Глава 6
Эмма
— ЛЮБЛЮ ВЫПУСКНОЙ ГОД, всем вокруг исполняется восемнадцать! Мы ведь не тусили столько за все школьные годы, а тут одна вечеринка за другой. — Полин восторженно крутится перед зеркалом. На ней обтягивающее зеленое платье и ярко-красные туфли на высоких каблуках.
Я же стою рядом с ней в джинсах, но успокаиваю себя тем, что кофточка у меня тоже нарядная, черная, с открытой спиной и милыми жемчужинами по воротнику. Но, конечно, до Полин мне далеко. В целом до нее далеко очень многим. Такими рождаются, она всегда в центре внимания: с идеальной внешностью и заразительным смехом. Порой я ей завидую, но быстро гоню эти мысли прочь. Я знаю, что хотела бы быть похожей на нее, и знаю, что никогда не буду такой. Так что нет смысла травить душу.
— Эмма, у тебя не волосы, а просто сказка! — щебечет подруга. Этим летом на день рождения Полин получила в подарок от мами стайлер Dyson с кучей насадок. Она уложила мои светлые волосы крупными романтичными локонами — вышло красиво. — У тебя на голове все оттенки блонда! Люди просиживают в салоне по несколько часов, чтобы достигнуть такого результата. А тебе сама природа подарила такой чудесный золотой цвет.
Я улыбаюсь, довольная ее похвалой, будто в этом есть какая-то моя заслуга.
— Я подчеркну глаза темными тенями, а на губы нанесу блеск. Что думаешь? — спрашиваю совета, а руки тянутся к косметике. Я люблю косметику. Она делает меня красивее, как бы наивно это ни звучало. Тональный крем замажет все недостатки, хайлайтер подчеркнет достоинства, румяна добавят коже здоровый вид, а тени и подводка сделают глаза неотразимыми.
— Будет нежный и в то же время роковой образ! — соглашается подруга. — Сделаешь мне изумрудный макияж?
— Конечно!
Мне нравится красить Полин. Редкий макияж на ней смотрится плохо. Изумрудный же подчеркивает ее ярко-зеленые глаза миндалевидной формы.
Пока я выбираю все необходимое, она листает книжку. Мне кажется, она станет стилистом. Я вижу у нее ту же литературу по типам внешности, что и у мамы. Типология по Кибби, по Ларсон, книги по цветотипу. Интерес к моде у Полин был всегда, однако желание разбираться глубже появилось недавно. И если учесть, какая Полин легкомысленная, возможно, она быстро забросит новое хобби. Быть стилистом не так просто, как кажется. Нужно многому учиться и иметь терпение. Те же типажи необходимо определять по линиям тела и лица, не всем это дается легко. Я знаю, потому что пробовала, но у меня не получилось.
— Мне кажется, у тебя смешанный типаж, что-то между Гамин-Драматик, — подает голос подруга. — Я прочла теорию Ларсон, и теперь мне хочется всех определять, — со смехом признается она.
— Да, Гамин-Драматик — мама определяла меня. Я как Тейлор Свифт, только толще нее в три раза.
— Да ну брось… Чтобы быть толще нее в три раза, тебе надо есть, не закрывая рта, прям как Поль! Я порой так завидую его обмену веществ.
— Я бы тоже не отказалась от такого метаболизма, — хмыкнув, соглашаюсь я.
— И кстати, у тебя правда есть что-то общее с Тейлор Свифт!
— Конечно, Полин! Она же моя сестра-близнец! — издевательски заявляю я, и подруга усмехается.
— Нет, все же не до такой степени, Эмма!
— Садись и закрывай глаза, я накрашу их, а потом сделаю тон.
Полин делает, что я прошу, и я приступаю к макияжу.
— Как там Адам? В последние дни ты пропадаешь только с ним.
Я не могу скрыть счастливую улыбку.
— Да, он вроде бы в порядке, мне кажется, ты была права, сказав, что парней быстрее отпускает несчастная любовь.
— Еще бы, я всегда права. И я сейчас не шучу, — серьезно говорит она и добавляет: — И на правах самой правой я тебе советую переспать с ним.
Я перестаю орудовать кисточкой и замираю:
— Ты порой меня удивляешь! Как ты вообще себе это представляешь?
— Очень просто, Эмма. На одной из ваших домашних вечеринок наберись смелости и сделай первый шаг. Но только дело надо довести до конца.
Я хмурюсь, а наполовину накрашенная подруга смотрит на меня так, словно я совсем идиотка.
— Послушай, Эмма, Адам очень добрый, честный и правильный.
Я согласно киваю, и она качает головой.
— Нормальные женщины обычно пользуются этими качествами себе на благо, понимаешь?
— Нет, — честно признаюсь я, и Полин закатывает глаза.
— Если у вас дойдет до постели, он тебя не бросит на следующее утро. Адам не из тех, кто лишит девственности и растворится в воздухе! Тем более если дело касается тебя. Он станет твоим. Но для этого тебе необходимо придумать, как довести все до кровати.
— Это невозможно. — Я начинаю откровенно злиться. — Во-первых, неправильно им манипулировать, а это чистой воды манипуляция!..
Полин перебивает меня и с раздражением произносит:
— Любовь — это манипуляция, Эмма! Хватит быть такой наивной! Все отношения — чистой воды манипуляция…
— Я не верю в это.
— Добро пожаловать в мир! — издевательски сообщает подруга. — А если ты не будешь манипулировать, он найдет другую. Какую-нибудь очередную девчонку «не в его вкусе», в которую влюбится по самые уши!
Я присаживаюсь на ее постель и растираю ладони, на внешней стороне руки черное пятно от подводки.
— Даже если я согласна на этот план, он никогда в жизни не переспит со мной, Полин. Это просто невозможно. Нечто из области фантастики.
Подруга садится рядом и берет мои руки в свои.
— Просто не упусти момент. Ты девушка, он парень. Как только почувствуешь притяжение между вами, действуй!
Я киваю, не потому что согласна, а скорее потому, что считаю: спорить бессмысленно. Полин из тех девушек, которые привыкли слышать «да» на все, что пожелают. Она не поймет, как сложно приходится таким, как я.
* * *
Восемнадцатилетие празднует наша одноклассница Клер. По этому случаю родители оставили ей в полное распоряжение квартиру, а сами уехали за город, в Нормандию. Я приезжаю с Адамом, который забрал меня от Полин, как только мы закончили приготовления. Подруга решила прийти чуть позже. Опаздывать и привлекать к себе внимание — ее конек.
— Эмма! Ты отлично выглядишь, — встречает меня Клер, и я обнимаю ее.
Клер — высокая стройная мулатка. У них с Полин что-то типа соперничества. Но со мной она всегда мила и приветлива.
— С днем рождения, красавица! Это от нас с Адамом! — говорю я с улыбкой и передаю ей подарок.
— Я дал деньги, выбирала она, — добавляет мой лучший друг и поднимает руки в знак капитуляции, — так что все вопросы к ней!
— Там нижнее белье и помада, — объясняю я, и Клер смеется:
— Адам, не оправдывайся! Всем известна твоя страсть к женскому бельишку!
— О да, ведь стринги — это так удобно! Сужу исключительно по личному опыту!
Я хмыкаю, а Клер кладет мой подарок ко всем остальным и проводит для нас мини-экскурсию. Весь потолок зала в шарах, к стене приклеены серебряные цифры 18, в комнате гул голосов и танцевальной музыки. Хотя окно открыто нараспашку, здесь все равно довольно жарко. Мы с Адамом по очереди здороваемся со своими одноклассниками и знакомимся с новыми людьми. Народу собралось много, и я чувствую себя не в своей тарелке. Всегда стесняюсь новых компаний.
— Антуан и Владимир мешают коктейли, — громко рассказывает Клер и указывает рукой на импровизированный бар. — Там и «Кровавая Мэри», и «Мохито», и чего только нет! Они вошли в раж! — смеется именинница.
— Кровавая кто?
— Мэри, — усмехается Адам и по-доброму предупреждает: — В состав входит водка, будь аккуратнее.
— Ты же будешь рядом?
— Конечно.
— Тогда я, пожалуй, оторвусь.
Он пожимает плечами и улыбается:
— Давай отрываться вместе!
Этим мы и занимаемся. Я выпиваю один коктейль, и, честно сказать, мне этого более чем достаточно. Адаму нужно чуть больше, в итоге мы расслабляемся и танцуем, словно никого в комнате нет. Я так рада, что у меня есть он. Я любуюсь им… он выглядит таким живым, веселым, озорным.
— А это подарок от Адама! — звонко смеясь, кричит Клер и показывает всем ярко-красный прозрачный комплект белья, который я выбирала вместе с Полин. Подруга, решительно настроившись пробудить мою женственность, все-таки затащила меня в магазин белья. Вместо комплекта для себя я купила подарок для Клер, вызвав целую бурю ругательств.
При виде комплекта толпа начинает гудеть, свистеть и громко хохотать. Адам кланяется и принимает всеобщие овации.
— Я так и знал, что ты это сделаешь, Клер! — громко говорит он и добавляет: — Знайте, я сделал это по доброй воле и исключительно из мужской солидарности. Ведь повезет же кому-то!
— Явно не тебе! — кто-то острит в ответ.
— У него есть Эмма, ему уже повезло, — доносится чей-то возглас, и я краснею. Адам обнимает меня и целует в макушку.
— Вы чертовски правы, — а мне на ухо шепчет: — Хочу пить, пойдем на кухню.
На самом деле он хочет скрыться от всеобщего внимания. И я с ним согласна, я тоже не люблю оказываться в центре событий. На кухне никого нет, но свет горит, освещая маленькое, узкое пространство. Здесь тоже открыто окно, и свежий прохладный воздух ударяет мне в лицо, приятно охлаждая кожу. Адам берет колу со стола и спрашивает:
— Будешь?
— Да, — коротко отвечаю я.
Он стоит близко ко мне, и я ощущаю исходящие от него тепло и запах. Адам открывает колу — очевидно, кто-то от души взболтал ее, потому что жидкость взрывается, брызги летят в разные стороны, кола выливается мне на лицо и на одежду, стекает по майке Адама и по его щекам. Его рука в пене, и сладкая жидкость продолжает капать на нашу обувь и пол. Мы с ним переглядываемся и начинаем смеяться в голос.
— Я вся липкая! — сквозь смех сообщаю я. — Но ты выглядишь еще хуже! — Я указываю пальцем на огромное мокрое пятно у него на майке.
Адам убирает бутылку и тянет меня на себя.
— Иди обниму, Эмс, — нахально усмехаясь, говорит он.
Я пытаюсь вырваться из его объятий, но тщетно. Он притягивает меня к себе, и я смачно впечатываюсь в его насквозь пропитанную колой грудь. Но он на этом не останавливается и начинает гладить меня, вытирая мокрые руки.
— Отпусти меня, это отвратительно! Не вытирай об меня свои руки! — Я стараюсь говорить строго, но тщетно, — чувствую его липкие горячие пальцы на голой спине, и мой голос становится мягче.
Он слегка щекочет меня, и я начинаю смеяться.
— У этого есть свой плюс! Теперь мы с тобой сладкие в прямом смысле этого слова! — пьяно шутит Адам и целует мою щеку, мокрую от колы. — Мм, вкусняшка, Эмс!
Адам выглядит сейчас таким… таким радостным. После Италии он был сам не свой — молчаливый, задумчивый, грустный. Однако сейчас он открыто улыбается, и его смех разносится по всей кухне, отдаваясь эхом у меня в сердце. Я поднимаю руку и поправляю его длинные волосы. Задерживаюсь на мокрой щеке и медленно провожу пальцем по ней, а потом облизываю его.
— Ты тоже вкусняшка, Адам!
Он вновь смеется и неожиданно начинает кружить меня под музыку, доносящуюся из зала. Мы танцуем прямо в луже из колы. На кухню заходит Полин.
— Ты пришла! — восклицаю я, и подруга вместо приветствия удивленно поднимает брови.
— Вы облили друг друга колой?
— Не-а, мы всего лишь открыли ее, — хохоча, сообщаю я и подстраиваюсь под ритм песни.
— Так, это надо убрать до того, как Клер увидит и получит сердечный приступ.
Мы с Адамом в очередной раз прыскаем со смеху.
— Вижу, вы оба уже готовы, — с теплой улыбкой констатирует Полин. — Окей, где тут швабра, я все уберу! Но с вас причитается.
Честно признаться, я практически не пьяна. Уверена, Адам тоже не сильно выпил. Но нам так хорошо сейчас, порой важно почувствовать себя свободными и раскованными. Счастливыми и беззаботными, пусть даже на крохотную миллисекунду.
Полин помогает нам прибраться на кухне.
— Мерси, Полин! — говорит Адам и хватает ее за руку. — Давай с нами!
Он кружит ее, она тоже смеется, но вырывает руку.
— Ну уж нет, вам и без меня хорошо! — шутит подруга и подмигивает мне, а на ухо шепчет: — Не упусти момент.
Я замираю от ее напоминания и прикусываю губу.
— С Эммой всегда хорошо, — заключает Адам и крепко обнимает меня со спины, зарываясь носом в мои волосы. — Ванилью, от тебя пахнет ванилью. Обожаю ваниль.
Возможно, он действительно пьян сильнее меня, проносится у меня в голове. А на губах невольно расплывается улыбка от его комплимента. Полин заговорщически улыбается и, вымыв руки, покидает ком нат у.
Я поворачиваюсь к нему лицом, мы стоим так близко друг к другу. Разглядываю каждую черточку его лица, задерживаю взгляд на губах. Мы практически никогда не были так близко. Адам сглатывает. Чувствую напряжение и дикое желание поцеловать его.
— Поехали домой, — шепчу я, — мы оба в коле, кожа липкая.
— Ощущение не из приятных, — отшучивается он, и, подавшись порыву, я трусь щекой об его подбородок.
Он делает резкий шаг назад, и между нами образуется пропасть.
— Я вызову Uber, — коротко бросает Адам, мне неприятна его реакция.
Я опускаю глаза в пол и молча киваю. Он достает новый телефон из кармана и начинает печатать.
— Вызову две машины, одна отвезет тебя, другая меня.
Я хмурюсь, сцепляю руки в замок.
— Папы нет дома.
— Опять?
— У его друга проблемы, как он сказал, ему нужно задержаться на неопределенное время.
— Какого рода проблемы? — не поднимая головы, интересуется Адам.
— Папа не рассказал.
— Думаешь, этот друг — женщина?
— Я не знаю, но если это так, то я рада за него. Ему давно пора наладить личную жизнь.
— А ты не будешь ревновать? — с сомнением спрашивает Адам, и я понимаю, что он знает меня как облупленную.
Мне хочется ответить ему, что я ревную только его, ведь он единственный, кто всегда рядом, отца чаще всего рядом не бывает.
— Нет, я правда буду рада, — тихо произношу я и еще тише добавляю: — Останься на ночь у меня.
Адам отрывает глаза от экрана телефона и смотрит на меня.
— Пожалуйста, — шепотом добавляю я, — я не хочу быть одна в этой огромной квартире.
Между нами появляется неловкость и недосказанность. Впервые за все годы нашей долгой дружбы Адам выглядит сбитым с толку и неуверенным. Но я чувствую, как он сдается под моим жалобным взглядом.
— Хорошо, Эмс, — соглашается он и натянуто улыбается мне.
В такси Адам кладет голову мне на плечо и закрывает глаза. Мы не разговариваем. Лишь радио RTL2, которое слушает таксист, разбавляет тишину рекламой и музыкой. Опять идет дождь, и огни фонарей сливаются с каплями, размывая силуэт города.
На часах больше полуночи, я тоже прикрыла глаза и щекой потерлась о волосы Адама. Они мягкие и приятные на ощупь. Мы быстро подъезжаем к моему дому.
— Вот там, около парикмахерской, — говорю я водителю, потому что нет ни малейшего желания бежать под дождем до подъезда.
— Адам, мне надо найти ключи, — шепчу я ему на ухо, и он с ленцой приподнимается и потягивается.
Я достаю ключи из кармана джинсов, и мы выскакиваем из такси под ливень, перебегаем через огромную лужу и оказываемся в подъезде. Адам выглядит сонным и громко зевает.
— Ты что, правда уснул?
— Немного, — невнятно бормочет он.
Дома, как всегда, темно и тихо, и мы не включаем свет.
— Нам нужен душ и чистые вещи. Я дам тебе папину футболку.
— Буду рад, — с наигранным энтузиазмом шутит друг, — всю жизнь мечтал потаскать шмотье твоего старика.
Я усмехаюсь и направляюсь в папину комнату. Здесь царит идеальный порядок, и я достаю первую попавшуюся футболку из стопки в шкафу, а затем возвращаюсь в свою спальню.
— Вот, — я передаю ее Адаму.
Он без задних мыслей стягивает прямо передо мной свою промокшую и говорит:
— Давай ты первая в душ, я после тебя.
Я замираю. Смотрю на широкие плечи, красивые ключицы, накачанную грудь и не могу оторвать глаз. Взгляд падает на плоский живот и дорожку волос, бегущую вниз от пупка. Чувствую, как краснею, мне становится жарко. Медленно поднимаю глаза и сталкиваюсь с изучающим и проникновенным взглядом Адама. Он такой красивый. От него пахнет чем-то мужским, терпким, приятным. Между нами словно наэлектризован воздух. Слова Полин эхом звучат в голове. Нельзя упускать момент, иначе потом… Он вновь найдет другую. Может, люди правы, когда говорят, что в любви, как на войне, все средства хороши. Честно говоря, я не знаю, моя голова не в состоянии сейчас здраво мыслить. Я чувствую, как у меня пересохло в горле от частого и тяжелого дыхания.
Делаю два медленных шага и приближаюсь к нему вплотную. Он молчит, его брови сведены на переносице, ощущаю исходящее от него напряжение. Я поднимаю руку и кончиками пальцев пробегаю по его груди. Он такой горячий, такой твердый. От моих прикосновений его мышцы напрягаются, а сердце выбивает бешеный пульс под моей кистью.
— Эмс, что мы делаем? — хрипло спрашивает он у меня.
Я молчу, не зная, что ответить. На секунду мне становится страшно, что он отвергнет меня. Но я не могу остановиться и продолжаю касаться его. На кончиках моих пальцев хранится все недосказанное. Вся любовь, трепет и желание. Все это я вкладываю в каждое свое прикосновение. Есть в этом особое наслаждение — касаться любимого человека. Дотрагиваться и ощущать тепло его кожи. Я провожу носом вдоль его шеи, вдыхая его запах. Так хочется раствориться в нем. Я целую его в подбородок, затем в уголок губ, Адам замирает, а затем неожиданно крепко обнимает меня. Его руки запутываются в моих волосах, и он целует меня в висок.
— Эмс, — тихо начинает он, — у меня в голове все еще другой человек, — честно признается он и заглядывает мне в глаза. — Я не хочу обманывать тебя.
Я слышу волнение в его голосе.
Адам так близко, он нежно проводит щекой по моей щеке. И я понимаю, что мне все равно, кто у него в мыслях и от каких воспоминаний он бежит. Ведь в данную секунду он стоит передо мной, и я чувствую его руки на себе. Что еще имеет значение?
— Поцелуй меня, Адам, — еле слышно прошу я и тянусь к его губам, — отключи голову, отдайся моменту и просто поцелуй меня.
Его внимательный взгляд бродит по моему лицу, он сомневается… Взвешивает все за и против. Я вижу борьбу, которая отражается у него на лице.
— Позволь мне помочь тебе забыть, — шепчу ему в губы, — просто позволь.
Я знаю, ему сейчас необходимо тепло, интуиция подсказывает мне, что он действительно жаждет этих прикосновений. Я приподнимаю голову и целую его, не давая ему возможности передумать. Полин права, я слишком давно люблю его, я должна бороться за свою любовь.
Адам на вкус как кола. Я прикусываю его нижнюю губу, целую нежно, трепетно. Секунду Адам не шевелится, а после обхватывает меня за затылок и притягивает ближе, усиливая наш поцелуй. В моей голове в этот момент абсолютно пусто, а в душе взрывается фейерверк. Я будто нахожусь в одном из самых потрясающих снов. Его руки бродят по моему телу, он медленно забирается мне под майку, и я чувствую его прикосновение на животе. Мне становится очень жарко, он словно разжигает во мне пламя. Мы продолжаем целоваться. Тяжело дыша, урывками выхватывая воздух.
— Раздень меня, Адам, — на выдохе прошу я.
Он замирает и вновь заглядывает мне в лицо:
— Эмма, ты уверена?
И вместо ответа я снимаю кофту. Он разглядывает мое тело, его пальцы непроизвольно выводят круги и узоры на моей коже.
— Ты красивая, — тихо говорит он и обнимает меня за талию. Чувствую, как моя грудь упирается в его. Кожа к коже.
— Хватит думать, Адам. Давай просто чувствовать, — шепчу я ему на ухо, и сильные руки обхватывают меня крепче. Его губы сливаются с моими в нетерпеливом поцелуе.
— Если будет больно или захочешь остановиться, скажи, — шепчет он.
Но я знаю, что ни за что, ни при каких обстоятельствах не захочу остановиться. Мы перестаем думать. Отдаемся всецело чувствам, эмоциям, бурлящей страсти. Он кладет меня на постель, секунда — и мы полностью раздеты. Это невероятное ощущение: его руки на моем теле, мои руки на его. Пальцы переплетаются, тела соединяются, дыхание сбивается. Мне немного больно и капельку стыдно. Но я смотрю в его лицо. Целую его подбородок и шею. Он захватывает мои губы в глубоком сладком поцелуе, убивая неловкость и стыд.
— Я люблю тебя, Адам, — шепотом признаюсь я, он притягивает меня ближе и зарывается носом в мои волосы.
Он не отвечает, но мне этого и не нужно. Мне достаточно того, что он рядом. Мне достаточно его поцелуев и прикосновений. Мне достаточно быть желанной и находиться в его объятиях. Мне достаточно всего того, что он готов мне дать. Ведь я точно знаю, моей необъятной любви хватит на нас двоих…
