Пьесы

Григорий Чапаев

Данное собрание включает в себя одни из первых драматургических произведений автора: «На кухне», «Дача», «Как сказал Ницше: „Бог умер“» и «Гримерка», которые были написаны в 2019—2021 годах.

© Григорий Чапаев, 2023

ISBN 978-5-0060-0383-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На кухне

⠀Пьеса в трех действиях

⠀

⠀

⠀

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Андрей — арендатор квартиры

Борис — музыкант

Георгий — поэт

Владимир — адвокат

Елизавета — девушка Владимира, работает

в банке

⠀

⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ

Лето. Однокомнатная квартира с перепланировкой под студию. Помещение квадратное и почти полностью пустое. Квартира выполнена в оттенках белого цвета. У входа несколько пар тапочек разной степени поношенности, а над ними — крючки для одежды. В квартире два окна, и оба выходят на одну сторону. В бывшей комнате вдоль стены стоит синий диван. В кухонной же зоне есть холодильник, газовая плита, раковина, посреди помещения стоит белый стол и шесть стульев вокруг него. Единственное, что нарушает квадрат квартиры, — совмещенные ванная и туалет. Они отгорожены в отдельное, выступающее более маленьким квадратом, помещение.

Андрей входит и вносит коробку с вещами, несколько больших пакетов. Разувается и ставит всё в левом углу около дивана. Моет руки на кухне. В помещении летает муха.

Андрей. Черт, тебя только не хватало…

Перекрывает кран с водой. Пытается убить севшую на холодильник муху ладонью. Она улетает. Вытирает руки полотенцем. Открывает кухонный ящик, ищет в нем что-то, чем было бы сподручнее убивать надоедливое насекомое. Закрывает. Открывает соседний, находит в нем старую инструкцию от стиральной машины. Вооружившись ей, идет выслеживать муху. Муха садится на стол. Андрей медленно крадучись к ней подходит, и в момент, когда он уже собирается бить, звонит его мобильный. Момент упущен, муха улетает.

Андрей. Да чтоб тебя…

Кладет инструкцию на стол, достает телефон из заднего кармана.

Андрей. Алло, да. Да, Борь. Что ты перед собой видишь? Ну, какие-то опознавательные знаки есть? Помойка? Какая помойка…? А-а, синяя! А слева — пивной магазин? Как справа? А, да, всё правильно! Да, иди прямо, пока не упрешься в дом, сейчас к тебе спущусь, встречу тебя! Давай!

Андрей засовывает телефон в задний карман. Идет к двери и надевает ботинки. Выходит.

У соседа сверху начинает играть песня:

«Кино». — Закрой за мной дверь, я ухожу.

Они говорят: им нельзя рисковать,

Потому что у них есть дом, в доме горит свет.

И я не знаю точно, кто из нас прав.

Меня ждет на улице дождь, их ждет дома обед.

Закрой за мной дверь. Я ухожу.

Закрой за мной дверь. Я ухожу.

И если тебе вдруг наскучит твой ласковый свет,

Тебе найдется место у нас, дождя хватит на всех.

Посмотри на часы, посмотри на портрет на стене,

Прислушайся — там, за окном, ты услышишь наш

смех.

После второго куплета заходят Андрей и Борис.

Борис. Вау!.. Ну ни хрена себе, у тебя тут Париж! Правда, слышимость… Что за соседи у тебя?

Андрей. Да я вообще без понятия, ничего еще тут не успел сделать, диван только купил…

Борис. Всё равно! И то, что всё в белом — это очень выигрышно. Ну ты даёшь! Сколько платишь?

Андрей. Восемнадцать.

Борис. Восемнадцать? Для однушки в нашей дыре что-то многовато. Мы ж не в Москве.

Андрей. В Москве ты за такие деньги и комнату не снимешь. Не, я рад, мне всё нравится.

Борис. Но выглядит всё хорошо, даже очень! Ты молодец!

Андрей. Разувайся, вон тапки.

Борис. Ага, спасибо.

Снимает со спины рюкзак, лезет в него, достает оттуда настольные часы.

Борис. Вот держи, с новосельем тебя!

Андрей. О, спасибо! Как раз пригодятся всем остальным!

Смеются.

Борис. Да-а! Вовка-то точно опоздает!

Андрей. По-любому!

Звонит домофон.

Борис. Неужели он?

Андрей берет трубку домофона.

Андрей. Да. О, привет! Да, восьмой этаж. Да. Давай!

Жмет кнопку открытия двери. Вешает трубку на место.

Борис (переобуваясь). Ну что, он?

Андрей. Не, это Гошан.

Андрей идет в кухонную зону и ставит часы на стол.

Борис. О, Гошка тоже будет?

Андрей. Ага.

Вновь звонит домофон. Андрей подбегает, берет трубку.

Андрей. Да. Привет, Даш. Открываю. Восьмой. Ага. Догоняй Гошана, он пять секунд назад зашел.

Нажимает на кнопку, вешает трубку.

Борис. А много народу будет? Я думал, чисто нашей компанией…

Андрей. Я, ты, Гошан, Дашка и Вован со своей мадамой.

Борис. С Вовкой кто-то встречается по своей воле?

Смеются.

Андрей. Я тоже долго не верил. Он фотки скидывал, вроде даже живая!

Смеются.

Борис. Ну, сегодня посмотрим!

Звонок в дверь.

Андрей. О, пришли!

Андрей открывает дверь, на лестничной клетке стоят Георгий и Дарья. Георгий пропускает Дарью вперед.

Дарья. Спасибо. Привет, Андрюш!

Обнимает Андрея. Протягивает ему подарочный пакет.

Дарья. Держи. (Борису) Привет!

Борис кивает головой.

Андрей. О-о-о, спасибо! Разувайся скорей.

Дарья отходит от входа надеть тапочки, Георгий входит в квартиру.

Георгий (пожимая руку Андрею). Здорóво!

Андрей. Привет!

Георгий (протягивая Андрею черный полиэтиленовый пакет). Вот, тоже тебя поздравляю с новосельем!

Андрей. Ну, слушайте, задарили меня! Спасибо!

Дарья. А ты как хотел?

Борис (подходит к Георгию и тоже жмет ему руку). Гошка, здорóво!

Георгий (чуть приобнимая, похлопывает другой рукой Бориса по спине). Борька!

Борис. Как вам Андрюхин Париж?

Дарья. Париж?

Борис (показывая вокруг себя). Ну, Пари-и-и-иж!

Георгий (начинает разуваться). Очень круто! Андрюх, давно переехал-то уже?

Андрей. Чуть больше недели. Сегодня у нас что?

Дарья. Суббота.

Андрей. А въехал я в прошлую среду.

Дарья. Ну что, подарки открывать собираешься?

Андрей. Да, пойдемте!

Все идут к кухонному столу. Сначала Андрей достает подарок Дарьи. Это набор кухонных ножей.

Андрей. Блин, как здорово! Столько всяких! А этот для чего?

Дарья. Для сыра. Этот — для хлеба, этот — для фруктов, этот — филейный… вроде… Там они на обороте все подписаны — разберешься.

Андрей. Это очень круто! Спасибо!

Обнимает Дарью.

Георгий. Самое забавное, что твои ножи очень сочетаются с моим подарком.

Андрей. А что там?

Георгий. А ты посмотри.

Андрей достает из пакета Георгия большую разделочную доску, украшенную с обратной стороны красивой резьбой.

Андрей (обнимая Георгия). Гошан! Действительно подходит! Спасибо тебе, это круто! (Разглядывая доску.) А резьба-то какая!

Дарья (саркастично). Ну вот, теперь ты у нас будешь новым Похлебкиным!

Андрей. Кем-кем?

Дарья (вздыхая). Имя Вильям Васильевич Похлебкин ни о чем не говорит?

Андрей. Нет, а кто это?

Дарья. Вот и загугли потом.

Борис. Мой подарок, кстати, тоже очень подходит!

Георгий. А что ты подарил?

Борис. Часы.

Дарья (недовольно). И как они, по-твоему, должны подходить?

Борис. Ну… Как же… Порезал овощи, закинул их в суп, заметил время и сидишь, своими делами занимаешься…

Звонит домофон. Андрей идет отвечать.

Дарья закатывает глаза и цокает в адрес Бориса. Тот смущается, идет к окну комнаты.

Андрей. Да. Ага, открываю. Восьмой этаж. Восьмой. Ага.

Нажимает на кнопку. Вешает трубку.

Дарья. Сколько еще народу будет? Мы вместимся?

Андрей. Вован с девушкой, и всё.

Дарья. Вова?! Как вы с ним вообще общаетесь?

Андрей. Ну, несмотря на его манеру общаться, он хороший друг.

Дарья. Денег, что ли, тебе занял?

Андрей. Да почему ж сразу так… Просто он надежный, всегда выручит, если надо…

Дарья. Вот сами с ним и общайтесь тогда. Мог бы хотя бы предупредить, что этот Соленый припрется!

Андрей. Так, давайте, пожалуйста, не будем ссориться. Лучше решим, какую мы еду заказывать будем. Кто что хочет?

Борис. Заказывать? А ничего нет такого, что прямо сейчас можно было бы съесть?

Андрей. Есть закуска. Но доставят очень быстро. У меня тут через дорогу ресторан.

Борис (подходя к окну). Где? А, «Пу-сто.. Пустовский», что ли?

Андрей. Нет, там на углу написано просто «Ресторан».

Звонят в дверь. Андрей идет открывать.

Борис. А-а-а!

Владимир. Здорóво! Как дела твои? Вот, держи!

Протягивает бутылку виски.

С новосельем тебя, короч. Я вообще ничего не хотел дарить, но Лизуха… О, кстати, знакомься: Лиза-Андрюха, Андрюха-Лиза.

Елизавета (мило улыбаясь). Привет. Вот и от меня небольшой презентик.

Вручает Андрею маленький кактус.

Елизавета. С новосельем!

Андрей. Оу, спасибо! Переобувайтесь и проходите.

Ставит бутылку на стол, а кактус — на подоконник.

Андрей. Так, короче, ребят надо решить с едой, что мы заказываем?

Владимир. Мне вообще по хер, что есть. Мясо хочу. (Лизе) Ты че-нить будешь?

Елизавета (застенчиво). Ну, не знаю…

Владимир. Хотя, чего я тебя спрашиваю, ты ж никогда ничего не ешь. О, Борян, Гошан, здорово! (Жмет им по очереди руки.) Карандаш, здорово!

Дарья. И тебе не хворать.

Владимир (подходя к окну). Так, чего за вид у нас? О! Достопримечательность наша великая, городская тут у тебя как на ладони. Кто-нибудь мне объяснит, что она значит?

Дарья. Ничего.

Владимир. Ну вот, прям так и ничего? Ее ж зачем-то построили?

Георгий. Как по мне, это бесформенная бессмысленная хрень прямо посреди города. В девяностых кто-то очень самореализовался, поставив ее здесь…

Борис.…и отмыл кучу денег.

Георгий. Не без этого, конечно.

Владимир. Во-о-о-от. Вот это я понимаю ответ. (Дарье) А просто так ничего в этой жизни не бывает, дорогуша. Даже помирают люди не просто так. Это я вам как юрист говорю!

Андрей. Это всё здорово, но что заказывать-то из еды?

Владимир. Да я ж говорю, вообще не принципиально.

Георгий. Закажи какое-нибудь мясо, салат девчатам… Вы ж будете салат?

Дарья. Смотря какой.

Андрей. Есть тупо «Цезарь».

Дарья. Ну, тупо «Цезарь» буду.

Андрей. А ты, Лиз?

Елизавета (продолжая стоять возле входа). Да, я тоже буду.

Андрей. Так, мясо на гриле, два «Цезаря»… Что-нибудь еще надо?

Георгий. Закуски какие-нибудь…

Андрей. Закуски уже в холодильнике.

Владимир. Так, а чего ж мы ждем, давайте закусывать скорее под пивас. Пивас же есть?

Андрей. Есть-есть.

Владимир (открывая холодильник). Ну, Андрюханский, уважаю! И селедка есть, крутяк! Вот это я понимаю. Так, давайте доставать.

Дарья демонстративно уходит в туалет. Андрей заказывает через приложение в телефоне еду.

Георгий и Владимир раскладывают еду.

Борис (подходя к Елизавете). Привет, меня Борькой звать, а ты — Лиза?

Владимир (Георгию, раскладывая продукты). А зелень сюда поставь, чтоб удобно было…

Елизавета (улыбаясь). Лиза.

Борис. Это ты тот самый человек, который терпит Вовку?

Георгий. А это всё куда деть?

Владимир. А это не нужно. Потом достанем, когда место освободится.

Елизавета смеется.

Елизавета. Да… Но я так-то тоже не подарок. Так что даже не знаю, кто кого терпит.

Владимир (громко Андрею). А что, шесть банок — это всё?

Андрей (не отрываясь от телефона). В шкафу справа от холодильника еще стоят, но они теплые.

Владимир (тихо). В шкафу… справа… теплые.., Ага, вижу.

Борис. Ну, мы Вовку с первого класса знаем. С ним большая выдержка нужна.

Елизавета. Он хороший, на самом деле я с ним действительно счастлива!

Владимир. Так, а это че за дичь?

Георгий. Это сало так запаковано.

Владимир. Хохлацкое сальцо? Давно не ел, кстати!

Борис. Это да, Вовка хороший. Но он иногда может невероятно бесить. Поэтому мы когда-то с ребятами поспорили, сможет ли он дольше полугода с кем-то пробыть.

Елизавета. Мы уже почти восемь месяцев встречаемся.

Борис. Восемь месяцев?? (Андрею) Андрюх, ты слышал?

Андрей. Чего?

Борис. Вовка с Лизой уже восемь месяцев встречаются!

Владимир. Кстати да, вы все мне штуку торчите!

Андрей. Да ладно? Серьезно?

Владимир (усмехаясь). Да!

Георгий. Ну, что, поздравляю вас, ребята! Будьте счастливы и дальше!

Елизавета. Ой, спасибо, так приятно! Вы все такие классные ребята!

Владимир. Лично я буду в разы счастливее со своей штукой. Можете переводом.

Дарья выходит из туалета.

Дарья. А ты в курсе, что у тебя тут муха летает?

Андрей. Да, запустил, видимо. Если прибьете ее — буду крайне благодарен.

Владимир (выходя в комнатную зону). Так, ну что, мы всё там разложили, долго вы тут тупить будете?

Борис идет к окну в комнатной части. Дарья идет на кухню.

Андрей. Сейчас, у меня карта не хочет привязываться. Хрень какая-то…

Владимир. Я бы предложил свою, но ты и так мне должен.

Борис. Хочешь, я оплачу, я не злопамятный.

Дарья (саркастично). Ну, ничего себе! Вы нормально стол сервировали? Не ожидала!

Георгий. Да? Ну, мы старались…

Борис. Так что, карта нужна?

Андрей. Да, давай попробуем…

Владимир (Лизе). Ты чего тухлая такая? Пойдем прибухивать, пока эти неплательщики карточками меряются.

Владимир с Лизой идут на кухню, Дарья уходит к окну в комнате.

Андрей. Так, и теперь СМС…

Борис (ищет по карманам телефон). Ага, сейчас.

Дарья. А что за коробки?

Андрей. Ну что, есть? (Дарье) Чего? А, это я оставшиеся мамины вещи перевез…

Борис. Ага, 4891.

Георгий подходит к Дарье. Она смотрит в окно, он не решается заговорить, тоже смотрит в окно.

Елизавета (шепотом спрашивая у Владимира). А кто мама Андрея?

Владимир (Елизавете, закусывая соленым огурцом, негромко). Уже никто, сдохла она…

Елизавета (тихо). Вов!

Владимир. Что? Ну, померла.

Андрей. Всё, получилось!

Елизавета. Боже, как ты можешь так говорить?

Борис. Отлично!

Андрей и Борис идут в кухонную зону.

Владимир. А что мне еще говорить, это же факт.

Елизавета. Какой же ты все-таки…

Андрей. Так, о чем ссоримся?

Владимир (садясь за стол). Да ничего, бабские загоны! Давайте садитесь, пиво греется!

Андрей. Даш, Гошан идите сюда, в самом деле, уже пора бы.

Георгий. Идем-идем.

Андрей достает стаканы, бокалы, кружки

Андрей. Так, разбирайте, кому что.

Елизавета. А можно мне сок?

Андрей (подходя к холодильнику). Сейчас гляну, я брал какие-то, апельсиновый точно должен быть…

Владимир. И что, ты будешь выпендриваться и пить сок? Давай по-человечески, пожалуйста.

Андрей. Да ладно тебе, чего такого-то. (Достает сок.) Вот, ананасовый, а есть еще персик.

Елизавета. Персик очень хочу, можно?

Андрей (передавая ей пакет сока). Держи.

Владимир (открывая банку и наливая себе темное пиво). Боже, детский сад какой-то…

Дарья. Да отстань ты от нее, она так бросит тебя ко всем чертям и будет абсолютно права!

Владимир. Карандаш, ты к нам не лезь только. Это мое дело, с кем и как общаться. Мы друг друга любим, и у нас всё офигенно. За собой бы следила. У тебя-то кроме книг дома кто-то новый появляется?

Елизавета. Ребят, пожалуйста, я вас очень прошу, давайте не будем…

Дарья. Да лучше быть седьмой женой Есенина посмертно, чем тебя терпеть.

Георгий (внезапно оживившись). Ты любишь Есенина?

Дарья. А кто его не любит? Самое банальное мое предпочтение из всех.

Владимир. Ну, по части пьяных стихов он действительно неплох…

Георгий. Он по части всего неплох.

Борис. Вова просто читал только про то, чем сам интересовался.

Смеются.

Владимир. А чем еще заниматься в нашем городе? Дыра дырой.

Борис. Это да… Как мы все не спились еще в 6-м классе?

Георгий. Звучит, как тост!

Смеются.

Андрей. Так, все себе налили?

Дарья. Мы реально будем пить за то, что не спились в 6-м классе?!

Андрей. Мы за это обязательно выпьем. Но… Первый тост… Хоть и пиво, для такого бы водку…

Владимир. Дойдем и до водки!

Андрей. Короче. Сегодня ровно месяц, как не стало моей мамы… Приняты, конечно, другие даты, но раз мы сегодня с вами здесь… Я очень хочу, чтобы мы ее помянули… Мне очень ее не хватает… (голос начинает дрожать) Я… Ах, черт… Короче, давайте…

Андрей поднимает бокал. Все поднимают за ним. Выпивают не чокаясь.

Андрей. Она… Вся эта история с отцом и их квартирой… Я же рассказывал?

Георгий и Дарья отрицательно качают головами.

Андрей. Ну, Борька точно в курсе… В общем, это всё было еще в девяностых… Была у моих родителей квартира, и ее отжали. Уж не знаю, какие там схемы были, мне тогда то ли год, то ли два… Может, три… не суть. Отец бегал по судам, пытался отсудить ее обратно… И в один прекрасный день… его убили…

Елизавета (взволнованно). Ой! Божечки! Как же так!

Георгий. А убийство-то его хоть расследовали?

Андрей. Я тебе честно скажу, я во всей этой истории плохо разбираюсь. Мне всегда было не до того, я ж ребенком был… Да и мама с бабушкой, наверное, как-то старались меня оберегать от всей этой информации…

Елизавета. Ну да… Я вот тоже плохо знаю историю своей семьи… Но у тебя, конечно… Ужас, просто ужас… Надо было всё же их как-то поймать, нельзя же так…

Владимир. Лиз, тебе сказали же, время такое было, что каждый творил что хотел.

Елизавета. Но нельзя же просто так убивать людей! Жизнь человека священна.

Владимир. Ко всему священному и непреложному всегда прикладываются. Нет ни одной догмы в этой жизни. Оправдать и сделать можно всё что угодно за «правое дело».

Борис. Да тут дело не в оправдании, а в справедливости.

Андрей. А что толку-то! Ну, даже если бы поймали, это вернуло бы отца?

Пауза.

Дарья. А где ж вы жили-то тогда?

Андрей. В бабушкиной квартире.

Владимир. Зато, если б не это всё, ты бы вырос в другом районе, пошел бы в другую школу, упустил бы возможность пообщаться со всеми дебилами, сидящими сейчас за этим столом…

Над столом пролетает муха.

Андрей. Опять она… Так, давайте убьем ее, пока я не убил еще кого-нибудь.

Елизавета (указывая). Вон она села! Вот-вот-вот!

Андрей (встает со стула). Тут инструкция какая-то лежала, куда положили?

Владимир. А хрен его знает. Туда вот вроде кинул.

Андрей (беря ее). Ага, вижу. Так, куда она делась? Кто-нибудь видит муху?

Елизавета. Она куда-то к окну полетела, но я ее не вижу сейчас…

Андрей ходит по квартире, высматривая муху.

Борис. Ну что? Нету ее нигде?

Владимир. Если бы я хотел еще немножко вас побесить, то сказал бы, что слова «нету» — нету.

Дарья. Экий Виссарион Белинский нашелся! Ты тут что, роман пишешь?

Владимир. Да нет, я не о том, бешеная женщина. Иронично просто.

Дарья. Ну и что же тебе иронично-то, уравновешенный мужчина?

Владимир. Для меня все эти языковые правила очень забавны. Много пересечений с правом. Ну, вот надо у нас писать «что», а говорим-то ведь мы «што». А тот, кто будет говорить «что», будет выглядеть идиотом.

Борис. Или он поп.

Владимир. Ну и это тоже. Или с этим «нету». Может, его и нету, этого «нета», но мы же говорим. Вот и получается, что по правилам одно, а в жизни всё совсем по-другому.

Андрей (ударяя инструкцией по стене). Оп! (Осматривает стену и бумажку, понимает, что она улетела.) Сука!

Елизавета. Ну что? Как там? Убил?

Андрей. Улетела.

Георгий. Давай к нам, прилетит сейчас, и хлопнешь ее тут.

Андрей еще несколько раз осматривается и возвращается за стол.

Владимир. Кто чем по жизни занимается? А то я вас года два не видел.

Тишина.

Владимир. Вот ты, Гошанский, че делаешь?

Георгий. Я? Да… собственно… ничего особенного. Подрабатываю по необходимости.

Владимир. Неужели ты совсем ничего не делаешь?

Георгий. Делаю, конечно. Я стихи пишу…

Дарья. Стихи?

Георгий. Да. Приносило бы это еще кому-нибудь пользу.

Борис. Слушай, а мне бы очень пригодились твои стихи.

Георгий. Что? Зачем?

Борис. У меня с друзьями группа есть…

Владимир. Группа? Воу! И чего вы поете?

Борис. В том-то и дело, что мы в основном каверы делаем, а хочется чего-то своего.

Георгий. Блин, это очень круто!

Дарья. Да! Я и не представляла, что вы такие…

Борис. Какие?

Дарья. Ну такие… Творческие. Гош, а прочитай что-нибудь свое!

Георгий. Ну… Я даже не знаю…

Андрей. Да, у него очень крутые стихи! Прочти то, которое ты мне тогда на телефоне показывал.

Георгий. В баре?

Андрей. Да.

Георгий. Так оно ж тяжелое… Ты уверен? Тем более ты же…

Андрей. Всё нормально. У меня на кухне уже Вова сидит, хуже уже быть не может.

Смеются.

Георгий. Даже не знаю. Я когда перечитываю свои стихи, они мне кажутся такой хренью…

Дарья. Гош, не напрашивайся на специальные уговоры…

Георгий. Так, ну хорошо.

Немного внутренне настраивается, все затихают в ожидании.

Мам, зачем они так? Почему? Для чего?

Ведь меня же учила ты делать иначе…

По разбитой стране, и по жизни дрянной

Ты не плачь только, мам, я ведь тоже заплачу…

Ты скажи им… Чего ж они, суки, глумятся…

Может, стыдно им станет хоть малость тогда,

Вдруг получится нам до души достучаться,

Но боюсь, что за дверью — глухая стена.

И ты знаешь ведь, мам, кто из нас виноват,

Кто беззубо доест эшафотный паек,

И смиренно пойдет под орущий набат

Приклониться главой на багровый пенек.

Может, правда, всё так, так уж выпал нам крест

И нести нам его на могилу себе.

И хоть нам говорят, что отец наш воскрес,

Говорит это тот, что гуляет в Кремле.

Мам, ответь, дорогая, что делать-то нам?

Я люблю это место, тебя, мам, люблю.

Не оставлю никак, ни за что не предам,

Не покину наш дом, не забуду наш люд.

Люд, которому так всё равно, наплевать,

Что на версты от нас непроглядная глушь,

Для себя бы урвать, хоть немного урвать,

Утащить и в каморке отпраздновать куш.

Очень страшно мне, мам… Я посплю, мам, с тобой?..

Ты оставишь на ночь эту свет?..

И не думай, я смел, просто день вот такой…

Разбуди, мам, как будет рассвет…

Тишина.

Борис. Черт, это круто! Это очень круто!

Дарья. Да! Блин, Гош, это реально очень мощно!

Андрей еле сдерживает слезы, начинает тереть глаза.

Владимир (вставая из-за стола). Гошанский, мое почтение! (Жмет Георгию руку.) Я тот еще бесчувственный засранец, но это реально офигенно!

Елизавета. Да! Это очень здорово! Тебе нужно их обязательно издать!

Дарья. И давно ты стал писать стихи?

Георгий. Ну, вообще, я еще в школе писал…

Дарья. В школе?

Георгий. Да, но я когда перечитываю, там кромешный ад.

Звонит домофон.

Андрей (вставая из-за стола). Это еще кто?

Георгий. ОМОН и центр «Э» за мной.

Смеются.

Владимир. Ну, тогда тебе повезло, что у тебя есть знакомый юрист.

Георгий. Лиз, а ты кем работаешь?

Владимир. Она в банке работает кем-то… (Лизе) Кем ты там работаешь?

Елизавета. Я специалист отдела клиентского сервиса…

Владимир. Короче, не суть важно. У них там сплошной женский коллектив, и вот уж это — точно кромешный ад.

Андрей. Да. А! Ничего себе вы! Да, восьмой этаж!

Нажимает на кнопку. Вешает трубку.

Владимир. Какие-то слишком любезные Эшники?

Андрей. Это доставка.

Владимир. О! Так быстро?!

Елизавета. Ого! Это так круто!

Андрей. Да, я ж говорю — они очень быстро доставляют.

Андрей опять замечает муху.

Андрей. Вот же ж! Так, где моя бумажка?

Дарья (передает Георгию). «Раздайте им рапиры, Озрик…»

Георгий привстает, к нему подходит Андрей и берет у него инструкцию.

Андрей. Та-а-а-а-ак! Куда ты делась?

Внимательно осматривает помещение.

Андрей. Ага!

Звонят в дверь.

Андрей (идя открывать дверь). Да что ж такое-то! Когда-нибудь я эту суку (открывая дверь) убью или нет?!

Голос курьера с лестничной клетки. Эм… Ваш заказ! Приятного…

Он не успевает договорить, муха вылетает на лестничную клетку, Андрей хватает пакет с едой и срочно захлопывает дверь.

Андрей (смеется и идет к столу). Закрыл муху с курьером на лестничной клетке. Пусть развлекаются.

Смеются.

Дарья (подходя к Андрею). Так, давай помогу.

Начинают разбирать еду.

Владимир. Темнеет уже! Давайте свет включим?

Георгий. Погоди, не включай, смотрите, какой закат!

Елизавета. И правда! Очень красиво!

Все постепенно подходят к окну. Дарья, смотря на закат, случайно слегка касается рукой Георгия, они переглядываются.

Сосед сверху включает:

Молчат дома (Борис Рыжий) — «Судно»

Эмалированное судно,

Окошко, тумбочка, кровать.

Жить тяжело и не уютно,

Зато уютно умирать…

⠀

⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀ВТОРОЕ ДЕЙСТВИЕ

Зима. Всё та же квартира. Единственные изменения в интерьере — появилась небольшая тумбочка возле дивана, на ней стоит маленькая искусственная елочка и беспроводная колонка. Поздний вечер, плавно перетекающий в ночь. На столе типичные атрибуты всех январских, а подчас и февральских застолий: шампанское, салаты, водка, ананас и т. д. В квартире только Дарья и Елизавета, они сидят на диване, обе с бокалами, из которых периодически отпивают.

Елизавета. Как у вас с Гошей дела? Сколько вы уже вместе?

Дарья. Вот, недавно четыре месяца было.

Елизавета. Это так здорово! Знаешь, я очень рада, что познакомилась с вами! Мы уже сколько общаемся, полгода, получается… А ощущение, что я вас всю жизнь знаю.

Дарья. Ты знаешь, если честно — я в тот день вообще не хотела приходить. Ни Вову твоего не переношу, ни Борю…

Елизавета. А Борю-то почему?

Дарья. Это долгая история.

Елизавета. Дашунь, я ни за что никому не расскажу! Ты можешь мне доверять!

Дарья. Это наши личные бывшие проблемы, и мы их вроде перешагнули.

Елизавета. А что, он что-то сделал? Вы встречались, получается?

Дарья. Нет, не получается. Всё, хватит об этом!

Елизавета. А если я расскажу тебе свой секрет? Мне просто очень нужно знать, какой он?

Дарья. Тебе-то это зачем?

Елизавета. Я скажу, но сначала ты расскажи мне про Борю!

Дарья. Так, я уже сказала, что это всё я обсуждать не хочу!

Елизавета (пододвигается поближе, смотрит умоляюще). Ну, пожалуйста! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

Дарья. Как же ты пристала! Я испортила его отношения. Довольна?

Елизавета. Значит, вы встречались?

Дарья. Нет, он встречался с моей лучшей подругой.

Елизавета. И что было? Ты его на измену спровоцировала?

Дарья. Нет. Просто убедила ее, что он ей не нужен.

Елизавета. Зачем?

Дарья. Не знаю! Может быть, завидовала ей, может, просто хотелось каких-то интрижек, не знаю. Да и если бы она его правда любила — она бы его не бросила.

Елизавета. А долго они провстречались?

Дарья. Что-то в районе года, не помню. Все эти разборки старших классов… Не хочу даже весь этот бред вспоминать.

Елизавета. И что было? Он тебе что-то говорил? Он вообще знал?

Дарья. Он очень тяжело все эти расставания переживал, у него, как я знаю, тяжелая полоса была тогда, в семье какие-то проблемы. Мы с ним никогда не говорили об этом, но он с тех пор всегда смотрит на меня с каким-то… Презрением, что ли…

Елизавета. А мне кажется, что он очень хороший…

Дарья (допив вино из бокала). А я и не говорю, что он плохой, это я сука.

Елизавета. Ну что ты такое говоришь!

Елизавета ставит на тумбочку свой бокал и обнимает Дарью. В этот момент открывается входная дверь. Первым входит Владимир, за ним — Борис, Георгий и Андрей. Вешают верхнюю одежду на крючок, переобуваются.

Владимир. Ну, как я и говорил: стоит оставить девушек наедине, так у них сразу лесбо-секс начинается!

Дарья (Георгию). Чем вы столько времени там занимались? Распределяли, у кого первого найдут рак легких?

Георгий. Пачка кончилась, пришлось в магазин пойти.

Владимир (идя на кухню). Ну что, идите сюда, продолжать будем.

Георгий (подходит к Дарье, целует ее). Всё в порядке?

Дарья кивает головой, встает с дивана. Все идут на кухню, садятся за стол.

Борис. Так вот, возвращаясь к пошлости. Вот ты говоришь, сиськи-жопы в и*****раме, содержанки-самодержанки. Это всё да. Но никто не говорит о пошлости интеллектуальной.

Владимир. Какой?

Борис. Интеллектуальной. Вот снимают сейчас фильм о войне. Не важно какой: Первой мировой, Второй, революции, о чем угодно. Я про сюжет и диалоги их молчу. Я про внешний вид актеров и актрис. Ну не могут девчонки с накачанными губами, вот такими огромными, играть медсестер, а парни неопределенной ориентации играть героев-солдат.

Владимир. Ну ты так говоришь, как будто прошел войну эту. Откуда ты знаешь, что когда было? Думаешь, красивые девушки только что появились, а до того все страхолюдки были?

Борис. Ты видел фото людей тех времен? Они совсем другие. Как будто с другой планеты, как будто вообще другой вид существ.

Андрей. Ну, вообще, я с Гошанским согласен. Я тоже заметил эту особенность. Смотришь на современные фильмы и понимаешь, что это наши современники притворяются. Раньше люди действительно были совсем другие.

Владимир. Да что вы заладили-то? Еще раз повторяю: вы тогда жили? Нет. Ну вот и всё.

Георгий. При чем тут жили или не жили, на фото посмотри. Давай найду сейчас в интернете.

Владимир. Да к черту мне твои фото. Я тебя тоже, знаешь, как сфоткать могу. Образец духовности будешь.

Борис. Так я тебе не про духовность. Это субъективное понятие. Я про то, что актеры должны соответствовать своим ролям, а не просто костюмы напяливать исторические.

Владимир. Ну это да, эт согласен.

Дарья. Еще, кстати, очень странно, когда актер начинает строить из себя непонятно кого.

Георгий. В смысле?

Дарья. Ну вот сыграл он роль, посмотрели на него…

Владимир (перебивает).…и то потому, что выбора, чего смотреть из нашего кино, особо нет: что сняли, то и смотрим.

Дарья. Ну и это тоже. Так вот, сыграл он, на телик его позвали, узнали его люди, и начинает он строить из себя не пойми что. Ты кто такой? Ты что сделал? Объединил человечество? Победил рак? Заселил другую планету? На тебя смотрят только потому, что всё остальное — еще хуже.

Борис. Да, это тоже пошлость. Отвратительная пошлость.

Георгий (приобнимая Дашу). У меня сейчас такое хорошее настроение! Можно, пока вы еще не совсем лицами салат ковыряете, я стихи почитаю?

Владимир. Оп, а вот и развлекательная программа подъехала. Давай!

Георгий. С недавних пор вот эта вещь в голове засела…

Тишина.

Владимир (громким шепотом). Это он уже начал?

Георгий (улыбаясь). Нет, Вов. Сейчас всё будет, не переживай.

Владимир отпивает из бокала.

Георгий. Свинья под Дубом вековым

Наелась желудей досыта, до отвала;

Наевшись, выспалась под ним;

Потом, глаза продравши, встала

И рылом подрывать у Дуба корни стала.

«Ведь это дереву вредит, —

Ей с Дубу Ворон говорит. —

Коль корни обнажишь, оно засохнуть может».

«Пусть сохнет, — говорит Свинья, —

Ничуть меня то не тревожит,

В нем проку мало вижу я;

Хоть век его не будь, ничуть не пожалею;

Лишь были б желуди, ведь я от них жирею».

«Неблагодарная! — примолвил Дуб ей тут, —

Когда бы вверх могла поднять ты рыло,

Тебе бы видно было,

Что эти желуди на мне растут».

Пауза. Дарья обнимет Георгия.

Владимир. Слушай, ну ты прямо растешь как поэт.

Георгий. Я? (Смеется.) Нет, это ж Крылов, ты чего?

Смеются.

Владимир. Черт. Сразу заподозрил, что что-то знакомое.

Борис. На самом деле, мне больше всего нравится именно то, КАК Гошка читает, а не что. Он может что угодно рассказать, и зазвучит так актуально, так знакомо, как будто здесь и сейчас сказали.

Дарья. Ну так классика она ж на то и классика, что всегда актуальна.

Андрей. Да…

Владимир. Кстати, раз уж я так в лужу сел, вот вам тоже тест. Вопрос: существует ли город Ахтыкумск?

Борис. Какой?

Владимир. Ахтыкумск.

Елизавета и Борис одновременно. Какой?

Владимир. Глухомань! Ах-ты-кумск!

Борис. Ну, не знаю. Допустим, нет.

Владимир. Остальные чего думают?

Георгий. Ну, если логически прикинуть, то, скорее всего, существует. Зачем иначе вопрос?

Владимир. Бинго! До праздников оформлял одно заявление, у мужика была прописка там.

Борис. Ах ты… Чего?

Владимир. Ах-ты-кумск.

Борис. Город, знаменитый на весь мир своим высококачественным кумовством?

Смеются.

Георгий. У нас вся страна преуспела в этом.

Борис. Ну вся страна, не вся страна, но РОДИНА кумовства… Ахтыкумск.

Смеются.

Андрей. А где это?

Владимир. Сколько-то км на… Северо-восток вроде. Не помню. Забить в карте можно.

Дарья. А кто там живет? Ахтыкумчане? Ахтыкумы? Ахтыкумичи?

Борис. Кумовья.

Георгий (нараспев). «Широка страна моя родная!..»

Борис. А что оформляли? Что они там делают, в Ахтыкумске своем?

Владимир. Ох, это отдельная история. У него опарыши с потолка падали.

Елизавета. Фу, боже мой!

Дарья. Кто-то для рыбалки, что ли, разводил?

Георгий. А кто такие опарыши?

Владимир. Личинки мясной мухи.

Елизавета. Всё, давайте закончим, мне нехорошо от таких разговоров…

Владимир (намеренно вызывая отвращение Елизаветы и наслаждаясь этим). А чего такого? Все когда-нибудь сдохнут…

Андрей. Так все-таки умер кто-то?

Владимир. Да, пенсионер этажом выше. Аромат был, говорят, когда квартиру вскрыли…

Дарья. Боже мой, можно уже начать говорить о чем-то приятном за столом?!

Владимир. А я-то че? Сами спросили.

Пауза.

Андрей. Гош, я тут по поводу песни, помнишь, говорил?

Георгий. Ты доделал?

Андрей (довольный, доставая из кармана телефон). Да. Сюжет есть. Вы все, ребят, тоже послушайте, скажите, как вам.

Елизавета. Ты сюжет для песни сам придумал?

Андрей. Да, мне кажется, что очень неплохо может выйти! Гошка как раз сможет это всё в стихи оформить, а Борька сыграет.

Борис. Класс! А чего вы мне не сказали про это?

Андрей. Дык потому, что у меня только вчера эта идея родилась.

Владимир (зевая). Ну давай, удивляй.

Андрей. Короче, когда-то давно жил-был король. И короля смертельно мучил страх: он боялся зеркал. Поэтому он распорядился во всем своем королевстве побить все зеркала, даже воду в местном озере приказал залить нечистотами, чтобы она перестала быть чистой и прозрачной.

Владимир. И как они у тебя жить-то после этого будут? Что им пить? Дебилизм же.

Андрей. Так, Вов, хоть 5 минут не перебивай, а? Королевскому двору привозили исключительно вино и то — заморское, а простолюдины мучились, среди них свирепствовали болезни, но никто не решался что-либо с этим сделать, все только разводили руками.

Владимир демонстративно закрывает лицо рукой и мотает головой.

Елизавета. А дальше что?

Дарья. Да, продолжай скорее, не обращай внимания на нашего ценителя.

Владимир фыркает и закатывает глаза.

Андрей. Однажды по стране прокатился слух о необычайном шуте. Дескать, он вытворяет такие невероятные трюки и травит настолько остроумные шутки, что подобного ему никогда не было и вряд ли когда-то еще будет. Дошел этот слух до королевского двора, и приближенные решили пригласить этого шута, чтобы и самим посмотреть, да посмеяться, и перед королем выслужиться.

Владимир. Так это ж было уже!

Андрей. Что?

Владимир. Ну было это всё уже. Про шута вся эта фигня. То ли у КиШа, то ли еще где…

Борис. Ну ты до конца-то дослушал? Ты понял, о чем песня?

Владимир. Песня как песня. Мне главное, чтобы цепляло, а тут мотив какой-то унылый.

Елизавета. Андрюш, продолжи, пожалуйста, очень интересно!

Георгий. Меня вот цепляет, продолжай!

Андрей. Пригласили этого шута во дворец, собрались все в самом большом зале, людей невероятное количество, а во главе сидит король на троне. Шут начинает свою программу, все дивятся его трюкам и ухохатываются с его шуток, даже король весел как никогда. И тут в один момент шут делает молниеносный прыжок в сторону короля, достает из рукава маленькое зеркальце и являет королю его отражение. Пауза. Все замерли. Все ждут, что сейчас король падет, с ним случится паническая атака или что-то в этом роде. Шут на вершине азарта, он в предвкушении конца своей самой лучшей шутки. Но король спокойно встает, берет зеркало и разбивает его. Потом делает знак придворному палачу, и тот вешает и шута, и тех, кто его пригласил.

Дарья. Веселая у тебя песенка, я смотрю…

Владимир. Дурацкий сюжет, в жизни ничего подобного не бывает.

Георгий. Самое смешное, что как раз таки бывает…

Владимир. Не знаю, мне всё это не зашло.

Елизавета. А я считаю, что это очень-очень здорово! Так и рождаются образы в голове! Это ведь самое главное!

Дарья. Я так скажу, это очень сильная песня должна получиться! (Обнимая Георгия) Я верю, что Гоша напишет прекрасный текст…

Елизавета.…А Боря — музыку! Так хочу скорей ее услышать! Вы такие крутые, ребят!

Андрей. Ну вы поняли, в чем смысл там заключался?

Владимир. Ох, ну прямо-таки смысл! Так себе аллегория, если честно. Черным по белому. Элегантнее это всё надо делать!

Дарья. Ты не прав, Вов. Всё прекрасно. Очень люблю такие аллегоричные сюжеты. На стихи переложить, и будет очень глубокая символичная песня!

Андрей. Спасибо, Даш.

Владимир. Ну и куда вы девать свою песню собираетесь? Аллегории ваши сейчас никому на фиг не нужны. Смысл должен быть на лбу написан, а лучше — его вообще не должно быть. Слышал, что сейчас модно? Что смотрят по миллиону раз? Какие тебе аллегории, там слова-то трудно разобрать.

Борис. Вов, да уймись ты. Или тебе непременно нужно показать, что ты здесь самый умный и талантливый?

Владимир. Да поталантливее буду!

Дарья. Боже, с ним невозможно долго находиться в одном помещении…

Владимир. Так, тухло тут что-то у нас, надо музыку фоном включить. (Андрею) Пусть твои соседи, наконец, нас послушают, а то что, я зря колонку тебе, что ли, дарил?!

Борис (доставая телефон). Ладно, чтобы разрядить немного обстановку, я тоже кое-чего расскажу. Стал с недавнего времени записывать свои мысли. Это тоже Гошка меня, кстати, натолкнул на это. Получается хреново, но как получается. Короче. (Ищет в телефоне нужную заметку.) Вот! «В последнее время заметил, что я не разговариваю в основном, я говорю. Но это не какая-то моя особенность, это вообще свойственно большинству людей…»

Владимир. Да, Борь, писать, конечно, не твое. «Говорить — свойственно людям!» Америку открыл!

Елизавета. Дай ему договорить!

Андрей. Да погодь секунду, всех перебиваешь постоянно. Невозможно.

Владимир. Ох, ну говорите. Че там дальше? Вода мокрая?

Борис. Нет. Вообще иронично, что монолог о том, что никто никого не слушает, ты не дослушал и перебил меня.

Владимир. Ну всё-всё. Глаголь, пророк.

Дарья. «Восстань…»

Владимир (настраивая колонку). Чего?

Дарья. Ничего. Борь, продолжай.

Елизавета (смотря на Бориса с благоговением). Да, продолжи, пожалуйста!

Борис. Так… «Человек может очень долго слушать и поддерживать твою линию разговора, но по-настоящему ему станет хорошо от общения, когда ты раскрутишь его на своего рода монолог. Чтобы он говорил откровенно о том, что думает. Не о том, что он, как считает, будет интересно тебе, а то, что волнует его. Именно волнующие мысли, не набор фактов или информации о своей или чьей-то еще жизни. И такое идеальное общение можно выстроить максимум вдвоем…»

Елизавета очень внимательно слушает, иногда слегка машинально кивает.

«…Потому что собеседник неминуемо должен ждать, чтобы поделиться теми мыслями, что рождаются, пока ты говоришь. И чем больше людей, тем это сложнее. Перебивание, потеря мыслей — всё это портит эту непередаваемую атмосферу, когда ты раскрываешь без всяких фильтров или переходников напрямую свою душу. В коллективе в лучшем случае определится человек, который рассказывает свои мысли и остальные, кто слушает, но не говорит, что думает, как и происходит в реальной жизни. Мы очень часто молчим. Потому что мы не можем просто так сказать свои мысли…»

Владимир на всю громкость включает:

ДДТ — Родина

Боже,

Елизавета (вздрагивая). Господи!

сколько лет я иду,

Андрей. Сделай потише.

но не сделал и шаг.

Георгий. Реально, сделай тише.

Владимир (синхронно с песней, подходя к Лизе). Боже, сколько дней я ищу то, что вечно со мной.

Борис. Ты ж тихо и для фона хотел?

Сколько лет я жую вместо хлеба

сырую любовь,

Владимир (пытаясь обнять сзади сидящую на стуле Елизавету). А я передумал.

Сколько жизни в висок мне плюет

вороненым стволом

долгожданная даль!

Дарья (Георгию). Я потанцевать хочу, пойдем?

Черные фары у соседних ворот,

Георгий. Ну, пошли.

Лютики, наручники, порванный рот.

Сколько раз, покатившись, моя голова

С переполненной плахи летела сюда, где

Дарья очень раскрепощенно танцует, Георгий немного стесняется, не знает, что делать.

Родина.

Еду я на родину,

Пусть кричат — уродина,

А она нам нравится,

Хоть и не красавица,

К сволочи доверчива,

Ну, а к нам — тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля

Эй, начальник!..

Владимир (хватая Елизавету за руку). Пошли тоже танцевать!

Елизавета (вырывая руку). Я не хочу.

Владимир. А что ты вообще хочешь в этой жизни?

Боже, сколько правды в глазах государственных шлюх!

Боже, сколько веры в руках отставных палачей!

Владимир. Так, ну что, пить-то хоть будем! Давайте наконец, а то чего простаивает?

Ты не дай им опять закатать рукава,

Ты не дай им опять закатать рукава

Суетливых ночей.

Владимир чокается с Андреем и Борисом. Елизавета сидит в задумчивости и не трогает бокал. Георгий потихоньку освоился, двигается более свободно, в более спокойном музыкальном фрагменте они с Дашей танцуют парой.

Владимир (Елизавете). Давай. Чего тупишь?

Черные фары у соседних ворот,

Елизавета. Да не хочу я!

Лютики, наручники, порванный рот.

Конец ознакомительного фрагмента.