Возрождение Феникса. Том 1

Григорий Володин (2024)

Ты покорил сотни миров. От взмахов твоего меча рассыпались звёздные крепости. Имя твое стало синонимом непоколебимости и совершенства. А затем ты потерял всё, низвергся в тело увечного аристократа.Встать на колени? Принять участь червя? Сдаться? Это не про тебя!Ибо если совершенство существует, ты его достигнешь.И Феникс возродится.

Глава 4 — Усмирение властных

— Это ты здорово придумал, Сень, — смотрит на меня Тимофей сквозь прорези лыжной маски. — Прямо юный Липранди. Тебе бы в разведке служить.

— Захвалишь, Тимофей, — я тоже напяливаю балаклаву бандита. Запашок, конечно, не очень, головорез явно не слышал про зубную пасту. Бе-е, ладно, до болотопсовских трясин далеко.

План я придумал еще на парковке. Покидать бандитов в их фургон «газель», благо на ключах, что нашли в кармане коротышки, был брелок с маркой автомобиля, надеть их маски и поехать на бандитской тачке на Батенскую.

Сейчас мы как раз выруливаем в параллельный переулок. За водителя, конечно, Тимофей. Я сижу на переднем, бандиты в бессознанке сгружены «на задах». Эх, надо бы тоже сдать на права. Арсений почему-то не озаботился. Хотя понятно почему — из-за ноги.

— Не захвалю, Сеня, препятствий не вижу. Вот уже скачешь как горный козел… про ногу ты когда расскажешь? — все же спрашивает Тимофей. Фенька, наверняка, еще с утра прощебетала домашним о поправке барина. Только слуга запросто мог не поверить «рыжей самоплетке». У Феньки-веснушки репутация болтушки и выдумщицы. А теперь Тимофей сам узрел мои финты.

— Хотел бы, да нечего рассказывать, Тимофей.

— Как это нечего?! Тебя же Целители не смогли вылечить! Целители, Сеня, блин…!

Он резко замолкает, напоровшись на мой взгляд.

— Тимофей, — серьезно говорю. — Ты будто и не рад за мое выздоровление. Если хочешь меня в чем-то обвинить, давай обвиняй. А чужих вздохов удивления слушать мне некогда. Своих эмоций хватает. Я и без твоих «Сеня, блин» сам в полном шоке. Ну?

Толика магнетизма в сочетании с укоряющим взглядом, и Тимофей виновато опускает голову:

— Забудем, Арсений. Руководи. Батенская за этим углом. Заруливать?

— Погоди чуток, — я набираю на смартфоне Елизавету. — Алло, ма. Ты можешь сейчас пригласить на ужин Юрия Ивановича? Да, земского исправника. Не могу сказать в подробностях. Но это очень поможет нам, да ты и сама понимаешь, ведь Давыдычев, считай, руководитель уезда, полезно с ним дружить. Отлично. И, ма, настаивай именно на сегодня… ммм… на семь. Не беспокойся, он согласится, — усмехаюсь. — Да, сразу перезвони. Если вдруг откажет, тоже сообщи. Тимофей, встань пока на тротуаре. Не глуши мотор.

Еще десять минут проходят в ожидании. Я задумал забавную комбинацию, которая отобьет у Свиридовых желание бить по мне нагло в лоб, только, разве что, пакостить исподтишка. Конечно, не факт, что все звезды сойдутся. Так у Давыдычева, например, могут оказаться другие дела на вечер. На этот случай у меня в голове накинут набросок запасного плана.

Приходит уведомление из установленного на смартфоне приложения соцсети: «Алеся Борова хочет добавить вас в друзья».

Что за Алеся? А, точно же, любовь младшенького Свиридова. Ну давай, добавим, хоть и странно. Девушки у Арсения нет, за два месяца в тверской школе подружился он только со Степой, тем рыбаком. С Алесей общался пару раз, за что тут же и отхватил на Щучьем озере.

Пилик. Высвечивается аватарка симпатичной девушки. Буйные русые пряди ниспадают бронзовыми кольцами ей на плечи, на нежном лице улыбка.

Отправитель: Алеся Борова.

«Привет, слышала, на тебя напали эти козлы. Ты же вернешься в школу?»

Отправитель: Арсений Беркутов.

«(⊙_⊙) Прошу прощения?»

Шатенка даром что аристократка, а такое ляпнула. Будь мы простолюдинами или близкими друзьями, ладно, но мы чужие друг для друга люди, а этим вопросом девушка напрямую обзывает меня трусом. Самому смешно, конечно, из-за месседжа брыкаться, но такова эта боярская Россия: если проглочу, а затем Алеся поймет, что сморозила, и как я при этом отреагировал, то есть проглотил, то и решит, что верно поступила и просто назвала вещи своими именами. Трус, он и в Африке трус, как здесь говорят.

Пилик.

«Не поняла. Что-то не так?»

Набираю: «Прочитай свое смс еще раз»

Пауза. Пилик.

«Ой-йо, я поняла! Извини, я вовсе не то имела в виду:(((((((! Не злись! Волновалась же просто»

Ох, сколько много слов. Надо заканчивать. Быстро набираю.

«Встретимся завтра на уроках»

Пилик. «Ура! Беркутов, ну ты и бука! Я беспокоюсь о твоем здоровье, а ты! Злой, злой, злой:-P».

Да она заигрывает. Ну это всё нафиг. Пора прощаться.

«Увидимся, Алеся»

Пилик. «Пока;)»

Закрываю приложение, предварительно отключив уведомления, а то слишком много времени отнимает.

Телефон завибрировал.

— Да, мам.

— Юрий Иванович заедет к нам в шесть, — сообщает удивленная Елизавета. — Надо же, а я слышала от Сливовых, что наш исправник очень занят и его надо чуть ли не за месяц приглашать.

— Я потом покажу тебе причину твоего успеха, мам.

— Покажешь? — прямо слышу, как она хлопает ресницами.

— Ага, поставлю зеркало прямо перед тобой и покажу.

— Ах, сынок, — засмеялась она красивым, переливающимся смехом.

— Пока, ма, — бросаю трубку. — Тимофей, едем.

Эх, Елизавета Юрьевна, вы сами не понимаете своей замечательности. Мне досталась в матери очень красивая женщина, а у Давыдычева всего только две жены, что считается неполным комплектом. Тем более, в усадьбе Свиридовых от меня не укрылись взгляды, бросаемые исправником в сторону Елизаветы.

Выезжаем на Батенскую. Почти сразу видим и припаркованную у фонаря «Весту» Свиридовых. Элитное авто, мотор выключен. Внутри водитель и минимум один пассажир на заднем сидении. Хотя, вряд ли Павел посадил рядом с собой охранника, он бы на переднем сидел. Значит, в машине всего двое.

— Вставай вплотную, — приказываю слуге. — Сразу же выскакиваем. На тебе водитель, я займусь тем, кто сзади. Действуем быстро. Нападаем, вырубаем каждый свою цель, потом помогаешь мне затащить в фургон Павла.

Говоря, я достаю из кармана брюк сложенный листок бумаги с каплями моей крови. Заготовил еще дома.

— Управишься с ним один? — тревожится Тимофей, вставая перед самым бампером. — Он наверняка Кмет. Наследник рода, как-никак. Приложит тебя какой-будь техникой. Морозякой аль огнем.

— Управлюсь, — коротко отвечаю. — Вперед.

Выскакиваем наружу. Тимофей резко дергает на себя переднюю дверь «Весты» и наносит апперкот в челюсть водителю. Дальше краем глаза замечаю удар в висок, достигает или нет, не вижу, сам я, обогнув машину по кругу, уже распахнул заднюю дверь.

— Вы, твари, что себе позволяете! — орет Павел, приняв нас за нанятых бандюганов. — Кормящую руку кусать вздумали?! Ну я вас!

Мне в лицо летят ледяные иглы. Хм, правда, Кмет. Не беда. Я даже не уклоняюсь. Лишь делаю шаг назад и активирую жар-эфир посредством катализатора — моей крови. Засохшие капли на листке обращаются в стаю мелких огненных воробьев. Рароги словно вылетают из моего кулака и врезаются в облако ледяной крошки.

Кстати, огонь, вызванный жар-эфиром, не просто огонь. Пламя — всего лишь внешнее проявление фантазма. На самом деле Рароги — сгустки разрушительной энергии, которая пожирает всё, от физических оболочек до той же живы.

Мой фантазм сжигает большинство игл, до меня долетают только несколько растаявших штук. Ослабленные и подтаявшие, они крошатся о кожу, лишь оставляя на закрывших лицо предплечьях кровоподтеки. Не страшно. Зато часть проскочивших Рарогов поджигает автомобиль. Трещит горящая обивка салона. Поднимаются клубы огня. Один «воробей» летит в плечо Павлу, наследник сначала не обращает внимания. Рассчитывает, что доспех спасет. А зря.

— А-а-а-а! — взвывает Свиридов от удара. Фантазм достал его сквозь защиту.

Пока Павла перекашивает, я опустошаю Ладу, «колодец» в правом плече. Поток живы стекает по меридианам в кулак.

Бью хуком Свиридова в скулу. Удар пробивает остаточный доспех — ощущаю костяшками, как щит трескается. Готов. Павел отправляется в аут, я хватаю его за волосы и воротник рубашки и тащу из горящего салона.

— Сеня! — кричит Тимофей, обегая машину. — Сгоришь же. Вали оттуда.

— Валю, а ты вытащи водителя.

— О, точно.

Тимофей слушается, оттаскивает вырубленного противника по тротуару, подальше от «Весты». Затем мы вместе шустро кидаем Свиридова в фургон, сами запрыгиваем и уезжаем.

Через два поворота стягиваем душные маски. Мимо проносится пожарная машина. Быстро они.

— Куда, Сеня? — коротко спрашивает слуга.

Я ищу на карте в телефоне подходящее место. Подальше в глуши, куда бы свезти Свиридова.

— К Щучьему озеру, — наконец отвечаю. Затем перелезаю к нашему «грузу» и, обыскав карманы Павла, конфискую его телефон.

Бандюганов мы сгружаем по дороге к водоему. Всех, кроме Павла. Прямо на тротуар и бросаем. Если им повезет, сердобольные прохожие вызовут скорую. Затем уже за чертой города, в районе четырех вечера, я нахожу в телефоне Павла контакт Свиридова Анатолия и отправляю:

«Хочешь увидеть сына — приезжай к Беркутовым ровно в шесть. Не раньше, не позже».

О-хо, сегодня предстоит веселый ужин.

***

— Дядя, пойдем ужинать, — заглядывает Мария Свиридова в дверь.

Анатолий Свиридов перебирает бумаги в своем кабинете.

— Сейчас, племянница, сейчас.

Мило опустив глазки, девушка задерживается, и Анатолий со вздохом спрашивает:

— Что такое?

— А Вите можно спуститься ко всем?

— Нет, Витя наказан.

— За то, что его побил Арсений Беркутов? — хлопает ресничками барышня.

— Что за ерунда? — приподнимает бровь Анатолий. — Разве я могу наказать сына за то, что его побили?

— Так Витя сказал…

— Значит, Витя глупость сморозил как всегда и ничего не понял, — мужчина берет кружку чая и делает глоток. — А ты, кстати, видела этого Беркутова в школе? Какой он?

— Скромный очень, — задумывается Мария, поднеся пальчик к губам. — А еще робкий, и неуверенный…

— Гхм-кхм… — подавился Свиридов-старший. — Гхэ-кхэ, кхм, хэ-э.

— Дядя, осторожнее, — подбегает девушка и хлопает мужчину по спине.

Анатолий отодвигает кружку и пытается оклематься.

— Скромный, кха-а? Неуверенный? Это сын Беркутовой-то?

— Ну да, — кивает удивленная Мария. — А что?

— Ничего, — Анатолий продолжает раскладывать документы. — Я спущусь через минуты две.

— Хорошо, дядя, — племянница уходит, тихо, без стука, прикрыв за собой дверь.

— Скромный? — Анатолий смотрит на бумаги. — Да наглее морды я в жизни не встречал!

В руки попадается уже, читаная не раз, аналитическая заметка экономистов по поводу будущего коттеджного поселка для аристократов на Белом озере. Речь об очень прибыльной бизнес-идее поставить рядом ТРЦ. Была бы прибыльной, если бы не чертов сопляк. Мысли Анатолия снова крутятся вокруг вчерашнего провала. Гребаный мальчишка! Где он научился таким хитрым ходам? Прямо дипломат какой-то, а не рядовой школьник. Вывел из себя Павла, самого Анатолия макнул лицом в грязь. Сыновья, конечно, уже наказаны, но вряд ли чему-то научатся.

Убыточный завод Беркутовых находится в очень выгодном месте. Анатолий собирался получить его только ради земли. Чтобы снести эту рухлядь и построить ТРЦ. Аристократы из поселка гуляли бы там, закупались товарами, смотрели фильмы в кинотеатре… Но вытрясти завод в качестве виры не вышло, значит, сработают другие способы. Теперь уже это дело принципа. Сопляк Беркутов должен поплатиться за свою наглость.

На телефон приходит сообщение от Павла:

«Хочешь увидеть сына — приезжай к Беркутовым ровно в шесть. Не раньше, не позже».

В первые секунды текст приводит Свиридова в ступор, а затем он кричит:

— Вот так скромный, твою мать! Ах ты, гаденыш! — Анатолий сжимает смартфон до громкого треска. — На кого руку поднял! На моего сына?! Да я же тебя урою!

Пытается дозвониться до Павла. Не берут. Гудки быстрые, словно телефон выключен.

— Вашу мать, тварюги!

Он отбрасывает мобильник на стол и набирает по домашнему главу СБ:

— Степаныч, готовь ребят. Боевой кортеж, семь полных машин. Час на сборы. Едем к Беркутовым. Твари похитили Пашу.

— Вас понял, Анатолий Игоревич, — коротко отвечает безопасник, будто бы не удивившись. Такой уж у него характер. Тертый калач.

Свиридов барабанит пальцами по столу, пытаясь успокоиться. Что вообще происходит? У гаденыша нет резона бросаться на Павла, двести тысяч Беркутовы еще утром получили и должны быть довольны, нищеброды. Значит, Павел сам его спровоцировал, сам нарвался, болван. Ох, Паша, дурачье, когда научишься головой думать? Что у меня за дебил-наследник?

Хотя стоп… да, это можно хитро использовать. Гаденыш похитил наследника рода, а, значит, род имеет право напасть без разрешения князя Тверского. Анатолий чувствует, как губы растягиваются в оскале. Решено, Беркутовым конец. Надо только замять тот факт, что Паша первый напал на щенка. Но если Анатолий уничтожит всех Беркутовых, вместе с их слугами, то и рассказать будет некому. А то, что Павел был похищен, легко можно будет подтвердить перед князем. Геолокация на смартфоне, «смс» с него же.

Анатолий снова снимает трубку с домашнего телефона:

— Степаныч, набери-ка десять машин. Патронов побольше возьмите.

— Возьмем, Анатолий Игоревич. Нам только что пришло сообщение из полиции. Машина наследника сожжена, водитель лежит в «бессознанке» в больнице, самого Павла Анатольевича нет нигде.

Свиридов бьет кулаком по столу.

— Есть. У Беркутовых.

Через час не менее тридцати бойцов рода Свиридовых выезжают вызволять наследника главы. В одном из вместительных внедорожников сидит Анатолий.

«Доигрался, щенок», — Свиридов довольно оглядывает свою мини-армию.

До усадьбы нищебродов они доскакивают чуть больше, чем за полчаса. Авангардный броневик, оглушительно газанув, сшибает автоматические ворота. Девять джипов влетают следом и берут в кольцо господский дом с постройками. Бронированные покрышки сминают клумбы сада. Наружу высыпает пехота с автоматами, в новейшей экипировке. Тактические бронешлемы, кевларовые жилеты, винтовки с тепловизионной системой прицеливания.

Анатолий, тоже в бронежилете и ментальном доспехе, идет к собравшимся на крыльце домочадцам. Сгустившиеся вечерние сумерки не дают разглядеть лица. Ничего, сейчас он подойдет поближе и вдоволь насладится испуганными глазами щенка, прежде чем Степаныч пустит пулю ему в лоб…

— Ана-то-лий! — гремит знакомый голос. — Что это за беспредел?!

Свиридов застывает.

— Ю-юрий Иванович? Что вы здесь делаете?

— Ужинал у Елизаветы Юрьевны, — земский исправник спускается по ступенькам, за ним стучит тростью белобрысый щенок. Елизавета Беркутова остается на крыльце. — Пока ты не вломился как террорист. Как ты объяснишь свое поведение? Неужели ты решил напасть на Беркутовых? Или, может быть, даже на меня?

По всему двору резко врубаются фонари. В бледно-призрачном свете Анатолий видит строгие лица.

От взгляда Давыдычева хочется провалиться сквозь землю. Да и щенок смотрит на Анатолия не менее давяще своими огненно-янтарными глазами. Кажется, раньше они были другого цвета, да и волосы будто бы не тепло-золотого оттенка…

— Так ты ответишь, Свиридов? — грохочет зычный баритон… нет, не исправника. Щенка! — Ты пришел убить меня и мою мать? Даже не объявив родовою войну? Настолько осмелел?

«Скромный очень» — вспоминаются не к месту слова племянницы.

— Я… нет…моего Павла похитили… я за ним…вот.

— Что за бред, — морщится Арсений и подступает почти вплотную к Анатолию. — Я не держу у себя твоего сына, Свиридов.

От его гневного взгляда хочется зажмуриться.

— Держишь! — рычит Анатолий.

— У тебя есть доказательства, Толя? — спрашивает Давыдычев.

— Вот сообщение, — быстро открыв «смс», Свиридов передает телефон исправнику.

Давыдычев читает задумчиво, затем чешет подбородок:

— Но причем здесь Беркутовы?

— Как причем? Здесь же написано! «Приезжай к Беркутовым»!

В ночи раздается громкий фырк Арсения:

— На заборе тоже кое-что написано.

— Сообщение пришло не с номера Беркутовых, — замечает Давыдычев. — Судя по наименованию контакта «Павел Свиридов», его послали с телефона твоего сына.

— Да, но…

Телефон Анатолия неожиданно звонит. Высвечивается незнакомый городской номер.

— Позволишь? — спрашивает Давыдычев и принимает звонок по громкой связи: — Слушаю.

— Пап, это Паша, — раздается тихий голос в трубке. — Ты только не злись, ладно? Но можешь меня забрать с тридцать пятого километра Щелковского шоссе, за городом? Я три часа топал с Щучьего озера вдоль трассы. Босиком. В одних трусах. Никто не хотел подбирать автостопом. Едва до заправки добрел, мелочь пришлось у бомжа отобрать, чтобы позвонить по таксофону.

Анатолий чувствует на лице настоящий пожар. Давыдычев смотрит на Свиридова, как на последнего придурка. А вот у щенка Арсения взгляд вдруг стал равнодушно-скучающий.

— Сынок, — хрипит Анатолий, надеясь исправить ситуацию. — Как ты оказался на Щучьем? И где твой телефон?

— Па, я в трусах, говорю же. Не знаю, где телефон, да и все остальное тоже. Меня «кабаны» похитили. Те самые, которых мы с тобой пару раз использовали, помнишь? Ну, чтобы Бирмучевым рынок поджечь.

Ох, заткнись! Не по телефону же об этом, дурак!

— Так вот кто подпалил торговые ряды на востоке города, — охреневает Давыдычев. — Ох, Толя-Толя, боюсь, земский суд с тобой всё же будет. Это еще если не Княжеский.

Анатолий скрипит зубами. Воспитал болвана на свою голову.

— Сын, оставайся на месте, за тобой приедут, — он протягивает руку за телефоном, но Давыдычев убирает его себе в карман пиджака.

— Извини, Анатолий, но это уже весомая улика. Советую тебе возвращаться домой, сына, конечно, вызволить из беды и дожидаться повестки в земство.

— Я понял, — коротко отвечает Свиридов. Что тут еще скажешь? Самое лучшее сейчас — молчать. Молчать и думать. Главное — отделаться штрафами, безумно большими, но это лучше, чем… в общем лучше.

Анатолий уже отворачивается, чтобы сбежать из этого проклятого двора, когда раздается уже знакомый звук, от которого Свиридова-старшего аж передернуло. Этот звук — стук трости.

— Боюсь, судари, мы не решили, а куда мне-то подавать иск, — заявляет Арсений и показывает рукой на выбитые ворота и кольцо внедорожников. — Как понимаю, такой чудовищный беспредел в юрисдикции князя?