Проклятье ведьмы

Дамина Райт, 2018

Однажды Альда уже отдала Лесу того, кто был ей дорог. Но больше этого не повторится.

I

Альда возвращалась с вёдрами от колодца, то и дело неосторожно проливая воду на землю, когда тётка вышла ей навстречу. Как обычно, она опиралась на палку и, невзирая на тёплый день, куталась в шаль. Альда про себя думала, что тётка кряхтела и прихрамывала только для виду. Никаких болезней у неё не было, хоть она и прожила полвека.

— В храм? — Альда поставила вёдра на землю, чтобы отдохнуть. Тяжёлая работа совсем не радовала — что раньше в городе, что здесь.

Тётка закивала. Светлоликий, богослужения, Верховный жрец — всё это не сходило у неё с языка.

— Может, и ты со мной?

Альда как наяву увидела себя на скамье с другими прихожанами, жрецов в длинных белых одеяниях, похожих на женские платья, и ещё немного — услышала бы ядовитые шепотки за спиной, как стихнет проповедь.

— Нет, я лучше дома… поработаю. — Альда выдавила из себя улыбку. Всё лучше, чем задыхаться от жары и злости в зале богослужений. — Лина где? Дома?

— Я ей велела во дворе сидеть, про всякие леса не думать.

Альда молча потащила вёдра с водой, не сказав больше ни слова.

Лес. Заклятый Лес.

— А теперь сражайтесь со злым волшебником, храбрый рыцарь!

— Выходи на поединок! Меч против магии!

— Я тебя одолею, и не видать тебе принцессы!

Принцессой, конечно, была Лина, она сидела на травке и изображала потешный бой тряпичных кукол. Альда немного постояла у низенького покосившегося заборчика, глядя на дочь, такую маленькую и хрупкую в своём старом линялом платьице, из которого она скоро вырастет. Лина не знала скуки, придумывая себе всё новые забавы, и казалось, что это ей подружки не нужны, а не деревенские девчонки дразнятся, не желая с ней играть.

Альда вошла во двор. Лина подхватила кукол, прижала к груди, перестав играть, и её бледное личико стало серьёзным. Альда давно не шутила с дочерью — до веселья ли было, когда приходилось с утра до вечера работать. Альда могла сколько угодно любить Лину и целовать спящую девочку в лоб, но слова и объятия для неё нечасто находились.

— Одна сидишь? Никто не приходил? — спросила Альда. Лина молчала, поглаживая одну из кукол — храброго рыцаря — по голове. Их подарила добрая женщина, некогда приютившая Альду с ребёнком у себя дома. После смерти той женщины её сыновья выгнали Альду и Лину на улицу, и им ничего не оставалось, кроме как уехать в деревню.

— Скоро обед будет готов. — Альда уже хотела уйти, прихватив с собой вёдра с водой, как её настиг тихий голосок Лины:

— А почему нельзя по лесам бродить?

Альда остановилась. Всё это было как вчера: тёмные ряды деревьев, колыхавшиеся на ветру кустарники, наползавший откуда-то холод.

— Потому что нельзя. — Не оборачиваясь, Альда зашла в дом. Лина повертела в руках другую куклу, изображавшую злодея.

— А мне сказали, там есть какая-то интересная тайна, — сказала она и улыбнулась. Лина мечтала о самом настоящем волшебстве — таком, как в сказках рассказывают.

Альда её не слышала. Она резала лук и, задев острым ножом палец, даже не поморщилась.

— Святая проповедь да очистит ваши души…

Альда покосилась на дочь — Лина сидела смирно, что-то шепча на ухо то одной, то другой кукле. Сама Альда разглядывала свои ногти, почищенные перед походом в храм. Или пыталась понять, из какого дерева вырезаны скамьи для прихожан.

–…Ибо тьма не породит свет…

Верховный жрец обладал внушительным ростом, красивым голосом и живыми манерами, несмотря на старость, и в чертах его лица Альде всё время виделось что-то знакомое. Понять бы что. А ещё Альда не могла понять, каким образом тётка смогла заманить Лину в храм.

Альда скучала. Верховный ей не полюбился: в его взгляде, устремлённом на Лину, читалась высокомерная жалость. Да и все жрецы, казалось, возвышались над обыкновенными смертными, снисходили до их жалких просьб и купались в их благоговении. Альда заметила, как тётка подалась вперёд и жадно внимала Верховному жрецу.

–…И трижды выберешь то, что тебе дорого: веру, свет и любовь.

Прихожане утирали слёзы.

От тёткиной хвори, не позволившей ей идти в храм без Альды, не осталось и следа. Как только люди подошли к Верховному жрецу за благословением, тётка проворно заняла место впереди, даже о палке забыла. Альда прикрыла ладонью рот, чтобы не расхохотаться, и хотела взять Лину за руку, но тут тётка позвала:

— Альда! Давай и ты получишь благословение!

Альда могла бы прочитать её мысли: а вдруг жизнь грешной племянницы станет радостнее? Вздохнув, Альда велела дочери сидеть, а сама подошла к Верховному жрецу.

— Раньше не видел я тебя в храме. — Верховный задержал её ладонь в своей и прочитал какие-то молитвы. Альда не сводила глаз с его белых, как мел, усов и длинной бороды. Тётка что-то объясняла Верховному, но Альда не слушала. Она оглянулась — и увидела, что скамья, на которой только что болтала ногами Лина, пуста, а дверь залы богослужений приоткрыта.

— Лина? — Альда обрадовалась, что жрец отпустил её руку и не надо вырываться силой. — Лина!

— Домой побежала, — благодушно молвил кто-то из жрецов. — Детишки, они же такие… На месте им не сидится… Жизни в них много…

Ещё одна истина, сказанная в этом душном храме, и Альда закричала бы, наверное. Она распахнула дверь и выскочила наружу.

Лины не было ни дома, ни во дворе. Альда торопливо шла по улице, и чумазый мальчишка, сунув палец в рот, смотрел ей вслед и пинал камушек. Женщина, которая вышла постирать бельё у реки, проводила Альду взглядом.

Она спрашивала у них, у мужика, заросшего бородой по самые уши, у девушек, которые хвастались друг перед другом новыми красными бусами. Никто не видел Лину.

Альда наткнулась на тётку — та переводила дыхание, тяжело опираясь на палку, и в глазах её застыл испуг.

— Ты видела Лину? — Альда чуть не встряхнула её, но вовремя опомнилась. — Где она?

— Верно, Лес её забрал, — прошептала тётка. — Заклятый…

— Да что ты такое говоришь?!

— Не ходи туда.

Альда упрямо покачала головой.

— Оставь, — повторила тётка. — Сгинешь там!

Альда не ответила и снова кинулась искать девочку, но та бесследно пропала, а к Заклятому Лесу Альда ещё не отваживалась подойти. Как знала, что не надо было сюда приезжать! Лучше б они с Линой остались в городе, даже если пришлось бы милостыню просить!

Придя домой, измученная Альда удивилась, что тётка сама стряпала обед. Обычно хозяйством занималась Альда — с тех пор, как приехала сюда вместе с Линой.

— Как судьбой суждено, так тому и быть, — рассудила тётка, мешая большой деревянной ложкой в кастрюле. — В храме говорили — те, кого Лес зовёт, не останутся. Вот он Лину и позвал. А тебе горе горевать… ничего, пройдёт, замуж выйдешь, ещё детей родишь…

Альде хотелось кричать, выть, заставить тётку замолчать.

— Ты поплачь. Легче станет.

Не станет — и всё же слёзы покатились по щекам Альды.

— Попроси у Верховного жреца утешенья. — Тётка погасила огонь и вздохнула, прикрыв кастрюлю крышкой. — Зейне его зовут.

— Я попрошу. — Голос Альды был хриплым. — Но не утешенья, а помощи.

Альда ворвалась в храм Светлоликого и подбежала к Верховному жрецу, растолкав людей, которые просили у него благословения. Схватила растерявшегося жреца за руку и с трудом, но смогла сказать:

— Моя дочь. Лина. Она в Заклятом Лесу. Помогите!

Кругом заохали, закричали, но Альда не отпускала Верховного жреца и глядела на него снизу вверх. Откажет, оттолкнёт? Так она бросится в Заклятый Лес, больше не слушая ничьих слов!

Но Зейне не отказал. Альда поняла, почему его в деревне так уважали, когда он кивнул:

— Конечно, я помогу тебе. Пойдём со мной.

Альда наконец-то выдохнула, и какое это было облегчение! Зейне отвёл её в каморку рядом с залой богослужений, усадил на деревянную скамеечку у стены. При первой встрече Альда посчитала его спесивым стариком — а это оказался простой человек, который тревожился и искренне желал помочь.

Альда всё рассказала. Зейне так участливо смотрел на неё, что она добавила срывающимся голосом:

— Понимаете… я один раз уже ошиблась. Не хочу, чтобы такое случилось опять. Я пойду за моей дочерью…

— Из Заклятого Леса нельзя вернуться, — покачал головой Зейне.

— А я вернусь. — Альда сжала руки в кулаки. — С моей Линой.

— Ты ничего не знаешь. — Зейне отвернулся и отошёл в сторону. В стене под самым потолком некогда проделали окно, и оттуда было видно клочок неба. Зейне скрестил руки на груди и смотрел на этот синий кусочек, пока Альда сердито говорила:

— Чего я не знаю? Скажите, чтобы я была готова!

— Ты думаешь, что сможешь приготовиться к злому… колдовству? — Зейне опустил голову. — У Леса есть Хранитель.

Альда замерла, боясь пропустить хоть слово. Ей хотелось, чтобы Зейне говорил быстрее, чтоб повернулся к ней лицом и поддержал её, потому что Альда была одна в своей борьбе за Лину, всегда одна.

— Хранителю много лет, но в Заклятом Лесу время не движется. Когда я был мальчишкой, Хранитель ещё жил в нашей деревне, и никто не знал, что у него тёмный дар. Ходили легенды о Волшебнике, который рождается раз в несколько столетий в семье, где есть двое братьев. Вместо Волшебника на свет появился злой колдун. — Зейне невесело хмыкнул. Наверное, ему было тяжело рассказывать эту историю. Но Альде тяжелее было слушать, понимая, что лучше бы Лес оказался без хозяина.

— А как вышло, что колдун стал Хранителем? — Альда не стала спрашивать про второго брата.

— Тогда ещё Леса не было. Колдун помогал одной старухе — мы все думали, что она ведьма. Гореть бы ей на костре, но она умело скрывала свой дар, и он тоже! Всё открылось, когда ведьма умерла, а колдун прихватил её чёрные книги и сбежал. Он поджёг дом моих родителей, он очень опасен! — Зейне наконец-то повернулся к Альде — мрачный, с поджатыми губами. Альда отвела взгляд.

— С тех времён не осталось никого, все умерли, только Хранитель и я помним прошлое. О Хранителе знают, но о нём запрещено говорить, как о человеке, проклятом небом и людьми, — торжественно закончил Зейне.

Если он думал, что отвратит её своей историей от спасения Лины, то напрасно — Альда встала бы и кинулась в Лес, не раздумывая, но ведь она пришла к жрецу затем, чтобы он дал ей какой-нибудь амулет, защиту от злых сил, а теперь получалось, что и оружие. Против злого колдовства.

— Вижу, что не смогу тебя отговорить, — вздохнул Зейне.

— Правильно видите. — Альда встала. — Потому я к вам и пришла. Вы — служитель светлых сил.

— Хорошо, я дам тебе одну вещь, — сдался Зейне, и Альда обрадованно шагнула к нему, но он поднял руку:

— Сначала расскажешь мне, что это за ошибка, которую ты не хочешь повторить.

Альда сникла и уставилась в пол. Кажется, теперь ей впору было отворачиваться и смотреть на кусочек неба в окошке, а там появилось маленькое белоснежное облачко.

— Отец Лины. Он… исчез в Заклятом Лесу из-за меня.

Семь лет тому назад

Альда досадливо ругнулась, зацепившись платьем за куст. Остановилась, осторожно опустила корзинку с грибами на пенёк. И тут появился незнакомец — высокий, худой, в белой рубахе и чёрных штанах. Подошёл и молча высвободил оборку Альдиного платья, хотя никто его об этом не просил.

Альда посмотрела на него, чуть прикусив губу и отступив на шаг. Ничего в нём особенного не было… только глаза — большие, ясные, светло-карие. Альда опомнилась:

— Зд… Здравствуйте. Вы из местных? — Это было первое, что слетело с её губ. Начинать разговоры с незнакомцами Альда не умела. Она нагнулась и подобрала свою корзинку, радуясь, что есть чем занять руки, а то бы так и стояли, уставившись друг на друга, словно в глупом рассказе, коих она в городе наслушалась довольно.

— Нет. — Он говорил тихим низким голосом. — Я художник, путешествую.

— А я… просто Альда. Кстати, вы тут будьте осторожнее. Мне тётка говорила про Заклятый Лес, или как его называют. — По лицу Альды легко можно было понять, что сама она не верила во все эти глупости. Помнится, тётка обиженно отвечала, что Альда может спросить Верховного жреца, древнего и мудрого старца, но племянница отмахивалась.

— И что случится, если я войду в Заклятый Лес? — с неподдельным любопытством спросил художник.

Альда переложила корзинку в левую руку и отвела в сторону прядь светлых волос, упавшую на лоб.

— Обратно уже выйти не сможете, — таинственным голосом, подражая тётке, ответила она. — Там царит злое колдовство!

— Как же я отличу тот Лес от обыкновенного? — В карих глазах художника плясали весёлые чертенята — кажется, он тоже думал, что всё это сказки, и Альда широко улыбнулась:

— Наверное, он какой-то другой. Зловещий…

— В таком случае будьте и вы осторожны, Альда. — Он коснулся своей ладонью её пальцев, державших корзинку. Они встретились взглядами, и им нечего было сказать, но отходить друг от друга не хотелось.

— А вашего имени я так и не узнала, — наконец вырвалось у Альды.

Он открыл ей своё имя, но Альда всё равно мысленно звала его художником. Они встретились через несколько дней, снова в лесу, и она спросила, где он остановился на ночлег, неужели под каким-нибудь деревцем? Серые глаза Альды блестели весельем: она и не думала, что в таком скучном месте встретит такого занятного человека, как её — теперь знакомый — художник.

— Я остановился в деревне, у одного старого холостяка, — объяснил художник, и Альда рассмеялась.

— А я живу у тётки, она тоже старая и не замужем.

Она рассказала художнику, что приехала из города погостить в деревне, что у отца её книжная лавка, и там Альда стояла за прилавком и торговала ничуть не хуже, чем если бы была мужчиной, как её старший брат.

Конец ознакомительного фрагмента.