тиснение и прорезь. При этом мастера часто использовали вставки «зеркального» железа восьмиугольной и сердцевидной формы. Оживляли художественное оформление вещей металлические пластины, окрашенные в зеленый, красный или синий цвета. Они подкладывались под жестяные листы, покрывающие сундуки. В собрании ОНИ имеется два таких изделия. Они имеют различные размеры¹²⁸. Одно из них, согласно инвентарным книгам, датируется концом XVIII — началом XIX века (предположительное место изготовления — Пермская губерния), другое — II половиной XIX века (место производства — Нижний Тагил). Композиция орнамента построена на сочетании геометрических и растительных мотивов. Она привычно разбита на сегменты. При таком решении композиции было проще украшать большие количества продукции. Мастера умело расположили на поверхности сундука «зеркальные» вставки, не перегрузив композицию. Цветные и «зеркальные» детали оживили декоративное оформление изделия, внеся в него присущее произведениям народного искусства радостное настроение. При этом не исчезли обусловленные предназначением вещей такие их свойства, как надежность и прочность.

Особенности художественного стиля двух последних рассмотренных произведений, в т.ч. и подобие орнаментальных мотивов изделиям II половины XIX века, технические особенности их декорирования, описания этих вещей в специальной литературе II половины XIX столетия, а также ряд второстепенных обстоятельств свидетельствуют о том, что названные сундуки были выполнены в Пермской губернии во II половине XIX века. Известно, что сундук М — 359 был изображен на полотне художника Н. Д. Дмитриева — Оренбургского, датирующемся 1879 годом¹²⁹. Поэтому время его создания можно ограничить III четвертью XIX века.

Другим видом продукции уральского сундучного промысла были ларцы. Пять ларцов-теремков из коллекции ОНИ датируются в инвентарных книгах XVIII веком¹³⁰. Вещи имеют стандартный прямоугольный корпус с четырехскатной крышкой. Невысокие ножки на четырех углах основания придали изделиям устойчивость. Мастера использовали при их декорировании то же разнообразие техник, как и на рассмотренных выше сундуках: раскрашивание, тиснение, гравирование, прорезь, разноцветные и «зеркальные» вставки. Гравированный орнамент ларцов состоит из геометрических и растительных мотивов.

Изделия этой группы (инв. №№ М-21, М-23) нуждаются в более внимательном рассмотрении. Произведения подобной формы были распространены в России в XVII — XVIII веках. Однако форма не может быть основанием для атрибуции этих вещей XVIII веком. Обращение к традиционным видам изделий всегда было свойственно искусству Урала. Кроме того, данный вид продукции местного сундучного промысла был популярен на протяжении весьма длительного времени.

О более поздней датировке данных ларцов свидетельствует одинаковый с уже рассмотренными изделиями (датирующимися XIX веком) набор художественных техник и орнаментальных мотивов, принципы декоративного оформления, которых придерживались мастера. В РЭМ хранятся шкатулки,¹³¹ датирующиеся XIX веком, художественное оформление которых полностью идентично рассматриваемым изделиям из ОНИ.

Листы жести желтого цвета, используемые мастерами XIX—XX веков при создании шкатулок и которые упоминаются в специальной литературе того времени, видны и на двух рассматриваемых ларцах¹³² (из коллекции ОНИ в качестве примера можно привести лист под инв. № М-174). По сведениям Н. Б. Бакланова, на Урале «производство жести… большого распространения не имело до XIX века», поэтому «в списках заводов XVIII века при перечне их „фабрик“ жестяные встречаются как исключение»¹³³.

«Зеркальные» вставки использовались сундучниками на протяжении длительного времени. Чаще они использовались в XIX столетии в определенном типе продукции — ларцах. На выставках рубежа XIX — XX веков уральские сундучные заведения демонстрировали «железные обрезки полированные, носящие названия зеркал»¹³⁴. Именно они использовались как декоративное украшение в рассматриваемых ларцах. Однако в «Очерке кустарных промыслов Екатеринбургского уезда…», опубликованном в 1912 году, указано: «Существовавшее в прежнее время производство железных зеркал оказалось в настоящее время совершенно исчезнувшим, так как зеркала, в качестве сундучных украшений, уже вышли из моды»¹³⁵. Это сведение позволяет ограничить время производства названных ларцов XIX веком. Cледует добавить, что П. Н. Зверев, описывая виды уральских сундуков и технику их изготовления (в XIX столетии), упоминает и подобные ларцы¹³⁶. Аналогичная вещь из собрания МЗ «Горнозаводской Урал» датируется началом XX столетия¹³⁷, упомянутые выше аналогии из РЭМ в музейных описях находятся среди вещей XIX — начала XX столетия. При отсутствии признаков, указывающих на XVIII век как на время производства, ларцы — теремки по наличию «зеркальных» вставок и использованию желтой жести возможно датировать XIX веком. Тем самым датировку двух из пяти ларцов означенной группы сегодня можно изменить. Они были изготовлены не в восемнадцатом, а в девятнадцатом столетии.

Вероятно, самым богатым по украшению является другой вид уральской сундучной продукции. Эту группу произведений образовали шесть шкатулок. Они поступили из Кустарного музея в 1938 году.¹³⁸ Все они датируются XIX веком. Шкатулки украшены листами «мороженой» жести разного цвета. Некоторые из них декорированы листами жести с печатными узорами, выполненными на различных фабриках. Ярко блестящие цвета «мороженой» жести в соединении с геометрическими и растительными узорами, выполненными в техниках тиснения и гравировки, создали своеобразное художественное оформление.¹³⁹ Подобные шкатулки, т.е. украшенные листами жести разного цвета, на Урале назывались «бухарскими».

Внутри этой группы выделяются два изделия, в украшении которых была использована привозная жесть с литографическими изображениями. Одно из них — шкатулка¹⁴⁰. Согласно инвентарной книге ОНИ, она была выполнена в Невьянске в XIX веке. Шкатулка имеет стандартную прямоугольную форму, разнообразно украшена. Ее поверхность покрыта листами «мороженой» жести светло — зеленого цвета (оборотная сторона покрыта вороненым железом). Поверх них наложены полосы блестящей желтой жести, образующие крупную клетку. Каждая сторона шкатулки обрамлена литографированными жестяными полосами, на которые нанесен разноцветный геометрический орнамент. Вещь отличается тщательностью, аккуратностью отделки.

На одной из жестяных полос обнаружена надпись. От нее сегодня сохранились буквы: «Лит… сьвенск..о Г. О. Н-въ П. П. Шу..алова». В настоящее время она прочитывается как «Литография Лысьвенского горного округа наследников Павла Петровича Шувалова», т.е. свидетельствует о том, что лист был изготовлен на фабрике металлических изделий наследников графа П. П. Шувалова. Эта фабрика находилась на Южном Урале. Вместе с заводом она составляла единый производственный комплекс. Согласно Отчету Правления округа за 1909/1910 год в это время на фабрике был начат выпуск литографированной жести¹⁴¹. Нижней границей датировки шкатулки может быть время после 1909 года. Известно, что в 1918 году фабрика и завод были национализированы¹⁴². Вещь из собрания ОНИ была изготовлена в период времени после 1909 — до 1918 года.

Другое изделие — тумба, лицевая сторона которой покрыта листом с сюжетным изображением. Поверхности изделия покрыты листами «мороженой» жести коричневого цвета, поверх которых в виде сетки укреплены желтые жестяные полосы. Края подчеркнуты орнаментальными полосами. Это придает ясность форме вещи. На листе, расположенном на ее верхней горизонтальной поверхности, в картуше изображена молодая пара: крестьянка и парень с балалайкой. Они беседуют на фоне деревенского пейзажа.

Мастер четко различал те роли, которые играют поверхности изделия при его восприятии зрителем. Боковые стороны украшены одинаково — сегментами, заполненными «мороженой» жестью и пересекающимися полосами. Лицевая поверхность покрыта листом с литографским сюжетным изображением. Это, по мысли мастера, — наилучшее украшение. Не видная зрителю сторона оставлена без декорировки <…>¹⁴³. На внутренней стороне верхнего ящика — надпись чернилами: «2576/1205 Пермская губ., Невьянский заводъ. Ц. 7 рублей». В каталоге выставки в Петербурге (1902) под номером 214 указано: «Тумба, заменяющая ночной столик, работы невьянских сундучников. Цена 7 рублей».¹⁴⁴ Именно это изделие было экспонировано на выставке. Время его создания определяется следующим образом (фабрика Г. А. Хаймовича была основана в 1858 году¹⁴⁵): нижняя граница — время после 1858 года, верхняя — до 1902 года.¹⁴⁶

Другие произведения этой группы¹⁴⁷ украшены листами «мороженой» жести с узорами, выполненными краской по трафарету. На одном изделии часто сочетаются жестяные листы разного цвета. Кроме того, на листы, лишенные «мороза», нанесены в технике гравировки и тиснения многообразные геометрические и растительные мотивы.

Особое внимание привлекает шкатулка, лицевая и боковые стороны которой украшены листами «мороженой» жести золотистого цвета¹⁴⁸. В инвентарных книгах ОНИ местом ее производства называется Невьянский завод Пермской губернии, время не указано. Поверх листов расположены тонкие полосы желтой жести, образующие клетку наподобие шахматной. Кроме «мороженой» и желтой жести мастера также использовали геометрический орнамент, состоящий из различных фигур. Он в техниках гравировки и тиснения нанесен на металлические полосы, обрамляющие края шкатулки. Углы отмечены узором в виде перечеркнутых квадратов с точками внутри. Это придает отчетливость, ясность форме вещи. Гравированный узор, широкой лентой обегающий боковые и лицевую поверхности шкатулки, завершается ромбами, заключенными в прямоугольники. Они напоминают пилястры, фланкирующие фасады жилых и промышленных построек Урала. В гравированном орнаменте эти мотивы имеют функцию ограничения, сдерживания движения орнамента. Надо отметить, что тонкие полосы жести, покрывающие ее поверхности, также вносят некий оттенок упорядоченности в общее художественное решение. Строгая симметрия, свойственная шкатулке, умело завуалирована мастером яркими праздничными цветами мороженой жести. Изделие своим богатым украшением вносило цветовой акцент в оформление любого интерьера, будь то дом горнозаводского служащего или юрта жителя Азии.

На изделии обнаружен ярлычок — «Пермская». На дне вещи — надпись карандашом: «Мастер О. П. Лаптев». Известно, что в Нижнем Тагиле, на Старо — базарной улице, на рубеже XIX — XX веков существовало сундучное заведение Осипа Поликарповича Лаптева. Эта была крупная «фабрика», участвовавшая в выставках¹⁴⁹. Заведение представило на петербургскую выставку (1902) среди других произведений «шкатулку 9 — вершковую. Цена 90 коп»¹⁵⁰. Размеры рассматриваемой шкатулки 39х38 см., что вполне соответствует указанным в каталоге. В собрании ОНИ оказался образец продукции одного из самых заметных уральских сундучных заведений. Шкатулка, скорее всего, изготавливалась именно к петербургской выставке. Таким образом, рассматриваемое произведение можно атрибутировать как тагильское (а не невьянское), и ограничить время его создания: конец XIX века — до 1902 года¹⁵¹.

На ручке другой шкатулки¹⁵² этой группы сохранился ярлычок с надписью «Шкатулка сибирская». В инвентарных книгах ОНИ указано, что она изготовлена в Невьянске в XIX веке. Изделие украшено листами «мороженой» жести синего и черного цветов. Как было принято, задняя сторона вещи обита листом вороненой жести. Мастером использованы тонкие полосы желтой жести, складывающиеся на лицевой и боковых сторонах шкатулки в различные геометрические узоры. Эти полосы играют важную роль не только в художественном оформлении вещи, но и в ее конструкции — они укрепляют шкатулку. Гравированный и тисненый орнамент в виде кружков, точек, ромбов нанесен на широкие жестяные ленты, обрамляющие изделие. В целом его художественное решение напоминает декоративное оформление вышерассмотренного произведения мастерской О. П. Лаптева.

«Шкатулка сибирская» поступила в Кустарный музей в 1897 году из Русского сельскохозяйственного комиссионерства «Работник».¹⁵³ Поэтому ее датировку, принятую ранее (XIX век), сегодня можно несколько уточнить: конец XIX века. Пути попадания вещи в комиссионерство несколько проясняются из рекламного листа этой организации, помещенного в указателе нижегородской выставки 1896 года. Там указано: «Отдел кустарных изделий принимает как от отдельных кустарей так и от разных учебных мастерских и других учреждений кустарные изделия на продажу, а также покупает и заказывает таковые при наличном разсчете и служит посредником при поставках в казенные и общественные учреждения»¹⁵⁴. Возможно, что вещь была приобретена комиссионерством именно с этой выставки.

В собрании ОНИ находятся изделия, которые дают возможность прояснить те или иные аспекты истории промысла. Они также помогают уточнить некоторые особенности процесса создания сундуков и шкатулок. Это жестяные листы¹⁵⁵, изготовленные уральскими мастерами на различных «фабриках». Они производились в небольших заведениях и затем прикреплялись к сундукам в крупных мастерских¹⁵⁶.

Наряду с типичными произведениями северных и уральских мастеров в собрании ОНИ ГРМ есть произведения других центров. Из села Павлово Нижегородской губернии (или Муромского уезда Владимирской, XIX век) происходит большой сундук с расписной лицевой стенкой.¹⁵⁷ Она разбита на два квадрата, в каждом из которых изображен вазон с букетом красно — белых роз и голубых колокольчиков в окружении зеленых листьев. Цветовое решение построено на сочетании теплых и холодных тонов. Остальное пространство занято геометрическим узором, нанесенным трафаретом. Выпуклая крышка окрашена красной краской и окована железными полосами, образующими сетку. Яркое красочное оформление сундука вносило праздничное настроение в крестьянский дом. В других музеях, например, в ВСМЗ и ВГИАХМЗ, есть аналогии этому произведению.¹⁵⁸

Возможно, один центр производства представляют два сундука, окрашенных в красный цвет. Они подобны по конструкции и художественному оформлению. В инвентарных книгах местом и временем их производства названы Костромская (начало XX века) и Вологодская губернии (конец XIX — начало XX века) соответственно. Однако особенности формы и композиции росписи делают возможным отнести их к произведениям вятских мастеров II половины XIX столетия. Многочисленные аналогии из музеев подтверждают такую атрибуцию.¹⁵⁹

В коллекции ОНИ находятся также произведения украинских мастеров XIX века. Это два расписных сундука. Один из них — скрыня — представляет большой ящик со скошенными стенками, крышка плоская.¹⁶⁰ На лицевой стороне, в центре, изображен ветвистый куст, в углах — ветви с цветами (крышка и боковые стороны не украшены). Роспись выполнена непосредственно по деревянной основе. Сочетание тонов, среди которых преобладают зеленый, черный, желтый и голубой, придают изделию праздничный характер, соответствующий его назначению. Простота композиции способствует лучшему восприятию росписи. Художественное оформление скрыни выдает руку не только опытного, но и талантливого мастера. Внутри изделия, на обороте крышки, имеется надпись: «Кучеренко Петръ город Полтава».

Другой сундук также имеет значительные размеры.¹⁶¹ Он установлен на резные ножки. Его деревянная основа со всех сторон по темно-зеленому фону украшена гирляндами: на лицевой и задней они состоят из изображений ромашек и винограда, на боковых — из винограда и груш. Композиция росписи соответствует форме изделия. Гирлянды хорошо расположены на удлиненных сторонах сундука. При этом почти квадратные стороны боковые стороны предоставляли мало свободы для импровизации. Тем не менее, и для них мастер сумел найти хорошую композицию, что говорит о его богатом опыте.

Среди изделий из собрания ОНИ есть вещи, которые на сегодняшний момент невозможно с достаточной точностью отнести к какому-либо конкретному центру. Среди них находится сундук, окованный перекрещивающимися железными полосами¹⁶². На крышке — прямоугольный выступ со створкой над потайным замком с рельефной человеческой маской в овальном обрамлении. По сторонам выступа — парные лировидные накладки, в углах крышки — рельефные четырехлепестковые розетки, окрашенные в красный цвет. На лицевой стенке, в углах, такие же розетки, между петлями — рельефная гирлянда из зеленых листьев в центре и с вертикально свисающими концами по бокам. Форма изделия заставляет предположить его не русское (возможно, украинское) происхождение.

Также представляет интерес большой сундук на резных ножках, с покатой крышкой. Он обит широкими жестяными полосами, образующими клетку на крышке. На лицевой стороне жестяные полосы расположены вертикально на равном расстоянии друг от друга. Полосы украшены в технике тиснения растительными завитками, волнистыми линиями и геометрическими фигурами. Сундук вписывается в ряд белорусских изделий XIX — I половины XX века¹⁶³.

Таким образом, коллекция сундуков отдела народного искусства значительна как по количеству, так и по качеству изделий. Они происходят из разных центров производства. Но необходимо отметить, что представлены они крайне неравномерно: если, например, количество изделий Русского Севера исчисляется десятками, то украинских вещей всего две, павловских (муромских) — одна. Большинство изделий представляет стандартную продукцию. Но стандартность в данном случае не означает низкого качества изделий, все они выполнены на самом высоком художественном уровне.

Опубликовано: О произведениях уральского сундучного промысла // Страницы истории отечественного искусства (XVIII). Сб. статей по материалам научной конференции. Альманах. ГРМ. Вып. 300. — СПб., 2011, С.258—270.

Примечания

93

В данной статье речь пойдет только о деревянных изделиях, расписных и/или обитых металлическими листами или полосами. Произведения из других материалов (кости, металла, слюды, папье-маше и др.) остались вне рамок статьи. Они достойны отдельного исследования.

94

Инв. № М-145.

95

Гилодо А. А., Лобанева Т. А. Русские сундучные изделия с кованой железной отделкой XVII—XVIII вв.//Памятники культуры. Новые открытия. 1989, М., 1990, С. 350—365.

96

Там же. С. 353 — 355.

97

Там же. С. 353. Инв. № М — 336. Пост. из ГЭ в 1938 году.

98

Инв. №№ М-1, М-3, М-9, М-89, М-702, М-834, М — 848, М — 885, М — 892.

99

Там же. С. 353.

100

Инв. № М — 2.

101

Инв. №№ М — 11 — М-15, М-16, М-349, М-1425. Маленький сундучок М-18 надо отнести к великоустюжским изделиям I четверти XVIII века, поскольку его художественное оформление идентично местным шкатулкам этого периода.

102

Инв. №№ М-19, М-35, М-36, М-37, М-758, М-1603.

103

Мерзон А. Ц., Тихонов Ю. А. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век). — М.: изд-во АН СССР, 1960, С. 419, 409, 415.

104

Там же. С. 626, 627, 632.

105

Инв. №№ М-43, М-42, М-355.

106

См.: Косцова А. С. Художественное олово в России XVII века: Из собр. Эрмитажа: Науч. каталог. — Л.: Искусство, Ленингр. отделение, 1982, №№63, 64, 71—73; Уханова И. Н. Народное декоративно-прикладное искусство городов и посадов Русского Севера конца XVII — XIX веков / И. Н. Уханова. — СПб.: Дмитрий Буланин, 2001, цветная вклейка между страницами 160 и 161. См. также выносные фонари из собрания ГРМ: Шалина И. А. Выносные фонари. — Светильники Древней Руси из собрания Русского музея/Альманах. Вып. 367. — СПб., 2013, С. 154 — 159.

107

Осветительные приборы конца XVIII — начала XX века в России. Каталог выставки / [Авт. вступ. статьи Л. Р. Никифорова]; Гос. Эрмитаж. — Л.: Аврора, 1975, С. 5.

108

Гормина Н. В. Христианские древности. Художественный металл XI — XIX веков в собрании Новгородского музея-заповедника: путеводитель по выставке / Н. В. Гормина. — М.: Северный паломник: Новгородский государственный объединенный музей-заповедник, 2005, С. 68, 69.

109

Россия. Православие. Культура. Каталог выставки. Государственный исторический музей. Ноябрь 2000 — февраль 2001. — М.: ГИМ, 2000, №№404 — 408.

110

Левинсон Н. Р. Изделия из цветного и черного металла// Русское декоративное искусство. — М.: изд-во Акад. художеств СССР, 1962. Т. I. С. 333.

111

Игошев В. В. Драгоценная церковная утварь XVI — XVII веков. Великий Новгород. Ярославль. Сольвычегодск. — М.: Индрик, 2009, С. 184, 185.

112

Инв. № М-1683.

113

Инв. № М — 73.

114

Инв. №№ М-18, М-27 — 34, М-345 — 348, М-353, М-703, М-757, М-841.

115

Иногда подтверждение места производства находится не в области искусствоведения. На внутренней стороне крышки шкатулки М-30 обнаружена наклейка: «Вод. Зав. И.А.Кононова в Великомъ Устюге».

116

Инв. № М-34.

117

Инв. №№М-140, М-284, М-744, М-761, М-846, М-850, М-896, М-1049, М-1187, М-1291, М — 1292, М — 1293, М-1685.

118

Инв. №№ Р-3836, Р-3248, Р-3247, Р-3012, Р-3737, Р-3251, Р-4828,Р-4567, Р-4733, Р-2896, Р-3006, Р-4734, Р-2600, Р-2412, Р-4840, Р-4829, Р-2897, Р-2413, Р-2898, Р-2564.

119

Иванова Ю. Б. Кистевые росписи сундуков Великого Устюга// Научные чтения памяти В. М. Василенко/ ВМДПиНИ. — М., 1997. — Вып.1 — С. 119.

120

В ходе работы выяснилось, что некоторые вещи ошибочно названы в инвентарных книгах уральскими. Например, шкатулку с инв. № М-140, ранее отнесенную к Невьянскому заводу Пермской губернии, сегодня можно атрибутировать как произведение великоустюжских мастеров. Это подтверждают аналогии (из ВГИАиХМЗ, см. воспр.: Капустина А. В., Сыроватская Л. Н., Чебыкина Г. Н. Великий Устюг. Великий Устюг, 2007, ил. между стр. 32 и 33; из ГРМ, инв. № М-8, внутри шкатулки выгравирована надпись: «Город Устюгъ мастеръ Плисовъ 1834 г.»).

121

См. подробнее о коллекции уральских сундуков и шкатулок из ОНИ: Пудов Г. А. О произведениях уральского сундучного промысла//Страницы истории отечественного искусства. Сборник статей по материалам научной конференции. Русский музей, Санкт-Петербург, 2010. Вып. XVIII/ Альманах. Вып. 300, 2011, С. 258—270.

122

Инв. №№ М — 20 — М-24.

123

Инв. №№ М-137, М-138, М-139, М-145, М-146, М-147, М-148, М-149, М-359. Сундук М-701 поступил в 1961 году от К. М. Новиковой (Ленинград), сундук М-1128 — через Закупочную комиссию в 1971 году, М-7 — из ГЭ в 1938 году.

124

Инв. № М-701.

125

Инв. № М-7.

126

Инв. № М-145. Размеры: 83х41х25.

127

См. статью в настоящем сборнике.

128

Инв. №№ М-359 (82х45,5х39,5), М-1128 (148х69х57).

129

ГРМ, инв. № Ж-2926.

130

Инв. №№ М-20—24.

131

Инв. №№3413—11, 688—35.

132

На ларцах с инв. №№ М-22 и М-24 они отсутствуют, поэтому они исключены нами из ряда ларцов, датировку которых возможно изменить. Их можно датировать несколько более ранним временем — концом XVIII века.

133

Бакланов Н. Б. Техника металлургического производства XVIII века на Урале// Известия ГАИМК. Вып. 134. — М., Л.: Соцэкгиз, 1935, С. 110.

134

«…ими украшаются так называемые зеркальные сундуки; цена „зеркал“ от 2 руб. до 5 руб. за пуд» (Каталог с объяснительным текстом коллекций по кустарной промышленности, представленных губернским и уездными земствами Пермской губернии на… Всероссийскую кустарно-промышленную выставку 1902 года в Петербурге. — Пермь, 1902, С. 154).

135

Очерк кустарных промыслов Екатеринбургского уезда, Пермской губернии, 1912. Под ред. В. Сумарокова. — Пермь, 1912, С. 70. В Казани в 1909 году невьянец И. И. Рогожкин еще экспонировал свои сундуки с зеркальными стенками.

136

Промыслы Екатеринбургского уезда Пермской губернии / собр. и обраб. под ред. П. Н. Зверева; стат. отд-ние Екатеринб. земской управы. — Екатеринбург, 1889, С.13.

137

Музей горнозаводского дела. Нижний Тагил = Mining and Metallurgy Museum. Nizhny-Tagil: История музея: Природа края: Коллекции музея: Книга-альбом / [Сост. И. Г. Семенов, Л. П. Малеева]. — Екатеринбург: Баско, 1995, С. 112.

138

Инв. №№ М — 137, М-138, М-139, М-146, М-147, М-148.

139

Аналогичные шкатулки из РЭМ (инв. № РЭМ 11970 1/1, ГМЭ 1037 и др.) и СОКМ (инв. №№ СМ 24192.9, СМ 24192. 10, СМ 7022) дополняя этот ряд произведений, свидетельствуют об устойчивости данного вида уральских изделий.

140

Инв. № М-148.

141

РГИА, ф. 65, оп. 1, ед. хр. 327, л. 27.

142

РГИА, ф.65, оп.1, ед. хр. 294, л. 1,16—17.

143

См. статью в настоящем издании.

144

Каталог с объяснительным текстом коллекций по кустарной промышленности. С. 153.

145

ЦГИА, ф. 1229, оп.1, ед. хр. 1097, л. 8.

146

См. подробнее: Пудов Г. А. О роли фабрик металлических изделий в истории сундучного промысла Невьянска (конец XIX — начало XX века) // Антиквариат. Предметы искусства и коллекционирования. — 2011. — №5. — С. 84 — 88.

147

Инв. №№ М-137аб, М-138, М-139, М-146, М-147, М-149.

148

Инв. № М-137аб.

149

Каталог с объяснительным текстом коллекций по кустарной промышленности. С. 152.

150

Там же. С. 152.

151

Аналогии из собрания СОКМ (инв. №№ СМ 24192.9, СМ 24192. 10, СМ 7022), датируемые в музее рубежом XIX — XX веков, подтверждают предложенную датировку.

152

Инв. № М-146 аб.

153

РГИА, ф. 400, оп. 1, д. 31, л. 102. Комиссионерство было, по сути, «посредником между музеем и кустарями». Известно, что музеем и «Работником» на рубеже веков были организованы распродажи изделий с целью их популяризации у кустарей (Богуславская И. Я. Из истории коллекции народного искусства Русского музея// Из истории собирания и изучения произведений народного искусства. Сб. научных трудов. Л.: ГРМ, 1991, С. 6).

154

Общий указатель Всероссийской промышленной и художественной выставки 1896 года в Нижнем Новгороде. М., 1896, LVIII. «Работник» принимал участие и в Казанской выставке (1909). Об истории комиссионерства см.: Нарыкова Н. М., Зейналов И. М. Деятельность сельскохозяйственного комиссионерства «Работник»: правовые основы и эволюция стратегии (II половина XIX — начало XX вв.) // Известия СПбГАУ, 2008, №7, С. 163—165; http://history.nsc.ru/kapital/project/reader/044.html.

155

Инв. №№ М-141, 150—176. Поступили из Кустарного музея в 1938 году.

156

См. подробнее: Пудов Г. А. Из истории невьянского сундучного промысла (мастера, произведения, участие в выставках) // «Восьмые Невьянские исторические чтения». Материалы научно-практической конференции. Невьянск, 9 ноября 2013 года. Невьянск, 2014, С. 234—246.

157

Инв. № Р-3839.

158

Инв. № В — 18468. В собрании ВСМЗ есть также сундук, повторяющий эту схему композиции, но украшенный значительно проще: без росписи и без трафаретного узора. Он окрашен в голубой цвет и обит жестяными листами (инв. № В — 22784, Д — 1105). В собрании ВГИАХМЗ — аналогичное сундуку из ОНИ изделие, но оно отнесено к Кадниковскому уезду Вологодской губернии (инв. №8881, Д-826). Большое количество рассматриваемых сундуков встречается на сайтах в интернете.

159

См.: Барадулин В. А. Искусство Прикамья. Народная роспись по дереву. — Пермь: Кн. изд-во, 1987, ил. 40, 41.

160

Инв. № Р-1599. Пост. в 1938 году из Кустарного музея. См. статью в настоящем сборнике.

161

Инв. № Р-1600. Пост. в 1938 году из Кустарного музея.

162

Инв. № М-335.

163

См.: Тарасiкау М. Яркiя узоры мастацтва//Беларусь. — 1961. — №8. — С. 24; Сахута Я. М. Агоускiя куфры//Энцыклапедыя лiтаратуры i мастацтва Беларусi. Т. 1. Мiнск., 1987, С. 35—36; Лабачеуская В. Куфры з Мокрой Дубравы// Мастацтва Беларусi. — 1990. — №8, и др. работы.