Хирургическая ошибка

Гордей Юнов (2024)

В загородном доме известного пластического хирурга найден труп женщины. Но человек, обнаруживший мертвое тело, не может сообщить об этом полиции, так как боится, что убийство могут повесить на него. Он обращается к своему бывшему другу, частному адвокату. Когда-то их было трое: Лапоть, Соломинка и Пузырь. Они дружили со школы, но потом в их жизни многое изменилось. И вот они вновь собираются вместе, чтобы раскрыть таинственное преступление. Друзья не только расследуют убийство, но и погружаются в исследование темных сторон человеческой природы. Да и самим им приходится кое-что пересмотреть в своих непростых взаимоотношениях. Повесть входит в состав сборника «Пузырь, Соломинка и Лапоть. Начало»

Глава 4

Машину адвокат-опер припарковал у въезда в элитный поселок. Он решил прогуляться пешком, осмотреться вокруг, чтобы понять, чем вообще живет этот расположенный в стороне от города, около живописного старого парка, богато обустроенный район.

Было утро, погода стояла замечательная, дождя сегодня не обещали. Ничто не мешало прогулке тридцатилетнего мужчины по широким заасфальтированным дорожкам, вдоль которых тянулись глухие высокие заборы, над которыми возвышались крыши местных особняков. Каждый дом имел свой уникальный стиль, от современного минимализма до помещичьего шика.

Андрей остановился у одного из заборов, любуясь оригинальными украшениями в виде стилизованных сов на вершинах столбов, к которым крепились обычные листы профнастила. Несоответствие вычурности столбов простоте материала, из которого был сделан сам забор, позабавило Пузырева.

Дом хирурга Серова был чуть дальше, но Андрей не спешил к нему подходить. Если в доме действительно находился позапрошлой ночью труп, убийца, конечно же, успел его куда-нибудь сплавить, времени у него было предостаточно.

Откатные ворота из профнастила, около которых опер стоял, загудели и поехали в сторону. Большой внедорожник выехал из открывшихся ворот, за рулем сидела симпатичная, надменная дама чуть старше Андрея. Женщина даже не посмотрела в сторону стоявшего рядом с забором мужчины, она резко газанула, и машина умчалась по асфальту, ворота, закрываясь, медленно поползли назад.

— А если я сейчас в гости зайду? — буркнул Пузырев вслед умчавшейся машине. — Тут у вас медвежатники шастают, а вам хоть бы хны.

— Ты, что ли, медвежатник? — насмешливый голос раздался за спиной Андрея.

— Хорошая погода, — развернувшись, Пузырев внимательно разглядывал пожилого, лет шестидесяти, густо заросшего щетиной, мужичка, неслышно подошедшего к нему сзади.

Отвечать на заданный вопрос, опер, разумеется, не стал. Его вновь поразило несоответствие элитарности поселка и данного персонажа, явно не вписывающегося в окружающий антураж. Из футболки без рукавов выступали жилистые загорелые руки, из-под коротких же мятых шорт торчали худые, бледные ножки, — внешний вид мужика никак не соответствовал этому месту.

— У вас тут все такие гордые и безалаберные? — Пузырев мотнул головой в сторону закрывшегося забора.

— Почему же? У нас тут есть и нормальные люди.

— Вы тоже тут живете? — Андрей обвел взглядом пространство вокруг.

— Живу, — кивнул с улыбкой мужичок. — А ты, я так понимаю, не местный.

— Пока нет, — начал сочинять легенду опер. — Но с удовольствием перебрался бы за город. Вот, хожу, изучаю, присматриваюсь. У вас тут никто дом не продает, кстати?

— Продают, — мужик кивнул. — Но тебе лучше на сайте недвижимости посмотреть, там информации достаточно. Так просто с человеком с улицы никто тут разговаривать не будет.

— А я смотрю, Вы в этих вопросах сечете, — усмехнулся Пузырев.

— Нет, но я полицейских за версту чую, — незнакомец буравил Андрея острым взглядом прищуренного глаза. — Кого-то конкретного ищешь? Не бойся, спрашивай. Это я в молодые годы с вашим братом предпочитал пореже общаться, а теперь я готов со всей душой помочь органам. Ненавижу я всю эту шушеру за заборами, и, если ты кого-нибудь из этих нафаршированных жлобов прищучишь, я буду только рад.

— Если Вы их всех так не любите, почему же здесь живете?

— Я ж уже сказал, есть тут и нормальные люди. Дочка моя, Вероника, для себя дом строила, но потом хорошая работа за границей подвернулась, вот она с мужем и детьми и укатила. Дом хотела продать, да я запретил, сказал, что сам буду тут жить. Вот, живу. Тут, в принципе, хорошо, просторно. Опять же парк рядом, пруды, утки плавают, что еще на старости нужно одинокому человеку. Так чей дом тебя интересует, товарищ опер?

— Там, чуть дальше, — Пузырев показал рукой направление, — хирург живет один, пластический. Хотелось бы мне о нем побольше узнать.

— А, Серов, ну-ну, — мужичок поморщился, — гнида первостатейная.

— Прямо вот такой уж и нехороший человек? — усмехнулся Андрей, немного удивленный резкой характеристикой, данной хирургу.

— Хуже не встречал, — усмехнулся мужик. — Меня, кстати, Николай зовут.

— Андрей, — представился Пузырев, — оперуполномоченный.

— Не ошибся, значит, что опер, — кивнул Николай. — А насчет Серова… что я могу сказать? Я его редко вижу, но сразу видно, что неприятный тип. Смотрит всегда свысока и как-то подозрительно. Может, с тетками, своими клиентками, он и другой, но нормальных людей от него воротит.

— Если он такой неприятный человек, как же он жену себе нашел?

— Так она наверняка была его клиенткой, — усмехнулся мужик. — Ей далеко за сорок, а выглядит на двадцать. Серов ей явно всё подправил: лицо, сиськи, жопу. Ну а потом эта красотка в благодарность за него и вышла.

— Вы это точно знаете или предполагаете?

— Предполагаю, конечно, — Николай с невинной улыбкой посмотрел на Андрея. — Но уверен, если вы по своим каналам пробьете информацию, всё именно так и окажется.

— Он в доме живет только с женой? — опер начал привычную для себя работу, сбор сведений о подозреваемом. — Детей у него нет?

— Эта красотка точно не рожала от него, — Николай принялся загибать пальцы на руке. — Предыдущая жена, ты бы ее от нынешней не отличил, если бы встретил, такая же искусственная кукла, тоже не рожала. Что было до того, я не знаю, но в дом к хирургу никто просто так не приезжает. Думаю, детей у него никогда не было. А живет он еще с мамашей своей. Старушка, божий одуванчик, ей далеко за семьдесят, седая вся такая, из дома почти не появляется. Если куда надо, сын ее отвозит.

— А Вы в последние два дня кого-нибудь из этой семейки видели?

— Хирурга видел, вернее, его машину, — пожал плечами разговорчивый мужичок, — он каждое утро уезжает на работу, вечером возвращается. Ты спросишь, почему я всё вижу. А я живу напротив, через дорогу. У него ворота скрипучие. Когда они открываются, летом при открытых настежь окнах хорошо всё слышно. А я люблю постоять у окна, посмотреть, что в мире происходит.

— Вы уверены, что за рулем в эти дни был именно Серов?

— А никто больше в их доме машину не водит. Она у них одна: огромный такой внедорожник с большим открытым багажником. Не знаю, зачем хирургу такая машина: бензину жрет немерено, и ни на какие рыбалки он не ездит. Он вообще только на работу и обратно.

— А ночью он всегда дома?

— Нет, — Николай задумчиво покачал головой. — Пару раз в неделю он дома не ночует. Не знаю, может, у него на работе дежурства ночные, или зависает где. Хотя в его-то возрасте и при жене-куколке… не знаю, в общем.

— А жену и мать видели в последнее время?

Николай какое-то время стоял, уставившись немигающим взглядом в живот Пузырева, вспоминая что-то, а потом покачал головой.

— Нет, несколько дней уже женщин не видел. Ну, мать-то понятно. Я и раньше ее пару раз в месяц видел. А вот насчет жены… Обычно она почти каждый день куда-то на такси днем уезжала: по магазинам там, стрижка, маникюр, педикюр. Но дня три уже я ее точно не видел. Может, уехала погреться на курорт.

— Не проводите меня до дома хирурга? — предложил Андрей своему собеседнику. — Наверное, будет более изящно выглядеть, если я подойду в сопровождении человека, которого там знают.

Конец ознакомительного фрагмента.